халцедоновый взгляд

Заходишь в дом, стены облакастые, а пол всё легче будней, но улыбается-то его зубами; комоды хохочут четвертующими четвергами, а окна что твой задумчивый взгляд на мир – всё снаружи блекло, далеко и совершенно не тех плоскостей, какими должны быть, пока ты внутрь себя забрался и вылезать не хочешь, глазеешь на все эти вилки-ложки, магнитики на холодильнике, растения в горшках и смятое одеяло на скрипучей раскладушке. И тогда, конечно, твоим маяком, светом, рассеивающим тьму застывшего, вязкого спокойствия, станет девочка, всполохи приручённого тобой хамства, непрерывная пульсация, усевшаяся на ступеньку раскладной лестницы, ведущей в самое сердце этого крохотного, но необъятного, непривычного и одновременно такого знакомого, что почти объёмная метафора о тебе самом, мирка.
Ответом на твои незаданные вопросы станет грохот той самой раскладной лестницы с расшатанными болтами, расшатывающими нервы всех приползающих сюда.
И вот после этого грохота – привет. Внутренний, мысленный, чуть не материализовавшийся в воздухе, смешной и одинокий, недоделанный и чересчур ребристый, но адресованный тебе и никому больше. Выстрел пронзительно зелёных глаз и потрескивание разгорающихся волос – вот тебе и просьба пойти за собой, приземлиться на жёсткий матрац, поросший её к тебе нежностью, розовыми цветами, въевшимися в покрывало. И ты сбрасываешь с себя маски, кроссовки, стереотипы и куртку, повседневность, поджидающую за воротами дома и футболку, падаешь в хрупкость её сонного царства, ловишь её запястья, губами считаешь пульс и закрываешь свои глаза, чьи взгляды она собирает и засушивает между страниц справочника о минералах ("а где же ещё мне хранить твои халцедоновые взоры?" – она улыбалась и в сотый раз отвечала вопросом на твой немой вопрос), обнажая морские веки, изрезанные по ночному небесными молниями. И она целует их, и не боится твоей наэлектрирезованности, и что обожжёт своими веснушками – и вы загораетесь единственно настоящими звёздами под её пластмассовым небом, журчите внутри друг друга ручьями, отражаетесь в вашей общей коже, усеянной рунами и знаками о любви и мгновении.
Потом молчите и она вдруг предлагает сыграть в гляделки.

– Кто первый засмеётся или кто первый моргнёт?
– Кому первому осточертеет морда другого, так, что он отведёт глаза.

И вы смотрите внутрь друг друга, запирая этот момент в вечность, смеётесь и моргаете, а взгляда не отводите. И состарились бы уже, покрылись морщинами пока смотрели, если бы её маму хотя бы на чуть-чуть задержали на работе, но она совершенно бестактно нарушила вашу неиссякаемость звуком отворяющего дверь ключа, а тебе опять пришлось уходить через окно, оставив только свой запах и очередной нелепый халцедоновый взгляд своих запылившихся глаз.