Ходи лошадью

               

      В училище Мишка Скороходов учился весело, шутя. Лишь бы время проволынить да мимоходом специальность зацепить. Среди его однокашников был залихватский задор: «Не труси, кореш, протолкнёмся между честными  и  пройдохами».  Бесшабашные головы выплёвывали: «Я в училище прокантуюсь, а на стройке – на-ка выкуси, пусть дядя Ваня горбатится, а я крылышки сделаю». 
      Шути-не шути, а после училища  Мишке Скороходову работать пришлось в бригаде плотников. Заматерелые мужики смотрели на него с усмешкой; «Ну какой с него плотник, слюнтяй…» За работника его всерьёз не брали, толкали на всякие мелкие вспомогательные работы, от которых  Миша оскорблялся и холодел душой.   
      Взбадривал Мишка душу с дружками, и кумекали, как обмануть жизнь, как попасть без экзаменов в институт  и учиться там, где нет математики, жениться на дочери секретаря обкома партии и жить, поплёвывая в потолок. Смеялись над несбыточным бредом, тешась шаловливой находчивостью.
      Как-то под вечер услышал Мишка весёлый визг и девичье пение. И выдернулся он из дома, полюбопытствовать. Полюбопытствовал и сглазился.
      По тракту, разрезавшему посёлок пополам, челночила девичья стайка. Взыграла кровь, и Мишка врезался в стайку, чтоб порезвиться с девками. Стайка вначале фыркнула, но потом смирилась, и он стал челночить, растворившись в ней. В кучке Мишка приметил одну расхорошенькую.  «Э-э, врёшь, не уйдёшь, моя будешь», – дал себе слово  Мишка  и стал пробиваться к ней. Вот он уже рядом с ней, они идут вместе, в ногу. Мишка ловит её руку. Рука вырвалась. Он вновь ловит и ловит её руку.  Рука пробует вырваться, но, столкнувшись с настойчивостью и силой, замирает.
       Незаметно опустилась ночь. Стайка поредела, и песни стали слабеть. Обнаружив, что всего осталось трое, девушки побежали домой, Мишка бросился за ними. Но девушки крикнули: «Не надо, если хочешь, приходи завтра на тракт!» – и убежали.
       Девушка долго не могла уснуть. Её волновало: «Почему он выбрал меня. Как он настойчиво держал мою руку… Придёт он завтра  или нет?»
     У Мишки возникли к девушке чувства, ему захотелось разгадать её девичью тайну.С нетерпением он дождался вечера. И вот он на тракте встречает девушек.  Подходит к приглянувшейся девчонке, берёт её за руку, и они уходят с тракта. Мишка узнаёт, что девушку зовут Валя. Вечер они проводят наедине. Робеют друг перед другом, говорят какие-то невпопад, непослушным языком слова. Нескладные слова сами лезут, чтобы заполнить молчание да забыть стеснительность и неловкость. И вот они преодолели самые напряжённые минуты знакомства. Интерес их друг к другу нарастал. Они условились встретиться завтра у кузницы. 
      Дождавшись вечера, Михаил направился к кузнице. Подходя, он ещё  издали увидел Валю. Она была в нарядном платье и выглядела ещё приглядней. При встрече Мишка что-то сказал, но не слышал своего голоса, он слышал только удары своего сердца. Смущённые, не зная, что делать и что говорить, они топтались на месте, потом ноги сами собой их куда-то понесли. В укромном месте они сели на лавочку. Миша взял Валину руку. Рука была горячей. Мишка стал дуть на руку. Валя заулыбалась и стала вырывать руку. Мишку ворожили пальчики, ему хотелось, чтоб они были в его ладони.
      Не заметил Мишка, как прошла ночь. Домой он примчался под утро, с первыми петухами. Время  для него исчезло, выросли крылья. Чтобы не тревожить родителей, Миша поставил койку в огороде. Придёт под утро, соснёт часок под пение петухов, соскочит с ранними лучами солнца, ополоснётся водичкой из бочки и – айда на работу, закусывая на ходу. На работе мужики подметили: лицо Мишки посветлело, задышало счастьем, и стали над ним подсмеиваться.
      – Пропал парень, сварился в девкиной юбке.
      – Э-э-э, Да он ещё сосунок, не знает, с какой стороны к девке подойти. А ты – «сварился». Да у него ещё варилка не поспела.
       На едкие усмешки Мишка не реагировал, и время на работе теперь для него пролетало. Образ любимой вдыхал в него силы, всё заполнилось интересом и смыслом.
       Разоспавшись в воскресный день, Мишка слышит сквозь сон, как расшумелся сосед. Придя к ним, он хотел, было взять Мишкин туфель да сравнить следы, оставленные на грядке – кто-то ночью выпластал у него огурцы. И ему взбрело в голову заподозрить Мишку. Мать клушкой набросилась на соседа, защищая своего цыплёнка. Огорошенный сосед поспешил оставить взбешенный двор. «Ишь, какой нашёлся, в воровстве обвинять её дитя». Только сердце матери почувствовало перемену в сыне – к Мишке пришла любовь, ему не до чужих огородов.
      Огороды для Мишки – пройденное, это озорство было в отрочестве, когда от этой потехи захватывало дух, где с ватагою сорванцов он закалял свою отвагу в чужих огородах. Теперь эта забава для него скучна, как детские проказы.
      Выспавшись, Мишка с Валей ушли в лес, и целый день наслаждались счастьем. Лес хмелил их в радости и дурманил душистыми травами. Весело играя, они бегали  и падали, катаясь по траве. Для них ничего не существовало, только они и блаженство, и им казалось, что так будет всегда. Мишке нравилась Валина улыбка, её глаза, её сочный грудной голос и пальчики. Целовать Миша Валю стеснялся.
      Своим восхищением возлюбленной Мишка с радостью делился с дружками. Рассказывал, какие у неё красивые пальчики. Дружки смеялись над Мишкой.
       – Ну и лопух ты Миха, ну и дурак, да разве бабам любовь нужна? Они только притворяются, что любят. Им нужен самец. И на них нужно смотреть, как на самок. Да нет любви! Ещё Пушкин сказал: «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей». Не пальчиками нужно любоваться, а её пылом, страсть в ней разжигать.
       На встречу с Валей Мишка пришел пьяный. Что он нашёл в ней хорошего? Простая девка и руки обычные. Втюрился не во что, дурак. Правду друзья говорят: «Смотри на девку, как на самку». И он пошёл на пролом. Стал грубо овладевать Валей. Валя сопротивлялась, но, обессилив, прекратила борьбу, закрыв лицо руками, замерла. Мишка отрезвел. «Эта не та! Лицо мёртвое, не хорошее». Он отвернулся, взревел зверем и ушёл.
      На следующий день он долго валялся в постели: «Лучше бы не было бы белого света, была бы ночь. Сдохнуть что ли?» - мучился он.
       Своей болью Валя поделилась с подружкой.
       – Это не он, в нем кто-то чужой.
      – Да в нём этот чужой всё и портит, и Миша разрушает свою жизнь и твою. Давай пригласим его в гости и посмотрим, сможет он преодолеть в себе чужого или нет. Если сможет, то у вас всё наладится и всё будет хорошо.
       – А если не сможет?
       – А если не сможет, то будет жить чужой жизнью, своей жизни ему не видать.
       Подружка была постарше Вали и поопытней.
       И вот подружка пригласила Михаила в гости. Придя, он увидел там Валю. Кровь заиграла в Мишке, вспенилась. Он стал заигрывать с подружкой, не замечая Вали. Подружка от него убегала, он ловил её за талию и прижимал к себе. Валя была с белым лицом, с широко раскрытыми, застывшими глазами. Она была онемевшей. В помутневшем сознании Мишка выпрыгнул в окно и, добравшись домой в беспамятстве, рухнул в кровать.
      Жизнь берёт своё, Мишка отдышался и понял, что к Вале ему дорога заказана, напроказил. И стал он с дружками ходить на танцы. Придут под хмельком на танцплощадку и кружатся в танце с девчатами.
      Но свободное место в душе у Михаила оставалось, туда он никого не впускал.
Как-то, танцуя, он увидел Валю. Она стояла в стороне, не решаясь зайти на танцплощадку. В душе свободное место зашевелилось, и Михаил подошёл к Вале.
      За разговорами они незаметно подошли к Валиному дому. Миша всё говорил, говорил, а Валя молчала. Миша рисовал их будущее. Как они будут жить супружеской жизнью, что Валя будет хорошей женой, а он будет заботливым мужем. А пойдут дети, они их будут любить и беречь. Но Валю он на разговор вызвать так и не смог. Она всё молчала. Расставшись с Валей, Мишка понял, что она его никогда не простит. Обиделся он на Валю: «Ну и чёрт с тобой». Впереди его ждёт получше принцесса, там для неё в душе место оставлено.
      Мишка драться не боялся, дрался до потери сознания, а поцеловать девушку робел, стыдился. Так Валю он и не поцеловал.
      Пьянки, драки, танцы надоели. Пошёл Мишка за образованием, за культурой в вечернюю школу. Стал посещать её, уму да образованности набираться. Как-то сидит он в классе, голову премудростями мучает. Слышит шумок за окном. Глянул, а там Валя с подружкой на него смотрят. Стало Мишке не по себе. От стыда готов был под парту залезть. Хорошенькая учительница по литературе интерес в Мишке к учёбе разбудила. Только он начал входить во вкус, даже стишок Фонвизина наизусть выучил:
                Осёл останется ослом,
                Хотя осыпь его звездами.
                Где нужно действовать умом,
                Он только хлопает ушами.

      Как пришла ему повестка в армию, поехал Мишка в военкомат просить отсрочку,  чтоб дали закончить школу. Военком, полковник Дыхно, окинул взглядом Мишку и сразил его неотразимым приговором.
      – Скороходов, а кто Родину защищать будет?
      Мишка застыдился и поехал служить. И кончалось на этом его образование.         
      Отслужил Михаил службу, где  прочистили ему мозги армейским шомполом, содрали стыд, и стал он полированным, горит блеском, а тепла нет.               
      Теперь гражданскую жизнь Михаил разбавляет танцами.
      Вскружился он в танце с Нелей. Она легко и хорошо танцует, и славный у них  сложился дуэт для публики, которая очаровывалась: «Ох, какая красивая пара, как они  ладно танцуют!»
      Как-то на  танцах, в  Новый год, Михаил  увидел  Валю. Она стояла с мужем и смотрела на Михаила, как он с Нелей складно кружится в танце. Зажглась в Михаиле гордость. Но Валя с мужем танцевать не стали, ушли. Сердце у Михаила остановилось, и он стал ловить воздух, чтобы не обнаружили его плохого самочувствия.          
      Живут Михаил с Нелей, дней не считая. Родилась у них дочь, но они ее как-то не замечали, некогда было. Жила с ними рядышком, но чужой. 
      Как-то в городе, в троллейбусе, Михаил встретил Валю. Поговорили. Валя живёт в городе, у неё двое детей,  В разговоре Валя заметила Мише: «Ты какой-то стал не такой». «Значит, она меня всё ещё помнит тем», –  мелькнуло у него в голове и ему взгрустнулось. На прощанье он сказал: «Валя, поцелуй за меня своих детей», – и вышел из троллейбуса. Больше он Вали не видел. Но всё больше думал о ней. 
      Неля всё Михаила учит, как нужно жить. И стало Михаилу неспокойно, гложет его что-то, ушёл он от жизни в шахматы. Стал целыми днями играть. Но и в шахматах ему нет покоя. Дочь к тридцати годам совсем спилась. Да еще сосед назойливо смеётся над шахматистами. Мешает им играть. Всё кричит:
       –  Ходи лошадью, ходи лошадью!
       Бабки обсуждают:
       – Вот, не черта им делать, в шахматы время просиживают.
       А Михаила все что-то гложет и гложет. «Жена соперника вон выйдет, скажет:   «Федя, хватит играть в шахматы, иди, поужинай». А эта, моя, никогда не скажет, ей все равно – есть я или нет». И вот что-то с ним случилось. При шахматной дуэли сосед только раскрыл рот: «Ходи лошадью», Михаил, встал, стукнул шахматной доской о стол. Доска разломилась, фигурки разлетелись.
       – Что случилось? – крикнул кто-то.
       – А, у Скорохода крыша поехала, – ответил голос.
       – Поедет, поживи-ка ты кандибобером, – добавил другой.            
       После этого Михаил занемог, заболел и слёг. Лежит он и бредит: «Валя, Валя! Где ты? Как с тобой было хорошо. Неля не любит меня. Жизнь – птичка-синичка выпорхнула из рук».            
      Когда они кружились в танце, была у них жизнь. Но танцы кончились, пошла дискотека. Дискотеку они принять не смогли. И жить им стало нечем.