Глава IV. Откровения заключенного

Эти несколько дней выдались для Фейраны совсем не счастливыми. Господин был зол на неё, так что даже не появлялся на том островке, на котором, по сути, запер свою жрицу. Только несколько раз в день девушка чувствовала, как он воздействует магией на её тело, чтобы утолить её жизненные потребности. Но все остальное время она проводила в одиночестве, не зная, как ей быть дальше и искупить свою вину перед Драмаром.
Но затем Бог сам пришел к ней, несколько остыв. Первый день он был не слишком разговорчив, просто дал девушке понять, чтобы та не изводила себя, что ему нужно немного времени, чтобы привести чувства и мысли в порядок.
Ну а еще пару дней спустя Фейрана и Драмар вернулись к прежнему уровню взаимоотношений, хотя горькое послевкусие последнего инцидента всё еще оставалось у обоих. И всё же, Фейрана чувствовала себя куда легче, чем после поимки шпиона.
В тот же день наступившего «перемирия» между смертной и Богом, состоялся весьма интересный разговор. Демонесса и Драмар просто лежали на кровати. Драмар обнимал чародейку сзади, та задумчиво смотрела на потоки Темной энергии вдали.
- О чем ты думаешь, моя смертная спутница? – спросил Бог, улыбнувшись.
- Мы уже так близко к цели, мой Господин… Если честно, я задумалась над тем… что вы чувствуете, когда думаете о Керофаре? О… доме?
Драмар хмыкнул.
- Я ведь говорил тебе когда-то, что, если бы не ограничения Клетки, я бы остался здесь навсегда… Так вышло, что у меня не осталось почти никаких счастливых воспоминаний, связанных с Керофаром. Кроме того, меня всегда там боялись и ненавидели. Если об отце я не могу судить однозначно, то вот Фанкорна… Готов поспорить, она боится того, кем я могу стать. Боится, что я превращусь в существо, которому она ничего не сможет противопоставить. Которому придется подчиниться. Она помогает мне, но эта богиня вовсе не дура, чтобы не видеть, к чему всё это ведет. Фанкорна боится злить меня, портить со мной отношения, но только потому, что опасается, как бы я не вспомнил об этом в будущем.
Бог тяжело вздохнул.
- Все они – Фанкорна, Совет, не удивлюсь, если даже отец, - боялись меня еще с того момента, когда я впервые в жизни открыл глаза. И чем больше проходило времени, тем больше становился их страх. Помню, однажды, когда я был совсем ребенком, я был на одном из первых уроков магии вместе с несколькими своими ровесниками. Богиня, которая вызвалась провести этот урок, попросила нас создать что-нибудь, любое живое существо. Почти у всех выходило что-то примитивное: черви, личинки, странные головастики. В лучшем случае, эти существа умирали примерно через час, либо появлялись уже мертвыми. Когда же богиня подошла ко мне, я создал ворона. Настоящего, совершенно здорового и сильного ворона. Насколько я знаю, он жив до сих пор.
Со временем, количество таких ситуаций только росло. Пусть то занятие было одним из немногих совместных с другими божественными детьми, а дальше я стал учиться у отца, окружающие не могли не видеть моих успехов. Взрослые боги меня боялись, ровесники завидовали и ненавидели. Деротар старался быть рядом и поддерживать меня, но это могла быть и просто талантливая актерская игра, чего я не могу исключать. Я был одинок в Керофаре.
И тогда в мою жизнь вошла она – богиня Виола. Самое горькое разочарование моей жизни. Возможно, тебе будет сложно поверить в это, но даже боги могут принять чувство привязанности и половое влечение за истинную и чистую любовь. Так вышло и у меня. Виола была великолепна внешне. Даже по меркам богов она была невероятно красива. И, конечно же, она знала, как правильно использовать эту красоту. Я увидел в ней прекрасную диву, а она во мне потенциально успешного и сильного Бога. Равноценный обмен, не находишь?
В эти дни я действительно считал себя счастливым. Мы были молоды, занимались примерно тем же, чем и молодые смертные в пору влюбленности. Для богов детство и юность – единственный отрезок жизни, когда можно подражать эмоциональным смертным, не боясь прослыть богом-идиотом. Мы с Виолой устраивали свидания тайком от всего пантеона богов, считали минуты до встречи друг с другом, флиртовали при каждом удобном случае. Я верил, что наконец нашел свою спутницу.
Но потом, примерно через год после начала отношений, мы с ней уединились в спальне. После той ночи я понял, что в жизни больше не смогу прикоснуться к этой девушке, что отныне её голос будет вызывать во мне только злобу и раздражение. Понимаешь, секс между смертными – вещь совершенно иная, чем между богами. Во время совокупления не только наши тела – даже наши души соприкасаются, проникают друг в друга и в кульминационный момент почти сливаются воедино. Если бы я попытался сделать это с тобой, ты бы обезумела, проникнув в душу Бога. Но вот Виола… Я увидел всю пустоту её сущности, которая отчасти заполнялась лишь одной чертой её характера – всепоглощающей корыстью. Я понял, что все её слова были ложью, ласки – инструментом контроля. Естественно, я сбежал еще до того, как она проснулась, и больше с ней не заговаривал, полностью игнорируя её попытки связаться со мной.
Но если я думал, что всё благополучно кончится на нашем с ней разрыве, то я жестоко ошибался. Девушка скоро оставила меня в покое, признав своё поражение в попытке завоевать меня… Но скоро ей представился шанс найти куда более могущественного спутника.
Тем временем, советники, которые интересовались мной с самого моего рождения, теперь захотели приступить к решительным действиям.
А именно – запереть меня здесь, пока я не стал слишком опасен. Они создали Клетку, подготовили всё для того, чтобы похитить меня, но, похоже, Совет не мог отделаться от ощущения, что всё это скорее похоже на недостойное преступление, чем на свершение правосудия. Похитить едва достигшее совершеннолетия существо, еще даже не ставшее Богом, не сотворившее, по сути, ничего дурного.
Так что, советники решили придать всему этому хоть какую-то иллюзию законности. Они устроили что-то вроде «судебного заседания», как для богов-мятежников, вроде Ишры. На самом деле, всё это было таким абсурдом, такой клоунадой, на какую, как я считал до этого, боги вообще не способны. Я бы смеялся во весь голос, если бы не сидел в клетке, опутанный антимагическими заклинаниями. Впрочем, возможно, мне стоило так и сделать. Всё равно каждый присутствующий в зале, включая меня, знал, каким будет вердикт «судей». Издевался бы я над происходящим, сохранял бы серьезность или молил, стоя на коленях – неважно. В итоге, я всё равно оказался бы здесь.
У Совета не было ничего. Что говорить о доказательствах, они не имели даже четко сформулированного обвинения. Если бы они сказали прямо, что им не нравится цвет моих глаз, это бы прозвучало куда более здраво чем то, что они в итоге мне предъявили. Они обвинили меня в жестокости к другим богам. Угадай, кто стал их главным свидетелем?
- Виола? – ответила через пару секунд Фейрана.
- Умница. Да. Похоже, я слишком рано расслабился после нашего с ней разрыва. Боги Совета, конечно же, знали о наших с ней отношениях и предложили молодой богине выступить против меня. Придумать какую-нибудь страшную историю про то, как ужасно я с ней обращался, как подавлял и унижал её. Будет ли эта история звучать правдоподобно или нет, Совету было безразлично. Главное, вызвать сочувствие, шок. Для кого? Не знаю. Как и не знаю, зачем было разворачивать весь этот бред, названный «заседанием». Кому это было нужно? Неужели они всерьез считали, что мне станет легче, если я буду считать, что понес «заслуженное» наказание за грехи? Или они ждали прихода потомков, чтобы те, изучая отчеты и документы решили, что все эти ничем не обоснованные, придуманные кем-то с нездоровой фантазией обвинения – чистая правда?
Драмар вздохнул.
- Как бы то ни было, глава Совета Богов встал и зачитал приговор. Меня сослали в Клетку. Моё существование в Керофаре закончилось. Теперь ты понимаешь, почему я не испытываю большого оптимизма по поводу своего возвращения? Не пойми меня превратно, я ценю всё то, что вы делаете для меня и мне действительно нужно вернуться. Здесь я бесполезен как Бог… Моё место там, пусть я и произношу эти слова без должного воодушевления и пафоса. Там, рядом с отцом, с Фанкорной, которую я ненавижу всем сердцем, с Советом, жаждущим избавиться от меня, с продажной богиней Виолой в конце концов. Всё это – мой мир. Если все так хотят и ждут, что я уничтожу Совет, начну кардинально менять сами основы мироздания – почему бы и нет? Придется оправдать их ожидания.
- Совет вы уничтожите, но… Что будет с Виолой?
- На самом деле, это довольно сложный вопрос. Думаю, ничего… Это не благодушие, просто… Если обдумать её предательский поступок, то неизбежно приходишь к вопросу: «Что бы изменилось, если бы она не пришла бы на заседание?». Неужели советники отпустили бы меня? Разумеется, нет. Я думаю, в таком случае они бы просто не стали тратить время, сразу поймали бы меня и заключили здесь. Нет, я не стану убивать её за это. Тем более, она глупа и не слишком опасна для меня… Хватит о ней. Не хочу портить настроение, вспоминая эту жалкую женщину.
- Простите, Господин… Я начала этот разговор… - виноватым голосом ответила Фейрана.
Бог улыбнулся.
- Если бы я был зол на тебя, ты бы уже со всей искренностью жалела об этом. А сейчас лучше повернись на спину. У нас еще есть пара часов, пока ты не почувствуешь желания уснуть.