Моя история Белгородского полка

История должна быть злопамятной.
Н.М. Карамзин.

Каждый человек имеет право на свою историю своей земли, народа, как он её видит, понимает. Мой интерес к истории Белой земли, так я называю её для себя, получил неожиданное направление после одной из встреч с И.И.Веретенниковым, известным нашим композитором и фольклористом. В его коллективе «Живая традиция» мы разбирали текст старинной белгородской песни «Как летел орёл через сад зеленой», и он обмолвился: много народа пришло когда-то на нашу землю из Рязанского княжества. Оказывается, в белгородском фольклоре, песнях и танцах, орнаменте верхней одежды много «рязанских» элементов, а также малых народов Поволжья. Но почему, ведь Рязань находится на другом конце тогдашнего Русского государства?

Заинтересовавшая меня песня была записана Веретенниковым в одном из сёл Борисовского района в середине прошлого века. 

Как летел орёл через сад зелёнай, да стал калину клевать,
Как любилы казак молоду дивчину, да стал её забывать,
И она же, шельма, его отроила, да стала его пытать:
А скажи мне милай, скажи голубь сизай, с кем ты будешь ворковать?
А пойду я уж, моя размилая, где сходятся три шляха:
Первый шлях в Россию, другой на Полтаву, третий в самую Москву…

В этой песне много интересного. Народная песня говорит ведь о самых обыкновенных вещах в жизни, бывавших когда-то сплошь и рядом. Можно предположить, что она родилась в те времена, когда в Белой земле общеупотребительными наравне с русскими словами были украинские. 

В историческом плане важнее всего две последние строчки. Казак думает, по какому шляху ему поехать, причём все они ему открыты. Самый первый шлях в Россию, может быть, на Дон или на Волгу, или в Рязань? Другой шлях на Полтаву, а совсем не на Харьков, который много ближе к нашей области. Похоже, Харькова ещё нет, или он является незначительным селом по сравнению с Полтавой. Возможно, из Полтавы пришли в Белую землю родители нашего казака, или она представляется ему казацкой землёй обетованной.  Наконец, Москва в песне – «самая», то есть самый большой для него город.

А когда казак мог взять и свободно поехать по России? Уже в  XVIII петровском веке это было сделать непросто: при Петре Россия становится империей с регламентацией и гражданской жизни. А вот допетровский XVII век в этом плане был веком вольницы, а Белая земля – краем переселенцев, поэтому эта песня, скорее всего, родом из этого века. И Харькова (1654) как большого города тогда ещё не было.

Другая очень интересная в историческом смысле песня записана Веретенниковым в селе Тростенец Новооскольского района. Казак собирается на войну на Кавказ с «черкесским убранным седлом». В «Живой традиции» большинство считает, что «черкесское седло» тоже с Кавказа, от тамошних черкесов.

За лесом солнушко садилось,
Там чёрный ворон прокричал,
За лесом солнушко садилось,
Там чёрный ворон прокричал…

Седлаю я коня гнедого,
С черкесским убранным седлом,
Седлаю я коня гнедого,
С черкесским убранным седлом…

Прощай, прощай, моя деревня,
Прощайте верные друзья.
Служить придётся на Кавказе,
Знать, не увижусь с вами я.

Быть может, меткая винтовка
Из-за куста сразит меня,
А улыбнётся мне фортуна,
Вернусь в родимые края!..

Из песни следует, что в белгородской деревне в XIX веке, когда Россия начала кавказские свои войны, это уже пушкинские времена, были казаки, которые призывались на военную службу, но седло у нашего казака не местное, а примечательное – «черкесское», откуда же у него взялось седло с Кавказа? А может быть, оно не с Кавказа, а с Украины или с Дона? Ведь и сегодня на Украине есть город Черкассы, а на Дону - Новочеркасск? Может быть, это переделанная в XIX веке более старинная песня, ведь она состоит из двух несколько разных поэтических интонаций?

Я вспомнил тогда одну свою историю. Хотя я коренной белгородец, судьба поносила-поносила меня по России, и занесла в Ульяновск/Симбирск. Там когда-то попал я на лекцию одного московского филолога, В.А. Митрофанова, тоже оказавшегося волею судеб в Ульяновске. Он представлял свою книгу-диссертацию о фамилиях России: «Современные русские фамилии», какие они, откуда взялись, в каких регионах какие фамилии в наибольшей степени распространены.

В конце лекции все задавали вопросы о своих фамилиях, я спросил о своей: что известно о фамилии «Каменев»? Филолог справился в своей книге, и сказал в том числе, что эта фамилия в наибольшей степени распространена в Курской, Белгородской областях и в Рязанской области. Я тогда удивился: сказал ведь, откуда я родом! И ещё тому, что моя фамилия почему-то распространена в Рязани.   

Сегодня я нашёл, для себя, ответы на свои «рязанские вопросы» в истории Белгородского полка, ознакомившись с опубликованными материалами научных сотрудников нашего Областного краеведческого музея середины прошлого века А.Я.Иванчихина, С.Ф.Коваленко и Ю.И.Гончаренко, надо сказать, весьма скудными и сухими. Возможно, такие были тогда времена. Однако, и на них оказалось возможным опереться.
                *******
Идея строительства город-крепости Белгорода родилась у русских властей, видимо, в пламени набегов на Москву крымских ханов Гиреев в 1571 и в 1591 годах. Крымско-татарские войска внезапно появлялись под Москвой, сжигали посад, грабили внутренние области страны, брали в полон людей для продажи на невольничьих рынках Крыма. И вот летом 1596 году, для защиты южной границы и предупреждения Москвы о готовящихся татарских набегах, на южные рубежи государства отправляется отряд, чтобы выбрать место для города-крепости. Осенью того же 1596 года, в самом конце XVI века, у Северского Донца на Белой горе был заложен город-крепость Белгород.

Вся история Юга России в XVII веке  – это, можно сказать, история нашей Белой земли и Белгородского полка, который её защищал, они занимают в ней центральное место. Это история бесконечных пограничных войн России с Крымским ханством, Польшей и Литвой, и крестьянско-казацких восстаний. В этом веке Белгород - административно-военный центр Белгородской оборонительной черты. В следующем XVIII Белгородский полк принимает самое непосредственное участие в Петровских войнах на Азове и на Украине. В 1727 году Белгород становится центром губернии, объединившей Белгородскую, Орловскую и Севскую провинции с общим населением  более 700 тысяч человек.
 
В 1679 году после успешного завершения русско-турецкой войны, Белгородский разрядный полк переводится на строительство Изюмской (Украинской)  черты, после чего Белгородская черта постепенно теряет своё оборонительное значение, и начинается закат славы Белгорода. Роковым годом стал 1779, когда была упразднена Белгородская губерния, и Белгород превращается в уездный город. Только в 1954 году Белгород восстанавливается Москвой в своих правах, и становится областным центром. Сегодня в нашем городе есть улица Белгородского полка, но далеко не каждый белгородец знает, о каком полке идёт речь.   

                *******************************************    
В XVI веке за «городовым местом Белогородьем», формально, начиналось Крымское ханство, а фактически это было «дикое поле», по которому прямо от крымского Перекопа по Муравскому шляху шли из года в год на Русь конные войска крымских ханов, никаких крупных постоянных поселений в «диком поле» историки не упоминают. На западе  за днепровскими порогами укрывалась Запорожская сечь, с одной стороны от крымчаков, а с другой стороны – от поляков. На востоке на Дону обосновались донские казаки. Оказавшиеся волею случая в «диком поле», на Муравском шляху беглые крестьяне из России могли уходить или на Днепр, или на Дон.

«Дикое поле», с его редкими и малыми поселениями местных жителей у рек и на лесных полянах, крымские татары считали своим и претендовали даже на Северскую землю, утверждая, что она была подарена русскому царю Ивану III ханом Менгли-Гиреем в знак дружбы. (Северская земля входит в состав Русского государства после войны Ивана III с Литвой, по мирному договору 1503 года.)… Татары были отличными наездниками, на всём скаку могли перебрасываться с одного коня на другого и мчаться дальше; на всём скаку могли попасть в неприятеля стрелой из лука на расстоянии до 100 шагов. В походы татары собирались в крупные отряды до 20 тысяч всадников. Основной  татарской дорогой (на Русь – авт.) в верховьях рек Ворсклы, Северского Донца, Сейма и Оскола был Муравский шлях. Последний набег на окраинные земли, в том числе Харьковского и Изюмского слободских полков, совершил крымский хан Керим-Гирей в 1736 году», - сообщает краевед Юрий Шмелёв о ситуации, сложившейся на южной границе России.   

Москва обращает пристальное внимание на Крымское ханство после того, как в 1552 году Иван Грозный взял Казань, и прекратило своё существование Казанское ханство, то есть в середине XVI века. Ханства Казанское и Крымское поддерживали союзнические отношения, направленные против Москвы, поэтому Крым как бы занял место павшей Казани в политике русского государства. Уже Иван Грозный создаёт сторожевую службу на границе «дикого поля».      

В середине XVI века Москва строит для защиты своих границ Тульскую засечную черту, состоявшую из городов-крепостей, острогов, земляных валов и лесных засек. Она пролегала за рекой Окой и шла от Козельска до Рязани. Но Тульская черта находилась на значительном удалении от южных границ, и не могла предупреждать о нападениях крымских татар, на краю же «дикого поля» серьёзных оборонительных возможностей не было. Сообщения конной сторожевой службы о набегах, очевидно, приходят практически одновременно с набегами татарской конницы.

Обычно войска крымских ханов приходили  по Муравскому шляху (сакме), который начинался в Крыму, шёл от самого Перекопа через «дикое поле», проходя несколько восточнее современного Белгорода, на Ливны и далее к Туле. Вдоль реки Оскол по правому её берегу проходил Изюмский шлях, за Ливнами соединявшийся с Муравским. По левому берегу Оскола был третий, Кальмиусский шлях на Москву.

В 1571 году крымский хан Давлет Гирей, воспользовавшись тем, что Иван Грозный вёл Ливонскую войну, нарушив заключённый ранее мирный договор, прошёл по Муравскому шляху до самой Москвы, сжёг посады столицы и безнаказанно вернулся в свои степи. В 1572 Давлет Гирей совершает повторный набег, однако на этот раз он был встречен и разгромлен русскими войсками. В 1591 году Москву осаждают войска крымского хана Кызыл Гирея. Оборонительная линия по реке Оке с полками дворянской конницы опять не смогла остановить татар.

Наверное, тогда Москва и приходит к мысли, что нужно строить крепости и засечную черту у самого «дикого поля». Во всяком случае, после этого набега русское правительство принимает решение построить города-крепости для обороны и сторожевой службы на южных окраинных рубежах государства, чтобы встречать на границе татарские набеги. 

В «Разрядной книге 1475 – 1598» (опубликована в Москве в 1966 году и положила конец спорам об основании Белгорода) записано, что «в 1596 году июня в 16 день государь царь и великий князь Фёдор Иванович всея Русии  посылал на поле на Донец на Северский Чугуева городища и иных городовых мест по Донцу и по иным рекам смотреть, где государю городы поставить, голов Ивана Лодыженсково, да Третьяка Якушкина, да подъячево Никифора Спиридонова.

И, приехав с поля, головы Иван Лодыженский, да Третьяк Якушкин, да подъячей Микифор Спиридонов сказали государю…что они наехали место на поле на Донце на Северском, соловет Белогородье, и то место крепко, гора велика, и леса пришли великие, и земля добра, мочно быть на том месте городу. А в другом месте нашли на поле на реке на Осколе усть Оскольца место крепко и угодно, мочно на том месте городу быть, а Чугуево городище сказали некрепко и неугодно.

И на Донец на Северский на Белогородье посланы города ставить воеводы князь Михайло Ноздроватой, да князь Ондрей Волконской, да подъячей Микифор Спиридонов. А на Оскол посланы города ставить воевода князь Иван Солнцов, да голова Иван Мясной, да подъячей Михайло Нечаев. На Семь на Курское городище посланы города ставить воевода Иван Полев, да голова Нелюб Огарев, да подъячей Яков Окатьев. И по государству царёву указу те воеводы и головы поставили на поле три городы: на Донце на Северском Белгород, да на Осколе Оскольский городок, да на Семи город Куреск той же осени».    

Сначала город-крепость Белгород был поставлен на высокой Белой горе на правом берегу Донца, его описания летописи не оставили.  В 1781 году проезжавший через Белгород академик Зуев упоминает в своих записках: «Это было четырёхугольная каменная крепость  с четырьмя главными воротами на почти неприступном месте. Стены были толщиной 1,5 аршина, длина южной стены равнялась 280 шагам, двух боковых – немного меньше и северной – 310».  Уже советские археологи установили, что ограда на крепостном валу была из параллельных рядов высоких деревянных стен, между которыми была насыпана глина. В толще меловой горы был прорублен тайный подземный ход к Донцу.

Наши краеведы сообщают, что строили крепость прибывшие из Москвы стрельцы, пушкари, затинщики, а также здешние «донецкие гулящие казаки». Все они именовались служилыми людьми «по прибору», то есть их «прибирали» на государеву военную службу. Служили они «с земли без денег». По приказу воеводы, все строители города занимали своё место в сторожевой и в станичной службе. 

Из Белгородской крепости выезжали «в поле» к Муравскому и другим шляхам, согласно Устава сторожевой службы, караулы-«сторожи» из 3-4 всадников, «чтоб воинские люди на государевы украины войною безвестно не приходили». Кроме того в степь на разведку выезжали разъезды-станицы – дозорные отряды до 200 всадников, совершавшие длинные и опасные маршруты вдоль Муравского шляха и вниз по Северскому Донцу. В 1623 году Белгород выставляет до 15 сторож и 40 станиц. При обнаружении вражеской конницы, кроме посылки вестовых, подавались сигналы кострами, разжигаемыми по цепи на высоких курганах специальными сторожами.

Крымские ханы и польско-литовские государи сразу же пытаются сбить передовые южнорусские крепости. Уже в июне 1600 года крымские татары осаждают Белгород, но взять не могут, а вскоре на помощь приходит орловский отряд, и они вынуждены отступить в «дикое поле».      

В начале XVII века на Руси наступает тяжёлое Смутное время, с польско-литовской и шведской интервенцией, учащаются и набеги крымских татар. Белгородскому пограничному гарнизону приходится самостоятельно защищать границу и от татар, и от польско-литовских войск.

В 1606 году часть гарнизона присоединяется к Ивану Болотникову, поднявшему мятеж против Шуйского. При попытке подавить мятеж был убит белгородский воевода, родственник царицы князь П.И. Буйносов-Ростовский. В 1616 году большой польско-литовский отряд внезапно нападает на Оскольскую крепость, берёт её приступом, но, опасаясь контрудара, быстро уходит в степь. Под Болховом отряд белгородского воеводы Дмитрия Скуратова всё-таки настигает нападавших и разбивает. В 1617 году Оскольская крепость уже восстановлена, и под её стенами происходит конный бой с крымскими татарами, они отбрасываются обратно в степь. 

На обрывистом берегу реки Валуя, выдвинутая несколько вперёд от основной Белгородской черты, строится Валуйская крепость (1599), где сейчас находится городской сад и центральная площадь города. Из крепости в реке Валую также делается тайный подземный ход. С 1614 года Валуйская крепость подвергается почти непрерывным нападениям ногайцев и крымских татар, они не могут взять крепость, но разоряют близлежащую округу.

Стратегия Москвы отвечает на вызовы того времени: основные Белгородская, Оскольская и Валуйская крепости строятся в «крепких местах» вблизи Муравского, Изюмского и Кальмиусского шляхов, перекрывая эти основные пути набегов крымских татар и ногайцев на Москву. Однако они не обеспечивают полной защиты южной границы. По подсчётам историков, только в первой половине XVII века крымскими татарами было уведено в полон для невольничьих рынков Крыма до 200 тысяч русских людей.      
                **********

Моя история Белгородского полка. Часть II

История должна быть злопамятной.
Н.М. Карамзин.

«Великое разорение» приносит Белгороду одно из литовских вторжений летом 1612 года. Литовцы не смогли взять крепость, но подожгли осаждённый город, и пожар нанёс «великое разорение», поскольку единственный подземный ход к реке не мог обеспечить город водой для борьбы с огнём. Осенью 1612 года крепость уже восстановлена.

Но в 1622 году под руководством воеводы князя П.Д.Пожарского возводится новый город в 380 саженях от прежнего, уже на левом, низком берегу Северского Донца «меж топей и болот». По записи в Писцовой книге за 1626 год, здесь поставили сильную по тем временам крепость в форме неправильного четырёхугольника с периметром в 320, 5 сажен. Она имела более совершенные и надёжные укрепления, чем прежняя, занимала значительно большую площадь, и не испытывала  недостатка в воде. Белгород становится военным и административным центром всей округи, в нём находятся воеводская, пороховые склады, житницы, дворы воеводы, казацкого и стрелецкого голов, боярских детей.

С трёх сторон к крепости примыкают слободы, составлявшие городской острог. Слободы Ряжская, Михайловская и Пронская назывались по имени городов, откуда прибывали сюда «сведенцы» и «сходцы», слободы Ездочная, Стрелецкая, Пушкарская и Вожевская  - по роду службы их жителей. Острог был намного больше города и вмещал 457 дворов, был также защищён дубовым тыном с 15 башнями и рвом с дубовым частиком на дне. Попасть в острог можно было через трое ворот: Донецкие, Разуменские и Вожевские.

За острогом лежали ещё слободы: Стрелецкая, Казачья, Цареградская, воинских и жилых атаманов, составлявшие городской посад. Здесь жили служилые люди, но были и дворы ремесленников, торговцев, крестьян и бобылей. 
 
Над городом высоко поднялись деревянные шатры Троицкой, Введенской и Николаевской церквей, в остроге расположился Николаевский мужской монастырь, в посаде в 1622 году построен Рождество-Богородицкий женский монастырь. Это место носит сегодня название Старого города, от этой крепости не осталось никаких следов. 

Вторая Белгородская крепость продолжает борьбу с татарами и с литовцами. В 1623 году казачий отряд под водительством Микулы Маслова встречает под стенами крепости татарский набег, и отбрасывает его обратно в степь. У реки Халани он настигает татар и добивает в ожесточённой схватке. В 1624 году станичный голова Сидор Маслов отражает другой татарский набег. В 1625 году опять казаки Микулы Маслова разбивают крымских татар уже на Изюмском шляхе. Летопись содержит немало описаний таких конных схваток под Белгородом.

В Смоленскую войну 1632 - 1634 годов Белгородская крепость защищает южную границу от нападений заключивших союз Польско-Литовских государства и Крымского ханства. Весной 1633 года большой литовский отряд наступает на Валуйскую крепость, и на реке Корени его встречают казачьи отряды белгородского головы Данилы Везенина и принуждают к отступлению. Однако 20 июля этого же года к Белгороду подходит уже пятитысячное польско-литовское войско и начинается «приступ». Более суток идут упорные бои у стен города, белгородцы выдерживают натиск противника и наносят ему большой урон, польско-литовское войско вынуждено отступить.

Осенью 1633 года белгородский и оскольский казачьи отряды под командованием станичного головы Фёдора Митрофанова  идут в поход на Литву и дерзким приступом берут Платовский городок. Через несколько месяцев литовское войско опять осаждает Белгород, на этот раз литовцы захватывают и разоряют посад, врываются в острог и штурмуют крепость, но взять её не могут и вынуждены отступить.

После окончания Смоленской войны, когда противник не раз пытался прорвать южную границу, Москва получает, наконец, возможность и приступает к строительству на своих южных рубежах уже сплошной оборонительной линии, или черты. Белгород в силу своего стратегически важного положения на Муравском шляху закономерно становится военно-административным центром этой черты, её называют Белгородской.

Собственно, Москва переносит на свои южные рубежи опыт Тульской засечной черты, связывает отдельные города-крепости на южной границе такой же системой земляных валов, острожков и засек между ними. Оборонительные сооружения возводились служилыми людьми со всего государства, для этого был веден особый налог на «тяглое» население центральных районов страны. Это было грандиозное по тем временам строительство, каждая крепость обносится надёжными стенами, снабжается пушками.

Строительство Белгородской оборонительной черты начинается, по мнению историков, в 1635 году и заканчивается в 1658. Она представляет собой систему военно-инженерных сооружений, протянувшихся почти на 800 километров. Начинаясь от истоков Ворсклы, притока Днепра, у города Ахтырка, она захватывала Дон со многими притоками, и приближалась к бассейну Волги, заканчивалась у реки Челновой, притока Цны, где соединялась с Симбирской оборонительной линией. С 1636 по 1651 год (за пятнадцать лет!) было построено, кроме ранее существовавших, ещё 23 города-крепости. Белгородская черта проходит по территориям современных Сумской, Харьковской, Белгородской, Воронежской и Тамбовской областей.

В 1644-45 годах татары, при турецкой поддержке, опять предпринимают большие набеги на русское пограничье, и в 1646 году Москва выдвигает для дополнительной защиты границы от Тульской черты с берегов Оки к Белгородской черте полки дворянской конницы. Большой полк под командованием воеводы Н.И. Одоевского размещается в Белгороде, передовой полк – в Карпове, сторожевой – в Яблонове. 

В этом же году 1646 году, укрепляя оборонительную черту, в пяти километрах западнее Белгорода на Муравском шляху, где колодезь Болховец впадает в речку Везеницу, ставится крепость Болховец. Она защищена деревянной стеной с тремя проезжими и четырьмя глухими башнями и земляным валом, имеет 524 сажени в окружности. К ней примыкают слободы стрельцов, казаков, пушкарей, переселённых сюда на службу из Орла, Курска, Оскола, Тулы и других городов. В 1647 году из Белгорода навстречу наступающему татарскому войску выступает полк под командованием воеводы Воейкова, и в бою у деревни Тюрино отбрасывает татар обратно в "дикое поле".   

В 1653 году в Белгородском полку формируются новые пехотные полки «солдатского строя», командование над которыми принимает старший воевода Б.В. Шереметев. Эти солдатские полки принимают участие в военные походах на Украину, помогая Богдану Хмельницкому в борьбе с шляхетской Польшей. 

Когда строящийся по черте земляной вал дошел до Белгорода, то воеводы увидели, что город «стоит не у места». Он оказался отделённым от татарской стороны и валом и рекой, что ослабляло защиту черты в этом месте, и было решено перенести город на черту – на правый берег Северского Донца. Одни предлагали поставить город вновь на Белой горе, другие – в устье реки Везеницы. Выбор пал на устье Везеницы, и с 1650 года и поныне Белгород стоит на этом месте. В основном, новый Белгород, третий по счёту, был построен и укреплён к началу зимы этого же года.

В Белгородской черте оседают «служилые люди», которые составляют гарнизоны крепостей, острогов и несут военную службу в порубежье. Они получают жалованье от казны и земельные угодья. Под защитой крепостей вдоль рек появляются сёла земледельцев. По нарядам в пограничную область «сводятся» крестьяне из других районов страны, их называли «сведенцами», их дополняют беглые крестьяне.

Довольно большую часть переселенцев составляют черкасы (украинцы), бежавшие от гнёта польской власти. Они образовывают районы так называемой Слободской (свободной) Украины. Русские и украинцы чаще всего живут отдельными сёлами, так в Беломестном под Белгородом жили русские переселенцы, а рядом в Шопино и Терновке – украинские. Такое происходило  повсеместно. Переселенцы старались селиться в северной, защищённой части уезда, в верховьях Донца, между Муравским и Изюмским шляхами, где несут службу белгородские сторожи и станицы. Так сложилось четыре стана: Разумницкий, Сажный, Корочанский, Коренский и посопная дворцовая волость.

Постепенно вокруг Белгорода складывается уезд, который охватывает немалую территорию, включающую земли современных Белгородского, Шебекинского, частично Борисовского, Корочанского, Прохоровского и Яковлевского районов и значительную часть Харьковской области.

На остальной части Белгородского уезда далее к югу, вплоть до сегодняшнего города Изюма, простиралась огромная Донецкая волость, которую занимали Белгородские юрты (земли, сдаваемые «на откуп» для рыбной ловли, бортничества и «зверного промысла»). В 20 годах XVII века в Белгородском уезде, по подсчётам историков, проживало примерно 12 – 14 тысяч человек.

На территории современной Белгородской области Белгородская черта начинается от города Хотмыжска (поставлен в 1640 г.), затем идёт к городам Карпову (1646) в верховьях реки Ворскла (ныне село Томаровка) и к Болхову. К востоку от Белгорода на реке Короче строится Красный городок (1648), ныне Короча, далее в степи ставят городки Яблонов, Новый Оскол, Верхнесосенск. При впадении реки Усерд в Тихую Сосну около Кальмиусского шляха – город Усерд. Города-крепости огораживаются высокими стенами из брёвен, окружаются рвами и земляными валами, оснащаются артиллерией и представляют серьёзную угрозу для врага. Белгородская черта положила конец набегам татар вглубь страны.

В 1658 году Москва создаёт на юге России военно-административный округ, тогда его называли разряд, с центром в Белгороде. Это был наивысший государственный статус, достигнутая нашим городом за всю его историю. Административная, военная и судебная власть белгородского воеводы, им был тогда окольничий князь Г.Г.Ромодановский, простиралась на все города защитной черты и 17 «украинных городов», в числе которых  Белёв, Болхов, Кромы, Орёл, Елец, Курск. Позднее Орёл, Болхов и Кромы вышли из Белгородского разряда, но зато к нему прибавились города «за чертой»: Харьков, Чугуев, Валуйки и другие. По росписи 1677 – 1678 годов Белгородский разряд объединял 61 город. С 1658 года, когда Белгород становится официально главным городом оборонительной  черты, начинается формирование Белгородского разрядного полка.

Главным назначением разрядного полка было объединение всех вооружённых сил на его территории под властью единого командования – белгородского воеводы, и создание постоянной боевой единицы в виде разрядного полка. Он делился на «большой полк» белгородского воеводы (более 10 тыс. человек), «полк первого товарыща» воеводы (более 5 тыс.) и полк «второго товарыща» воеводы (более 3 тыс.). 

В состав полка входили две тысячи всадников дворянской конницы, 3 рейтарских, 5 драгунских , 8 солдатских полков и приказ московских стрельцов. Со временем дворянская конница исчезла, уступив место рейтарам, добавилось два вновь сформированных полка копейщиков. В Белгородский разряд и в полк были влиты четыре «черкасских» полка: Ахтырский, Сумской, Харьковский и Острогожский, сформированные из украинских переселенцев и имевшие в своём составе до восьми тысяч казаков.   

Бросается в глаза, что значительное усиление Белгородского полка происходит во время начала восстания на Украине против Польши Богдана Хмельницкого, что наши историки почему-то не отмечают, упоминая только, что полки воеводы Шереметева помогают Хмельницкому в его борьбе. Как помогают? – говорится общими фразами, невнятно.

Богдан Хмельницкий, православный шляхтич русского происхождения, служил в пограничных польских войсках, был «реестровым казаком», - пишет об этих событиях историк Лев Гумилёв. У него вышел острый конфликт с местным старостой католиком Чаплицким, который дошёл до того, что Чаплицкий покушался на жизнь Хмельницкого, разорил его хутор, десятилетнего его сына запороли до смерти в назидание отцу. Хмельницкий жаловался польскому королю Владиславу, но безрезультатно.   
 
В 1647 году Богдан Хмельницкий прибывает в Запорожскую сечь и обращается к казакам с речью: «Хватит нам терпеть этих поляков, давайте соберём раду и будем защищать церковь православную и Землю Русскую». Запорожье, располагавшееся на границе Польши и "дикого поля" (Крымского ханства), «представляло из себя своеобразный «рыцарский орден», живший вполне независимо», - сообщает Гумилёв. Запорожские казаки-черкасы выбирают Хмельницкого гетманом, ему удаётся заручиться обещанием помощи от крымского хана, и он выступает против Польши. В 1648 году войско Хмельницкого одерживает подряд крупные победы: при Жёлтых Водах, при Корсуни, под Пилявцами.

«Хмельницкому удалось укрепиться в Киеве, фактически, он стал самостоятельным гетманом Украины или Малой Руси», - подводит итог этим первым успехам гетмана Хмельницкого Лев Гумилёв. Однако, выбрав нового короля Яна-Казимира, польская шляхта перестала соблюдать условия достигнутого с Хмельницким перемирия и война возобновляется.

В 1651 году  в сражении под Берестечком татарское войско предало казаков, внезапно покинув поле боя, при этом взяв в плен самого Хмельницкого. Казаки были разгромлены, большинство погибло под пушечными ядрами поляков. Вскоре Хмельницкий освобождается из плена и возобновляет борьбу, однако, союза с татарами больше нет, новорождённая Украина оказывается лишённой тыла, зажатой между Польшей и Крымским ханством.

Оценив ситуацию, Хмельницкий в том же 1651 году обращается за помощью к естественному союзнику – православной Москве. Переговоры шли медленно, речь шла о вступлении России в войну на Украине с поляками и с татарами. «Только в октябре 1653 года было принято решение о присоединении Украины к Московскому государству», - сообщает Лев Гумилёв. 8 января 1654 года в Переяславле опять собирается Рада и поддерживает решение о присоединении к Москве: «Волим под царя московского, православного».

Боярин Бутурлин, представлявший в Переяславле Москву, прибыл, наверное, из Белгорода, и опирался в первую очередь на военную силу Белгородского полка.
Об участии нашего полка в боях на Украине в эти годы наши историки ничего не сообщают, но представляется очевидным, что Белгородский полк и стал столь необходимым Хмельницкому тылом, но который он мог опереться, без которого он не мог противостоять Польше.

Не задействовать столь мощную боевую единицу как Белгородский полк в начавшейся  русско-польской-татарской конфронтации на Украине было бы глупо. Ещё до Переяславской рады Хмельницкий переносит военные действия на правобережье Днепра и дважды разбивает польские войска при Батоге (1652) и при Жванце (1653). После разгрома(!) под Берестечком (1651). Думается, белгородские казаки хорошо поучаствовали в этих схватках. И произвели впечатление на казаков-черкасов, собравшихся потом на Переяславскую раду. 

В 1654 году Москва вступает в войну с Польшей, Крымским ханством и турками, русские войска берут Смоленск и доходят до Бреста. В 1657 году умирает Богдан Хмельницкий и в 1658 году возобновляется война между Россией, Польшей, и Турцией за Украину, которую закончил, фактически, только Пётр I битвой со шведами под Полтавой в 1709 году.   

В ходе череды войн на Украине в 1674 году Белгородский полк совершает поход на Правобережную Украину, составляя вместе с Севским полком правый фланг русских войск в боях с турками и татарами у Чигирина, закончившихся нашей победой. «Два года, 1672 – 1674,  гетман Дорошенко сидел в Чигирине как вассал турецкого султана. Конец этому положила русская армия вместе с полками левобережных казаков, причём сам Дорошенко сдался в плен в 1676 году и был прощён», - пишет об этих событиях Гумилёв. Уточним Гумилёва, это были черкасские слободские казачьи полки Белгородского разрядного полка. Где были в это время белгородские казаки - историческая тайна.

«Когда гетман Мазепа предал Петра I, и встал на сторону шведского короля Карла XII, призвав при этом к созданию независимой Украины, за ним пошли только его «сердюки» (охрана) и запорожцы, настроенные уже против союза с Россией, но слободская Украина выступила в поддержку «царя московского православного», и удержала Полтаву, ключевую крепость, под которой и был разбит Карл XII и Мазепа», - пишет Гумилёв. Очевидно, что и Полтаву удержали тогда черкасские слободские казачьи полки Белгородского разрядного полка. А где были белгородские казачьи полки? - опять не ясно.   

В 1677 – 1678 годах Белгородский разрядный полк отличается в решающих сражениях с турецко-татарскими войсками, и осенью 1679 года, после окончания крупных военных действий против турецких войск, разрядный приказ направляет Белгородский полк, которым командовал тогда воевода П.В.Шереметев, на строительство новой Изюмской (Украинской) оборонительной черты. Изюмская черта начинается от города Усерда на Белгородской черте и далее идёт на Валуйки, Царёв-Борисов к реке Коломаке. Через год Изюмские укрепления были в основном построены, а весь участок Белгородской черты от Усерда до Ахтырки вместе с Белгородом оказывается в глубоком тылу за Изюмской чертой и становится для передовых войск ближним тылом. 

В наступившие Петровские времена в 1696 году части Белгородского полка участвуют во взятии Азова. Старооскольцы и валуйчане  направляются Петром в Воронеж для «стругового дела», то есть на строительство флота. Когда тридцатитысячная шведская армия короля Карла XII в 1709 году подошла к Полтаве, в Белгород приезжает сам Пётр I. Подразделения Белгородского полка выдвигаются под Полтаву и сражаются в Полтавской битве. Белгородские воины участвуют и в легендарных походах генералиссимуса А.В.Суворова.

В 1719 году императорская власть переводит «служилых людей» в разряд однодворцев, а в 1724 году они становятся «государственными крестьянами», то есть официально, белгородские станичники-казаки упраздняются. Хотя в действительности они призываются на военную службу на Кавказ ещё столетие спустя.

В 1720 году Санкт-Петербург учреждает в составе Киевской губернии Белгородскую провинцию, в которую входят, в частности, Курск, Старый и Новый Оскол, Валуйки. В 1727 году Белгородская провинция преобразуется в губернию, объединившую Белгородскую, Орловскую и Севскую провинции с общим населением более 700 тысяч человек, а Белгород становится губернским городом. В 1736 году крымские татары совершают последний набег на земли Слободских полков Белгородской губернии, который успешно отражается слободскими черкасскими полками.

А потом наступает роковой 1779 год. Белгородская губерния упраздняется, Белгород с ближайшими к нему уездами отходит к Курской губернии, Валуйский уезд – к Воронежской, а часть Белгородской губернии с населением в 20 тысяч человек включается в состав Слободской Украины. О глубинных причинах такого решения императорской власти наши краеведы в своих трудах ничего не сообщают, просто в связи с открытием Орловского наместничества Белгородское (1727-1779) упраздняется.

В 1785 году Россия разгромила Крымское ханство и завоевала Крым. Фактически, ханский Крым повторяет судьбу ханской Казани, а Белгород судьбу Рязани. В 1785 году Белгород исключается из числа городов-крепостей, с его стен убирают пушки. Город Харьков (основан 1654) до 1765 года остаётся центром Слободских полков, а затем учреждается центром малороссийской губернии.   
               
                *********

Моя история Белгородского полка. Часть III

История должна быть злопамятной.
Н.М. Карамзин.

Приведенная выше история Белгородского полка – это близкий к тексту пересказ исторических очерков наших краеведов прошлого века, самого существенного и просто интересного, дополненный ссылками из Гумилёва. И где же здесь «Рязань»?

Есть только «Ряжская слобода» под Белгородом, современный город Ряжск (основан в 1502 г.) находится на юге Рязанской области, на северо-западной окраине Окско-Донской равнины. Неужели маленькому Ряжску мы обязаны таким обилием рязанских фамилий и фольклору белгородских казаков? Или белгородские казаки и «казачьи головы» произошли от «донецких гулящих казаков», которые тоже упоминаются один раз? Кто они - эти безликие «ратные люди»: пушкари, стрельцы, «сведенцы» и другие переселенцы? Всё растворилось в «сведенцах».

Некоторые исторические источники скупо сообщают, что государь Фёдор Иоаннович приказывал Белгородскую черту  «заселить ратными стрельцами и казаками». Откуда же брали казаков?
 
«Мы ленивы и не любопытны» касательно своей истории, - сказал когда-то об этой черте нашего литературного цеха А.С.Пушкин, имея в виду наследие А.С.Грибоедова, неужели и сегодня тоже?

К сожалению, наша историческая наука во все времена, и в советские, и сегодня, грешит политическими уклонами, поэтому часто боится осмыслить даже приводимые ею факты, и скатывается к их перечислению и обезличиванию. Формально история Белгородского полка изложена краеведами как бы правильно, а фактически, говоря словами В.И.Ленина, близко к издевательству, поэтому и возникают вдруг «рязанские вопросы».

Взглянем на историческую обстановку XVII века, опираясь на взгляды нашего известного историка-диссидента, доктора исторических и географических наук Льва Николаевича Гумилёва, привлекая и простой здравый смысл. Гумилёв даёт пример, как нужно в таких случаях поступать.

Оттолкнуться здесь можно от Тульской оборонительной черты, это значительное оборонительное сооружение по тем временам, явный прообраз Белгородской черты, и в числе её городов стоит непосредственно Рязань! Но и эта «черта» только упоминается нашими историками! Правда, видимо по недосмотру, далее нам сообщают ключ для разгадки «Рязани»! На напрямую, но косвенно сообщают.

Когда Белгородская черта потеряла своё военное значение, наш полк, сообщают краеведы,  «Разрядным приказом был переведен на строительство передовой Изюмской линии», то есть дальше в степь. Но тогда и на Белогородье в 1596 году пришёл, наверное, Тульский полк, войска с Тульской линии, когда эта линия потеряла своё оборонительное значение, вместе с «Рязанью»!

Причём сама Тула стоит на Муравском шляху, поэтому она не утратила военного значения, её ослаблять было опасно, а вот рязанские отряды Тульской засечной черты можно было переводить под Белгород. Рязань была ведь крайним восточным форпостом Тульской черты напротив Казани, и потеряла своё военное значение после разгрома Казанского ханства Иваном Грозным в 1522 году. Именно рязанские отряды, в том числе ряжский, могли быть переведены на защиту строящихся на южной границе крепостей.

Наши историки почему-то лишают русские власти допетровского времени стратегического видения, какого-либо гения. Говорят вот, что «со временем стала видна недостаточность постановки на южных рубежах одних городов-крепостей». Хотя Тульская засечная черта уже была построена. План строительства Белгородской засечной черты, конечно же, существовал изначально, и постановка первых опорных крепостей была первой его частью, без которой невозможно было вести дальнейшее строительство засечной черты. Причём всё это строительство нужно было прикрывать от нападений крымско-татарской конницы.

В отличие от современных историков, московские власти в XVII веке понимали, что на южной границе предстоит война в степи с татарами-кочевниками, и вдобавок с литовцами и поляками, поэтому одними крепостями, с пушками и стрелецкой пехотой, и дворянской конницей эту войну не выиграть. Не всякая конница может воевать в степи, ночевать в степи, жить и выжить в степи. Без конных отрядов, имеющих опыт войны в степи, ставить выдвинутые далеко в степь к «дикому полю» русские крепости было бессмысленно и опасно.

Степной татарской коннице в поле не могли противостоять просто собранные по весям государства «служилые» и «ратные люди», как и малочисленные и вряд ли вполне лояльные Москве «донецкие гулящие казаки». На опасную южную границу нужно было посылать слаженные военные кавалерийские коллективы, ведь они могли сходу попасть в бой с подвижной конницей крымских татар и ногайцев: всего несколько лет назад через эти места по Муравскому шляху прошла конница хана Гирея! И действительно, стычки в степи с татарами под Белгородом начинаются незамедлительно, о чём сухо говорят наши краеведы, рассказывая о победах «казачьих голов» Митрофанова, Маслова, Везенина.

А вот что мы находим в Окружной грамоте Белгородскому воеводе Григорию Тюфякину (1623): «Тотчас вели быти к съезжей избе Белгородским станичникам, детям боярским и атаманам. Станицы из Бел Города посылать Муравским шляхом и вниз по Донцу, чтоб воинские люди на наши украины безвестно не прошли и дурна какого не учинили и не извоевали».  Откуда же прибывали «станичники» и «атаманы» в Белгород?

Заметим, что до осады белгородских крепостей дело доходит далеко не всегда, а в столкновениях в степи русские «казачьи головы» часто наносят татарам поражения. Это значит, что на южную границу под Белгород прибыла боевая кавалерия. Но была ли у Москвы казачья конница, способная противостоять татарам в степи? Такую конницу могла дать именно Рязань.

Рязань была восточным форпостом Тульской засечной черты и длительное время противостояла Казанскому ханству, вела с казанскими татарами пограничные войны в поволжских степях, привлекая на свою сторону и других кочевников Поволжья и тех же татар. Лев Гумилёв первый доказал, что часть татар-ордынцев отказалась в своё время принимать ислам и, приняв православие, ушла на Русь, став основой её конных подразделений на Куликовом поле. Они остались в истории под именем касимовских татар. Город Касимов легко найти на карте Рязанской области. «Рязанцы постоянно отражали татарские набеги, отвечая нападениями не менее жестокими, и вообще привыкли к войне настолько, что для них все были тогда врагами», - даёт характеристику рязанцам начала XVII века Лев Гумилёв.

После взятия Казани в 1522 году, часть рязанских «казачьих голов», имеющих опыт войны в степи, вполне можно отправить на южную границу, теперь для отражения крымских татар. Однако среди «ратных людей», перечисляемых краеведами, мы никогда не находим упоминания о конных отрядах, прибывающих вместе со строителями, пушкарями и стрельцами на Белгородскую черту. А потом вдруг «из ниоткуда» появляются казачьи слободы и «казачьи головы».

Кто вёл разведку, выезжая далеко в степь по Северскому Донцу, пока обустраивались белгородские крепости и острожки? Кто бился в конных боях с татарами и ногайцами? Откуда вообще взялись белгородские казаки? Из безликих «ратных людей»? Простые рассуждения и этнографические данные, фольклор и белгородские-рязанские фамилии указывают, что это были рязанские и другие поволжские степные казаки. Прибывали они вместе с семьями, поэтому в белгородской деревне сохранились рязанские и поволжские фольклорные традиции. Что не удивительно: кадровые военные и сегодня часто служат вместе с семьями, живущими рядом в «военных городках».

Вот рязанцы могли с ходу, по прибытии противостоять и татарским и ногайским конникам, поэтому в степной войне с крымскими татарами с постановкой первых опорных крепостей Белгород, Оскол и Валуйки происходит резкий перелом в пользу России. Ни о каких крупных набегах татар на Москву нет уже и речи, они встречают отпор в степи у крепостей. Нет больше и серьёзных поражений: в степи завязывается вязкая позиционная война, повторяя собой казанскую историю. Так казачья «Рязань» пришла в начале XVII века на белгородскую землю и стала нашей неотъемлемой частью, оставив свои следы в фольклоре, танце, песне и фамилиях.
                *******

После этой исторической ретроспективы становится понятно, откуда и как попало в белгородскую казачью деревню примечательное, не местное, а «черкесское убранное седло». На его происхождение явно указывают «черкасские» Харьковский, Ахтырский, Сумской и Острогожский полки Белгородского разрядного полка, которые упоминаются в источниках и как «черкесские». В XVII веке они ещё «черкасские», а не «украинские», которые появятся позже, потому что они «украинные», или окраинные. «Украинными» городами были в то время и Белгород, и Орёл, а в своё время была и Рязань, «украинный город» на восточной границе Руси напротив Казани.      

Почему украинцев называли в XVII веке также «черкасами» или «черкесами»? - вопрос другой, но тоже интересный, вот он как раз может иметь отношение к кавказским черкесам. Здесь нужно вспомнить, что сегодняшняя Восточная Украина длительное время была «диким полем» на окраине Руси, сначала печенежской-хазарской, потом половецкой, татарской степью, или «черкасской», «черкесской степью».

Отношения России с «черкасской степью» повторяют отношения с татарской степью под Казанью. На Русь выходили отряды татар-ордынцев, принимали православие и выставляли конные отряды для воинской пограничной службы. До 30% дворянских фамилий России имеют тюркское происхождение - это лингвистический факт. Также и с черкасами: часть казаков-черкасов из Запорожского войска воюет с Белгородом, а часть выходит в Россию и становится на защиту Белгородской черты.

Так, в июне 1633 года Белгород осаждает пятитысячное запорожское войско казаков-черкасов под командованием полковника Острянина, но понесло потери и отступило. Причём отступило после внезапных контрударов белгородских казаков по тылам запорожцев. Об этом сообщают интернет-источники.

Наши краеведы сообщают о других черкасах, которые переходят на сторону России, из которых формируются впоследствии слободские полки Белгородского полка для  защиты новопостроенной Изюмской черты. В память о тех временах на Украине остался город Черкассы, а в Ростовской области - город Новочеркасск. В наше время их аналогом в какой-то степени могут быть «афганцы», которые совсем не афганистанцы, но «афганцы», потому что воевали, были в Афганистане.

Запорожские казаки-черкасы, наверное, имели изрядную долю «черкесской» крови, об этом говорит сам украинский язык, очень богатый на тюркизмы, взять хотя бы украинское слово «майдан». Противник гетмана Мазепы украинский казак Кочубей явно ведь степных, черкесских кровей, а он достоверное историческое лицо. Поэтому запорожские казаки-черкасы хорошие наездники, и черкасские слободские полки, как пограничные, на привилегированных условиях вливается в Белгородский полк.

Именно слободские черкасские полки сыграли большую роль в Полтавской битве, выступив против Мазепы и удержав для Петра I Полтаву, - сообщает нам Лев Гумилёв. Для будущей решающей Полтавской битвы со шведами. И белгородские казаки, имеющие рязанские корни, наверняка, тоже участвовали в Полтавской битве, и хорошо отличают "черкесское-черкасское" седло от своего.
               
                *********

Всё это не Бог весть какие рассуждения. Причины этих «белых пятен» в истории Белгородского полка объясняет, например, научная история доктора исторических наук Лева Гумилёва. Наша европоцентричная историческая наука третировала Гумилёва, и продолжает замалчивать всех, кто пытается говорить о значении Востока в становлении России, даже если это была Рязань, потому что она тянет за собой и восточный вопрос, хотя бы в виде касимовских православных татар.

За всем этим до сих пор стоит наша европоцентричная история, берущая начало от европейских наших учителей-историков Байера, Шлёцера, Миллера и других, третировавших уже историка Михайло Ломоносова за то, что он «неправильно» читал древние летописи. Потом они сознательно фальсифицировали "Историю" Ломоносова, овладев его архивами, после смерти первого русского академика. А мы до сих пор боится осмыслить допетровскую эпоху, сглаживая исторические углы, и забывая карамзинское предостережение: "История должна быть злопамятной".

В семнадцатом веке у Белой горы
Встал полк пограничный с Рязанской земли.
С Ханством казанским в Поволжских степях
Бились рязанцы в минувших годах.

Но волей Москвы на Муравском шляху,
У «Дикого поля» на самом краю,
Стал он грозою для крымских татар,
За злые набеги на Русь и Москву.

Так в Белогорье в битвах в степи
Полк белгородский родился в крови
«Казачьих голов» и московских стрельцов,
Став колыбелью наших казаков. 

Автор выражает благодарность участникам коллектива «Живая традиция» за помощь и дискуссии: И.И. Веретенникову…

Используемая литература

1. «Белгородская область», составители Н.А. Кузнецов, К.М. Новоспасский, глава «Далёкое прошлое»: научные сотрудники Областного краеведческого музея А.Я. Иванчихин, С.Ф. Коваленко, журналист К.М. Новоспасский. 1967, ЦЧКИ, Воронеж,
2. «Белгород», составители Н.А. Кузнецов, К.М. Новоспасский, глава «Город у Белой горы», Ю.И. Гончаренко. 1978, ЦЧКИ, Воронеж,
3. «От Руси к России», Лев Гумилёв, Москва, АСТ, 2015.
4. «Тайны белгородского треугольника», Юрий Шмелёв, Москва, 1995
5. Белгород - Википедия
******