Чистая

     Было это в начале девяностых. Марина возвращалась из гостей в общем вагоне  пригородного поезда. Пассажиров  ехало много, но в вагоне было тихо. Каждый был чем-то занят: кто читал, кто дремал, кто о чём-то своём думал, поглядывая в окна или  на сидящих людей.  Только за стенкой, в соседнем купе, разговаривали женщины. Громко, на весь вагон.
      Из их разговора Марина поняла, что они были  просто случайными попутчицами. Вопросы задавали две женщины. Марина представила, что это  простые любопытные  деревенские женщины, любившие поболтать. «Наверное лет пятидесяти, полные, с химическими завивками, снарядившиеся, ради поездки в город, в яркие кремпленовые  платья, которые были в моде лет двадцать  назад». Второй голос – по всей вероятности, голос  худенькой, интеллигентной  пожилой женщины. «Наверное уставшая, пред пенсионного возраста, с грустными карими глазами», - думала Марина.
         Из их разговоров она поняла, что уставшая женщина, по всей вероятности медсестра психоневрологического диспансера, везла домой свою подопечную, шизофреничку. Та молчала, голос  не подавала. «Наверное  здоровая, полная, неряшливая шизофреничка лет сорока с грязными жирными волосами, схваченными сзади в хвостик аптекарской резинкой. Вероятно укол успокаивающий поставили, чтобы довезти до дома  спокойно, а то ведь будет  на весь вагон орать, людей пугать. Они же, шизофреники, агрессивные.  Спит  наверное. А иначе почему бы так спокойно  женщины  разговаривали о ней и при ней?»
-Ей бы ещё полежать немного, - продолжала «медсестра», - она уже два года  весной и осенью  у нас пролечивается. Сейчас вот  постановила - домой и всё тут. Говорит - грязно здесь у вас. Даже мать не захотела дожидаться. Не стали расстраивать.  Вот и откомандировали меня  её сопроводить.
- А у вас что, так грязно?- удивились женщины.
-Да нет, как и во всех больницах. У нас такой главный врач строгий, сам лично проверяет чистоту, быстро  с санитарочками разберётся, если что не так заметит. У нас же постоянные проверки. В женском корпусе ремонт в прошлом году был сделан, там вообще всё блестит. Буйные у нас не лежат. Все спокойные. Они разговаривают, общаются, на вопросы отвечают.
-А как тебя зовут?- спросила одна из собеседниц.
-Ася,- ответил молодой девичий голосок. Именно голосок, его и голосом-то нельзя назвать. Он прозвучал как  звонкий ручеёк, как маленький тоненький колокольчик. Марине даже захотелось встать и заглянуть в соседнее купе - к кому обратились женщины? Ей представилось, что голос этот принадлежит молоденькой девушке с огромными голубыми глазами,  ярким румянцем во всё лицо и светлыми вьющимися волосами, возможно, заплетёнными в  косу.
      «Видно ещё кто-то с ними в купе сидит», - подумала Марина.
Между тем беседа продолжалась.
-А как ты в первый раз в больницу попала?- снова спрашивают женщины.
    Марина решила, что на этот раз спрашивают шизофреничку и ждала резкого агрессивного  ответа грубым голосом. Но ответил всё тот же «ручеёк».
 - Меня бы не  увезли в больницу. Но маме с бабушкой мыла не стало хватать.
       Женщины засмеялись и стали уже «медсестру» спрашивать при чём здесь мыло?
- Мама ничего за ней не замечала - тихий и спокойный ребёнок рос, подруг нет, на улице не бегает, в игры не играет, молчаливая и спокойная, без проблемная. А что родителям ещё надо? В школу ходила, книжки читала, телевизор смотрела, часами могла сидеть у окна и о чём-то думать. Потом стала отказываться в школу ходить, в десятый перешла, выпускной класс. Думали, может ребята обижают, но директор заявила, что учителя по всем предметам  жалуются, что Ася перестала  заниматься, уставится в одну точку и смотрит, отвечает на вопросы невпопад.  Такие предметы, как астрономия, история и обществоведение  вообще перестала посещать, сказала, что там всё неправильно написано. Потом заметили, что она руки моет через каждые полчаса, да не просто моет, а  по долгу стоит, мылом несколько раз намыливает. Сначала посмеялись, говорили какая дочка чистюля,  потом увидели, что это серьёзно. Заигралась девочка. Стала говорить, что это ей велели мыть руки, от этого  мир чище будет. А кто велел, не говорит. Мыло-то по талонам немного на месяц давали. Не хватать стало. Вот и привезли к нам в больницу. Конечно не в мыле суть, это я образно сказала. Но заметьте, странно - мыть руки мылом через каждые полчаса. Это один из факторов шизофрении. Теперь вот  лечится.
-А после лечения так же моет руки?
-Поменьше. Но всё же ей везде всё грязным кажется, - вздохнула сердобольная медсестра.
     Марина была удивлена, что шизофреничка оказалась с таким чистым красивым голосом. Неужели и внешность такая же, какой она себе представила, если такой красивый  голос? Попутчицы ещё долго разговаривали - о своих случаях рассказывали, снова к Асе возвращались. Жалели. Но Ася молчала. Возможно, она  никогда в разговор не вступала, пока  не зададут конкретный вопрос?

        Конечная остановка. Поезд остановился. Пассажиры направились к выходу. Марина немного замешкалась,  доставая сумку из сиденья и одевая  пальто. На выходе из купе столкнулась в проходе лицом к лицу  с красивой голубоглазой девушкой лет восемнадцати, со светлыми вьющимися волосами. Девушка остановилась и посмотрела на Марину. Глаза их встретились. « Какая вы чистая», -  с восхищением произнесла девушка.
      Сзади послышался голос, похожий на голос  «медсестры». Да, это была медсестра, именно такая, какой представляла её себе Марина. И конечно же Ася - именно такой Марина её и представляла. И это она, красавица Ася - шизофреничка?
- Ася, не останавливайся. Иди дальше. Видишь, люди ждут, - сказал медсестра и подтолкнула Асю вперёд.  Девушка  слилась с толпой пассажиров, идущих к выходу.
     А Марина стояла, онемев. Всё было так странно и таинственно. «Почему она  мне сказала, что я чистая? Что имела в виду? А может она меня сглазила или что-то наговорила? А может я сейчас заболею?»- думала она.
     С тяжёлым чувством пошла на выход и добралась до дома. Рассказала маме,  и какое-то время ждала изменений в своей жизни или в организме. Ждала  болезней, неприятностей или что там ещё? Лицо шизофренички Аси не выходило у неё из головы, с ним она ложилась спать, с ним вставала утром.
Но время шло, постепенно случай этот стал забываться.
     Вспоминать стала  какое-то время спустя, когда всё чаще стали ей говорить  слова, которые можно то ли комплементами назвать, то ли наоборот, чудачкой считали. Начальница на работе при всех заявляла: «Марине можно верить, она у нас кристальной чистоты».  Подруга Катя  говорила: «Ой Маринка, я только тебе могу доверить своего Алёшку. Хоть куда отпущу его с тобой. Я в тебе на сто процентов уверена. А вот к другим ревную. Ты же у нас самая честная и чистая». Знакомый парень заявил: « С тобой по другому нельзя. Я таких чистых девчонок не встречал».  Подруга Наташа  смеялась: «Маринка, ну нельзя же быть такой честной. Неужели ты такая читая, что ни разу в жизни не соврала? Гибче будь, крутись». Соседки,  и те при всяком удобном случае старались указать ей на этот, как ей казалось, недостаток.
     Вот и стала всё чаще задавать себе вопрос: «А кто такая всё же была Ася? Шизофреничка или святая?»
    Что увидела она в глазах Марины? Какую чистоту имела в виду? Увидев мельком, один раз,  как  смогла рассмотреть  в ней то, что видят люди, общаясь годами? Но ответов на вопросы нет. Вот так  вот, не с проста  сводит судьба людей  с людьми, чтобы оставить в душе пятна и воспоминания.