Голос тишины

 
Размышления о мире говорящих красок белорусского азербайджанца, известного  художника Кямиля Камала.

Смотрю в окно из комнаты отеля в далекой и близкой дружеской стране; мои легкокрылые воспоминания сливаются в теплом воздухе осеннего вечера с голосом тишины (да, да, у тишины бывает голос – об этом чуть позже!), взгляд скользит по страницам раскрытого блокнота, лежащего на столе.  В верху страницы слева написано: «Минск, 5 сентября 2017 года. Отель «Планета» … Вскоре я вместе с Алесем отправлюсь на встречу с нашим соотечественником, художником Кямилем Камалом…»

Я знал из услышанного в детстве от отца и матери, из книг и фильмов, из всего, что мне довелось увидеть и познать, из прочитанной в студенческие годы книги Якуба Коласа «Сымон-музыкант», что белорусы люди (привязанные) трепетно относящиеся к национальным моральным ценностям, земле, семье, дружбе, культуре, слову, искусству, поэзии, песне…  В этом номере отеля на чужбине, обуреваемый смешанными чувствами, навеваемыми пасмурным осенним вечером, я жду звонка от белорусского коллеги и друга – талантливого писателя и журналиста Александра Николаевича Карлюкевича. Во время нашей утренней встречи он сказал: «…под вечер мы непременно пойдем в мастерскую вашего и нашего соотечественника Кямиля Камала». Честно говоря, я немного волнуюсь: вдруг наша встреча снова сорвется! Потом мои сомнения вместе с тихими размышлениями растворяются в свежем воздухе за окном, я успокаиваюсь: если белорус дал слово, он обязательно сдержит его! 
За окном моросит мелкий дождь.  Разноцветные крыши города напоминают мне здания-«сталинки» старых советских кварталов Баку – парами, а то и стайками летают голуби, порой садясь на мокрые крыши где спокойно разгуливают. Это город-герой Минск – столица многострадальной Белоруссии; благоустроенный, дождливый, многолюдный, гостеприимный, европейский город с голубями, елями, троллейбусами …
Ни в центре, ни на окраине города не услышать шума… Здесь слушаешь голос тишины – в этом голосе жизнь, в нем образ жизни, любовь, тепло, страсть, покой и мир… Здесь машины подобны людям – они не нарушают покой, как тихо накрапывающий дождь, как самые разные птицы, летающие здесь … Они напоминают шепот листьев осин, мерно покачивающихся на ветру, величественные деревья, чинно возвышающиеся куда ни взгляни, тихий, плеск бассейнов и фонтанов, не утомляющий слух… и многое другое. Поток людей и машин течет бесшумно, даже на широких, людных улицах нет гула, гомона, крика. Словно природа и общество с согласия Всевышнего заключили вечный договор о беззвучной гармонии. Это прекрасный договор, и может стать бальзамом для людей с расстроенной нервной системой. Здесь каждый питается этой природной гармонией. Все тихонько спешат… каждый к своей цели… К ведомым и неведомым адресам всякий идет по-своему – кто пешком, кто на автобусе, троллейбусе, метро, автомобиле… Попадаются мне на глаза и велосипедисты. Характерной, своеобразной особенностью этого города является чистота широких лужаек, раскинувшихся под статными тополями, льнущими друг к другу ветвями и листьями, устланных гравием дорожек, тянущихся пока хватает глаз, усердная работа людей в спецодежде, трепетно любящих родной город, и даже в дождливую погоду неизменно поддерживающих чистоту…

Звонит телефон. Я сразу же поднимаю трубку. Это Алесь. Он звонит сообщить, что через десять минут будет перед отелем. Обрадовавшись я прощаюсь и выхожу из номера. Вдыхая прохладный воздух, жду Алеся. Мелкие капли дождя падают на мое лицо, чувствуется легкий западный ветер. В такую погоду даже ожидание доставляет удовольствие.  Наконец приходит Алесь и мы отправляемся в мастерскую художника…
 
Мир говорящих красок
          
Алесь Карлюкевич всю дорогу рассказывает о нем…  Говорит: «Наши выдающиеся поэты и писатели в своем творчестве и в целом всегда уделяли особое внимание Азербайджану и азербайджанцам.  Их особое внимание приковано и к белорусскому художнику - азербайджанцу Кямилю Камалу. К примеру, наш народный писатель, покойный Рыгор Бородулин с большим интересом, с открытым сердцем приходил в его мастерскую. Рыгор Иванович написал прекрасные строки об этом мастере графики и виртуозе кисти. Кямиль вот уже 40 лет живет в Белоруссии, в Минске. Написал портрет Рыгора Бородулина. Поэта-классика уже нет в живых… Иллюстрации к его книге переводов из китайской поэзии, а также прекрасное оформление книги принадлежат кисти Кямиля Камала».
Я вспоминаю нашу первую встречу с Александром Николаевичем Карлюкевичем, состоявшуюся три года тому назад; высокая интеллектуальная культура, широкий кругозор и эрудиция, инициативность и участливость пробудили во мне самые теплые чувства к этому обаятельному человеку. На той же встрече мы сдружились, и решили укреплять наши исторические литературно-культурные связи, чтобы многовековые дружба и братство, созданные предыдущими поколениями, развивались и прогрессировали в лице наших отношений. Александр Николаевич познакомил меня со многими современными белорусскими писателями и поэтами, учеными-литературоведами, журналистами и деятелями культуры. Именно благодаря Алесю я познакомился с Николаем Чергинцем, Светланой Алексиевич, Владимиром Липским, Алесем Бадаком, Георгием Марчуком, Иваном Чаротой, Еленой Стельмах, Анатолием Матвиенко, Татьяной Сивец, Марией Кобец, Анастасией Радикевич, Юлией Алейченко, сделал переводы из творчества выдающихся поэтов и писателей. В свою очередь он держит в поле зрения творчество наших современных авторов, информирует о самых значимых фигурах и событиях нашей литературной и культурной жизни белорусскую общественность. О Кямиле Камале я тоже впервые услышал от Алеся…

Краткая справка: Кямил Гамза оглу Гаджиев родился в Грузии, в селе Гасымлы, в семье азербайджанцев. В Баку окончил Художественное училище им. Азим-Заде, учился в Ленинграде в Институте имени Репина Академии художеств, но не завершив образования отправился в Белоруссию, где увидел теплый прием и в результате поселился здесь; поступил в Белорусский театрально-художественный институт, где сразу же заметили его талант, оригинальное мышление, мастерское владение цветом, а также яркий скульптурный талант. Своими учителями он считает народных художников Белоруссии Мая Данцига и Гавриила Ващенко, которые с большой заботой и вниманием отнеслись к своему любимому ученику и его не имеющему аналогов творчеству, своеобразному стилю письма… С 1991 года Кямиль Кямал – член  Союза Художников Беларусь. С 2011 года преподает живопись в Белорусском Университете им. Максима Танка. Начиная с 1989 года во многих странах мира прошли выставки его картин, в том числе в Азербайджане, Белоруссии, Турции, России, Германии, Польше, Франции, Великобритании, США. Только в Белоруссии более тридцати монументальных работ Кямиля Камала; скульптурная композиция фонтана «Древо жизни», в Мигилёвке и Вилейке мемориальные комплексы посвященные памяти героев советского союза Ази Асланова и Аслана Везирова, участвовавших в освобождении Белоруссии, он также является автором росписи в «Дворце независимости», композиции «Песня моя» в Национальной библиотеке Республики Беларусь, иллюстраций к книгам белорусских писателей Васил Быкова, Рыгора Бородулина и Алеся Карлюкевича. Документальный фильм снятый о нем в 2000 году (режиссер С. Лукьянчиков, продюсер К. Абилов) вошёл в 100 лучших фильмов в истории Монреальского кинофестиваля. Художник неоднократно был отмечен международными дипломами и наградами за творческие достижения в области монументально-декоративного искусства. Женат. Вместе с супругой и сыном живет в Минске… 
…Когда машина остановилась перед подъездом одного из старых советских зданий на окраине города зарядил проливной дождь. Поднявшись по лестнице и пройдя по длинному коридору слева, мы постучали в дверь, которую сразу же открыл приветливый, седой мужчина:
- Ой, ой, ой,  кажется льет ливень! Вы не промокли? – говорит он и приглашает нас войти.
- Мы остановили машину прямо у подъезда…  Мы привыкшие, главное чтобы гость не промок… Это тебе, - говорит Алесь и на правах старого друга по-семейному протягивает художнику пакет с домашней едой и продуктами.
- Ну что вы, не стоило беспокоиться, Александр Николаевич, благодарю… мы уже все приготовили и стол давно накрыт, проходите пожалуйста…
Александр Николаевич представляет меня нашему радушному хозяину.
- Знакомься, твой земляк, приехал из Баку. Он писатель и наш друг…
- Добро пожаловать! Если не ошибаюсь, мы с вами, кажется, знакомы… В прошлом году… да, да, в библиотеке им. Пушкина … Очень рад, проходите, располагайтесь, чувствуйте себя как дома…
- Благодарю, Камиль муаллим… Верно, мы встречались с вами в прошлом году, в Минске…
- У меня и книга ваша есть… Как хорошо, что вы пришли! Александр Николаевич, как хорошо, что вы пришли! Я очень рад!
- Мы тоже очень рады…
В мастерской кроме Кямиля Камала еще один человек – его помощник.
- Это тоже мой земляк, помогает мне накрыть на стол…
Пройдя по узкому, полутемному коридору мы повернули налево: здесь стоял старый диван, кресло, несколько табуреток и маленький журнальный столик. На столе расставлены бокалы и стоит бутылка коньяка. Помощник, достав из пакета съестное, разложил по тарелкам, и хозяин пригласил нас к столу.
- Прошу к столу, как раз и погода стоит питейная…
На что Александр Карлюкевич возражает, сказав, что прежде чем сесть за стол хотел бы ознакомиться с хранящимися в мастерской произведениями.  Я уже начал снимать некоторые «объекты» на телефон. Увиденное впечатлило меня… Но я еще не умею определить к какому жанру или стилю относится то или иное произведение искусства… я еще не умею разобраться в видах монументально-изобразительного искусства; разглядываю картины, миниатюры, мозаики, графику, витражи, офорты, литографию, фотографии скульптурных композиций. Положительная аура десятков шедевров этого мастера кисти, создающего атмосферу и дух реального и ирреального миров, словно привносят солнечный свет в эту полутемную мастерскую; Восточное солнце и Западный дождь стоят лицом к лицу и создают очень особенное, благостное состояние души. Я в прямом смысле слова зачарован. Я смотрю в его смеющиеся глаза под широкими бровями, наши взгляды встречаются, он словно ждет что я спрошу о чем-то, я понимаю это и спрашиваю:
- Вы подписываете свои произведения Кямиль Камал... Почему именно это имя, может быть это связано с чем-то?
- Нет, - тотчас отвечает он, словно ждал именно этого вопроса, - Мне много раз задавали этот вопрос… Просто я люблю оба эти слова, и когда они идут рядом –они нравятся мне еще больше… (смеется). Словно придают мне сил, энергии… В этом крылатом сочетании слов (серьезнеет) заключается гармония совершенства и ума, сознания, логики, воображения, нежности… в нем заключается связь времен, прошлого и настоящего, настоящего и будущего… Думаю, что все это положительно отражается на делах и поступках человека на протяжении всей его жизни. Ведь имя кроме всего прочего считается еще и ключом человеческой судьбы… (мы улыбаемся).
«Интересный собеседник!» - думаю я. Мой взгляд выхватывает стоящие на тумбочке небольшие статуэтки, и мы подходим к ним. Да это же великий Низами! Здесь и Руми…Его работа. Теперь понятно откуда берут истоки его философские суждения. Я жадно разглядываю живопись, графику, скульптуру; многомудрые старцы, гении Востока, герои сказок, ангелы, грозные дикие звери, кентавры, русалки, дервиш и райские птицы… В этих мистических образцах заключается грандиозная история, мистические связи современного и древнего мира, изумительная гармония, таинственная для непросвещённого зрителя вроде меня, но открытая и ясная для искусствоведов. Как будто краски, мазки, предметы, бронзовые изделия, сказочные образы, античные и современные оттенки – все погружено в тишину, но беззвучно говорит. Я слушаю тишину великолепных, таинственных эпох, тишину веков; доносится голос (возможно его слышу только я!). Что это, глас дервиша? Я невольно замираю перед картиной «Дервиш»: длиннобородый дервиш, но глаза похожи на женские, на голове у него восседает павлин, перед ним изображение какого-то животного…. Но что это за тени изображены вокруг и возле него? Люди, птицы, вода, женщина… А это «Любовь дервиша». Как много здесь символов! Символ тишины и грёз, символ мудрости! Эти «дервиши» может статься – сам художник, что вышел в путь, и в кофейно-желтом пространстве ищет духовного совершенства, идет сквозь время к Любви великой истины, как суфии… Может поэтому он не замечает тонкостанных, чернобровых красавиц вокруг… Я всматриваюсь в другие картины – и снова восточный колорит, элементы фантастики, мистики, но эти элементы так гармонично вплетены в общую канву, что ученые-искусствоведы называют этот синтез единством Востока и Запада. Это явственно видно на табло «Храм моей души», «Азия», «Вечность».  По мнению местных и зарубежных искусствоведов Кямиль Камал -  современный художник. Диапазон его творчества очень широк, отраженные на его картинах отголоски эпохи ренессанса Азербайджана X; века, миниатюрные живописные элементы, умение выстроить сюжет, мастерская передача единства идеи и содержания доказывают, что он в совершенстве овладел творческой техникой в этой сфере.  С этой точки зрения большое влияние на мастера оказала Белорусская школа живописи.   
          
Примечание: По мнению ученого-искусствоведа Зиядхана Алиева, работая в сфере  монументально-изобразительного искусства и станковой живописи, скульптуры, а также в сфере графики, Кямиль Камал успешно сформировал собственный почерк. Обращение азербайджанского художника, вот уже около тридцати лет живущего в Белоруссии, к темам,  давно ставшим традиционными, часто воспринимается как тихая песня, которую напевает тот, кому выпало жить на чужбине…» Анализирующий произведения мастера Зиядхан муаллим далее отмечает, что хотел бы проиллюстрировать умение Кямала придавать жизненным событиям образ, заставляющий задуматься, прокомментировав его табло «Судьба родного города». Произведение посвящено живописному уголку Азербайджана – Шуше, считающейся консерваторией Кавказа. В картине написанной после оккупации города, являвшегося важным культурным центром, на фоне затянутого тучами неба изображена высокая скала на которой стоят два навьюченных верблюда. Ноша этих верблюдов, ищущих путь спасенья на скале, окруженной глубокими оврагами, очень тяжела и необычна. Ноша верблюдов, оставшихся без погонщика – целый город – Шуша. Следует признать, что это произведение достойно называться одним из самых ценных произведений искусства, созданных в Азербайджане и образно представляющих Карабахскую трагедию”.

Мой задумчивый взгляд, мысли занятые Азербайджаном возвращаются к миру красок мастера, я слышу в тишине голос «говорящих» табло.
- Вот эти картины – литография, - объясняет Кямиль муаллим. - А эти произведения относятся к другим стилям - графике, скульптуре, изобразительному искусству. Часть этих произведений хранятся в музеях Англии, Франции, Австрии, Германии, Голландии, Бельгии, Турции, России, Белорусии, Азербайджана и США, часть в частных коллекциях… Есть они и в каталогах… (замолкает)
Александр Николаевич приглашает нас к столу, напомнив что этот маленький но самый роскошный в мире стол ожидает нас. Помощник Кямиль муаллима разливает по бокалам молдавский коньяк, звучит первый тост и вопреки традициям мы сначала поднимаем бокалы за дружбу азербайджанского и белорусского народов. Я уже не фотографирую - с интересом рассматриваю снимки, висящие на стене над моей головой: сценические фото Рашида Бехбудова, Муслима Магомаева, друзей Кямиля Камала.
- Вы любите музыку… - говорю я, указывая на фотографии корифеев отечественной сцены.
- Разве есть на свете кто-то, кто не любит музыку? – отвечает он с улыбкой. – Рашида, Муслима любит весь мир… Когда мне тоскливо я слушаю песни Рашида. Они бесподобны…
- У Кямиля есть произведения на тему музыки, -говорит Александр Николаевич. – В его творчестве музыка занимает особое место. Взгляните на картины в этом каталоге… «Мелодия», «Песнь», «Музыка», «Арфа», «Песнь любви», «Дали», «Колыбель», «Колыбельная», «Тысяча первая сказка», «Нежность» … Все эти картины посвящены любви и музыке. О каждом из этих произведений можно говорить часами. Любовь, музыка, размышления о женщине, движения пальцев на картине, поза в которой слушают музыку, образы прекрасных женщин… Все это - прекрасные произведения Кямиля, которые я считаю бесподобными. Они навевают желание лежа на лоне природы слушать ее голос, музыку, почувствовать ритм…
- Верно, Алесь прав, у меня все так или иначе связано с природой... – мастер хмурится, и продолжает, приняв серьезный вид. – Природа живая, это вечная живая сущность…  Она бессмертна, а человек смертен… Можно вторгаться в природу, можно не вторгаться. Нужно знать, что ты делаешь, зачем ты это делаешь. Наш долг понять природу, относиться к ней с уважением. Ведь мы часть природы. Для того, кто это понял жизнь никогда не будет мучительным существованием. К сожалению, многие этого не знают, и потому живут страдая. Настоящий художник понимает природу, чувствует ее. Художник черпает силы в природе, ее краски звучат под его кистью, он словно создает вторую природу. Я хочу рассказать людям об этой второй природе… о мире, созданном красками, глазами, которые видят и чувствуют эту природу. Глазами, которые умеют увидеть и почувствовать природу природы… Эти глаза могут уловить даже самые мелкие детали жизни…
Он говорил. Говорил как философ… Я хотел зафиксировать в памяти все сказанное им, его интересные мысли о литературе, классической восточной и древнегреческой философии, запомнить его разговоры на религиозно-философскую тематику, я не захватил диктофон, а память не сохранила всего …
Теоретическая база Кямиля Кямала вызвала во мне неподдельное восхищение, думаю, что перекликание в его творчестве сюрреалистического и символического с модернизмом проистекает из его широкой эрудиции. Несколько литографий Кямил муаллима, в том числе такие произведения как «Защитник мифов», «Сновиденье», «Рождение притчи», «Колыбель», «Венец мудрости», «Три пророка», «Страсть» можно смело назвать шедеврами мирового изобразительного искусства. Заключенная в этих произведениях фантазия, образ, цвета и поэтические оттенки, художественная эстетика, абстрактное мышление, оригинальная подача ирреальных и реальных табло и изображений свидетельствует о бескрайнем мире художника. Мне кажется, что этот мастер, работая в различных жанрах изобразительного искусства с одинаковым мастерством, и в очень интересных стилях (может быть в новом стиле, рожденном из синтеза всех «изм»ов!) создал галерею великих произведений искусства. И абстрактные картины маслом, и графические работы, и произведения в монументально-декоративном стиле – о каждой из его работ можно говорить часами. При помощи и поддержке действующего в Белоруссии Центра Культуры азербайджанцев «Гобустан» было издано несколько буклетов и каталогов художника. Кроме того, при поддержке итальянского культурного фонда Foedus был издан прекрасный альбом, состоящий из образцов его творчества в сфере живописи, графики и скульптуры. Во вступительной части альбома можно прочесть стихотворение, которое поэт Кирилл Зеленой посвятил нашему земляку. Оно в лаконичной форме информирует читателя о личности и творчестве художника:
   
Где скупость - там и бедность через край.
От щедрости - богатство. Так и знай!
В дождливый Минск (судьбе такой дивясь)
Багдадские сокровища стеклись.
Взирайте, о счастливые глаза:
Топазы, яхонты и бирюза.
Несметный клад, неисчислимый клад...
Ужель проплыл по Свислочи Синдбад?
Я никогда б Восток не увидал,
Но мне явил Восток Кямиль Кямал.
Что жемчуга, алмазы и порфир!
Иной его палитра дарит мир,
Где мудрецы сошлись в тени оливы,
Где странников шаги неторопливы,
В песках кентавры оставляют след.
Лев горд, но добр. В седле творит поэт.
Там боги-патриархи, боги-птицы,
Любовь - надежный страж у врат гробницы.
Хоть в декабре напор тоски жесток,
Но есть в квартире тихий уголок.
В широкой раме золотятся там
Два строгих лика. Перст прижат к устам.
Не разглашая тайны мирозданья,
Сдержи язык и затаи дыханье:
Лампада Веры озаряет край
Вселенной. Дальше вечность, светлый Рай.
Как корабли к обетованной суше,
Спешат на луч лампады наши души.
Я видел раз: пропащий василек,
Ловя росу, молился на восток.
 
               
Есть время чтобы полюбить голос той тишины...
          
Воцаряется молчание. Все невольно прислушиваются к шуму дождя. Снова звучат тосты, шутки-шутками, а бутылка коньяка пустеет, но сердца наши еще полны; радостью, любовью, дружескими чувствами, добрыми мечтами и намерениями… Вдруг художник, грустно взглянув на меня, говорит шепотом:
- Честно говоря я не ожидал что вы придете… В Минск приезжает много народу из Азербайджана, но из приехавших из Баку вы единственный азербайджанец, посетивший мою мастерскую… Конечно благодарить за это следует Алеся Карлюкевича. Он всегда с большим вниманием ко мне относится….
Снова молчание. Меня обуревает удивление и сожаление. В прошлом году в Минске в библиотеке им. Пушкина на нашей первой встрече он пригласил меня в свою мастерскую, я пообещал, но из-за нехватки времени и плотного графика не смог приехать. Я рад что мне наконец-то удалось сдержать свое слово – словно камень с души!  Я радуюсь ещё и потому, что мне посчастливилось стоять лицом к лицу с всемирно известным мастером, смотреть на созданные им изумительные произведения искусства и в прямом смысле слова получать радость неописуемого удовольствия!
Я возвращаюсь в отель за полночь, и всю дорогу негромко напеваю песню Рашида Бехбудова, это непохоже на меня, я отмечаю что у меня, оказывается, неплохой голос: «спешите люди, протянуть друг другу руку… любить… спешите … нести добро…. Жить… любить… не спешите умирать…». Мой напев нарушал тишину дождливой минской ночи. Утром мне предстояло улететь в солнечный Баку – мои руки наливались силой, мою душу переполняла радость, хотелось петь…
Баку- Минск-Баку,
5-17 сентября, 2017 г.
Материал опубликован в "Литературной Газете" (орган СП Азербайджана) 11 августа 2018 г.