Маленькая жизнь Янагихара-большая Грязная Стирка

Пытаясь уяснить смысл данного романа, я перечитала многие отзывы, которые по большей части ясности не внесли. Особенно меня «порадовало» объяснение переводчиков.
Это, мол, роман о дружбе…
Но, позвольте!
Здесь я пытаюсь ответить себе, в первую очередь, на вопрос: «Зачем написан этот роман?» и, во вторую очередь, разобраться, о чем он все-таки.
Оставим в стороне вопрос: «Стоит ли его читать?» (Стоит, конечно, но не ради эстетического удовольствия и приятного времяпровождения).
Обращаю внимание на одну деталь. Все отмечают, что действие романа происходит в неопределенном времени и, как бы, вне времени. При этом гаджеты присутствуют все 30 лет, покуда развивается действие романа. Причем (по некоторым деталям) вполне современные. И тогда… А не логично ли предположить, что действие романа происходит в относительно недалеком будущем? Поэтому и нет «временного фона», событий «внешнего порядка». Примет времени, так сказать. Ведь оно еще, как бы, не наступило.
Примерно на 400 странице выясняется (ну, утрирую немного, раньше), что главный герой романа – это Джуд (Иуда), мальчик, за ненадобностью, выброшенный в мусорный бак и подобранный «на воспитание» (или отданный) монахами. У монахов, коих 12(!) имена библейских апостолов (случайность?) и они периодически «воспитывают» Джуда, причиняя ему боль за несущественные проступки (чего только стоит эпизод сжигания на ладони мальчика масла, осуществленное монахом Петром) и насилуя (!)
/Дверь в его комнату никогда не закрывалась, за исключением тех случаев, когда приходил кто-нибудь из братьев». «Он научился вести себя так, чтобы это скорее заканчивалось»/.
А теперь вопрос. А что это за монахи такие и кому они служат?
Ответ очевиден.
Но при этом у них имена библейских пророков!
Это все напоминает перевернутый крест!
То, что совмещение библейских имен и таких деяний – это кощунство и плевок (в лучшем случае) в сторону христианства, я уже не говорю.
И, я считаю, что вышеизложенное – идеологическая канва романа.
/Виват, ювенальная юстиция! Все ее устраивает и монахов она не проверяет! «Все хорошо, прекрасная маркиза!»/.
А дальше идет, на мой взгляд неправдоподобное, утверждение автора, что монахи в промежутках между «воспитанием» успевают заложить мощную базу для дальнейшего образования Джуда…
Стоп-стоп!
А им это зачем? Тренируются в учительском мастерстве? Социальный долг выполняют? Они видят для Джуда какое-то будущее и сознательно это будущее моделируют? Вот это травмированное безродное и беззащитное существо они «отдадут» в общество, чтобы последнему было чем заняться? Потренироваться в доброте, например…
Да и способность глубоко травмированного, кроме всего прочего, постоянно словесно унижаемого ребенка (монахи постоянно объясняют ему, что он никто) так хорошо учиться, извините, сомнительна.
Это неправдоподобно!!!
Как говорится «Если поросенком из пеленок…»
Да будь от природы хоть сверхинтеллект, не разовьется он в таких условиях!
Но Янагихаре надо, чтобы этот мальчик стал математиком и юристом.
Я считаю, что (представим!) если бы он стал тем, кем стал в романе, то он со своими травмами, более-менее, справился бы. Некогда было бы ему думать о себе любимом и, _ снова и снова! _ переживать свои страдания.
Ведь прошли через издевательства и муки дети, узники нацистских концлагерей, и легче, чем взрослые, прошедшие их же, вписались затем в социум, социализировались.
Впрочем, каждая психика, индивидуальна…
Далее, брат Лука, бежит с Джудом из монастыря и, присвоив его тело, торгует им направо и налево. Завлекает Лука Джуда тем, что обещает домик и подобие семьи. (Вот эта мечта Джуда о семье и усыновлении красной нитью проходит через весь роман). А затем сообщает, что денег на домик не хватает и Джуд должен вспомнить, чем с ним занимались монахи и продолжить в том же духе.
Далее следует описание кочевой жизни с монахом Лукой.
Когда за Лукой пришла полиция (с чего бы вдруг?) и он, наконец, повесился, за Джуда взялись всерьез. Ему задали вопрос сколько раз его насиловали. На что Джуд ответил, что его не насиловали не разу. Тогда формулировку вопроса изменили, на что-то типа, сколько раз с ним вступали в половую связь и Джуд уточнил: «С Лукой или с остальными?», а полицейский, ведший допрос, прикрыл лицо рукой…
Кстати, меня несколько покоробило обещание Луки жениться на Джуде, когда тот достигнет совершеннолетия. .. Т.е. однополые браки уже разрешены. Факт. В какое время это происходит?
И еще возникает, при всей скудости анатомо-медицинских познаний, следующая мысль. При такой интенсивности сексуальных актов (слово «половых» тут явно неуместно), у Джуда должно быть выпадение прямой кишки. Но Янагихара из семьи врачей, ей виднее…
Когда издатели просили Янагихару убрать или хотя бы смягчить наиболее жестокие сцены, она категорически не согласилась.
Но, в самом деле, зачем все это смаковать?
Смею предположить, что на этом совершенно жутком педофильском фоне, все дальнейшие гомосексуальные отношения воспринимаются как нормальные и –ура!_ человечные, чуть ли не добрые, чуть ли не естественные.
Ну, не мешайте двум людям любить друг друга!!!
И теперь, перехожу к главному.
В романе Янагихары (кроме двух совершенно схематичных персонажей, скорее функций) нет женщин. И все гадают почему и что она хотела этим сказать.
Да, очнитесь вы! Не нужны здесь женщины. Это общество однополое. Или чрезвычайно многополое. Гендерно-нейтральное, так сказать. Зачем бабы, когда друг друга можно трахать?!
«А как дети рождаются?», - можно поинтересоваться от дремучей наивности. А за 30 лет на протяжении 700 страниц романа хоть у кого-нибудь кто-нибудь родился? Нет!!!
Вперед, к сокращению населения!
Семьи нет ни у кого из героев. И это – естественно в описываемом обществе. А это, смею считать, именно описание жизни общества. Для этого и нужны еще три главных персонажа. И жизнь то, вроде, продолжается. Есть художественные выставки, есть успешные карьеры, есть взаимопомощь, есть воспоминания прошлого (не такие жуткие как у Джуда). Но…
Воспоминания героев о родительских семьях тоже полны негатива. У кого-то инвалид в семье и это налагает отпечаток на все ее существование, у кого-то сложные до болезненности отношения с родителями. Короче, семья не панацея…
Единственная семья, которая как-то описывается в романе, это семья Гарольда. Вернее, это супружество. Жена у него – женщина (даже странно!). У Гарольда когда-то был сын, но он погиб.
И (ведь не откажешь Янагихаре в писательском мстерстве!) эта бывшая семья Гарольда воспринимается как «преданье старины глубокой», что-то из другого социального уклада. Тем не менее, консервативный Гарольд усыновляет Джуда. И так в сорок лет, наконец-то, сбывается мечта последнего о семье. Он снова становится ребенком. Эти превращения Джуда в «сына», его переживания в связи с этим, способны вызвать слезы. Он снова маленький и он любимый…
Но это – умиление сквозь чувство несуразности и неестественности происходящего. Чувство неизлечимой болезни, суррогата вместо натурального, чувство дремучей безысходности. Это – поиск счастья в несчастье. И усыновление Джуда не только не спасает его, но растравляет все, связанное с его детством, с его травмами.
Более того, само понятие семьи переворачивается, и воспринимается как нечто изжившее себя, больное и ненужное. Это – память о том, что ушло и чего уже не вернуть… Семьи нет. Есть ее суррогат.
Меня можно упрекнуть, что я вижу социальные аспекты там, где их нет. Но человек, как субъект - слепок социальных отношений, а общество состоит из людей, вернее из отношений, которые между ними складываются. (Банально, правда?)
Итак, в сухом остатке…
Вот вам отношения в обществе недалекого будущего. Проявления этой реальности наличествуют и сейчас, но пока не повсеместно.
«Но так будет! Туда идем, туда катимся, туда стремимся.
А кому непонятно, так вот, я вам показываю куда мы идем», - как бы сообщает автор.
Короче, мы движемся в общество педофилов и извращенцев, в общество дехристианизации, дегуманизации, в общество, где болезнь – это норма, где нет семьи, где нет настоящих здоровых отношений между людьми. Садизм, мазохизм, проявления психического нездоровья – норма. И надо быть терпимым, толерантным… никаким!
Поэтому описание дружбы – неубедительно, описание человечности – формально и отношения все как картонные.
А вот сцены садизма и педофилии выписаны, то, что называется, в натуральную величину…
Вы испытываете шок? Так на это и расчет! Подавились? Ничего, в следующий раз воспримите не так остро и, вообще, реагировать перестанете.
Понимают ли это переводчики, презентующие роман, как роман о дружбе?
Думаю, что понимают. Лукавят они.
И…
Мы же должны вписаться в глобальное общество, принять его ценности, права человека, права ребенка, ювенальную юстицию и много еще чего.
Вот так я отвечаю себе на вопрос «А зачем написан этот роман?»
На мой взгляд, «Маленькая жизнь» - это не столько жизнь, сколько отложенное, смакуемое самоубийство главного героя, которого к этому подталкивает все его детство, которое невозможно преодолеть.
Я сознательно не останаливаюсь на визуальных источниках, которые называет сама Янагихара. Типа, коллекции pret-a-porte от белого до черного до картины с четырьмя мужиками, перевернутым человеком и т.д. Это триггер, но не более. Настоящий источник куда как глубже…
И роман, отнюдь, не безобиден. Это не развлекательное чтиво.
Справиться с этим можно, будучи очень зрелым человеком и твердо, в течение всей жизни, усвоив основы христианской этики и культуры (и неважно при этом верующий человек или неверующий).
А если роман попадет подростку? Вы представляете размер психической травмы и корреляции восприятия действительности в соотношении с данной литературной величиной?
Ах, да! Не осилят современные дети эти 700 страниц. Пытаться не будут.
И СЛАВА БОГУ!!!

Лана Учитель   20.11.2021 01:08   •   Заявить о нарушении