13. Шерше ля фам

НА СНИМКЕ: Вера Евгеньевна Лаврентьева с мужем - академиком М.А. Лаврентьевым


А везение состояло в том, что дело моё решалось именно в июле, ни месяцем позже.

Мудрая и высокообразованная жена М.А. Лаврентьева, признавая подлинную поэзию в песнях Галича, вмешалась в события в самый критический момент.

Она активизировала мужа, ссылаясь на возможность международного скандала, особенно в научных кругах, знавших «Интеграл» не понаслышке.

Анатолий Бурштейн впоследствии написал более подробно об этом:

"Из города протянулась и нависла надо мной карающая десница обкома КПСС, первый секретарь которого (Горячев) был к тому же членом ЦК КПСС. Как, впрочем, и «дед» (что способствовало его успешному противостоянию обкому).

Он-то и отвел от меня эту напасть в самый последний момент.

Наш институт, правда, был вынужден отозвать из Москвы характеристику, представленную к защите, и приписать мне «нечеткие идейные позиции», но последствий это не имело.

Однако моя самая большая и долгоиграющая тимуровская команда приказала долго жить. Я стал президентом экс-клуба, оставшись неприкасаемым для нашего академического бомонда.

Однажды на приеме, данном в ресторане Доме Ученых в честь гидов французской научной выставки (которые и пригласили меня), один мой приятель услышал, как очередной временщик, ученый секретарь Академии, громогласно возмущался, почему это Бурштейна не выведут отсюда.

Переломить ситуацию помог спасательный круг, брошенный мне Лаврентьевыми: я был во всеуслышание приглашен к ним на домашний обед.

Этот обед проходил в присутствии детей и внуков, в коттедже, где дед жил со своей женой, Верой Евгеньевной, интеллигентной и властной женщиной, независимой в своих суждениях и пристрастиях. Она благоволила ко мне и была высокого мнения о поэзии Галича.

– Вы не его («деда») благодарите – сказала она мне, когда мы уединились после обеда.  – Вы меня благодарите. Он уже готов был Вас сдать, но я убедила его, что это чревато международным скандалом. Даже обедать не дала – отправила на работу, улаживать дело с обкомом по прямому проводу.

Насчет скандала она была не так уж далека от истины. Не было конференции, проходившей в городке, которая бы не устраивала банкет под нашей крышей.

В «Интеграле» снимались сюжеты компанией Би-би-си и ирландским телевидением, не говоря уже об отечественных документалистах. Так что резон заступиться за меня был. Удивительнее другое:

– Никак не пойму, – неожиданно добавила Вера Евгеньевна, – почему это некоторые люди так стараются испортить мое мнение о Вас. Ну, в конце концов, с кем не бывает. Да и лечится это сейчас очень эффективно.

Я онемел. Стало быть, ей нашептали, что не диссертацию я ездил сдавать в Москву, а лечиться от стыдной болезни.

А что, молодой, разведенный, да к тому же заметный в городке, «президент», живущий в отдельной квартире и вниманием женщин не обделенный, мог ведь и подцепить что-нибудь. Поди, докажи обратное.

Таковы были их методы.

Куда там до этих коммунистических шептунов моим деловым и научным подельникам, обижавшим меня прежде.

Видать, и в самом деле нет ничего грязнее политики.

Но какова Вера Евгеньевна, какой масштаб личности! Взять да и пригласить к обеду человека, на которого легла такая тень. Всем наперекор.



Продолжение следует: http://www.proza.ru/2018/10/01/209