Я желал бы. Scenario. Оя!

                (Сценарий возможного будущего.)

          Кто победит в этой войне – войне гражданских, не обученных военному делу лиц, но желавших прекрасной жизни себе и другим уже сегодня, и военных профессионалов, требующих всё больше денег не для жилья детям, но для превращения их в профессиональных защитников своих национальных интересов?
           Но нации их уже сегодня живут и на тех территориях, которые должны быть покорены интересами сильнейших...
Или всем руководят совсем иные люди? Люди-кукловоды, разыгрывающие свои эмоциональные партии на карте всего земного шара и даже над ним?

Вместо предисловия.

     19 февраля.
     В древности кто-то придумал информационную форму отображения образов, созданных природой и через много миллионов лет отображённых человеком в виде сочетаний букв. Оя придумал расшифровку слов:
ДУРАК - Довольно Умная Редчайшей Активности Катастрофа,
УМНЫЙ - Уникально Мыслящая Неординарная Ынтересная Йясность.
   Два слова – два полярных потока информации, две философии и практики жизни. Кто победит в этой информационной энтропии? Редчайшие, но активные катастрофы или Неординарные Ясности?
   Должны уже сегодня побеждать не первые в последней указанной последовательности...
   Вспомнилось и странное стремление прошлых талантливых юмористов присваивать своим фразам имена Великих, лишь бы высказать свою мысль, явно не подобную великой, но зато имя Великого автора заставляло собеседника думать об учёности говорившего, который засыпал всех фразами "всех времён и племён" в совершенстве понимая, что иногда лучше не показывать своего истинного ума, произнося лишь желаемое в данный момент слышать – слышать мысли великих, как бы находясь в их окружении.   
    О, величие! Каждый его хочет, но не каждый к нему идёт, а жаль. Брать Великое в багаж памяти – значит не оставлять в ней место  мелочному, подлому и глупому.
   В этом и состоит смыл жизни – искать прекрасное и Величайшее, хранить его в памяти своих чувств и создавать по образу и подобию такое же и лучшее, но создавать(!), хотя бы раз в жизни, как сделал это величайший поляк Огиньский, создавший свой бессмертный Полонез. Всё остальное у него не столь уж и было важно для многих, потому лишь, что уже за одну эту гармонию шедевров в звуках, которую он подарил Человечеству ушедшему, сегодняшнему и всему множеству будущих цивилизаций, он уже при жизни должен был стать пожизненно ценимым Человечеством. 
   В мыслях всплыло, как видение, слово Любимая – Ласковая Юная Бесконечно Искренняя Мореподобная Абсолютная Явь. Конечно – это не было Полонезом по форме, но по сути отражало огромное слово Любимая – любимая для ребёнка – мать, любимая для подростка – захватывающая как морские волны игра, любимая для юноши – прекрасная, единственная в мире, любимая для взрослого человека – чудеснейшая и всепоглощающая жажда познания и созидания желаемого, любимая для видевшего немало – огромный спектр любви к шуму мыслящего дождя, к шороху думающей, неподвижно ощущающей свет листвы, к блеску капли росы на прекраснейшей утренней летней заре, к самому лучшему в бесконечном пространстве чувств любимому человеку наедине.
Её рука медленно опустила его руку с полусложенной газетой...

Интродукция.

   Господин Оя уезжал.
   Теперь Он – господин Оя.
Оя – это имя, расшифрованное когда-то как "О, Я!" -
      "О, Я!" – это Я высший, поднявшийся до высот понимания, приятия и ощущения прекрасного, нужного и только на этой высоте теперь создающего только прекрасное и во имя прекрасного. Это и есть Оя – человек, поднявшийся до высших граней интеллекта и живущий в нём...
     Она... долго не соглашалась со своим новым именем. Именно Она была предназначена ему... до своего появления в этом чудесном, но бушующем мире.
     Он предвидел её, описав её до её появления на свет в своих ранних стихах. Именно её образ... желанный ему.
Ол – благородная прекрасная, взявшая всё лучшее от всех поколений своих предков, живших по берегам Балтии и в бескрайних просторах великого континента Евразии.
    Ол – в переводе с английского – всё. Она и была в его мечтах всем.
    Ол – начало прекрасного имени Ольга – имени великой княгини – первой и единственной женщины, которая стала правительницей одного из самых больших по тем временам государств Европы – Киевской Руси.
    Огромная Евразия дала ей всё: 
от суши – простор мысли, свободу воли и желаний, любовь к прекрасному в природном мире, чудесную Волю познания;
 от Балтийского моря – волны счастья и умение переносить шторма;
от высокого неба –  имя, краткое, как изумительной красоты молния: Ол!
   Так, вероятно, лучше, так сложней определить её родину: Швеция, Дания, Финляндия... Это важно для её мечты – быть нужной своей Родине – быть в разведке. Но не просто быть, а быть с интересными потоками знаний, судьбами, людьми, с самим Пьером Ришаром, ну хотя бы чтобы взять первой у него автограф, несмотря на то, что он изображал "замаскированного" в обмотанный шарф в каком-то парижском здании, да это и неважно. Главное –  она взяла автограф и именно от него...
   Почерк Пьера! Ришара! Дальше Интернет сможет поздравлять этим почерком всех, кто ей дорог! – Дорог, как юмор Пьера и его талант. А сейчас – опять Мулен Руж ... Нотр Дам... Родина... Москва... Потом вдаль, где он... Дальше - на Родину... К маме...
    Отец бы одобрил её поступки и всю её жизнь...Именно он дал ей её жизнь, красоту и прибалтийский акцент, делающий её ещё более желанной для встреч... почему-то...
    Оя знал почему. Даль – манящая, влекущая к новым странствиям и приключениям – это высшая мечта любого увлекающегося путешественника. Но любое дальнее интересное путешествие – всегда заграница, акцент. Знание ещё хотя бы одного языка, свидетельствующее об интеллекте собеседника –  разве это не награда? – Конечно, это сверхинтересно – беседовать с интеллектом в странствиях в океане событий, не всегда высших и, более того, зачастую весьма торпедирующих любые понятия здравого смысла, не говоря уже о диссонансах бессмысленности многих. Оя ценил её акцент, да и её саму очень. Причина этому была.

Море. Жизнь.

    Был ли это Дувр или Гавр?  Возможно. Вокруг шумело море. Недалеко. Он редко брал небольшую раковину, но когда подносил к уху её совершенную форму, то слышал в ней шум такого же моря, как и море его детства.
   Шум моря – это голос жизни мира, жизни моря, голос его жизни, оставшийся в памяти. Он тоже родился у моря, у такого же моря, что и раковина.
   А может настоящий шум моря и есть шум Раковины-Атмосферы? Кто видел истинные волны шума волн? Все говорят, что волны распространяются  в атмосфере прямолинейно, но ведь атмосфера вращается с Землёй, а значит и  волны относительно космических просторов вращаются с Землёй, с Солнечной системой, с Галактикой, с Туманностью Андромеды, с Альфой Центавра... В космосе волны тоже по спиралям космических раковин летят со скоростями больше скорости света, движущегося по прямой, а реально по сложнейшим траекториям, похожим и не похожим на знаменитые шедевры фигур Лисажу или на витиеватые наложения спектров волн, не говоря уже о волнах-предвестниках...
    А может Ол задерживается по другой причине, а не из-за... Оя не хотел думать о плохом. Мир тесен. Считывание у человека поднесущих волн и полей мозга несущими волнами, проходящими через биоэнергополя нашего мозга, могли быть... Может быть. Никто не доказал отсутствие токового наличия, если оно предполагается хотя бы виртуально – мысленно-выдуманно... Неисповедимы пути Господни – пути сложнейших воздействующих информационных потоков и сенсерологических полей...  пути БОГа – пути потоков Бесконечного Обогащения Гармонией.
   Её ещё не было...
   Было бы хорошо закончить работы по окончательному взаимооднозначному формулированию терминологии теории се-нейрокомпьютеров –  сенсеронейрокомпьютеров... Это была его любимая научная работа, его детище, как и расширение понятия времени, как функции силовых воздействий. Он уже знал, что время – это придуманная кем-то многонаправленная функция сил, как и всё в этом чудном мире с Ней, с прекрасной Ол. Силы сказочно  воздействуют на процессы и объекты в зависимости от величины их малых управлящих воздействий. И часто эти предсказуемые в общем-то воздействия ухитряются попадать в очередной сверхмикротакт, в критическую управляющую точку процесса или объекта в строго случайно соответствующий шаг процесса перехода этого процесса в следующий шаг своего существования – в акупунктурную точку пространства Вселенной...
Сколько их, этих точек? Сколько цифр у Человечества? И кто из них –  важнейшая управляющая сегодня и через пару квинтильонов микромгновений? Этих бесконечно малых частиц разделенной на бесконечно большое количество взаимозависимых от предыдущего положения частей траектории полёта электрона по орбите (и также силы, скорости, ускорения, Кариолисова ускорения, энергосостояния и пр., и пр.).
   Учёные – это не просто человеки, знающие и умеющие развивать знания,  – это ещё и бесконечность... бесконечность познания для созидания нового знания.
   Теперь это была ОНА. Она – Ол – как миг... Лицо, прекраснее известнейшей теперь и когда-то  юной, красивейшей, русской француженки, светлый, как солнечный песок моря,  красивый волос с очень гармонирующей ей прической, стройная, лёгкими  шагами изучающая мир походка...
   Всё это не так, – говорила Ол про себя, слегка изумляясь.
   Но для меня это было так... Я слишком много шёл, чтобы не заметить именно прекрасное, именно её мечты, чтобы вокруг шумело море, тёплое летнее море.
   Вдруг Оя сказал ей: Београд. Это была сказка. Помнишь?
     Он всегда говорил о приятном ей и интересном, но любой слушающий их мог подумать, что это был  хороший знакомый её семьи или, в отдельные редкие мгновенья – лучший друг в мире. Друг у девушки всегда становится больше, чем просто знакомый, но это решала Она.
   Море усложняло запись, если говоривший отворачивался от берега. Это тоже влекло его к берегу, на косу, где вокруг шумело почти родное море.

Диалоги. Переговоры.

    Оя знал, что любой незнакомец воспринимался при переговорах, как возможный конкурент, а в общем-то все конкуренты всегда были разведчиками – обычно промышленными, научными, экономическими, военными, стратегическими, тактическими, психологическими, антитеррористическими, военно-морскими, авиационными, космическими, территориальными, элитологическими, полическими, двойными, тройными  и ещё многими эн-скими разведчиками, а иногда, реже – уникальными  профессионалами с высочайшими полномочиями. Таких Оя знал лично – их в его встречах можно было пересчитать по пальцам.
   Сложно ли это? Нет, если знаешь предмет беседы и сущность того, что ищешь, хочешь достичь, то обязательно нужно быть профессионалом, т.е. человеком, не предоставляющим дэзы или непроверенные додуманные факты. 
   Полупрофессионалы, особенно выдумщики, часто выдавали своё за сказанное кем-то где-то, да ещё и обставляли всё с кругленькой суммой затрат на получение информации.
    Сегодня было то же самое. Ему хотели приписать чужой провал. На переговорах вопрос был задан преднамеренно грубо, но своим, хотя и здорово подпившим: ты что, знаешь этого типа хорошо? Где ты с ним познакомился?
   На такие вопросы Оя отвечал всегда однозначно тактично, не отвечая на грубые глупости: Вы настолько хорошо совместили два вопроса, что прямо светится Ваше знание  этих вопросов , да и участие в них. Подумайте...
   Такой ответ всегда заканчивался улыбкой и уходом с территории полупрофессионалов – последние всегда отличались недостатком информации. Лучшая их часть шла и изучала самостоятельно или с надёжными друзьями все тонкости нужного им, худшая – искала пути ничего не делать, кроме как продумать пути подставить других и на них же свалить свою некомпетентность – своё  недостаточные способности иметь информацию и неумение сконцентрироваться на вежливом общении, дабы получить нужные данные, но не хамством и предательством лучшего, а интеллектом.
   Были на переговорах ситуации и сложнее, когда конкуренты чувствовали свой провал, по крайней мере в цене и один из их полуподготовленных, но очень энергично желавших красиво продолжать жить за счёт других, вдруг нагло задавал вопрос: А Вам не кажется, что Вы работаете не в интересах нашего совместного проекта, а в интересах Вашей или чьей-то третьей стороны, а может и их разведки?
    Такое не прощается и Оя отвечал: Вы очень хорошо знаете тонкости разведки и интересы разведок третьих стран? Так чьи интересы  Вы сейчас отстаиваете? Если своей компании, то интересы нашего дела требуют улучшать положение сторон и именно это есть путь к нахождению компромисса в продвижении проекта, вот его и будем искать в лучших традициях наших стран...
     Бывали и другие ответы, которые звучали в адрес главы делегации:
О, я благодарю Вас за то, что Ваш коллега прочитал мой последний рассказ в сборнике "Как вести разведку в мире в интересах конкурента, становящегося деловым партнером. Перспективы партнерства в 3 тысячелетии".
    В этой книге разведка заменяется на систему созидательного сетевого менеджмента, для чего и изучаются минусы конкурента, чтобы превратить их в плюсы, но совместными решениями, системами, программами, кадрами. К этому идёт весь мир, если он хочет быть миром, а не чем-то энтропийным, неопознанным, летящим... Не раскрывая, конечно, ноу-хау фирм и её отдельных созидателей, тем более секреты государства.
    Конкуренция – дорога не с одной колеей и даже не дорога, а полёт мысли и побеждает в нём тот, кто знает как, но сохранит уважение всех.
    Есть третий вариант победы этой затянувшейся на века непрерывной войны эмоций, но не мудрости. Вариант, устраивающий всех, ибо терроризм и глупость страшны одинаково и неизвестно что даст большую трагедию...
    Третий вариант – это вариант мудрых мира сего – совместить подготовку военных в интересах безопасности личности и общества, государства, понимая под безопасностью и интеллектуальную безопасность, и возможность безопасно реализовывать свои права, в том числе разумные права учиться, зарабатывать для достойной жизни, путешествовать за прекрасным  и обладать им. Для этого армии нужно лишь знать профессию –и военную, и гражданскую – и заниматься ею. Скажем, пять часов в сутки (в среднем) – служба, пять – мирные занятия, в том числе бизнес занятия, тогда и военных будет за тот же бюджет вдвое больше и агрессивных среди них будет в десяток раз меньше.
   Почему в десяток, а не в сотню –  спросите у сержанта или прапорщика, а потом проанализируйте его ответ и вы всё поймёте, в том числе всё и о его командовании, но с его точки зрения, заметим, далеко не однозначной.
То же самое можно сделать и на флоте, и у гражданских служащих, желающих послужить нашей Родине.

20 февраля.

Он стоял в раздумье. Кто, как не она должна была быть самой внимательной к нему?  Конечно, Она, но почему это должно показываться ею каждую секунду? Это – как непрерывная неестественная улыбка, дающаяся перенапряжением.
    Чувства должны чувствоваться: в тоне речи, во взгляде, в привычном, но необычном касании рук, отвечающих на какое-то движение пальцев тем же. Чувствоваться, но  не обязательно требовать от неё слов... Придёт время и Она сама даст понять, что Она хотела бы сказать, не говоря... Но лучшей в столь сложном путешествии, как жизнь, он всё-таки обязан научиться говорить слова, но слова чувств...
    Он быстро сошел по лестнице и остановился... Перед ним стояла...? Ол?...
    Нет, конечно, – это Ол! Но почему ему показалось, что это – высшая из существ противоположного пола, располагающая к себе любого, кого Она считала достойным быть в мире её чувств и слов?...
    Как хорошо, что есть ещё и Ол. Это просто прекрасно. Она – обладатель виртуального карате и Джиу джитцу – это ещё лучше и для упреждения всех, исповедующих режим "без всевышнего" – этакую смесь собственной разнузданности и неуёмного желания творить, что захочется этой разнузданности, и почему- то там, где это совершенно ни к чему...

   Мелодии не прекращались... Доносившийся издалека шум морского прибоя был, как необходимый, с очаровывающей мелодией в исполнении великого шансонье  Франции Шарля Азнавура:  "О, Кати"...
   Оя вспомнил странного доктора каких-то наук, который говорил о чистоте нации, о небольшом уме детей в смешанных браках, на что Оя заметил, что по всем признакам науки именно браки далеко живущих людей дают талантливых детей, что явно смутило лектора, тем более, что он вспомнил, что сам уже второе или третье поколение его предков родилось от смешанных с поляками, украинцами и ещё кем-то браками. Увы, он не заглянул во времена, когда племена кочевали от ледников и Великих потопов – он бы забыл про свои заблуждения сразу.
    Жизнь сложнее отдельных заблуждений, но этим она и интересна – своей неповторимой, многогранной и влекущей в неё сложностью. Просто мы не научились наслаждаться творчеством решения сложнейших проблем, т.е. наслаждаться Жизнью.

24 февраля.

Есть своеобразная, записанная народом, мысль: дурак, признающий себя дураком, уже не дурак. А вот умный, говорящий, что кто-то из его собеседников дурак, далеко не умный, поскольку умный никогда не старается завести себе врагов через оскорбления. Выходит, что высший ум – в уходе от настоящего дурака под любым предлогом. Да и от недурака, но назойливого лучше уходить без излишних проблем и эмоций. В этом и была суть разведки: максимально расположить к себе друга и минимально расстраивать недруга, что возможно универсально лишь вежливостью и уверенностью в сообщаемом кому-то что-либо.
   Оя благодарил Ол за то, что она вот уже два раза как бы сомневалась в возможности встреч с ним, говоря о необходимости посетить бассейн. Он знал, что ей в момент разговора могли мешать, но, возможно, у неё были весомые причины: она могла так проверять его чувства. Он ценил её свободу и волю.
   Странно – свобода и воля – почти одинаково, но свобода означает свободу внутреннюю и внешнюю, а воля – вольная воля... невольная воля... неволя... зависимость... воля – свобода от зависимости... в этом и есть главное достоинство Ол – обладать полной волей распоряжаться своими действиями независимо от того, кто считал себя главным... пусть и в делах планеты всей.
   Немаловажное свойство разведчика – быть вольным в выборе пути движения своих  мыслей, свобода движения которых по лабиринтам жизни часто спасало её от множества сложнейших проблем.
    Последнее Оя признал давно, как только увидел перед глазами её красоту и стремительность правильных её чувств – они лучше любых слов вели её к её  цели.
   Чувства лучше всего передают мыслеобраз и выражением лица, и тоном голоса, и умением сохранять именно её дистанцию.
     Она давно почувствовала, что плавать приятно. Приятно ещё и потому, что в любое время это возможно, и ещё приятно, что слово "плавать" может быть её защитником, если хочется сказать кому-то, что за ней плывут чьи-то  взоры, что встреча сейчас невозможна. И если не хотелось с кем-то встречаться или если она знала, что кто-то хотел подслушать её разговор по телефону, она всегда говорила, что ей просто необходимо сегодня плавать, тем более, что вода полезна.
    Это был и знак ему:  завоёвывать её доверие снова – несковыванием просьбами и уговорами, поскольку любого это раздражает, когда он не хочет менять задуманное, хотя и в этом есть какой-то элемент соревнования мыслей – кто кого убедит...
   Многие поддавались на уговоры без мыслей и чувств и потом долго сожалели... Ол не делала подобного – себя надо любить, иначе и других будешь сравнивать с собой, но иной, менее приятной себе, а это значит опустишься в круг таких же нелюбимых и нелюбящих себя – в круг разрешающих себя не любить, а непонятно что творить.
   Она давно знала кто ей нужен – тот, кто мыслит интересно для неё и чувствует её желания даже в сложнейших ситуациях и готов очень долго нести своё предназначение созидания лучшего, особенно для неё.
И снова звучала новая мелодия и его стихи для Ол. Он её любил давно, но:
Слова, как люди,  очень разные –
Бывают нежные и страстные,
Бывают сильные, прекрасные,
Бывают слабые, несчастные,
Бывают грубые, неясные,
Но лишь молчание Твоё
В лице Твоём отражено
Стремленьем чувств
Узнать всё, но...
Лишь когда всё уж решено...
 Любимая!..
    Оя не спеша уходил в метро от преследовавших его обознавшихся молодых, крутоподобных.
   А может, они из-за неё меня "сопровождают"? Красота нравится многим и добиваются сердца по-разному. Этот вариант его не беспокоил: он был на виду у всех  её коллегой по писательской работе, книга писалась не каждым вместе с такой надежной и красивой женщиной, тем более что хорошая книга требовала огромных впечатлений, бесед, поездок, расставаний, встреч... Женщина – это когда всё прекрасно... Девушка – это когда все ещё только становится прекраснее... Прекраснее от встреч и её грудного голоса...

Не последняя заповедь.

    Не последняя заповедь разведчика: всё делай так, чтобы основную информацию о чём-то прикрывала дополнительная, достаточно важная, но отвлекающая информация, лучше отдельные факты, которые потом можно трактовать только одним способом – выгодным автору этого факта, имеющего и не имеющего массу свидетелей или ни одного свидетеля.
   Оя знал, что их прослушивают и всегда говорил не о главном, но тембром, который отражал всё. Он умел создавать информацию, которая была разработана им, но которую Ол понимала и знала, и которая якобы была ею создана. Появление такой информации стало действительно возможным исключительно благодаря ей, атмосфере их встречи, подарившей ему разрабатываемую теперь тему – тему, позволявшую сочетать несколько главных направлений их совместной деятельности в этом огромном летящем Мире.
   По тембру его необычного голоса она догадывалась о сути дела. Голос, подобный его голосу, можно было сравнить лишь с голосом Джо Дассена или Энгельберта Хампердинка, настолько он прекрасно исполнял свои мелодии и им же созданные четырёх - и пятистишия. Зато её голос всегда обладал способностью улучшать его состояние. Это были её энергетические ноу-хау чувств и она никому и никогда их не раскрывала в словах. Просто слова считались ею лишь очень приблизительными отражениями огромных миров, подаренных Человеку природой в виде чувств – хорошего, лучшего, радующего, чудесного, восхищающего, великолепнейшего, прекрасного, возвышающего, влекущего, изумляющего, очаровывающего; чувств бесконечной любви к лучшему, созданному мирами за бесконечные миллиарды лет – её чувств сегодня.
    Познание мира без любви похоже на попытку представить картину как шедевр со слов плохо говорящего на непонятном языке в совершенно тёмном помещении.    
   Познание всего с любовью к знаниям в сотни раз усиливало желание познать желаемое и возможность достичь желаемого.
  Это Ол знала и внимательно, как бы слушая хорошую музыку, вслушивалась в голос по телефону – час, день и код места встречи. Ей было интересно говорить именно с Оя, было важно слышать его и отвечать ему тоже, как нравится ей, но с ним интересно развивать беседу. Когда-нибудь можно будет определить частотный спектр речевого канала человеческого доверия – это была её идея. Он будет прекрасен...
    Особенно это было важно для неё в её мире странствий и впечатлений, ей так иногда нужных. Хотя Оя знал, что Ол сама со всем прекрасно справлялась – она была самодостаточна для подъёмов на самые трудные вершины неизвестного! И всё-таки быть рядом с ней было наградой.
    Встреча состоялась. Код места был тот же, но в другом шифре, по высоте голоса в отдельных словах она легко узнала код – высокий голос соответствовал нулю, низкий – единице, ещё один штрих в голосе –  восточный тембр – и система становилась троичной, четвертое свойство в изменяющейся последовательности – ею придуманное свойство – и каждый символ-слово становились в четверичной системе.
   Час кодировался просто: день и ночь состояли из тысячи или больше частей, одна часть в таком случае  составляла три и шесть десятых минуты, а при иной кодировке можно было сделать и гораздо меньше.
   Выявить точное время никому не представлялось возможным, кроме знающих код количества заданных в сутках частей.

Я пожелал бы.

   Я не пожелал бы и врагу быть абсолютно спокойным. Хотя именно ему я этого и пожелал бы – тогда у него не будет повода даже думать об агрессии в отношении кого бы то ни было, даже в отношении своего соперника в обычной жизни. При абсолютном спокойствии это невозможно. Мир же двигается беспокойными людьми, людьми созидающими.
    Именно так и должны выполнять свою миссию разведчики – всё делать так, чтобы никто не заподозрил о возможной их заинтересованности особо важной им тематикой или очень нужным им человеком – тогда основное направление интереса будет скрыто и ни одна страна мира не будет делать упреждающих шагов. Но при всём этом разведка будет достигать своих результатов.
    Что же касается вариантов поведения при таких двойных и даже тройных или многонаправленных интересах, то всегда надо всё делать очень внимательно и очень заинтересованно, ни в коем случае в это время не распыляясь на незначимые или не очень значимые для дела действия.
    Но при этом обязательно необходимо заниматься несколькими интереснейшими занятиями, которые совершенно не пригодятся на основной работе. Это обеспечит вашу активнейшую деятельность в любой атмосфере и любой компании или на деловых переговорах –  во время ланча ничто не ценится так высоко, как интеллект собеседника, всё остальное, даже объяснения в любви и вечной дружбе – быстро  наскучивают,  как всё часто повторяющееся в мире. И лишь интеллектуальное развитие разговора, его продолжение, его совместное создание – даёт массу удовольствия и даже любовь, но не очищенную, как сладкий приторный шоколад, а как каждое мгновение восхищения умным, приятным, генерирующим идеи или наводящие, а иногда и уводящие вопросы, дающие массу удовольствия от поиска решений и ответов на них, но создавая всё это вместе...
   И если увлечение чем-то  достигает очень большой интенсивности – будь то информация или обмен мнениями, то всё должно быть сверхнадёжно продумано и перекрыто двумя-тремя параллельными интересами – культурой, историей науки, филологией, новыми направлениями философии, созданием воспоминаний о путешествиях, но всё должно быть естественно – с прекрасным отношением к своему лучшему надёжнейшему соратнику по странствиям, которому посвящается столько главного времени. Только при таком отношении возможен полнейший обмен информацией, максимальное проникновение в мир мыслей так нужного тебе собеседника и максимальное запоминание его информации - его знаний, его оттенков чувств.
   Малейшее отвлечение внимания на негативные штрихи – подозрение слежки или мысли о возможности столкнуться с его близким или близкими знакомыми – моментально могут выдать скрытые причины встречи, поэтому Оя всегда держался независимо естественно и обязательно старался, чтобы мест для любых гостей рядом не оказывалось. В крайнем случае никто не мог подсесть как бы случайно, тем более близкий знакомый. Правда, с последним легче: стандартная фраза отказаться от его присутствия: "Мы сейчас говорим по очень важной теме, Вы уж извините, но мы сейчас очень заняты". 
    Можно сказать, что филология, как наука о глубинах смыслов слов и чувств в них заключённых, ведущих к приоритетам, требует жертв, тем более, что оба собеседника были глубоко увлечены созданием своих приоритетов в этой жизни, но при этом назойливым знакомым можно было смело сказать, что они нашли наконец ноу-хау и просто необходимо договорить – главное – не дать кому-то прервать беседу надолго и не вызвать у него неудовольствия, но особенно необходимо думать о своих приоритетах и всегда искать возможным довести беседу до конца.   
   Кстати о неудовольствии:  очень важно следить за местом встречи. Оно должно быть непререкаемо доступно любому и невозможно для свободного обзора с любой точки для дистанционной записи или наблюдения. И, главное  – повод для встречи – он всегда есть:  отдохнуть за чашкой приятного кофе, сока, не сверхдорогого или сверхэкзотического блюда – это всегда вызывает мысль об обычности встречи, но обязательного приятного обоим и в приятном месте.
   Странно, подумал Оя, а ведь это место их встречи выбрала именно Ол. 
   Так кто кого учил азам? Она его или он? Он задумался. Ему было приятно, что она всё могла без него – всё, кроме пока одного: ей нужен был надёжный, верный ей, но иного возраста навигатор в море знаний по любым интересующим её вопросам, даже личным.
   Оя таких не видел в её окружении, судя по её очень коротким рассказам о себе, но сам мог многое ей передать, что и делал с удовольствием, сидя рядом с очаровательным молодым учёной-филологом, очень аккуратно и приятно возвращающим своего иногда уходящего в глубины мыслей собеседника в лоно её вопросов, её интересов, их общего дела и её приоритетов.

Выживать... но лучше Жить!

   Префект нервничал. Никто не обращал внимания на истинные проблемы территории. Пресса – эта интересная, любимая всеми и так же ненавидимая большинством, но по разным поводам, как бы сплочённая команда  занималась лишь его частными вопросами. Он не был из робкого десятка, но не знал, что делать...
   Оя моментально подал идею – просто устроить учения "спецантитерро". Об учениях не говорить, документы о проведении операций закрыть грифом, объявить через звонок какой-либо сгорающей от любопытства редакции о заложенной взрывчатке, скажем - внутри вокзала.
Затрат никаких – вход на вокзал с улицы достаточно далеко от места якобы взрыва,  группа антитеррора удачно не находит взрывчатки – и ей честь за оперативность и профессионализм – взрыва ведь нет(!), жизни людей и вокзал сохранены, префекту честь и экономия казне, редакции получили бесплатные интервью префекта, фирмы-производители телекамер и телефонных записывающих систем получили возможность разместить оборудование и официально могли включаться в тендер по установке своих систем в интересах граждан префектуры, членам тендерного комитета, естественно, работающим в нём и получающим за это свой процент, как и свои люди в префектуре и, конечно, префект – почёт и уважение испуганных непострадавших.
   Естественно, другая часть конкурирующих фирм, борцов за бесплатное питание на вокзалах, потребовала – опять через прессу – урезать суммы на камеры и купить их оборудование для разогрева бесплатных завтраков всем нуждающимся.
    "Террористы" повторили звонок. Но жертвой стал непонятно почему гостивший в это время иностранный театр, хотя Ол всё понимала – спектакль, заставляющий думать о лучшем, не мог нравиться тем, кто в префектуре развивал низшие не чувства, а какие-то отдельные части их, пусть и дающие деньги и зарплату гостиницам, барам, приезжим, их врачам потом, да и префекту, дабы мораль поддерживал официально строго, но всё же не восточную – многожёнство, но хотя бы восточноевропейскую или прибалтийскую, в общем, целомудренную...
   Так может, терроризм – это блеф? Увы, и это все знали – это трагедия людей, не имеющих времени и сил сделать худшее своим врагам во имя достижения своих целей, но не только это.
   Мир может сходить с ума в отдельных точках, но болезнь этих точек нельзя тиражировать, а тем более спекулировать ею. Велика цена случайного неуправляемого процесса создания сверхэффективнейшей, индивидуальной, легко осваиваемой технологии деградации личности – и вот тогда ни Оя, ни печальный от излишеств префект уже не смогут гарантировать жизнь в любой точке нашего пространства  – его величество Случай станет Системой уничтожения всего – всего, ради чего стоит жить, создавать, мечтать и опять Жить. 

День всех...

   День был необычным – 14 февраля, День всех влюблённых – влюблённых в цветы, сады, музыку, в  шум прибоя, шелест листвы, ласкающее Солнце, в  медленный свет вечерней или ночной Луны, в запах чудесных цветов, в голос её речи, в её походку, в её чарующую  ауру...
   Странно, но ровно через 11 дней наступил День прощения всех. Но почему День всех влюбленных?
  Я не влюблена... пока..., – говорила Ол.
   Она не договаривала, хотя говорила правду – полностью любви ко всему сразу у неё сейчас не было, она не была сейчас в любимом ею путешествии на корабле, а это огромная часть её любви к жизни, состоящей и из путешествий.
   Она была счастлива, когда у неё оказался маленький зверёк по имени Альф (почти Эльф), но почти космический. Она его любила. Она любила чуть шумные студенческие А-ля-Пари-кафе. Уютные, полуподвальные. Она любила круизы, море, любила слушать. Она была влюблена в прекрасное.
   Любовь имеет очень много граней. У лучших их число приближается к тысячам – они любят каждое летающее и поющее существо, они любят прекрасное, но главное число их приближается к пятидесяти семи – к числу граней бриллианта, влюблённого в потоки света - в потоки света от Любви. Важнейшее число любви многими считается семь – счастливое число, некогда такое же число планет видел человек своим взором – семь приоритетов далеких космических высот счастья. И лишь потом их – планет – стало девять, но на небе. Счастье же так и осталось храниться в символе семь.
   А когда бывает хорошо? – спросила Ол.
   Когда Тебе с ним хорошо... или становится лучше. Тогда ему вдвойне лучше, – ответил Оя.
    Вдвойне? - удивилась Она.
   Да, за Тебя и за себя...
   Значит, и я смогу быть счастлива вдвойне? – обрадавалась Ол.
   Да. И даже втройне...  если захочешь дать ещё одну прекрасную жизнь ...
    Она молчала и видела только облик будущего... Он ещё не знал чей...

Три  не  ненужных  информации.

   Первая информация. Всегда находи время заниматься приятным и полезным делом, которое никогда явно не пригодится в основной работе – интеллект питается не столько информацией, сколько энергией наслаждения от её получения, общения с ней, ощущения её в памяти, очувствления её прекрасного образа, а потом от воспоминаний от полученного ей удовольствия. 
   Как часто можно носить свой бриллиант? – Ол рассматривала мысли Оя. Нет , не его лицо – его процесс мышления, свет от его лица в мышлении, свет, создающий образ, шедший от его лица, глаз, голоса – это и был его образ, шедший в глубины её памяти, шедший в неё, как лучшее и нужное ей, как образ моря, волн...
    Именно  поэтому Она старалась иметь только полезные для памяти встречи, именно они создавали интеллект, делали мгновенья жизни приятными, запоминающимися и счастливыми, а не разрушали интеллект, как многие проходящие по извилистым тропам.
   Как часто можно любоваться бриллиантом?  Вот в чем стоял вопрос и ответ на него: так часто, как нравится, но... Это вездесущее "но" изменяло многие судьбы и вещи, законы и процессы. "Но" означало запрет или ограничение полной свободы... Оно было иногда нужным, иногда ненужным, но всегда им не стоило пренебрегать.
   Конечно, всё зависело от неё. Ей можно было показывать себя везде, где Ол  воспринималась бриллиантом. Только там она могла наслаждаться своим прекрасным многогранным талантом общения с ней, восхитительной, – своим созданным ею бриллиантом – и радовать им всех окружающих.
   Быть красивой – это огромный талант, по ценности не уступающий самому драгоценному бриллианту. Знать себе цену – не менее ценный талант, как и умение жить в этой сложнейшей, бесконечно беспечной, ни о ком не думающей жизни.
    Вы сами всё можете, я же даю вам возможность всего, – говорила нам Жизнь, создавшая бесчисленное множество путей, троп, лабиринтов, магистралей и только несколько сот прекрасных оазисов – оазисов общения с лучшим. Ол знала их.
   Информация вторая. Информация друга. Никогда не думай о негативном после его прошествия. Оно ушло навсегда и жизнь должна быть для созидания себя, а не для разрушения её мыслями о худшем, страшном.
Оя это знал, но всегда использовал третью информацию для выхода в созидание: ищи положительные встречи, встречи с положительными мыслями и друзьями, встречи с любимым дождём, водой, с ней (а для неё – с ним)... всё лучшее само придет затем с прекрасным первым образом из лабиринтов памяти и чувств и станет целиком владеть вашими мыслями, чувствами, поступками, звонками...
   Ценить это Оя мог и хотел! Ол чувствовала это и тоже желала лучшего всем лучшим и хорошим.

Мир увлечён.

Мир увлечен. Кто чем –  кто танцами, кто их захватывающей энергией, весельем, кто красками заката или красотой восхода и лишь рисовать его, запоминать становится смыслом их жизни... Всё остальное может быть фоном или изменить всё, став манящей звездой, притягательной, близкой, прекрасной и желанной для них встречи, ещё одной встречи, ещё и ещё...
       Никто не слышал ритмы космоса. Мы чувствуем их, лишь думая о прекрасном...
Это не было случайностью, хотя ему было сложно взлетать, полоса для взлёта была практически заросшей многолетней обычной травой, какая бывает в каждой жизни, но его двигатель не мог не лететь, его жизнь – полёт. Он знал это и поэтому сохранил всё – и траву, и взлётную неразрушенную полосу.
   Ему ещё часто предстояло садиться на прежнем аэродроме – там был его запасной двигатель, новый, более совершенный, такой должен потом тоже летать и лишь это Знание говорило ему, что лететь к высшим приоритетам нужно – сейчас и много раз. Именно они давали ему и приоритеты, и знания, и энергию. Лететь к высшей вершине его жизни и наслаждаться общением с ней, даже только глазами – к этому стоило стремиться всегда.
   Оя взлетал снова и снова, хотя вокруг штормило и заправка шла без резерва, но убеждённость и высшая цель полёта делали неполный резерв топлива – тройным. Так, в студенческие годы, он был рядом с Высшими Интеллектами мира без единого финансового включения, на одном лишь желании создавать прекрасное и он его создавал – Сальваторе Адамо и его десятилетний сын, "Червоны гитары" и Дин Рид, Высоцкий и Райкин, "Машина времени" и Хелена Вондрачкова, "Три менестреля" и Ги Беар, потом были академии, ЮНЕСКО, ООН – он был рядом с талантами и они были вместе – в одном пространстве искусства, науки и смысла жизни, в одном зале, в одном мире лучшего, ради которого он сейчас взлетал к прекрасной, видевшей мир и желавшей его полёта к вершине – вершине его мира.
   Видимо, это была вершина многих миров, но многие любили больше себя на спокойном, ухоженном, возможно, своём аэродроме, чем полёт к вершине и вокруг неё –  прекраснейшего бриллианта Планеты.
   Кто знает, тот поймёт, а кто не понял – тот не знает. Это была древняя надпись, но она посвящалась Ему – смыслу создавать прекрасное и стремиться к нему энергией, ей излучаемой.

Цифры.

    Слово – это поступок. Такие слова когда-то произнес великий Лев Толстой.
    Когда-то славяне каждой букве давали свое цифровое значение и слова звучали как весомые величины, как нечто первое или как золотая середина, золотая пропорция.
    Такое слово действовало на человека как целое событие, как сильная величина, имеющая глубинный смысл и воздействие на последующие его действия. Весомое слово было запоминающимся событием и считалось поступком, поступком мыслящего косического создания по имени Человек.
   Потом слова стали отделять от их числового смысла. Взяв у арабов созданные умные цифровые знаки, расширив знания свои о мире чисел, славяне стали забывать великий смысл величия слова, как величины и силы её воздействия на разум славян. Были тому и причины – мир развивался и слов, значащих великое, становилось всё больше, смешение племён давало широту полёта мысли и цифры уже сковывали величие слов других языков, не соответствующее цифрам, звучавшим в звуках этих слов.
   Не войны должны были дать истину, не отрезание языка иноплеменнику, говорившему великое, доброе без должной величины первозданного смысла,  но зато давшему миру красавицу-славянку, с пшеничными косами балтийку или иную Вершину красы человеческой – в жёны вождю другого племени.
    Символы мудрого и далёкого загадочного арабского Востока, кстати, заимствованные ими в древних далёких индийцев, были избраны славянами когда-то для использования в качестве новых цифровых значений – во имя  развития и создания быстроты размышлений, красоты мыслей и чувств человеческих, для возвеличивания красоты земных богинь, красоты несказанной, независимой ни от чего иного – ни от слова, ни от звука, ни от Великой или значимой Цифры-красоты как величайшей ценности Мира, созданной  во имя сохранения Мира и наслаждения им.
   Именно так мог развиваться дальше мир – расширять понятия о красоте, гармонии её и силе её воздействия на миры и судьбы, на понятия богатства и счастья, как на обладание умом и красотой, красотой и умом, а для мужчин – умом и силой. Иного не дано, иное – искажения первых двух или уход от всего главного.
   Ол долго слушала. Было в этом что-то её. Она думала о сегодняшнем дне: было бы интересно ввести новый символ обмена ценностью – символ интеллекта и красоты – как неотъемлемой её части и назвать его ИКС – Интеллектуально Красивый Символ. Она улыбнулась этой мысли. Пора вводить иную шкалу ценностей,  тогда не будет  возвеличивания посредственностей и им подобных. Такая шкала уже приходит – остаётся лишь найти её признавших. Тогда можно оценить любого неизвестного через ИКС и вычислить его логарифм, степень, синус амплитуды познаний и тангенс величины его характера, а также  экспоненту желаний, плавно переходящую в бесконечность чувств.
    Оя признал всё сразу. Новая валюта была утверждена рукопожатием-поздравлением.
   Её рука немного задержалась в его. 
   Потом был звонок. Как важно говорить с тем, кто действительно нужен. Это не сложно – звонить и говорить. Просто говорить хорошее, слышать тон и тембр желаемого её голоса. Она задала интересный, когда-то двадцать лет назад заданный им самому себе вопрос: «Странно, но когда ешь фрукты, то всё равно к ним привыкаешь и в конце концов хочется заменить их. А человек очень похож на съедобный фрукт, только разговаривает. Его нужно менять, когда надоест или только если он станет "фруктом"?»
    Оя знал, что она лучше его чувствует ответ и неправильный ответ особенно. Но ему хотелось для неё только хорошего и ответ был такой же, как и вопрос: «Нужно, если он перестал быть съедобным, если из него нельзя сделать компот или если нельзя пустить на сухофрукты и вообще, если каждый день ничего из него не сваришь.»
   Ответ был принят.
   Воля и свобода выбора – не в том, чтобы во время шторма свободно биться об скалы, когда ты привязан швартовыми канатами и к тому же на якоре, а в том, чтобы, подняв якорь, суметь освободиться от канатов и  сохранить судьбу тех, кому ещё предстоит бороздить океаны и помогать  многим, близким в главном – в создании лучшего и хорошего. Желающий ждать – не будет плыть, но он всего может дождаться и после шторма, не на корабле.
   Мир сложней, чем кажется сначала, но он потому и сложен, чтобы всегда стремится к главной ценности в своей жизни, другая жизнь не может быть принуждена к иному – это другая жизнь. Мир – это всегда полёт. Тот, кто хочет иного – ожидания без движения – должен преодолеть большие  перегрузки, чтобы остаться на своем лежачем месте вне летящего мира. В жизни всегда было так.
    Оя знал это. Ему несколько раз предлагали освободиться от чувства полёта, но он знал, что его лучшую, единственную пока ученицу и последовательницу надо вывести в не худшие слои атмосферы, где "доброжелатели" не перекрывают клапана, где не стреляют расчётливо в спину и где делают операцию, когда надо делать, а не говорят попусту вместо делания дел.
   Оя прошёл и этот выстрел, и ещё два – когда кому-то не хватило информации и его пытались шантажировать. Он предвидел эти ситуации и они в его памяти остались холостыми выстрелами. Он просто делал всё, чтобы жизнь его вошла в его русло и была полным бурным потоком, несущим цветущей долине живой поток энергии. Быть в образе русла без воды он себя не представлял. Это и было смыслом его жизни – жить и наслаждаться созиданием с теми, кто созидает. Остальные уже прекрасно обходились и без бурлящих вод. Стать с морем он хотел лишь в море, но море прекрасного создавалось не за день. Он создавал его всю жизнь и именно оно теперь стало смыслом его жизни и созидания.

Мысль.

   Мысль всегда побеждала бездумную силу и излишне кипящие эмоции, либо уводила их в сторону от опасного контакта.
   Как часто к ним подходили, чтобы хоть как-то познакомиться с прекрасной незнакомкой по красоте превосходящей чудную, чарующую парижанку с русской фамилией. Он знал, что этого нельзя допустить –  в разведке, как и в любви, ошибки стоят настолько дорого, что могут перечеркнуть даже смысл жизни – смысл их жизни – созидать, наслаждаясь созиданием. И, если кто-то был слишком амбициозен, он тактичным и спокойным тоном диктора говорил не в меру любопытствующему: "Сейчас это нереально, мы очень заняты, но мы здесь ещё будем."    То есть нарушителю хорошего состояния оставалась надежда на скорую встречу, а ей не угрожала больше опасность – её интересы были очень широки и прекрасны, а интеллект настолько высок, что идти дважды на одно и то же, пусть и интересное, представление картин не являлось приоритетным, хотя в некоторые места она бы ходила не однажды.
   Но то были места их приоритетов – места явок и, отдельно, места встреч – встреч с прекрасным, не похожим на обычную мирскую простоту кафешек, но вмещающим такой огромный мир чувств прекрасного, что никакими деньгами сверхупакованных не достичь подобного состояния счастья просто быть там, вместе, с аурой юности этих недоступных любому мест. Это было не часто и по причине главных целей разведчиков, и по причине иной. Именно эту иную причину и стремился вписать в ритм прекрасного Оя.
   Всё шло правильно. Даже Альф это признавал, хотя он всё равно думал о прогулках чаще, чем этого хотелось.
   Но прав тот, кто спешит, не торопясь, и не спешит вообще. Жизнь не стоит того, чтобы спешить в прекрасном – тогда это не жизнь, а что-то вроде разбрасывания себя, своих чувств, дела, её чувств и Жизни. Прекрасному быть вовек!
    Жизнь – это миг вместе с прошлым и будущим,
    Именно он вечен с нами навек!

28 февраля.

Последний день Зимы!
Это огромный праздник. Все морозы позади, скоро всё расцветёт. Особенно чувства. Солнце этому поможет – великое Солнце Ра, чьим именем в древности была названа прекрасная и великая европейская река Волга. Ра – Солнце. Вверху – Ра – р-р-рекущее "а" – изрекающее начало  – начало жизни – источник всего. А внизу – что? Внизу – противоположное от Ра – ар – участок Земли для ария, обрабатывающего участок, а для защиты матери-Земли создана армия, здесь все логически взаимоувязано с точностью до смыслов слов и первичных смыслов букв – в славянском языке.
   Оя думал по-славянски. По-русски, по-украински – корни были и в Киеве, по-белорусски, по тем местам тоже проходили его прапредки, двигаясь на юго-запад к братушкам – к братьям его предков и дальше  – к его исторически долгой родине рода по линии отца – в далекую Средиземноморскую Землю с чудным климатом и несказанной красоты песнями.
  В этом – наслаждение жизни –  слышать песни памяти и видеть любимую рядом, петь ей одну из лучших её песен, писать её образ, читать ей свои мысли, в стихах на языке её предков...
   Интересно, а кто они  - эти древние жители Балтии?
   Раньше древние славяне отмечали первого марта день Нового года – День радости  – Ра-дости – день Ра дающего –  Солнца дающего.
  Ты разведчик? – спросила Ол неожиданно.
  Разведчик Тебя. Ты есть самый главный стратегический источник – моей силы, простите, информации и всего-всего – Ты моя опора... в общем, сдаюсь, я резидент... Твоей персональной службы личной безопасности Вашего Высочества, приказывайте, принцесса! – Оя закончил перечисление выдуманного им мгновенно набора её титулов и должностей.
   И всё-таки? - опять спросила Она.
   Все мы разведчики в этом мире, но рядом с Тобой я не разведчик, а твой со-путешественник по мыслям, но если хочешь, я им стану в книге. Будем писать?
   Ол молчала – что-то было в этом, но писать... Потом она промолвила: «Да, но по желанию после оформления необходимых формальностей и подписания ряда основополагающих документов и после серии переговоров высокопоставленных представителей договаривающихся сторон и так далее, и тому подобное, и прочее, прочее, и немедленно... возможно.»
   Разговор подходил к завершению, так как перерыв в переговорах заканчивался, она шла на переговоры с другой делегацией, а он –  продолжать свои переговоры – трудные и невероятно важные – южное государство трещало под натиском тех, кто хотел жить, и громадные суммы в валюте и золоте хотели существовать и преумножаться, место им искали прежние хозяева – срочно, нервно... Такой шанс взять контракт без конкурентов – те брали очень сумасшедший процент – нельзя было упускать, дело разведки - обеспечить мощь государства, а уж как – это дело разведки...
   Потом только Оя скажет ей, что любая мощь ничто, если главное звено государства – управляющая элита перестаёт быть элитой и становится обычными махинаторами, причём далеко не талантливыми.
   То же творится везде, где нет эффективного механизма принятия мер по фактам замедлений ритма развития. Всё это делается легко и малым количеством выезжаюших в определенные места отдыха лиц, туда же приглашались и проверяемые, далее – дело чести каждого. Хотите, возвращайте всё, но под контролем, хотите – рассказывайте свои мысли, но где их потом искать – их и их мысли? Вот это где и приводило к результату неповторения нарушений другими – газеты обо всём потом долго писали во всех тонах политического спектра...
 Переговоры Оя провел – мощное совместное предприятие почти создано, деньги бежавших будут служить делу полезному, остальное Оя не говорил, поскольку любые слова полезны в определенном количестве, всё лишнее в его работе подобно сильному наркотику – может убить...

Потоки.

    Странно, но для Оя всегда в мире существовал многоуровневый, многомерный мир информационных потоков знаний и чувств.
    Счастлив тот, кто никогда не уходил в иной уровень траектории, чем уровень развития прекрасного. Все иные уровни давали негатив или откровенное бездействие и трату лучшего, что в этот миг можно было бы создавать и чем наслаждаться при этом и после создания – наслаждаться всю оставшуюся жизнь с таким прекрасным чувством, которое достигается лишь многими часами познания нежного, возвышенного, зовущего дольше быть  в той же чудесной атмосфере – сказочно приятного, нужного и непрекращающегося...
   Единственное, что не желал Оя - её ухода на длительную нелегальную деятельность в тот дальний не северный регион с людьми, вся жизнь которых была построена на стремлении к поверхностному сверхдостатку.
   Оя прошёл это – у него была масса встреч с подобными обществами, в которых беседы вращались не в интересном общении, а в сравнении неглавного – количества и блеска нарядов, высоты декольте, размеров их собственных, как они считали, красот и прочее околоподобное. Там не принято было развивать высшие идеи и чувства любви к прекрасным идеям, там брали всё силой или силой денег или блеска.
    Блеск убивал многие чувства и память о многом, всех делал зависимыми от ритмов мощных звуков и вся мыслящая часть памяти и подсознание погружалась без рассуждений в этот блеск созданных внешних эффектов  – за доли секунд атмосфера шоу включала все эмоции человека настолько мощно, что ураганы этих эмоций захлёстывали всё прежнее и звали быть здесь бесконечно и бессознательно – в атмосфере не человеческих, а сверхчувств. Примерно тоже творили лишь наркотики.
    Эмоции были нужны – жизнь требовала их, они давали разрядку нервной системе, уводили в мир эмоциональной смеси спорта, эффекта, блеска, веселья...
   Но они, эмоции, были мимолётны. Чувства же приходили не всегда столь быстро. Они создавались и проверялись годами.
   Эмоции же давали всё гораздо быстрее, но и чувств они не старались вызвать, кроме разве что одного – желания быть в этом вихре музыки, всплесков звуков и безудержной пляски цвета и лиц.
    Что было после? У кого что. Но лишь у тех было всё прекрасно, кто мог хранить приятные эмоции неделями, месяцами и лишь потом превращал их в чувства до высших моментов. Потом шли опять будни и опять шоу. Не всякий прекрасный цветок выдерживал этот ритм соперничающих доступных всем тел, буйства и сумасшедшей гонки денежных потоков, крутящихся вокруг этих супершоу эмоцио-бесчувств.
   Так может, не ходить? – спросила Ол и немного стала сомневаться в нужности этого вопроса.
    Нет, – ответил Оя, – ты всё должна увидеть сама и стремиться быть лучшей во всех ситуациях – лучшей для себя и для дела, кроме высших твоих чувств. Здесь не изменяй себе – делай всё, чтобы продлить приятное тебе – свет, звуки, танцы, бег, заплывы, что угодно, лишь бы вывести не желаемого тобой из состояния эйфории от вседозволенности. – Ты иная, как и я.
   Последнее "как и я" вырвалось у Оя самопроизвольно – он не был таков, как она – юная, прекрасная, особая, как свет желанной утренней зари. Он слишком хорошо знал все уловки сильных и жестоких мира сего, особенно их химических ароматизаторов, служащих ускорителями желаний, любых им нужных желаний. Человек становился не управляющим собой.
  Ты не создана для этого, – повторял про себя Оя. Ты создана для голоса чувств и Себя лишь должна чувствовать всегда, Себе лишь разрешать всё, что Тебе желанно или, в крайнем случае, не неприятно, но никому вопреки Твоим желаниям!
   Как часто мы слушаем ненужное нам. И терпим. Как часто мы стоим рядом с ненужным нам, когда нет другого места стоять в ином месте – приходится уходить мыслями в иное.
  Она всегда создавала в своём помещении, будь то номер гостиницы или её комната – свое пространство, недосягаемое другому. Она и предметы располагала там по своему особому, объёмному расположению. Это пространство – её и непременно прекрасно для неё, это продолжение её ауры, оно непреодолимо для других, нежеланных ею.
   Он это знал. Он знал, что именно  он стоит у неё в другом мире –  не в мире нежеланных. Но не вторгался в её мир никогда, пока к ней не приходило желание создавать что-либо новое для себя. Он хотел сделать её мир ещё защищённей и прекрасней и с ним, поэтому он создавал для неё стихи,  много – десятки, но это были не просто стихи, это были носители его чувств.
   Она это понимала и принимала настолько, насколько её внутреннему миру этого хотелось.  Она не хотела изменять свой мир просто и быстро. Ей был нужен светлый, прекрасный, запоминающийся надолго образ, а не случайно летящее временное чувство.
   Он это знал. Он к этому шёл. Он хотел ей представить этот новый мир – мир создания прекрасного – не как нечто быстро надвигающееся, а как бесконечное море чувств незамерзающего южного моря, ласкающего взгляд берега ею любимой Франции. Но для него её берега – это бесконечно прекрасные близкие ему и  далёкие пока берега её высших чувств.   
   В сложнейших испытаниях Оя знал Высшую истину самовосстановления – всегда нужно уметь воссоздать в своем воображении прекрасное из сверкающей в лучах света капли дождя, из загадочных шума ветра, шелеста листвы, слова желанного голоса, прекрасной мысли – и тогда чувства негатива или, как часто бывало, желание быть сверхбогатым для срочного претворения желаний – уходят.
   Счастье – в умении создавать прекрасное, но не в конкретном и срочном количестве, а в чувствах, дающих ей наслаждение этой шумной, почти парижской, почти реальной любви в жизни.

Шоу.

   Супершоу в столице Шоу-империи разгоралось. Бал блеска разжигал и сжигал все прежние чувства и настроения. Цель шоу достигалась силой света и силой звука – сила правила здесь всем, даже чувствами и убеждениями.
   Увы, не все могли справиться с этим, потому Оя незримо включал через её Альфа  генератор полей контроля чувств. Именно он и давал возможность не бежать в пропасти цивилизаций, а спокойно прокладывать мосты над ними, и часто просто перелетать их даже с собеседником, но за счет интеллекта, юмора и особого желания создавать лучшее, а не просто разряжаться лишь бы достичь своего любой ценой и немедленно.
   Жизнь, как и театр, слишком прекрасны, чтобы к ним относиться плохо.
   Оя слишком высоко ценил хорошее и это давало ему энергию заполнять свою память и дальше прекрасным – особенно прекрасно было говорить о лучшем с нею – это давало особую энергию и чувствам, и мыслям. И вообще жизнь обретала прекрасный смысл – создавать.
   Ол была лучшей в его интереснейшей жизни. Ей особенно должно быть прекрасно в этой жизни – прекрасное этого заслуживает! Именно поэтому Оя  не был простым созерцателем не охраняемой красоты, бьющейся со шквальными ветрами, налетающими на её хрупкую, нежную, чарующую походку во время её странствий.
    Оставалась мелочь – упредить её уход в мир неустойчивых эмоций.
    Но каким образом? – словно спрашивала Ол.
    Миром своих  чувств, ей нужных. Всё лучшее подразумевалось, конечно, параллельно: создание высших и лучших приоритетов – они уже были у неё, причём во многом одинаковые с его приоритетами; создание глубины перспективы – она уже появлялась как далёкий, но реальный берег прекрасного моря, моря чувств и знаний; создание её главного, но не противоречащего странствиям  приоритета. Он об этом ей аккуратно сказал, но она сразу отвергла, потому что поняла всю глубину и последствия его реальности.
    В принципе, в момент беседы даже думать об этом она не хотела, но не потому, что не хотела в принципе главного  – быть её должно быть БОЛЬШЕ – не только в местах и странах, ей желанных, в её работах, публикациях, рисунках, но и в её Продолжении.
   Именно это – Продолжение её – Ол и отвергала в тот момент. Зачем говорить о том, что не ясно.
   Он знал, зачем ей говорил так – мир увеличивался не только музыкой чувств, числом работ или количеством почитателей её таланта, красоты и обаяния, но и красотой созданного ею. Но  создавать хотели рядом с ней слишком многие и слишком далёкие от ей нужного тогда  образа  желающие. А красивей  в мире, чем дети – её дети –  ещё никто не придумал, а Оя уже будто знал их.
Это всё равно будет у неё потом, не сейчас. А сейчас это её только раздражало как несвоевременность и нереальность, но Оя должен был  предупредить Ол – встреча с огромным миром супершоу могла дать  ей или всё или долгую процедуру выхода из ненужностей. И вот в этой последней процедуре Оя всё равно принимал бы непременное участие, но уже не как  равный ей в созидании лучшего, а как высший дух, святой дух, наставляющий на путь истины её – как высшее существо, которое должно идти дальше, но без обиды на себя и других и лишь потом, после выхода из ненужных воспоминаний, Оя стал бы для неё нужным навсегда. Но лучше без негатива.
  Это просто – делать всё правильно и тогда всё будет прекрасно. Как это создать? – Немного думать и очень много чувствовать и наоборот. И помнить о нём. О ком? Оя не знал – это был её приоритет и приоритет её живого маленького талисмана Альфа, имеющего генератор её мечты – её будущей жизни, генерируемой всё-таки в главном ею. Удачи Тебе, Альф!

НЕЗНАНИЕ

    Единственно, что верно подарено миру – без ошибок – это дар незнания.   
    Незнание чего-то очень важно – от этого все чувства становятся чище, лучше, дольше.
    Он и Она умели  показывать незнание и внедрять его в свою память – это сложнейшее умение делать любого веса информацию незначимой и неприоритетной совершенно, то есть несвязанной с чувствами, которые создают такие потоки и вихри, что почти никакое дальнейшее знание не может предотвратить их последствия, кроме одного знания – знать, как создать незнание.
   Оя достигал этого своим путем – он создавал прекрасный образ своего приоритета, которым можно было наслаждаться в море, в музее, на улице, во сне, наяву, в кафе, во время беседы, в вагоне поезда, в метро, в парке, по телефону – в любом месте, где был его Приоритет. Он ловил себя на мысли, что приоритет идеален, а реальность иная. Но идеал и реальность он сближал своими поступками, создавая свой приоритет, информируя его, вернее её – о лучшем, созданном в мире реальности и мире чувств, этом огромном тёплом, южном море с бесконечно красивыми берегами, её берегами, касаясь которых можно бесконечно наслаждаться, создавать и плавать рядом с ними бесконечно.
   Именно информация о лучшем, вызывавшая в ней чувства причастности к созданию в себе приятного ей её мира и была главным для них, была лучшим их  Приоритетом.   

Так ли необходимо отсутствие?

Сейчас, в её отсутствие, Оя упорно работал над разработкой Единой теории воздействий, включая сенсеровоздействия - воздействия на органы чувств человека и подсознание, где эти чувства создаются и усиливаются или перемещаются на другой уровень - более дальний или более близкий. Воздействия осуществлялись как чувствами другого человека, достигающими нас через волновые электромагнитные  образы слов или образы, воздействующие на нас  отражённым от лица, глаз, объектов лучей всех длин волн - и световых, и досветовых, и надсветовых, которых мы явно не ощущаем, так и системами, воздействующими на чувства, особенно системами запахов и сильнодействующих специально подобранных  импульсных звуко-световых и эмоционально-прекрасных образных воздействий.
Странно, как мало человеку иногда нужно - просто дарить много тепла другому. Просто это очень нужно, хотя иногда очень сложно. Дарить - это искусство, перешедшее в искусство чувств, и именно чувства понимали все, даже цветы! Оя вспомнил, как в День рождения его знакомой на государственной службе он подарил ей рано утром три весенних гвоздики, которые в обед уже стояли за огромным букетом белых богатых роз, увы, завявших на третий день их прекрасной, расцветавшей жизни. Гвоздики стояли ещё больше недели в одиночестве, видимо, были подарены от души, так как человек был очень коммуникабельный.
Ей он не дарил цветы живые - он не знал какие, он переслал их факсом - целый букет не цветных, но гармонично расположенных цветов и маленький листок поздравительного текста, в котором он тоже не мог сказать ей всего, но всё главное  сумел написать в первом слове шифровки - дорогая...
Дорогая - как дорогое сердцу, как дорогая очень, которую нельзя не беречь, как дорогая, без которой жизнь не будет так дорога, дорогая - как очень трудно достижимая по высоте значимости своей для постижения высоты с нею,  дорогая для того, кто достигает понимания красоты как самого дорогого в жизни - красоты постижения дорогого тебе человека. Такой человек, которого ты постиг в высоких чувствах к нему очень дорог уж потому, что дал этим чувствам возникнуть и это очень дорого в огромном мире судеб и шедевров.
И что есть мир без Твоей судьбы? Что вообще мир тогда? Зачем он?  Мы сами создаем наш мир в своей судьбе. Сами... Как сказал кто-то: а нужно ли отказываться от Любви ради размеренной трудовой жизни? Так для чего такая жизнь? Ради  посреднического между жизнью и любовью труда? Таких коварных вопросов ему ставили много. Не стоит противопоставлять любимый труд Любимой в жизни. Без нормального труда нельзя добыть  даже минимум средств на поездку к Ней. Просто надо найти любимый труд среди хороших коллег, нелюбимый труд надо бросать и лучше немедленно -он унижает Человека.
Любить - это уметь создавать прекрасное Ей и себе, но сначала Ей, иначе -  самолюбование самочувствами...
Кто-то чихнул от чувства прохлады.
Странно, - заметила Ол, - все люди чихают на одном языке.
Я обязательно помещу Твою фразу в наши мемуары, хорошо? - Ое стало смешно.
   Действительно, это было так. Так иногда чихали и котята.  Может, быть даже его любимый чеширский ласковый котёнок, в которого Оя был бесконечно влюблен за его ласковый и независимый от людей характер и желал ему только прекрасного, но не чихания, каким бы прекрасным оно не было.

Вечер

Вечер ещё не был в самом разгаре - всё торжество только начиналось. Но Она была само совершенство. Не потому, что это было видно извне - извне Она была одета безупречно, но не одежда делает Женщину Леди.
Все, кто смотрел на Неё, видел Её внутренний свет  - свет достоинства богини и грацию принцессы. Только Оя знал истинную причину этого. По Её аналитическим устным обзорам Оя понял - с каким талантливым человеком он работал. Она вскрыла то, что ни один агент мира не смог бы даже предположить - она нашла ключ к логике переговоров Особого Комитета по управлению так называемым Мировым правительством. На самом деле все было намного сложнее. Но логика выводов этого Комитета  после нахождения ключа в цепочке интенсивных  переговоров стала доступна только Ей.
Высшее командование оценило Её выводы присвоением Ей досрочно внеочередного воинского звания капитан второго ранга. Стратегическое командование просто так не присваивало звания даже за прекрасную запоминающую способность, а тем более в двадцать семь лет. Но Она и Её информация - особая статья.
Именно это внеочередное присвоение высокого звания стройной прекрасной переводчице и главе небольшой, но известной в мире компании "Золотой перевод" и стало причиной Её законного праздника. Оя первый сообщил Ей об этом. Старший генерал-лейтенант, европеец до мозга костей, имеющий западноевропейскую внешность, склад ума и манеры ученого-аналитика - господин Оя в этот вечер исполнял все Её приказания и причем с величайшим удовольствием приглашённого на столь торжественный банкет, имя которого было - присвоение ежегодной награды "Мисс перевода." Гости догадывались о многом, но не о Её новом звании, тем более, что Оя  подготовил все материалы для её торжества практически мгновенно и определил одной из главных награждаемых именно Её. Истоки этого "мгновенно" были в характере Оя  - заранее обдумывать варианты развития событий, что особо важно при неожиданных подарках и испытаниях судьбы. Всё хорошо вовремя и он это знал - Её результаты того стоили.
Единственное, чего Оя не мог знать -  будет ли здесь Её единственный - Ею любимый... Она Ему этого не говорила. Она многое не говорила Ему... Молчание - часто золото. И именно такое золото Она ему дарила с удовольствием. Она уже догадывалась о Её предназначении стать Любимой... Пока любимой гостями торжества...
Банкет набирал силу... Ресторан находился в огромной скале на высоком берегу моря и имел прекрасную террасу внутри с видом на сверкающую огнями вечернюю гавань.
Оя выступал с лаконичной и оригинальной вступительной речью  и одновременно открывал церемонию награждения. Зал был словно создан для этого торжества - уютные овальные столы из прекрасной бирюзы, подвешенные на  хрустальных цепях со свечами в центре столов, стены из прозрачного стекла с диковинными рыбами за ним и таким же полом и частью потолка с плавающими черепахами, медузами и даже акулами. Летящие с потолка и стен зажигательные мелодии делали   атмосферу вечера неповторимой. Оя чувствовал всю обстановку прекрасно, но его тревожила странная неспокойность в гавани, которая была видна через ажурную арку выхода на террасу - с чьей-то яхты второй раз ударил луч в соседнюю скалу. Всё было бы ничего, но после третьего луча со скалы вниз стали спускаться двое, причем прямо на террасу ресторана весьма незаметной тропой.
Оя знал, что вчера Её разговор в офисе неожиданно оборвался и на Её номер был странным образом подан чей-то голос -  телефон сообщил о необходимости внести в фонд совершенного мира информацию, подробности Ей сообщат. Была ли это ошибка - или готовилось что-то против их призового фонда - желающих взять всё силой с годами лишь прибавлялось – некоторые желали  стимулировать лишь негативные тенденции.
Оя принял определённые меры. Он вышел  на террасу, но не успел ступить на дорожку, как с дерева на него прыгнула огромная рысь и он едва успел ударом сбить её в обрыв в море, при этом сам поскользнулся и ударился о край подноса, с которым к ним шёл официант. Оя увидел на падающем подносе прикрытый салфеткой пистолет с глушителем. Ударом запястья он нейтрализовал официанта и, кажется, надолго. Кто-то побежал звонить в полицию - дело походило на обычный, но подготовленный профессионально грабеж с дракой. Оя остался один на один со спустившимися на террасу двумя скалолазами и в этот момент неожиданно вошла Ол.
"Уходи" - шепнул Оя и энергично пошел навстречу двоим скалолазам, один из которых уже хотел направиться к ней. Оя оказался точно между ними в метре от одного и в метре от другого . Искусно выполненный отточенный жест рукой - якобы испуганный показ чего-то сзади них и возглас "О-о", направлявший их взгляд в сторону на миг отвлек их внимание и  Оя взмыл вверх, как пружина. В следущий миг он с силой вонзил каблук в солнечное сплетение одного, а другого отточенным ударом двух сложенных змеёй пальцев ударил в горло. Оба скалолаза рухнули. Оя быстро связал обоих. Те ещё были в шоке. Через минуту на террасу вбежала полиция. Документов у грабителей не было, но отпечатков пальцев хватило на четыре их прошлых ограбления. Ол, которую все в фирме звали нежно Альфа, что значило Первая - не ушла и стояла неподвижно, готовая в любую секунду помочь Ое, применив любой Её надежный сильнейший по воздействию противоприём. Он это знал и улыбнулся Ей - сердце качало как мощный насос. Прыгать хорошо было бы подготовившись, но ... так даже интересней.
Она взяла его под руку и они как двое налюбовавшихся морем  вместе вошли в танцевавший в ритмах Амазонии зал...
Оя знал, что иной Любимый ею всё равно не сможет так идти рядом с ней, как он шёл сейчас, чувствуя Её всю рядом с собой... Он больше не допустит таких накладок, Она создана для прекрасного, пусть даже ему и дважды почти двадцать пять... Нет не дважды, он не чувствовал возраста - он чувствовал свои чувства к ней... Он Её ценил за Её волю прекрасно мыслить.
Странно, но Ое показалось на миг, что Она как будто привезла его к себе, заплатив сумасшедшие деньги за супербыструю летающую тарелку и он не отказался от ненужных затрат, зная, что Она самодостаточна в этих вопросах и не требовала ничьих согласий на собственные решения.
Где Вы будете ночевать сегодня? - спросила вдруг Она.
Оя испугался своего же мимолетного видения мыслей - неужели сейчас подлетит тарелка? Но он сориентировался и вложил весь свой оставшийся после прыжка перенастраиваемый интеллект в ответ: под  дверью и не возражай - я буду с другой стороны балконной двери.
Шутка не могла быть продолжена - у неё не было коврика для Оя - его уже облюбовал соседский кот, гуляющий ночами по балконам... Но важней ли для коврика кот? Может, коврику сегодня важней Оя?
Хотя для Ои было всё равно - он уже умел дежурить во сне стоя - в режиме разделения времени, но с кое-какими секретами с колокольчиками. Главное, что Она была рядом и в относительной безопасности.
Лишь потом он трижды себя благодарил за это - в тот вечер Её хотели украсть - богатая и наглая порномафия всегда льнула к прекрасным, как к источнику собственного самообогащения - двое скалолазов были их первой неудачной попыткой.
Уже потом Оя аккуратно без собственной засветки вывел спецслужбы на негодный клан и тот был случайно разгромлен до последнего руководителя, главный из которых так и не выплыл из холодных вод океана после очередной разборки конкурирующих порнофирм. Оя знал, кто это сделал, но ни цента не вложил в это. Достаточно было звонка - и прибыль одного клана ушла в другой карман при условии испариться из сервис-шоу города, в котором работала Её фирма и Она сама.
Из самого шоу убрать новый клан было невозможно - слишком много те затратили на своего вице-мэра и тот просто не хотел разрешать им  уходить из денежного нелегального потока. Выгода была важнее нормальной морали - не брать ничего и никого без их согласия. На всякий случай Оя напомнил новому клану о ещё одной досадной случайности, которая может всплыть при нарушении договора...
Тембр его голоса пытались записать и спецслужбы, и клан, но это было невозможно - и акцент, и специально созданная речевая система просто повторила его набор фраз на других длинах волн.

8.03.2001
Свобода мыслить

Говорят, Сократ сформулировал 4 принципа теории философствования:
1. Неосмысленная жизнь не стоит того, чтобы жить.
2. Реально существуют эффективные принципы мышления и деятельности, которым мы должны следовать, если хотим прожить хорошую жизнь.
3. Истина находится в каждом из нас, не в звёздах, не в традиции, не в религиозных книгах и не в мнении большинства.
4. Никто не может научить никого фундаментальным принципам правильного поведения и ясного мышления; некоторые люди, называемые учителями, философами, могут ставить вопросы, которые побуждают людей начать самопознание.
Оя сделал из этого свои выводы:
1. Свобода не есть истина в конечной инстанции, поскольку бескрайна и безгранична и не имеет потому определенного лица. Наслаждаться свободой всё равно, что наслаждаться невозможностью осознать границы.
2. Истина в красоте - красоте конкретной и для каждого определенной в очень прекрасных границах и ненавязчивых ограничениях. Свобода всегда притягивает в бесконечность, т.е. в никуда, красота же - к конкретно осязаемому образу и чувству прекрасного обладания красотой и возможностью разместить её - красоту -  в своих просторах мысли всегда.
3. Человек в себе всегда содержит две сверхличности: одна анализирует прошедшее, настоящее  и возможное будущее и ставит вопросы себе подобному, а вторая анализирует суть вопроса и пытается найти ответ, опираясь на всю совокупность знаний своих. Иная композиция ведёт к иному.
4. Всё в мире  - от приоритетов. Нет их - нет движения.
Высший приоритет мира - Любовь, во всем многообразии её проявлений. Нашедший Любовь – счастливый. Ищущий Её - идущий к счастью. Создающий Любовь - истинно любящий. Не имеющий Любви - кто ему поверит?
Однажды в маленьком кафе на бульваре Распай Оя стал невольным свидетелем беседы свободно мыслящих семнадцатилетних девчат. Он сидел совсем рядом и при желании не мог не слушать - слишком энергично они чувствовали свою свободу. Смысл разговора был как будто  специально для сценария кинокомедии:
Как ты считаешь, какой брак счастливей?- спросила одна.
Когда ей двадцать, а ему восемьдесят.
У первой даже речь не сразу возникла:
Сколько? - переспросила она.
Восемьдесят - он будет бесконечно счастлив - у него же ты - сокровище для него - одного твоего вздоха на сутки хватает, зато у тебя всё - богатство, балы, рестораны и никаких проблем...
А любовь?
А что это?- удивилась вторая. Тебе ж свобода потом всю жизнь будет, - вспомнила она.
А от чего свобода? - так и не почувствовала смысла такой "свободы" первая.
Оя встал и ушёл. Впереди была ещё встреча с Интернетом на авеню Клебер - к ней надо было успеть подготовить материалы о свободе печатания Спецтипографией лишних миллиардов ничем не обеспеченных американских долларов, которыми обеспечивались все дестабилизирующие воздействия мира почти во всех регионах мира, где СпецКомитет  мог внедриться со своим пониманием свободы.
Странные мысли опять не покидали его. Ол рвалась за океан  без Ои. Ей хотелось самостоятельной работы, жизни, полёта... Оя не стал объяснять Ей, что он был для Её жизненного двигателя автоматизированной упреждающей системой, которая моментально включала сигнал в случае опасности или увеличивала обороты двигателя в случае, если приближался ураган, или резко включал кондиционеры и автопилот, когда Её нервная система становилась сверхперенапряжённой. Она моментально реагировала на это и приходила в прежнюю прекрасную форму - в форму капитана второго ранга - в форму прекрасной очаровательной и чарующей, умеющей творить волшебство... с его памятью и чувствами.
Вечером он сказал Ей главное: побеждать в нашей жизни должен не сильнейший внешне, а важнейший для Тебя. Но Ты должна чувствовать нужность всего множества Твоих чувств, а не какого-то одного пусть от суперкрасивого и стройного мэна.
С годами грани важнейшего меняются - но  главные неизменны - надёжность, умение понять и остаться вопреки препятствиям, умение ценить Тебя такой, какая Ты есть в моей памяти, а не кем-то случайно обрисованная, желание создавать общее.
    Всё это Она могла, когда хотела этого. Но мир был ещё слишком неизучен Ею и Она летела опять в поисках Альфа Центавры - в неведомую интереснейшую Ей дорогу странствий.
Оя всё это предвидел - он когда-то уже прошёл все туманности Андромеды. Реальный мир знаний и мир близкого человека был гораздо интересней мифов разума. Трудность его положения заключалась лишь в том, что он должен был убедить Её в этом, но как? Она даже не желала ничего слышать про приземление в страну ожидания будущего, ей нужно было всё и сразу - но это всё Она делала сама, ведя за собой многих.
Вот этих многих он и не мог прогнозировать, хотя у них была сильная фора - они были ближе.
Тот вечер  был необычный. Оя объяснял роботу-псу Альфу суть  своих импульсов - объяснял вслух: я люблю лучшее для меня в мире - я люблю.
  Альф ответил: посмотрим.
   Оя не согласился - смотреть не получается - надо чувствовать, но не через сотни  микрон, а всем - руками, губами, касанием.
   Альф ответил: посмотрим.
     Оя удивился: Альф был запрограммирован на что-то другое, вероятно на полёт странствий по миру его хозяйки. Оя понял это и готов был ждать - тем более, что Она собиралась всё-таки определить после последнего круиза свой реальный приоритет своей будущей деятельности - время того требовало. И Оя знал почему.
Основное занятие требовало всё чаще быть на месте, а не кружить по миру как сопровождение элиты - она сама не осознавала, что уже давно сама стала элитой. Долго Её не могли прощать - все требовали Её постоянного нахождения рядом, но Она не соглашалась - многие Её стали упрекать в каких-то невыполнениях чего-то им обещанного, но Она не обещала никому ничего словами, а лишь была общительна со всеми.
Оя все понимал - круг Её общения и восприятия как просто коллеги таял - нужно было менять Её имидж - имидж просто общающейся - Она становилась нужнее на другой ступени мира - на более высокой ступени  - ступени элиты интеллектуального бизнеса. Её книга с Оя подходила к завершению и могла дать Ей имя в мире бестселлеров.
Время уходило в даль, Её чувства тратились уже не на созерцание мира, а на уход в особую иррациональную среду Её мыслей, спасающую Её от ненужных Ей эмоций. Это было непросто - любить всё прекрасное лишь чувствами.
Время выбирать цвет горизонта и звёзды на  небе наступило. Жизнь открывалась Ей с новой стороны - до тех пор неизвестной - он предлагал Ей всё, что Ей не было опасно впоследствии, но нужно. Она думала. Такого Ей раньше никто не предложил. 
Миг Её выбора - не такой уж определенный поступок - разведка никогда не указывала точных сценариев мысли. Никто не мог  указать Ей и точных сценариев Её чувств.
Простите, сэр Оя, но не Вы будете определять все в Её жизни; - сказал Альф.
           Спасибо, Альф, -ответил Оя,- я Ей ей это уже сообщил".
А кто же тогда? - удивился Альф.
Разум Её чувств, - ответил Оя и мысленно  дотронулся до Её ладони губами, поцеловал Её посреди ладони и согнул Её пальцы, чтобы поцелуй не улетел к звёздам. Всё было мысленно.
Она была уже с делегацией. Готовилась крупнейшее крушение экономик стран - миллиарды средств переводились в недвижимость и в устойчивые валюты, чтобы потом опять появиться на других, более дешёвых рынках недвижимости рухнувших стран. Ол знала и другое - всё чаще на переговорах использовали слаботочные неизлучающие биопереводчики - никто никому не доверял. После перевода биопереводчиков уничтожали специальным раствором. Оя это предполагал и разрабатывал вариант внедрения Её в ином качестве, нежели прекрасная переводчица и лингвист. В совершенно ином - он уже решил это.

18.03.01
Время.

Все считали время давно изученной величиной и никто не пытался особо узнать, что время t - обычный процесс непрерывного изменения положения элементарных частиц, их совокупностей и их полей и потенциалов в пространстве предметов, объектов и их поле-волновых состояний.
Оя давно нашел формулу времени через параметры предмета и доказал её через динамический объём предмета с помощью  четверного интеграла и определил время как непрерывную бесконечно большую последовательность бесконечно малых изменений при изменении измеряемого расстояния от одного взаиморасположения до другого.
Все тонкости дальнейшего Оя определил однозначно: любое элементарное изменение - течение времени - происходит из-за воздействия сил, волн или поле-волновых воздействий реальных или придуманных образов. Причиной воздействий было стремление достичь намеченного - приоритетов своих или чьих-то.
Получалось, что время для человека и всего живого в мире (а в мире практически всё живое - на уровне электронов и элементарных частиц) - это чьи-то (космические, наземные, подземно-надземные или океанические, морские) векторные, направленные силовые воздействия – векторные воздействующие силы. Именно они уводили человека и процессы внутри и вокруг него в то направление, в тот вектор жизни -  вектор чувств и мыслей, куда стремился реально человек или куда его стремили силы чужие - силы чужого времени, чужих воздействий. Т.е. время как великая сила стремит нас  в хорошее состояние и светлую перспективу или наоборот - в бессмыслицу, потерю времени или того хуже.
Такой мир расширялся необыкновенно, так как воздействия векторов времени - векторов сил в мире чувств изменяли наши чувства незначительно или значительным образом меняли всего человека или его чувство.
Оя понимал, что вообще всё в мире взаимосвязано с различной степенью взаимовлияния, поэтому те, кто самогенерировал созидательную направленность своих устремлений и чувств - тот жил интересно  с огромной экономией силовоздействий-времени на развитие, иные же растрачивали время - ценнейшую часть наших способностей и сил - нашей энергии -энергии чувств на чьи-то приоритеты, которые нам совершенно не необходимы и даже чужды.
Оптимальный вариант этого - не попадать в подобные зависимости и под воздействия нежелательных нам сил и эмоций.
Оя шёл по прекраснейшему шедевру мировой культуры - подобного дворца не было ни в одной стране мира. Он шёл один - Ол не могла придти, вернее могла, но тогда многое было бы упущено в главном в тот момент. Странно, -  подумал Оя, - оказывается жизнь длится каждый момент, а он думал, что мы  живём не одним моментом, а целыми галактиками времени - прекрасным в прошедших событиях, чудесным чувством к идущему рядом и чувством будущего хорошего - целой триадой влекущих создавать событий, тогда жизнь не превращается в клетку размером с точку, где ни жить, ни мечтать, ни любить невозможно - в точке трудно возникает  понимание, что может быть лучше, стоит лишь только захотеть. Однако Оя и из точки находил выход, строя рядом с выделяющейся на каком-либо фоне вторую, третью, миллионную точку по красивой влекущей вверх траектории, затем траекторию расширял до прекрасной магистрали, делал из неё огромнейшие поля, уходящие в безбрежные дали моря.
    Но это был Оя - человек будущего, живший в этом времени ради приближения красоты созидающего мира, красоты любви и наслаждения прекрасным.
На самом деле некоторые специально создают у многих впечатление, что всем нужно жить в точке, этим они всё пространство чувств и мыслей превращают в тёмное пространство - стирают память своим негативным отношением ко всему прекрасному.
К счастью, они ошибаются!
___________________

©  Серж Пьетро 1. 2000-2001, 2012, 2016. Санкт-Петербург, Сан-Марино, Рим, Москва. Плёс.