Имитатор

Глава первая

Двухлетним ребенком Кин часами просиживал на ковре в детской, склонившись над раскрытыми книгами, время от  времени переворачивая страницы. Когда его спрашивали, что он делает, малыш отвечал уверенно и просто: «Читаю».
– Прелестное дитя! – воскликнула, глядя на него, подруга матери, как-то оказавшаяся в доме. – Как тебе удалось, дорогая, научить его этому в столь раннем возрасте?
– Ах, нет же, – отвечала мать, – малыш не знает даже букв. Он едва научился складывать из слов короткие фразы.
– Но он сидит так с самого обеда. Я уже давно за ним наблюдаю. Дети в этом возрасте обычно очень подвижны и обожают игрушки. Послушай, Элис, а вдруг Кин каким-то непостижимым образом все-таки научился читать и просто водит всех за нос? Ведь может же быть такое!
– Это исключено, – сказала уверенно мать, – подойди поближе и посмотри, какая книга лежит перед ним.

Женщина заглянула через плечо мальчика и увидела страницы, плотно заполненные иероглифами.
–  Это книги на китайском языке из библиотеки моего мужа. Они стоят на самой нижней полке. До других малыш пока не достает, – объяснила Элис.
– Но я все-таки спрошу у него, – не унималась подруга, – интересно, что он мне ответит. Скажи мне, детка, что ты тут делаешь?
Ребенок поднял на неё холодновато-голубые глаза и ответил:
 – Читаю.
– О чем же эта книга, мой милый?
Мальчик на минуту задумался, а потом уверенно произнес:
– О кроликах.
И опять склонился над фолиантом.
– Ну, что – узнала? – с улыбкой спросила мать мальчика.
–  Да, удивительный ребенок, – задумчиво произнесла подруга.

Глава вторая

И чем старше становился Кин, тем чаще удивлял он окружающих. Глядя на него, увлеченного очередным «делом жизни», многие недоумевали и только разводили руками.
Учась в гимназии, мальчик вдруг заинтересовался химией. Родители поначалу обрадовались и даже стали поддерживать его, полагая, что увлечение может со временем перерасти в профессиональный интерес. Кстати, тут же вспомнили, что какой-то троюродный дядя бабушки по материнской линии был профессором  химии. А юный химик собирал по всему дому подходящую посуду – флаконы, пробирки, бутылочки – и наполнял их подкрашенной водой. Комната его стала похожа на лабораторию. И он проводил там все свободное время, переливая содержимое сосудов из одного в другой. Когда его спрашивали, что он делает, он с серьезным видом отвечал, что создаёт вакцину против скарлатины и в самое ближайшее время спасет человечество от этой страшной болезни. На него смотрели с уважением: подумать только, такой  маленький, а заботится о человечестве! Но когда обнаруживались в дневнике двойки по химии, родители никак не могли понять, в чем дело.

Наконец мать, решившая, что сына незаслуженно обижают, отправилась к учителю химии. И тут выяснилось, что Кин последний по этому предмету в классе и не может даже написать формул простейших химических реакций.
– Нет, что-то здесь не так, – сказал задумчиво отец мальчика, выслушав рассказ жены о посещении гимназии. – Я сам поговорю с ним и все узнаю.
И он решительно направился в «лабораторию».
– Ну, сынок, как твои успехи?
– Превосходно! Теперь, как никогда, я близок к великому открытию. Осталось только проработать некоторые детали.
– А ты когда-нибудь рассказывал учителю химии о своих опытах? Может быть, он дал бы тебе практический совет.
– Да что он может сказать! Он совершенно ничего не знает, все пишет на доске какие-то непонятные буквы на иностранном языке вместо того, чтобы делать опыты. Я лично этой ерундой заниматься не собираюсь.

Надо сказать, что  увлечение химией прошло довольно быстро. И Кин никогда больше не вспоминал о своем намерении спасти  мир от опасной болезни. Он открыл в себе другое – теперь он  твердо знал, что будет писателем. Поначалу он держал все в тайне, так как не был уверен, что его правильно поймут. Да и можно ли ожидать поддержки от людей, которые так далеки от литературы, как его родители! Кин сочинял стихи по самым различным поводам и восторгался их совершенством. Важные события, происходившие в городе, описывались им в поэмах и одах. А когда прибыл с визитом посол Республики Чад, Кин написал пьесу в четырех актах с прологом и эпилогом. После этого он стал считать себя драматургом – талантливым и непризнанным.

Но более всего он преуспел в жанре автобиографического описания. Собственная жизнь представлялась ему  значительной и интересной, и он считал своим долгом запечатлеть ее на бумаге во всех подробностях. Перечитывая свои записи, Кин пришел к выводу, что он уж слишком точно описывает происходящее, не давая простора фантазии и сдерживая творческий порыв. И он нашел в себе силы избавиться от этого недостатка, после чего его произведения приобрели вид  фантасмагории, в которых даже сам автор не мог отличить правды от вымысла.

Всякий писатель желает иметь читателей. Тайное увлечение должно было стать явным. Кин решил, что настала пора обнародовать свои литературные опыты. Для начала он отнес в местный театр  пьесу, снабдив ее подробными комментариями по поводу того, как ее надо ставить на сцене. Но режиссер почему-то ею не заинтересовался. Тогда наш юный непризнанный гений решил попытать счастья в другом месте и стал последовательно обходить редакции местных газет и журналов, настойчиво предлагая свои стихи и автобиографические очерки. Он вываливал на стол видавшего виды редактора кипы исписанных мелким неразборчивым почерком листов и терпеливо ждал изъявлений восторга и удивления. Надо сказать, что его надежды оправдались только наполовину: читающие действительно дивились, но не чему-нибудь, а количеству орфографических ошибок и отсутствию знаков препинания.

Глава третья

Закончив кое-как гимназию, Кин вознамерился поступать в Академию торговли. Он заявил, что сам подготовится к  вступительным экзаменам и репетиторы ему не нужны. Родители, конечно, удивились, но видя, как он с утра до ночи сидит над учебниками, решили ни на чем не настаивать: может быть, Кин действительно так силен в науках, что в помощи не нуждается. Он с таким важным видом рассуждал о рентабельности, процентах прибыли и товарных знаках, что все были уверены в том, что перед ними квалифицированный специалист.

Но вступительные экзамены Кин не выдержал. Он пришел домой рассерженный и заявил, что в этом году в состав приемной комиссии включили каких-то странных профессоров и преподавателей, которые просто ни слова не поняли из того, что он им рассказывал. Академия же, в которую он намерен был поступать, оказалась неперспективным учебным заведением, совершенно не соответствующим его талантам. Озабоченные родственники стали искать нечто перспективное и соответствующее и нашли весьма престижный колледж, в котором преподавал  внучатый племянник дедушки Кина, что позволило нашему герою поступить туда без экзаменов.

Итак, многообещающий студент приступил к занятиям и посещал их старательно,  не пропуская ни одного, делая подробные записи и удивляя всех своим усердием. На столе у него уже высилась стопка тетрадей, напоминавшая Пизанскую башню, которая однажды все-таки рухнула, а мать, видевшая это, стала собирать тетрадки и случайно раскрыла одну из них. Удивлению ее не было предела: страницы были заполнены какими-то непонятными знаками, даже отдаленно не напоминавшими буквы. Она стала смотреть другие тетради, и там обнаружилось то же самое! На последней странице каждого «конспекта» красовался огромный иероглиф, искусно выведенный красной тушью.

Не зная, что и подумать, бедная женщина кинулась к мужу. Он посмотрел принесенные ею записи и смог прочесть только иероглифы, поскольку был ученым-востоковедом, но усмотреть связь между ними и каким-либо из предметов, изучаемых сыном, он не смог.
С нетерпением ожидали родители возвращения студента, чтобы потребовать у него объяснения. Он явился, небрежно бросил на стол пачку тетрадей и улегся на диван – отдыхать.
– Скажи, сынок, какие сегодня были лекции, – осторожно начал отец.
– Весьма скучные, – отвечал сын.
– Но ты все-таки ведь записал что-то? – спросила мать.
– Конечно, я записываю все  очень подробно.
– А можно мне посмотреть твои конспекты? – попросил отец.
– Разумеется, можно, только ты там вряд ли что поймешь.
– Ну, что ты, мой мальчик, – возразила мать, – твой отец очень образованный человек, известный ученый.
– Ученость здесь не при чем, – довольно высокомерно заметил Кин, – дело в том, что я изобрел собственный язык для удобства записи, который никто  кроме меня расшифровать не сможет.

Он протянул руку к столу и, не поднимаясь с дивана, взял тетрадь и подал ее отцу. Тот  полистал ее и, указывая на иероглиф на последней странице, спросил:
– А ты знаешь, что это означает?
– Ничего не означает, – нехотя ответил Кин. – Просто я срисовал его с какой-то книги, потому что он мне понравился.
– И очень искусно срисовал, – заметила мать, – у тебя к этому явный талант. Ну кто еще может так точно скопировать сложный рисунок!
Растроганные родители уже забыли, с чего начали разговор. Они смотрели на восточные письмена и восхищались  дарованием сына.

Глава четвертая

Первую сессию Кин провалил. Он не смог расшифровать ни одной записи, сделанной собственноручно на изобретенном им языке. После первой неудачи студент к учению охладел. Он заявил, что оставляет колледж, чтобы попробовать себя в каком-нибудь стоящем деле.
Как-то на соседней улице Кин заметил представительную вывеску. На ярко-синем фоне крупными золотыми буквами было написано: «Министерство связи», а чуть пониже и помельче – «Почтовое отделение № 8». Массивная дверь справа от вывески растворилась, и высокий статный человек в черном мундире с блестящими пуговицами появился на пороге. Он весь был исполнен важности и достоинства. Фуражка с гербом украшала его величественную голову.

– Господин начальник, – позвал его кто-то, находившийся за спиной Кина. – Машина подана, извольте садиться!
Кин обернулся и увидел шофера, тоже в форменной одежде, который стоял у раскрытой дверцы лимузина и жестом приглашал начальника почты в машину. «Вот это мне, пожалуй, подойдет, – подумал про себя  несостоявшийся студент. – Мундир очень элегантный… И автомобиль – шикарный… Я полагаю, мне нужно стать начальником почтового отделения. Это достойное место. И меня оно вполне устроит, на первое время, разумеется».

Поступив работать на почту, Кин взялся за дело с большой охотой. Обязанности у него были несложные – наклеивать марки и ставить почтовые штемпели на конвертах и открытках. Корреспонденции поступало сравнительно мало, и в свободное время он с удовольствием читал открытки, присланные разным людям издалека. В основном это были весточки от путешественников, в которых они сообщали близким о своих впечатлениях. Здесь попадались красочные открытки с видами Ниагары, живописные пейзажи Швейцарии, прелестные картинки Японии; другие глянцевые картонные карточки, изображали забавных кенгуру, огромных слонов и крошечных тушканчиков. На каждой такой открытке стоял штемпель страны-отправителя. Заморские почтовые печати были замысловаты, сказочно красивы и неразборчивы. «Как интересно получать письма из разных стран, – размышлял Кин, перебирая цветные картинки и беззастенчиво читая написанное на обороте. – Ну почему мне никто не напишет, к примеру, из Австралии? Наверно, потому, что я простой почтовый служащий, каких сотни. А вот был  бы я значительным человеком, таким, как начальник нашего почтового отделения, мне писали бы со всех концов света».

Мысль о том, что он должен стать человеком заметным, не давала ему покоя. Но как этого достичь? Чтобы обратить на себя всеобщее внимание, надо сделать что-то из ряда вон выходящее, например, принципиальным образом изменить способ приклеивания марки на конверт или расположение знаков почтовой оплаты. Но все это требует времени и тщательного обдумывания, а действовать надо было незамедлительно.  И он решил для начала провести коренную реорганизацию почтового отделения № 8.

Теперь Кин приходил на службу первым и уходил последним. В специально заведенном блокноте он регистрировал время прихода остальных сотрудников, а также время их ухода. Несколько дней было потрачено на составление всевозможных списков, но зато все четверо сотрудников теперь имели четкое представление о количестве конвертов, открыток и марок, бланков, оберточной бумаги, сургуча и бечевки, которое расходовалось ежедневно. Журналы входящей и исходящей корреспонденции заполнялись с особой тщательностью. В течение дня он строго следил за тем, как его коллеги выполняли свои обязанности, давал им указания и требовал отчет о проделанной за день работе.

Надо сказать, что окружающие далеко не сразу поняли, почему они должны подчиняться этому самозваному начальнику. Но вскоре единодушно решили, что с ним лучше не спорить – себе дороже обойдется – и делали вид, что принимают его всерьез. За глаза же они посмеивались и называли его «наш предводитель». Кин так привык считать себя главным, что не находил нужным принимать во внимание чье-либо мнение. Он уже разглагольствовал о расширении штатов, причем вновь принимаемые сотрудники должны были находиться в его непосредственном подчинении. Вот скоро он примет на работу двух своих заместителей, и тогда можно будет развернуть дело по-настоящему.

Путь наверх, начатый столь стремительно, неожиданно был прерван роковым стечением обстоятельств. Один из посетителей почты, не получивший вовремя  свою корреспонденцию, потребовал объяснений, которые он желал получить лично от начальника.
– Кто тут у вас самый главный? – раздраженно спросил он, оглядывая притихших служащих.
Все растерянно молчали. Только Кин, нисколько не смутившись, с достоинством произнес:
          – Начальник здесь я. Потрудитесь сформулировать, что именно вас не устраивает…

Он хотел еще что-то сказать, но тут заметил, что все служащие разом повернулись к двери и замерли в ожидании. По их лицам было видно, что ждали они чего-то ужасного. А в проеме дверей, занимая собой все его пространство, возвышалась фигура начальника почтового отделения, только что прибывшего на службу. И никто не сомневался в том, что он слышал  последние слова Кина.
– Вы забываетесь, молодой человек, – сказал он после долгой паузы, – и я полагаю, что объяснения тут излишни. С сегодняшнего дня вы уволены.
Кин тщательно собрал все планы и журналы учета, сложил их аккуратной стопочкой на полке и, не прощаясь ни с кем, вышел, прихватив с собой иллюстрированный «Каталог  почтовых штампов стран мира» в качестве компенсации.

Глава пятая

Государственная служба явно не соответствовала организаторскому таланту бывшего почтового служащего, и он решил  развернуть  деятельности в иной сфере. Замыслы его были, как всегда, грандиозны. Кин задался целью создать общественную организацию, беспрецедентную по своим масштабам и значимости; сознавая всю меру ответственности перед человечеством, он учредил «Фонт поддержки Пизанской башни». Сам же стал его президентом, председателем и коммерческим директором одновременно. И тут Кин почувствовал, что настал его звездный час: наконец-то он нашел достойное дело и поле деятельности для реализации своих многочисленных талантов. Не хватало самой малости – сотрудников Фонда, его непосредственных подчиненных. На поиски их он пустился сам, ведь надо было подобрать надежных помощников, преданных делу.
 
Прогуливаясь по городскому скверу, он обратил внимание на множество людей, немолодых, но вполне бодрых, которые азартно играли в шашки и домино. Вокруг игроков, уютно устроившихся в тенистых беседках, собирались любопытные и постоянные зрители, которые тоже принимали живое участие в игре.
Кин подошел к компании игроков, постоял немного,  а потом громко сказал:
– Смотрю я на вас, господа, и думаю, сколько сил, энергии и интеллекта пропадает даром!
Игроки оставили шашки и подняли на него глаза, в которых застыл немой вопрос.  Оказавшись в центре внимания, Кин продолжал:
– Каждый культурный человек должен быть в курсе происходящих событий и по мере сил содействовать их развитию. Вы знаете, что в нашем городе уже две недели существует общественная организация прогрессивно мыслящих граждан под названием «Фонд поддержки Пизанской башни»?
Никто из присутствующих не мог похвалиться осведомленностью в этом вопросе; им стало немного неловко за свое неведение.
– Мы даже ничего об этом не слышали, – сказал один из игроков извиняющимся тоном.
– Вот видите, вы не слышали! – подхватил с воодушевлением Кин, – и это в то время, когда все прогрессивное человечество борется за сохранение уникального памятника культуры, знаменитой Падающей башни! И вы еще считаете себя цивилизованными людьми?

По реакции игроков можно было понять, что они уже осознали всю степень своего несовершенства и вины перед просвещенным человечеством и готовы хоть сейчас, не отходя от игровых досок, присоединиться к защитникам Башни.
Президент Фонда был вполне удовлетворен произведенным эффектом. Он оглядел присутствующих и торжественно произнес:
– Каждый из вас может стать членом нашей организации и подключиться к работе, если обнаружит стремление сотрудничать с нами. Приглашаю вас на собеседование, которое состоится в ближайшее воскресенье в центральном офисе Фонда.
Никакого офиса, разумеется, не было. И Кин назвал свой собственный адрес. А воскресный день он выбрал потому, что вся его семья проводила выходные дни в загородном доме, и он мог подготовить городскую квартиру для приема будущих сотрудников.
Как только в субботу утром семья уехала,  он принялся за дело: убрал из прихожей  одежду и развесил плакаты и изображением Пизанской башни; на дверь своей комнаты прикрепил табличку «Президент Фонда», которую он заказал уже давно в рекламном агентстве и которая выглядела замечательно – золотые буквы на ярко-синем фоне. Заранее подготовленные им Устав Фонда, план работы, протоколы заседаний фирменные буклеты  и прочие важные документы были аккуратно разложены на письменном столе. Здесь же лежали ровной стопочкой бланки удостоверений, и были они необычайной красоты –  вишневого цвета с золотым тиснением. Президент предполагал вручить их лично каждому новоиспеченному сотруднику после собеседования.
И все вышло именно так, как было задумано: в назначенный час желающие явились, с ними была проведена краткая двухчасовая беседа об архитектуре средневековой Италии, различных религиозных конфессиях и генеалогическом древе каждого, после чего им торжественно вручили удостоверения и дали задание на ближайшие три месяца.

Итак, Фонд начал свою работу. Почти еженедельно Президент издавал приказы, которые зачитывал на заседании президиума Фонда; содержание их сводилось в основном к объявлению благодарностей наиболее отличившимся сотрудникам и представлению их к премиям. В числе награжденных и поощренных за непродолжительное время успели побывать практически все, так как коммерческий директор не хотел никого обижать. Правда, премии никому не выплачивались по причине отсутствия денежных средств, но знать, что ты награжден, было все-таки приятно.
 
 Когда же зашла речь о выплате жалования, то предводитель прямо заявил недогадливым подчиненным, что организация построена по принципу самоокупаемости, а если они желают еще и деньги получать, то пусть собирают пожертвования граждан на поддержание Падающей башни, а средства регулярно сдают коммерческому директору, который из этой суммы будет выплачивать жалование в строгом соответствии с вкладом каждого в общее дело. Надо сказать, что далеко не всем сотрудникам пришлась по душе эта идея, и некоторые, наименее сознательные, тут же покинули Фонд и вернулись к своим обычным занятиям в городском сквере. Видимо, они сочли, что играть в шашки и домино бесплатно гораздо приятнее, чем на тех же условиях целыми днями носится по городу и собирать подписи и пожертвования. В результате чего штат Фонда сократился вдвое, но Президент не унывал и объяснял оставшимся сотрудникам – долго и обстоятельно, что это даже хорошо, ибо доля каждого из них при распределении собранных ими пожертвований возрастет в два раза.

К сожалению, доходов день ото дня становилось все меньше и меньше, штат таял на глазах, и вскоре президент, председатель и коммерческий директор (в одном лице) остались в полном одиночестве. Падающая башня продолжала наклоняться. Но Кина это уже перестало интересовать, ибо он был во власти новой идеи. Поняв, что обеспечить себе сколько-нибудь сносное материальное положение своими силами он не сможет, бывший  учредитель Фонда решил жениться на богатой невесте.

Глава шестая

Надо сказать, что именно эта идея была самой реально выполнимой из тех, что вспыхивали в голове Кина. Он обладал приятной внешностью, умением вести легкую, занимательную беседу, очаровывать дам своим любезным обхождением. Когда это было необходимо, он становился милым и ласковым, отпускал изящные комплименты, перед которыми трудно было устоять даже опытным кокеткам. А что говорить о молодых барышнях, мечтающих о замужестве! Они просто таяли и млели, томно опуская глазки, и были готовы на все. Кин подобрал себе невесту, которая, по его представлениям, абсолютно соответствовала идеалу совершенства: была единственной дочерью состоятельного господина, занимавшего видное положение в городской управе. То обстоятельство, что невеста оказалась несколько старше его, ничуть жениха не смущало; выглядела она хорошо и была достаточно умна, чтобы оценить свое положение. Одним словом, ищи хоть три года, а лучше не найдешь.

Изобретательный жених употребил все свое обаяние и умение, чтобы очаровать барышню. Он забрасывал ее нежными письмами, которые аккуратно переписывал из любовных романов,  и цветами, которые по ночам рвал на клумбе городского парка. Он писал ей в альбом стихи, нарочно выученные наизусть для такого случая, разумеется, чужие, но очень проникновенные. Его голубые глаза излучали ласковое тепло, а слова, сказанные на ушко, звучали как волшебная музыка. Кин быстро добился своей цели, помолвка состоялась. Ему удалось внушить буквально всем родственникам барышни, что им очень повезло, ибо лучшего жениха им не найти. Он довольно ловко организовал подготовку к свадьбе, причем все делалось силами родственников невесты, сам же он взял на себя роль руководителя. И вот уже заказаны свадебные наряды, найдена и обставлена уютная квартира, куплены кольца. Невеста в радостном ожидании просто не находит себе места от нетерпения…

Уже приближался день свадьбы, а Кин все больше сомневался в том, что ему надо жениться. Ведь узы брака ограничат его свободу. А потом появятся дети, они станут кричать, чего-то требовать, и надо будет заботиться о них. Нет, это слишком обременительно! И когда ему сообщили, что день бракосочетания назначен и состоится оно в католической церкви Святой Терезы, он объявил себя протестантом. Невеста упала в обморок, родственники впали в расстройство, свадьба была отложена на неопределенное время.

Один только Кин остался доволен: он сохранил свою драгоценную свободу, и теперь может располагать собой по своему усмотрению. А чего же он хочет? Все ему порядком надоело… И тут счастливая мысль посетила его – не отправиться ли в путешествие? Конечно, почему бы нет! Это как раз то, что нужно. Он сообщил родителям, что неудавшаяся женитьба совершенно расстроила его нервы, а для того чтобы восстановить их, он должен на время уехать, посмотреть другие страны, отдохнуть. Родители приняли его беду близко к сердцу и дали нужную для  путешествия сумму.

Уже куплен билет на самолет до Сингапура. В день вылета родственники поехали его провожать. Они нежно простились с ним на  аэровокзале, и голубой автобус увез Кина в аэропорт. В ушах его долго звучали добрые напутствия отца и слова матери: «Не забывай писать нам, мы будем ждать весточки от тебя, дорогой!»

Сидя в зале ожидания, он услышал объявление о том, что вылет задерживается в связи с неблагоприятными погодными условиями. Ожидание томительно и тягостно для каждого, оказавшегося в подобном положении; чтобы как-то развлечь себя, Кин купил целую пачку туристических карт, атласов и собрал все рекламные буклеты бюро путешествий, разложенные повсеместно. Ему на глаза попался огромный набор цветных открыток «Страны мира», который он приобрел. Рассматривая  красочные иллюстрации, он пришел к совершенно неожиданной мысли.

«И зачем мне лететь в этот Сингапур? Можно подумать, что я увижу что-то новое. Наверняка, там такие же  скучные люди, как и в нашем городе. Останусь-ка я в какой-нибудь пригородной гостинице и отдохну от всех», – размышлял Кин, глядя на сонные лица пассажиров, дремавших в своих креслах. Тут он почувствовал себя легко и беззаботно, словно камень с души свалился. Недолго думая, Кин  сдал свой билет в кассу и отправился в ближайшую гостиницу…

Надо ли говорить, как счастливы были родители и другие родственники, получая письма и открытки из разных стран! Они любовались горными пейзажами и буйной экзотикой джунглей и радостно говорили друг другу:
– Наконец-то наш мальчик счастлив. Подумать только, он объехал уже полмира, а сколько его ждет впереди! И как интересно он описывает увиденное, просто замечательно!

Глава седьмая

А Кин тем временем, сидя в маленькой пригородной гостинице, сочинял очередное послание домой. Поставив точку, он с довольным видом перечитал текст, достал «Каталог почтовых штампов стран мира», отыскал там печать острова Маврикий и  принялся старательно  срисовывать ее на открытку. Он делал это так искусно, что никто не смог бы отличить поддельный штемпель от настоящего. Закончив работу и налюбовавшись ею, он вышел из гостиницы и опустил открытку в почтовый ящик.

Деньги, предназначенные для путешествия, подходили к концу, и надо было что-то предпринимать. Кин оставил свое пристанище, сел в пригородный поезд, толком еще не зная, куда он едет. За окном, сменяя друг друга, мелькали живописные пейзажи. Вот открылся вид на реку, через которую был перекинут мост. На следующей станции Кин вышел, вернулся назад, на тот самый, виденный из окна мост и, заметив приближающуюся группу людей, которая в тот момент  была еще довольно далеко, прыгнул в воду и стал громко кричать, призывая на помощь.

Увидев тонущего человека, все бросились спасать его, вытащили из воды, стали расспрашивать, как это могло случиться. Он, дрожа от холода, поведал им, что какие-то злоумышленники украли все бывшие с ним вещи, деньги и документы, а его самого столкнули в воду. Мокрый и дрожащий Кин выглядел очень несчастным, и не пожалеть его было просто невозможно. И его пожалели –  обогрели, накормили, дали  кое-что из одежды, собрали деньги на  первое время, пока он не найдет себе подходящее дело.  Повеселевший Кин поблагодарил своих спасителей так горячо, что они растрогались до слез и дали ему множество полезных советов относительно устройства на работу.
 
Но следовать этим мудрым советам наш герой не собирался. Он отправился в местную гостиницу и жил там  некоторое время припеваючи – пока не кончились деньги. А потом собрался и отправился на вокзал, где сел в первый подошедший поезд. Кин занял место у окна и стал внимательно глядеть на мелькающие за окном картины: деревушка на пригорке, зеленеющие поля, цветущие луга… А, вот и речка показалась… Мостик через нее перекинут – славный такой, деревянный… Пора, стало быть, выходить…
На следующей станции, маленькой и безлюдной, из вагона вышел единственный пассажир. Он огляделся по сторонам и уверенно зашагал в сторону реки…

Итак, похождения нашего героя продолжаются. Возможно, на днях он появится в вашем городе, дорогие читатели, и вам выпадет счастье познакомиться с ним.
Как, уже встречались? Тогда мне остается только порадоваться  – ведь это человек в своем роде замечательный. Вы говорите, звали его не Кин, а как-то по-другому? Что ж, очень может быть. Не стану вас разуверять.