весна

В голодные холода она своими покрасневшими от мороза ладонями всё собирала сосульки, несла домой и кидала в ванные-раковины, чтобы вся зима утекла по трубам и жила себе преспокойно в канализации, нас не трогая.
И наступила весна.
Ещё не зелёная и даже ещё не море, по которому можно доплыть до школы на своём многовековом истёртом острыми вселенными и горьким прошлым портфеле, но уже с птицами и чудесами; уже с оконченным вторым триместром; уже с всё сильнее разгорающимися влюблённостями, тихо тлеющими в нас в январе, спрятавшееся в этом убийственно белом с отливом в голубой, в замороженном небе, натёртом на нас в качестве сахарной, тающей на языке, тоски на десерт, от которого мы в конце концов примем смерть – свою ли, чужую ли, но смерть чудотворящей осени уж точно.
И вот наступила весна, вот запели птицы и начали набухать почки – банально, как в учебнике по русскому языку, где ближе к марту будут упражнения про эту скучную, скучную весну, но такую правдивую, что и слова добавить некуда – набухают почки, поют птицы, просыпается земля.
Она бы, конечно, добавила, что рассветы нынче растекаются по склону небес раньше, ёлки уже не гнутся под их тяжестью, а дети гораздо чаще улыбаются и просыпаются с меньшим желанием заснуть обратно, потому что какие бы подвиги они не творили там, где-то далеко-далеко, куда только мыслями и дойти, если уж не спишь, "может оно и к лучшему?" – своими ещё не случившимися, но поджидающими их сегодня везде комиксными набросками с заключёнными в них приключениями думали дети.
И делали правильный выбор.
И делали правильный выбор, потому что наша девушка с рыжими волосами, всюду разжигающая огонь, будь то сердца, мосты или человеческие взгляды, она-то уж точно знала, что нужно этим детям и всегда им это давала: то влюблённость, то ключ от сундука с идеями, то лестницу и нож – конечно же, чтобы добраться до неба, распороть ему брюхо и спрятаться в этой покалывающей голубизне; и тем же временем подавала их родителем валерьянку, (в случае с родителями-котами это была кошачья мята, не подумайте, у неё не было желания их опьянять, это она может и без всяких дурманящих средств) жилетку, плечо и уши, которые выслушают всё-всё и сгенирируют новых приключений для их детишек, уже более будоражащих и без того кипящую кровь и менее опасных для нервной системы их не находящих себе места родителей.
Конечно, на этом организация весны не заканчивалась, были у нашей искрящейся рыжести и ещё дела в списке, и без внимания она их не оставляла. Поэтому многих в последние дни зимы покинуло желание разглядывать узоры на коврах и появилась лёгкость, свойственная бабочкам и сантовским оленям, необходимость находить вещи интереснее мордашек среди пыльных тканей; поэтому всё становилось ярче, насыщенней и маловероятней, пульсировало волшебством и рассыпалось снами; поэтому, только поэтому в людях возродилась жизнь и жажда до неё. И, может так статься, только потому что она вычеркивала из своего списка весенних дел уже свершённые ею, весна и зацвела в человеческих лёгких, забилась в их висках и загорелась в глазах, а не ограничилась именами своих сыновей в календарях.
Вот и наступила
в е с н а.