Две короткие встречи

Поздним вечером мы засиделись за чашкой отличного индийского чая  в скромной  квартире старого хрущёвского дома. Телевизор назойливо бормотавший  что то злободневное приглушили, и он синевато мерцал экраном в полумраке комнаты. Один из нас сидевший в кресле подле бра излучавшего жёлто-оранжевый  свет рассказывал  своей собеседнице  о встрече  происшедшей  с ним под Новый год. Незамысловатый рассказ его привлёк нас поближе к столику. Негромкий голос рассказчика таял в полутьме, лицо его оставалось в тени и звук его ненавязчиво расплывался по комнате.

Незадолго перед  Новым годом я получил письмо из соседнего города от жены старого друга. В коротенькой записке она сообщала  о том, что у них работает молоденькая медсестра, скромная девушка лет двадцати.   После разговора с Зосей- женой друга, она согласилась познакомиться со мной. Зося показала ей фотокарточку  где мне было не более двадцати. Что ж,  дело прошлое, и скажу как на духу что эта коротенькая записка от Зоси дала такую большую надежду, что я воспрянул духом и как будто помолодел лет эдак до двадцати.

К празднику я обегал магазины в поисках подарков собираясь ехать к ним. Хочу сказать, что за прошедшее время после двух потерь, двух расставаний с женщинами, ещё не освоившись от последней я часто пребывал в некой меланхолии, если не хуже.
Наученный горьким опытом, я всё же решил вспомнить молодость, отвлечься поиграв в молодого, хотя и не очень надеялся- в душе самой глубине её лежала холодная пустота. Наверно чувствовал что произойдёт.

Тут рассказчик прервал поднадоевший монолог, сделал неторопливый глоток из чашки и осторожно поставил её на столик. Не буду утомлять вас подробностями о встрече с другом и его женой. Добавлю что проникнуть  в медпункт, где работала эта медсестра оказалось сложнее , и сложится всё иначе, чем представлял эту встречу.
По рассказам Зоси и друга, я знал что она родом из деревни, училась в городе, где и осталась работать. Хочу добавить что с Зосей я был в очень хороших добрых отношениях. Днём она позвонила с работы, сказав чтобы я выехал вечером и ждал её на предпоследней остановке автобуса 50-го маршрута.

В  тёмно-синем небе загорались звёзды, хрустел под ногами снежок, по трассе проносились машины, заскрипев тормозами остановился рейсовый автобус. Через полчаса не дождавшись её я пошёл от остановки вдоль заводского забора по извилистой узкой тропинке к проходной, куда махнула рукой встречная женщина, где и увидел взволнованную Зосю.

С трудом уговорив вахтёра мы прошли в проходную, оставив его в полной уверенности, что я выйду обратно не позже чем через полчаса. И вот мы влетаем распахнув стеклянные двери в какой то корпус, вокруг ни души- Зося впереди в развивающемся платке, следом за ней ваш покорный рассказчик, оба взволнованные запыхавшиеся. Подходим к медпункту, Зося распахивает дверь оставив меня у порога: «подожди посмотрю есть ли больные», произносит она скрываясь.

Окинув взглядом помещение я развернулся осматриваясь: высокие стены, приглушённый шум доносящийся из коридора, мигают зелёными глазками индикаторов часы на стене. Неожиданно  дверь открылась и Зося махнув рукой позвала меня. Войдя внутрь на пороге двери ведущей в комнату дежурного персонала увидел её.

  – Видели ли вы когда ни будь подобный взгляд? – Это глаза в глаза… 
Застыв на пороге я взглянул ей в глаза,- это незаметное для постороннего мимолётное мгновенье, ощущение бездонной глубины и чего то прикрываемого, серьёзного , взволнованно- ждущего, глубоко-внутреннего-  безмолвно говорящего. Этого мгновенья было достаточно чтобы увидеть и понять, что эта внешне молоденькая девочка старше меня на добрый десяток лет.

В следующую минуту я вошёл в комнату дежурного медперсонала, поздоровался. Легко и непринуждённо, весело улыбаясь она предложила снять мне шубу, спросила как доехал, предложив стакан чая или молока.  Поблагодарив я выбрал чай. Было в ней что то притягательное в этой скромной девочке, от неё веяло теплом чего то деревенского , так хорошо сочетавшегося со  скромной обстановкой комнатки.
Ещё надеясь на что то я поддался самообману, да и нужно  было как то поддержать разговор. Шутил рассматривая комнатку и чувствовал, что мне с ней почти не о чем говорить- мы совершенно разные чужие по сути своей люди, две не сошедшиеся и вместе с тем чем то родственные натуры, две  разные души. Никто из нас не подал виду, это было почти неосязаемо незаметно, особенно когда вошла Зося ушедшая сдавать смену.  Наш молчаливый уговор сработал безотказно; мы поблагодарили её , договорились что я приду к ним ближе к ночи, и Зося заторопилась домой.

Волнение в голосе моего знакомого , с нотками удивления смешанного с восхищением перешло на спокойное контральто, он продолжал: эти глаза, глаза в ожидании, взволнованные и ждущие такие мудрые- погасли. В них проглядывал интерес который впрочем можно легко принять за обычную внимательность. 

Наша игра продолжалась, впрочем она предоставила мне право быть выше неё; так кошка играет с мышью, заботливая мать оберегает играющее дитя, незаметно наблюдая за ним. Было стыдно за её обманутые надежды, и в тоже время я был благодарен ей, оставалось только с честью уйти.

Она сидела по другую сторону стола читая книгу и, бросив на неё взгляд встретил изучающий ответный быстро ускользнувший. Над чем то задумавшись и как бы припоминая что то, она спросила; «Узок путь ведущий в вечную жизнь, как объяснить?» Неудавшийся кавалер начал объяснять, порой сбиваясь в своих попытках, девочка же улыбаясь помогала, подталкивала: думай, думай, ты же с логикой знаком, дедукция индукция- да?

Скромная насмешница продолжала улыбаться. Заглянувшая в медпункт девица с развратным острым взглядом заглянула в приоткрытую дверь, посмотрела на меня словно прочтя: встретиться бы с тобой попозже, где ни будь подальше от медпункта. Задержалась разговаривая с милой насмешницей посматривая на меня, и не найдя предлога вышла.

-Отрок должен быть скромен и благонравен; с деревенским акцентом насмешливо послышался всё тот же голос из за стола. От скромных подарков она отказалась ещё в начале встречи,- всего то флакончик сухих духов и немного грецких орехов. Что это для глаз в глубине которых сияла загадочность смешанная с  властолюбием. Грубый топчан в дежурке обитый коричневым дермантином, чувствовался ещё не выветрившийся  запах хороших сигарет,- в кармане лежала пачка «ТБ «, а  белизна её халатика так хорошо сочеталась со светло-русыми волосами,  курносым носиком чуть вздёрнутой верхней губкой. Дежурство заканчивалось и я пошёл проводить её до общежития.

Тёмной  морозной ночью по скользкому заледенелому тротуару мы шли рядом, неторопливо переговариваясь о погоде и ещё о чём то незначительном. Помню её сгорбившуюся тонкую фигурку, одинокой гордой и беспомощной  казалась она. Было в этом что то трогательное. Ярко светила луна, мёртво-белый свет фонарей цепочкой уходивший вдаль освещал путь. Вокруг ни души, казалось что вокруг всё вымерло и на всём свете остались только предпраздничная ночь, и  двое бредущих среди чёрных молчаливых стен домов  и тишина , только чуть слышно скрипел снег под ногами.  У поворота в глубине между домов светились огни общежития, прощаясь я видел как уменьшается её одинокая фигурка. Направо убегала вдаль дорога.

Где-то через полчаса друг давал мне советы как разговаривать с ней, поучая как воспитывать её. О боги! В душе я хохотал и мучился, слушая его. Зося догадавшись что что- то неладно озабоченно стала расспрашивать о встрече,- я упорно отмалчивался. Следующий день прошёл в бесцельном шатании,- я  углублённо поглощал журналы и , изучал попавшийся под руку учебник алгебры- она в тот вечер дежурила сутки. Поняв в чём дело, Зося не смотря на моё безразличие звонила ей, что-то доказывая и уговаривая.

-Мерно, капля за каплей капала вода из неплотно прикрытого крана на кухне, также приглушённо бормотал телевизор, волны чего-то неуловимо-тёплого витали вокруг. Неровный , немного сбивчивый рассказ оставлял какое-то странное впечатление.
«Начали с телепатии и экстрасенсорики, а дошли до банального сюжета»- сказал один из нас прервав молчание. Но чем же закончилось всё это? –Банального;- переспросил рассказчик, возможно, когда в тот ранний вечер зазвонил телефон трубку взяла Зося. В комнату донеслось: так он к тебе уехал, уже уехал вот так. – Как не ехать, да уехал он, вот только перед звонком. – Нет, я не обманываю- схитрила Зося.- Да нет же не стоит рядом,-я отошёл от Зоси.- Ты иди встречай, и Зося  положила трубку. – Давай собирайся,- сказала она мне, протягивая длинный шарф тёмно-красного цвета с чёрным рисунком. –Давай езжай, повторила она,-зря я ей что ли звонила. Милая Зося, спасибо ей за всё. Обуваясь я нащупал в кармане пачку сигарет, Зося дала автобусные талоны не слушая моего отказа торопя меня.

Автобус казалось полз не быстрее черепахи, в открытую форточку неприятно сквозило, лёгкий мороз разрисовал инеем стёкла. Наконец нужная остановка. Через проходную не было идти смысла, и я сиганул через железобетонный забор рядом с медпунктом. Ржавая колючая проволока мягко вошла в подошву сапога. Раз, и лёд хрустнул под ногами по другую сторону забора. Вокруг ни души и я направился к дверям корпуса.

С той же лёгкой улыбкой сменившей досадливость губ, она встретила меня у дверей медпункта. Не помню о чём разговаривали тогда- дело прошлое. Каюсь, не выдержал тогда нервы подвели; когда сидел у неё, говорили про разное, потом опять на эту фразу перешли, вспомнила она: узок путь ведущий в вечную жизнь- сорвался.  Для меня это в тот момент было как по лезвию бритвы,- помните у Ефремова. И я по нему» ходил»  как бы в прямом смысле, а тут ещё эта ассоциация. Ей то откуда знать про это, вот тут то и чуть не разрыдался , помимо  воли у меня вырвалось. И только слышу строгое-« не сметь»! Как обрубила, потом добавила тихо: ведь я же медик.

Чувствую, меня как в глубину, в холод бросило, будто в прорубь окунулся. Думаю: вот это да, а как же тогда эта девочка живёт если и у неё подобное? Так жаль её стало, вижу улыбается, ведь чувствую из последних сил  сдерживается, виду не подаёт.

Так  близка она стала, смотрим друг на друга и молчим; она же ждала меня когда приеду, на фотографию смотрела надеялась, а я ….Мне бы тогда рукой к её руке прикоснуться, сжать крепко её маленькую ладонь, подойти в глаза посмотреть, прижать к груди,  никогда не расстаться с ней.

Лежала на столике раскрытая коробка конфет, холодный чай , тишина висела в полумраке комнаты рассеиваемая тёплым мягким светом бра.
К ней потянулся, да отпрянула она испуганно взмахнув ресницами, не зря я ехать не хотел- знать не суждено было. Не знаю почему вспоминаются строки Звездинского; - о чём то дальнем неземном, о чём то близком и родном, сгорая плачут свечи. Казалось плакать им о чём, мы в общем праведно живём, но иногда под вечер… .
Провожала она меня через забор, смотрела не идёт ли кто, стояли мы и что –то не пускало не хотелось расставаться. Махнул тогда не оглядываясь через забор и сходу на остановку, больше я её не видел.

Зелёный палас с коротким ворсом был мягок и упруг, он встал, прошёлся по комнате мягко улыбнувшись взял стоящую на столике вазу, рассматривая её тёмное просвечивающее искристое стекло, задумчиво произнёс: « узок путь ведущий в вечную жизнь». Затем продолжил: вот уже  год  как не могу забыть её, эта маленькая медсестра , которой на вид не дашь больше восемнадцати, оказалась мудрее и проницательнее меня- такие встречаются редко. Мне повезло-два раза.

Теперь у неё осталось негативное впечатление – Зося говорила когда недавно был у них в гостях. Задетое самолюбие повлекло на  ненужный шаг; попросил Зосю передать ей записку.   Это был ответный ход, очень запоздалый в ответ её проверку на заданный тогда вопрос:» узок путь ведущий в вечную жизнь». В записке содержалась просьба разъяснить и ответить на три вопроса, три буддийских коана. На первые два ответ был известен, на третий же было что –то интуитивное.

Там же ниже написал»Последнюю поэму» Р. Тагора, строки которой помню наизусть, даря эти вечные строки когда то загадочные и простые в своей глубине, сейчас такие понятные чистые. Где-то в глубине души я таил смутную надежду на встречу с этой женщиной, на полное взаимопонимание. Хотя знаю что это вряд ли произойдёт.
Он поставил вазу на стол; добавлю что в потскрипууме написал- « пути господни неисповедимы», хотя не верю в Бога как его преподносят церковники. Верю в природу, космос- то что она возможно понимает под Богом. Как часто мы не замечая раним души, оставляя на них раны от колючек не нужных обид, и как горько каемся о содеянном прошлом которое не вернёшь.

Помню фразу: « приходя грусти, уходя радуйся»,- он  улыбнулся.   Звякнула чья-то чашка, из полутьмы донеслось: давайте думать о человеке хорошо.