Любовь потери
Астроном, должно быть, имеющий самый многочисленный гарем из всех когда-либо существовавших, ласкает взором своих звёздочек-жён, мерцающих красотой; он упивается ими, принимающими причудливые формы; он заботливо всматривается, кропотливо изучает, внимательно наблюдает. Его жизнь отличается от жизни остальных, ибо звездочёт живёт ночью, а спит днём. Ах, этот день, его пошлый, яркий, всепроникающий свет, отпугивающий и прогоняющий звёзды, разрушающий гарем, крадущий наслаждение!
Представьте себе: этот трепещущий, заботливый муж науки, этот неутомимый, ненасытный lover никак не может насладиться своим преимуществом обладания целым универсумом; он каждое утро на восходе солнца переживает трагедию потери, невосполнимой утраты; взгляд его в агонии мечется в поисках разбредающихся, исчезающих, умирающих спутниц. Вот здесь не хватает одной, а здесь — нет и целого созвездия. Проходят минуты, и похороненным в лучах света дня оказывается всё звёздное небо. Или нет? Мечущийся, ищущий… и отыскивающий на западе далёкую, еле заметную, слабо мерцающую, находящуюся на грани последнюю звезду.
Любил ли астроном звёзды? Бесспорно. Но чувствовал ли он сам силу, размах, величие, темп, ритм, оттенок, полноту, тончайшую грань своего чувства, когда оно праздновало, танцевало, веселилось, пировало? Не познал ли он истинную силу своей любви, не почувствовал ли он последний поцелуй звезды, его вкус и страсть как печать, подтверждающую узнанную истину — истину любви потери, любви ко всему последнему?
Теряйте, чтобы познать любовь и полюбить сильнее всего в жизни. О звёздах ли, об астрономах ли я вообще говорил? Все эти слова, образы — лишь форма, заключающая суть, познать которую может только испытавший, переживший любовь потери.
Свидетельство о публикации №218100201049