Золушка. Взросление

Дальше в моем детстве все было относительно спокойно. В пять лет мама пристроила меня в детский сад. Не потому, что пошла  работать, а что бы, как она сказала отцу, когда тот несколько удивился ее решению:
- …ребенок социализировался.

Не могу сказать, что я не бегала с остальными детьми на улице, а лишь ходила за ручку с мамой. Бегала и еще как. Так, что меня иногда не могли докричаться пообедать. Так, что домой я приходила ближе к ночи, загулявшись и забыв о времени.

Да и с обучением у меня все было неплохо. К пяти годам я освоила программу первого класса, за исключением оформления букв в письменном виде. Мама считала, что этому должен учить учитель. Иначе что-то может пойти не правильно…. Я не знала, что там может пойти? И почему не правильно? Но не спорила. Были занятия и поинтересней. Например, игра в «казаки-разбойники», на велосипедах. Или в «войнушку», на крышах гаражей и чердаках.

Играла я, в основном с мальчишками. С девочками, после четырех лет, отношения как-то не складывались. Ну не понимала я, что значит стыдно  носить  подделку, а не носки от кутюрье? Они же не с дырками. Мягкие, удобные. Где я должна заставлять родителей, искать этого кутюрье с его носками? И почему они должны их у него отбирать? И разве не противно, носить чужие носки? Да…- и почему моя нормальная кукла, чем-то хуже Барби? Этого я тоже не понимала.  Нет, я с удовольствием укладывала куклу спать, катала ее в коляске, кормила. Просто обычные куклы мне почему-то нравились больше, белокурых красоток, с коими гордо расхаживали соседские девчонки.
 
Посему я частенько видела на их  лицах, презрительные усмешки и высоко задранные носы, при виде меня с моей куклой из обычного детского магазина и в обычных джинсах, купленных  на рынке.

Мне было обидно. Но  просить папу отобрать у несчастного кутюра носки,  я не стала. Мне было стыдно и жалко этого самого кутюра (или как там его?). Так что я решила носить свои. Тем более, что мне в них было удобно.

Одним словом – на площадке я обычно играла одна. Пока тем, что я строю из песка не заинтересовалась пара мальчишек. Повозившись в песочнице вместе, мы вскоре  переместились на окраину городка, где игры с куличиками, плавно переросли в «казаки-разбойники».

С мальчишками мне нравилось больше. Они не ныли если падали или рвали одежду. Лишь потирали ушибленное место. Не спрашивали меня, почему на мне все не от кутюр? И не ябедничали. Я же тоже быстро научилась держать язык за зубами.
Так прошло какое-то время и настала пора идти в школу.

Тут то и выяснилось, что мальчики стали стесняться играть со мной.  Им было неудобно перед другими мальчишками, тем более,  более старшими пацанами, признаваться в том, что они водятся с девчонкой. Они краснели, если их видели рядом со мной и спешили уйти.

А для меня это был первый удар. Я поняла, что люди могут предать, не смотря на твое искреннее отношение к ним. А самым большим открытием было то, что предать могут – мальчишки.

Нет, какое-то время я еще пыталась с ними дружить: заговаривала, предлагала сбегать к реке или в лес, но в ответ мне что-то мямлили, отворачивались и вообще делали вид, что отношения ко мне не имеют. По старой памяти  я пригласила их  на День Рождения.  Надеясь, что в этом мне не откажут. И придут. И будет шанс все вернуть. Ведь нам и правда было весело, и интересно, всем вместе.
Но никто не пришел. Так что свою Днюху я провела исключительно в кругу семьи. Т.е. мамы, отец был на службе.

Так я поняла, что друзей у меня нет.

Мальчишки меня сторонились, девчонки тоже.

В классе все кучковались, создавались группки, в этих группках возникали и сменялись лидеры. Я же была одна.
Меня не приглашали на прогулки, со мной не садились за парту, я не к кому не заходила в гости и никто не ходил ко мне.
 
Думаете, я была букой или уродиной? Вовсе нет.
Чуть выше среднего роста. Белокурые вьющиеся волосы до лопаток. Ярко-василькового цвета глаза. Курносый нос.  Темно-розовые  губы. Черные брови и ресницы. Персикового цвета кожа. Я была тоненькая,  гибкая, подвижная.
Хорошо училась. Думаете, не давала списать? Ябедничала. Ныла чуть что?  Нет.

Просто не прощала, пусть и не больших, но предательств. Просто мне было не интересно постоянно обсуждать кого-то за глаза, а в глаза заискивающе улыбаться. Просто было скучно говорить лишь о модных тряпках, цвете ногтей и накачанных губах. Да и ходить держась под ручку, мимо понравившегося мальчика – казалось смешным.
 
Одним словом, в общество я явно не вписывалась.
 
Что несколько травмировало моих родителей. Конечно, они  видели, что в гости к нам никто не заходит, что я ни к кому не хожу, а целыми днями сижу дома, не считая прогулок в лес. И прекрасно понимали, что друзей, да и просто приятелей у меня нет.

Переживала ли я по этому поводу? И да, и нет. Мне очень хотелось иметь подругу и очень хотелось дружить с мальчиком. Но не с такими, какие были вокруг меня. Потому я просто запаслась терпением. Должно же было, когда-нибудь это положение вещей измениться?

По крайне мере, я на это очень надеялась.

В этом режиме ожидания прошел и не год, и не два…. А много.

Я прекрасно написала ЕГЭ. Я получила аттестат, но не пошла на выпускной. Мне ни с кем из моих одноклассников не хотелось сидеть за одним столом, мне ни с кем из моих одноклассников не хотелось танцевать. И, я рада была, наконец, распрощаться с ними со всеми.

К этому времени мой отец вышел на пенсию и получил квартиру в Питере. Чему я была несказанно рада, ведь мечтала поступить на Восточный факультет Универа.
И мечта моя сбылась. Я оказалась в числе нескольких счастливчиков, зачисленных на первый курс.

В это же время, я первый раз в жизни влюбилась!