Последнее дело Билли Аттертона. Выпуск 6

КОНСЕКВЕНЦИЯ 1

— Дамы и господа, можно я отниму немного вашего внимания?

Дилас медленно спускался по наклонному спуску с мостовой, которая проходила вдоль пирса, прямо навстречу миротворцам, охранявшим галеон «Виктория». На нем были лишь рабочие, уже поношенные штаны, некогда белая, а ныне с желтоватыми пятнами рубаха и кепи на голове, которое немного съехало в сторону. Хоть погода и не была благоприятной, сейчас Дилас не ощущал того холода, что должен был ощущать. Он был разгорячен, кровь разливалась по его венам, подгоняемая адреналином. Фернидад был готов приступить к своей части «спектакля».

— Вам здесь нельзя находиться! — запротестовал один из миротворцев, направляясь в сторону Диласа. Он прекрасно понимал, что высокий широкоплечий амбал в одной рубахе настроен явно не время спросить, но соблюдал правила закона и уставы службы миротворцев. — Это охраняемый объект…

Договорить миротворцу было не суждено. Дилас еще несколько мгновений назад заметил, как другие миротворцы позади того, кто шел ему навстречу, принялись сжимать в руках свои дубинки, а один, самый дальний, и вовсе положил ладонь на кобуру. Чтобы выбить землю у них из-под ног, нужно было действовать незамедлительно.

Дилас Фернидад рывком метнулся в сторону миротворца, ударяя того по горлу, ловко разворачиваясь и выхватывая его дубинку, перекинул «синюю шинель» через себя. Другие миротворцы еще не поняли, что произошло, а Дилас уже устремился к следующему, делая на ходу размах дубинкой…

* * *

…А еще дюжину минут назад Дилас переминался с ноги на ногу на углу небольшой улочки, которая вела к докам. Он всеми мыслимыми и немыслимыми выражениями проклинал Джонни Доу за его безумный план. От напряжения Фернидада трясло, так как он прекрасно понимал, что слишком многое может пойти не так, как хотелось бы. Предстоящее событие — от и до — зависело лишь от умений самого Диласа. Правильное начало, продолжение и своевременный уход. Но неизвестность не успокаивала, а лишь сильнее заставляла волноваться.

Дилас потер свои ладони, сцепляя руки в замок, мельком выглянул из-за угла, чтобы еще раз изучить обстановку. Три миротворца с дубинками вблизи, еще трое дальше. У одного наверняка есть револьвер. Это усложняло дело и упрощало одновременно. У револьвера всегда был один существенный недостаток — время перезарядки. Стоило один раз выстрелить и промахнуться, как в пылу схватки оружие становилось попросту бесполезным.

Первого выстрела не избежать в любом случае, Дилас это понимал. Но вот дожидаться второго — становится чрезвычайно опасным. В протекторате не идиоты сидят, револьверы кому попало раздавать не станут. Из этого следует, что стрелок уверенный, у такого рука в решающий момент не дрогнет. И это, если быть честным, было самым опасным для Диласа

Фернидад прикрыл глаза, задумываясь о своем и пытаясь успокоить свои расшалившиеся нервы. Его пробирал не холод, а жар волнения. Парочка минут — и он взял себя в руки, скинул с себя куртку, бросив на бочку в проулке.

«На обратном пути заберу», — подумал он, догадываясь, что в борьбе она будет лишь мешать ему.

И уверенным шагом он направился в сторону пирса…

* * *

…Обманным маневром Дилас повел дубинку по другому углу, чего не ожидал миротворец и был не в силах защититься. Удар был такой силы и пришелся по грудной клетки с левой стороны, что Дилас даже услышал, как у «синей шинели» треснули ребра. Миротворец отлетел в сторону и тут же отключился от болевого шока.

Дилас Фернидад умел драться, умел сражаться, умел выживать. Его тяжелая молодость научила крупного широкоплечего мужчину биться за свою жизнь до конца, и он принял эти навыки, стал зачитывать, будто мантру, ведущую его по жизни.

А тем временем уже следующий миротворец делает удар, и Дилас лишь в последнее мгновение успевает блокировать его дубинкой. После дубинка выпадает из его руки, и он пускает в ход кулаки по не ожидающему такого маневра миротворцу. Один удар приходится в скулу и откидывает в сторону «синюю шинель», но не роняет на землю. Потом удар в живот, из-за чего миротворец сгибается пополам. И вот Дилас уже хочет уложить блюстителя правопорядка, но краем глаза замечает серебряный блеск. Проходит ровно мгновение, как он принимает решение и действует. Хватает почти сраженного миротворца под руки, ограждаясь его телом от стрелка. И все это происходит так быстро, что даже сердце не успевает сделать удар.

Звучит выстрел!

А следом за ним уши раздирает свисток миротворцев. Это одновременно и призыв к спокойствию, и просьба о помощи, и приказ, что время деревянных дубинок прошло и миротворцам позволено использовать свои клинки.

Дилас бросает на землю захлебывающееся собственной кровью тело и резко поднимает деревянную дубинку, чтобы тут же заблокировать ей удар клинка. Лезвие прочно застревает, и Дилас нарочно отпускает свое орудие, позволяя миротворцу, пытавшемуся вытянуть клинок обратно, по инерции завалиться на спину. Фернидад придает миротворцу ускорения ударом ноги.

Рядом оказывается еще двое миротворцев с клинками наперевес, окружив Диласа с двух сторон. Пытаться сражаться с ними без оружия не лучший ход, потому от первых выпадов Фернидад уклоняется, пока не находит брешь в защите врага. Разбойник не гнушается запрещенных приемов, особенно тогда, когда его собственная жизнь висит на волоске. Он делает кувырок в сторону миротворца, проскакивая под лезвием клинка и со всей силы, что только мог приложить, ударяет тому между ног.

Миротворец сгибается не то что пополам, его всего сжимает в позу эмбриона, он кричит от боли, а потом его сводит судорогой, и рвота непроизвольно вырывается из него на землю.

Дилас подхватывает клинок выведенного из строя миротворца и ввязывается в дуэль с последним, кто решился ему противостоять. Парирует один удар, другой, проверяя противника, пытаясь отыскать слабые стороны. И лишь на мгновение ему вспомнился мастер Элеан. Дилас улыбнулся, отвел клинок миротворца в сторону и резким движением вогнал лезвие тому в грудь, отпустил эфес. «Синяя шинель» инстинктивно схватился за лезвие, но уже ничего не мог поделать со смертельной для него раной.

И вновь звучит выстрел!

Диласа бросает на землю, а по всему телу пробегает волна пламени, обжигая разум.

Он забыл! Он увлекся боем! Стрелок!

Перед глазами все плывет, взгляд не желает концентрироваться. Через силу Дилас поднимается на ноги, шаря по сторонам одной рукой. Боль не становится слабее, просто ее пульсация теперь исходит из одной области. Пуля попала в левое плечо и, кажется, там застряла. Боль сжигала Диласа изнутри, а левая рука отказывалась слушаться вовсе, будто ее и не было.

Сквозь пульсирующую красную дымку перед глазами Дилас увидел, что его берут в кольцо другие миротворцы, но еще есть возможность бежать, еще не поздно.

— Отступать вам некуда, молодой человек, — прозвучал крепкий мужской голос, из окружения к Диласу вышел статный мужчина в синей шинели и со знаками отличия, лейтенант. — Попробуете бежать, вам не скрыться, особенно с такой раной. Сдавайтесь и примите заслуженное наказание за содеянное.

Дилас ухмыльнулся и сплюнул на землю.

— Иди ты на хер!

Правой рукой он залез в карман своих штанов и достал небольшой серый шарик, который с размаху разбил о землю. В мгновение его и миротворцев поблизости окутал едкий непроницаемый дым. Послышались крики, звуки борьбы, но как только дым стал рассеиваться, разбойника Диласа Фернидада не было видно, он исчез. Лишь несколько миротворцев почесывали свои лбы и ушибы, которые, кажется, друг другу сами и нанесли.

Лейтенант разозлился и быстро оглядел мостовую рядом с пирсом, увидел убегающую тень и закричал:

— Он уходит, идиоты! За ним!..

* * *

…Плечо жутко болело, а вся рубаха с левой стороны пропиталась кровью. Слабость стала одолевать Диласа, но через силу он продолжал бежать вперед, через территорию заброшенных доков все дальше и дальше, забредая в так называемые «теневые» районы города. В правой руке он сжимал свою куртку, которую подобрал на обратном пути. Он прижимал ее к себе так сильно, будто боялся потерять.

А позади него слышалось, как продолжается погоня и время от времени раздаются свистки миротворцев. Дилас свернул и забежал в заброшенный ангар, который раньше явно использовался как склад. Теперь же это была проржавевшая металлическая коробка с выбитыми дверьми и полным запустением внутри.

Рано или поздно от раны Дилас потеряет сознание, но и драться в таком состоянии он не представлял возможным. Скрыться от миротворцев он даже не надеялся, понимая, что капли его крови приведут «синих шинелей» прямо к нему, как путь из хлебных крошек в одной сказке из детства, которую читала ему матушка.

Выбора не оставалось. Нужно было принять бой, пусть и с одной рукой и в полуобморочном состоянии. На его стороне все так же оставался эффект неожиданности. Он нашел старую доску с торчащими из нее гвоздями. Сойдет. Затаился. Плечо жгло, и только боль сохраняла Диласу сознание. Пот лился по нему ручьями, а сердце билось, как сумасшедшее, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди.

Послышались осторожные шаги, Дилас затаил дыхание, хотя давалось ему это нелегко.

— Вон, опять кровь, — прозвучал голос одного из миротворцев. — Он был здесь, или все еще где-то здесь. Будьте внимательней!

Свет луны очертил три фигуры, чьи тени обрисовались на входе в ангар. Трое, всего трое. Дилас думал об этом и лишь надеялся, что ему хватит сил справиться с ними. Сейчас вопрос стоял один: кто выживет? Он или они? Фернидад не собирался никого щадить, он с детства привык полагаться лишь на себя, с детства понял главный урок жизни — никого нельзя жалеть.

Земля и камни захрустели буквально сбоку от Диласа, и он, пересиливая себя, сделал сильнейший замах, на какой только был способен. Гвозди тут же впечатались в лицо миротворца, убивая его на месте, а доска даже не выдержала удара, рассыпаясь в щепки. Кровь забила фонтанчиками из того, что раньше было лицом, а само тело миротворца повалилось на другого, на время выводя того из боя.

Перед глазами из-за резких движений все поплыло. Дилас рассчитывал на себя и хотел забрать клинок у того миротворца, которого убил первым, но просто не смог. Он упал на колени в бессилии и боли.

— Хорошая попытка, ублюдок! — прошипел миротворец. — Но исполнение хромает!

Дилас корил себя за свое бессилие, а боль в плече уже затмевала его разум.

— Таких, как ты, что почем зря режет хороших парней, вообще в живых оставлять нельзя.

— И не надо! — добавил второй, выбравшись из-под тела убитого товарища. — Скажем, что оборонялись.

Первый миротворец толкнул Диласа ногой, и тот завалился на бок — сил сопротивляться уже не было. Он начинал терять сознание.

Второй миротворец обнажил клинок.

Взгляд Диласа накрывала молочная пелена, он последние мгновения видел, как миротворец примеряется, чтобы нанести последний удар, ухмыляется недобро. А потом, когда Дилас уже готов был смириться и закрыть глаза, он увидел ее.

Ее добрый нежный взгляд был напуган. Она качала головой от страха, а губы ее шептали: «Не дай им это сделать, Ди, не позволяй им, борись до конца». Ее истерзанное нагое тело, обрывки страшных воспоминаний детства. Он помнил, как ее изнасиловали. Помнил, как ее сломали. И помнил, как она переродилась, увидев ярость собственного брата.

Гнев зарокотал внутри Диласа, а образ Селесты все так и стоял вдали. В память о ней, ради собственной жизни, Дилас тоже был готов переродиться. Зверь вдвойне опасен, когда ранен.

Силы не возвращались к Фернидаду, он просто стал их черпать из ярости и гнева. Именно это внутреннее безумие заставило его забыть о боли, а тело — действовать.

Он перекатился в сторону, ровно в тот момент, когда миротворец собирался проткнуть его клинком. Мгновение — и Дилас уже на ногах, а потом он просто бросается на миротворца, придавливая того своим телом, и впивается своими зубами в его горло, заливая кровью свое лицо, лицо «синей шинели» и землю вокруг. Миротворец затихает, а Дилас переводит свой горящий огнем безумный взгляд на последнего миротворца, который стоит и не может пошевелиться от страха.

— Демон, — произносит он еле слышно дрожащим голосом, а в следующий миг падает замертво. Его голова отдельно от тела катится по земле.

А Дилас, пока ярость еще клокочет внутри него, уходит прочь, чтобы забиться куда-нибудь в угол, где его никто не сможет тронуть. Ему нужно время, чтобы привести себя в порядок. Он дал Доу слишком много времени, пусть сам того и не планировал. И заплатил за это огромную цену. Образ Селесты исчез в свете луны, первобытный животный гнев сходил на нет, а боль возвращалась с удвоенной силой…

* * *

…Безумный душераздирающий вопль разнесся по заброшенному дому, пострадавшему от пожаров 780 года, охвативших весь район Лимеро. В том пожаре сгорела большая часть района, а также ее достопримечательность — поместье рода Лимеро.

Металлическая пломба, красная от крови, упала на доски и покатилась в сторону, пока не провалилась в щель, исчезая навсегда.

Дилас учащенно дышал, мертвой хваткой стиснув нож в своей правой руке. Его лицо было белым, как снег. Он обессилел и был готов потерять сознание, но личное упрямство не давало провалиться в вечное беспамятство. Боль раздирала его тело, подобно молниям. Пулю он удалил, но у него ничего не было, чем бы он мог обработать рану и перевязать. Дилас понимал, что у него вряд ли получится выкарабкаться из этой передряги. Он сделал все, что мог, и был готов встретиться с родными.

Пальцы разжались, и нож упал на доски. Дрожащей рукой он разворошил куртку, которую так и не бросил после всего случившегося. Из внутреннего кармана достал небольшой камушек желтого цвета. На свету он всегда переливался янтарными лучами. Во тьме будто бы сам искрился изнутри. Дилас сжал его, вызывая в памяти образ сестры.

Закрыл глаза, улыбаясь, а потом открыл их.

— Мой маленький братец, — зазвучал ее мелодичный голос. — Ты опять нуждаешься в моей помощи.

Перед ним сидела Селеста, но она была призрачной, словно сотканная из мягкого желтого света. В ее руках была склянка с экстрактом луноцвета и тряпочка.

— Я думаю, что теперь мне это уже не поможет, Си, — устало произнес он.

— Не говори глупостей, — засмеялся призрак. — Ты еще всех нас переживешь.

Дилас добро улыбнулся, хотя его сердце больно сжалось от горя.

— Уже нет, Си. Я готов встретиться с вами.

— Ты не можешь, Дилас, — грустно сказала Селеста. — Твое время еще не пришло.

— Си, ты же видишь, я умираю. Может, я бы и смог продержаться несколько часов, может, день, но я не хочу этого. Я устал…

Склянка с экстрактом луноцвета выпала из рук призрака и разбилась о деревянный пол, осколки из желтого света некоторое время лежали, а потом растаяли, будто их и не было вовсе. Селеста приложила свою руку ко лбу брата.

— Ты весь горишь, Дилас. И бредишь…

— Позволь мне уйти, сестра. Помоги мне это сделать. Сам я не решусь.

Селеста подпрыгнула.

— Ни за что!

Лицо Диласа выразило уставшее недовольство.

— Си, прошу тебя!

— Нельзя, Дилас! — резко произнесла она. — Если ты уйдешь сейчас, ты уйдешь навсегда. Уйдешь туда, где мы никогда не сможем встретиться. Еще слишком рано, мой маленький братик.

— Я не верю в чудеса, сестра, — твердо сказал Дилас.

— Ты никогда не верил в них, Дилас. Но потом после нашей смерти ты вновь нашел нас. Но чудеса не ограничиваются этим.

— Если честно, Си, — от усталости Дилас закрыл глаза, не в силах поднять веки еще раз, — мне и сейчас кажется, что тебя здесь нет… и я просто сошел с ума.

Младший Фернидад почувствовал, как сестра обняла его, а по ее щекам потекли слезы. Хоть и она сама, и слезы были сотканы из желтого света, они казались настоящими. Селеста — живой, а слезы — мокрыми.

— Я помогу тебе поверить в чудо, братик, — прошептала она ему на ухо. — Но пообещай мне кое-что!

— Обещаю, — выдохнул Дилас. Его дыхание замедлялось, сердцебиение уменьшалось. Он угасал.

— Обещай мне, что Уильям Аттертон будет жить так долго, пока твое собственное сердце бьется, — произнесла она серьезно. — Обещай, что он исполнит свою судьбу… и тогда мы сможем встретиться вновь в посмертии.

— Обещаю…

Селеста отстранилась, в ее руке появилась другая склянка, но жидкость в ней не была создана из желтого света, наоборот, она будто была самой тьмой, бездонной и пожирающей.

— Будет очень больно, братик, — сказала она, откупоривая склянку. — Ты бы прикусил что-нибудь.

В разуме Диласа вспыхнул образ его кепи, которую он потерял в драке в порту.

«Тьфу ты!»

А потом он подумал о куртке, но сил его не хватило, чтобы даже пошевелить рукой.

— Что же, медлить больше нельзя…

Селеста стала выливать субстанцию тьмы прямо в пулевое отверстие на плече. Вязкая жидкость заполняло отверстие медленно, и процедура длилась долго. Лишь когда склянка опустела, Селеста отступила. Если бы Дилас был в сознании, он бы точно задался вопросом: как могло столько этой странной жидкости влиться в небольшое кровоточащее отверстие? Но его не интересовали такие вопросы.

Долгое время ничего не происходило, а потом рана стала затягиваться. Дилас пришел в себя. Безумный крик боли вырвался из его горла и продолжался так долго, пока он не охрип. Безумными глазами он смотрел на Селесту, а та продолжала реветь, поглядывая на брата.

— Ты обещал мне, Дилас! Сделай то, что должен. Защищай Аттертона!

И она растворилась в воздухе…

* * *

Ида не спала. Просто лежала в кровати. Свет луны проникал в комнату через окно, и его полоса пересекала кровать, разделяя ее пополам. Ида как-то вяло, бездумно, играла с этим светом: подставляла ладошку и убирала обратно.

Сон не шел. Девушка полежала и так и эдак, но сон не приходил, даже при учете того, что ее голова была пуста и лишена мыслей. Некое чувство тревоги мучило ее, терзало душу. Понимая, что уснуть уже не получится, девушка встала, прикрываясь платком.

Ида подошла к окну и взглянула на улицу, освещенную одиноким фонарем, к которому примостилась грязная собака с длинной свалявшейся шерстью. Видно почувствовав, что на нее смотрят, она поднялась и устремила свой взгляд на девушку. Пара секунд — и она завыла на луну. Этот вой породил мурашки на теле Иды. Она поежилась и отошла от окна.

Чувство тревоги разрасталось, но Ида не могла понять, откуда оно берется. Ее жизни ничего не угрожало. Да, она мечтала сбежать из красного дома и зажить собственной жизнью, но не могла себе это позволить. Она была куртизанкой с четырнадцати лет и знала, что такое «любовь». Опытна, не по годам мудра, добра. Ее хозяин, человек, которого никто и никогда не видел, но которого все зовут Тень, знал, что столь ценный кадр нельзя выкидывать даже после того, как ее красота начнет угасать. Ида стала наставницей и матерью всем девочкам в красном доме «Жизель». Да, ее жизнь стала проще, намного уютней, но она все еще была рабыней.

Ида никогда не забывала той клятвы, что дала собственной сестре. И однажды она исполнит ее.

Джонни должен ей помочь в этом…

Джонни! Тревоги, что витают вокруг Иды, могут быть из-за Джонни!

Ида заволновалась, пыталась занять себя чем-то, но каждый раз мысли возвращались к Джонни и к тому, что с ним что-то случилось. Ида была уверена, что с Джонни Доу что-то произошло. А она… не может ни помочь, ни узнать, что с ним.

В одно из таких душевных метаний в дверь постучали, и Ида подпрыгнула от испуга.

В дверь постучали еще раз, нетерпеливо.

— Мисс Ида, вы не спите? — прозвучал чей-то голос, но Ида не смогла узнать, кому он принадлежит.

Она быстро утерла глаза от слез, накинула на плечи шелковый халат и повязала его поясом. Подошла к двери и слегка приоткрыла, чтобы в щель можно было увидеть, кто пришел к ней в столь поздний час.

Это был Освальд, организатор «частных встреч» куртизанок с очень влиятельными личностями Альбиона.

— О! Мисс Ида, как прекрасно, что вы не спите! — защебетал он, поправляя свои уложенные волосы. На его щеках была пудра, а ногти были нарощены, и в них были инкрустированы маленькие драгоценные камушки. — У нас тут… тут…

— Освальд! — произнесла Ида дрогнувшим голосом. — Успокойся, голубчик. И скажи, что происходит.

— О! Мисс Ида, у нас очень влиятельный господин! И он посмотрел всех девочек, и ни одна из них ему не понравилась! Мисс Ида, что нам делать?

— Успокойся, Освальд. Я оденусь и выйду к нему, поговорю.

За спиной Освальда в конце коридора в компании личного телохранителя шел высокий статный мужчина с темными волосами и баками. Он хитро улыбался. На нем был одет изысканный темный костюм с белым платком в кармашке пиджака и прикрепленной к нему бутоном красной розы. В его руках была трость.

— Мне больше не нужны разговоры, дорогая моя, — звучно отозвался мужчина в костюме. — Я увидел вас и понял, что всю свою жизнь только вы мне и были нужны!

Он подошел ближе. Бедный Освальд, учитывая свой выпирающий живот и низкий рост, был столь напуган, что буквально вжался в стену. Влиятельный господин присел перед Идой на одно колено, взял ее тоненькую ручку и поцеловал.

— Как ваше имя, о богиня? — произнес он нараспев, вперив взгляд в лицо девушки.

— Ида, — ответила покрасневшая мать куртизанок.

— Имя богини, — господин подскочил. — Я рад знаться с вами, миледи. Мое имя — Брайан, лорд Брайан Краули!

«Краули!» — вспыхнуло слово в голове Иды. В ее глазах пробежал страх, и теперь она поняла, чего именно так боялся Освальд. Сегодня к ним в красный дом пожаловал не просто влиятельный господин, а один из «сыновей Льва».

Ида сделала реверанс, уже совсем забыв, что стоит перед лордом в одном лишь халате.

— Для меня великая радость быть знакомой с Вами, лорд Краули.

— Прошу вас, зовите меня Брайан, моя богиня!

В глубине души Иду передернуло. Чувство тревоги не покидало ее не из-за того, что ее милый Джонни попал в беду, а из-за того, что, кажется, она сама попала в неприятности.

— Моя богиня, вы согласитесь выпить вина вместе со мной?

— Конечно, лор… Брайан, — быстро исправилась Ида, увидев, как хмурится лицо лорда.

Лорд Краули подставил Иде свою руку, и она приняла ее.

— А вы, — Краули бросил небрежный кивок в сторону Освальда, — организуйте вина и фруктов для моей богини!

Услышав приказание, Освальд буквально испарился.

Краули улыбался Иде, идя с ней в ногу по красным бархатным коридорам, но девушке его улыбка не казалось доброй или влюбленной. Скорее хищной и жестокой…

* * *

Дилас опирался на здание серого кирпичного дома, в котором проживали семьи моряков. На нем все еще не было лица, белый, как привидение. Ноги плохо держали его, но он был тверд в своих решениях и продолжал стоически выдерживать все трудности.

От пирса, к которому был пришвартован галеон «Виктория», Диласа отделяло четверть мили. Он держался настороженно, пытаясь не привлекать внимания, однако понимая, что всем своим видом только и делает, что обращает случайные чужие взоры на себя. Прошедшие события разбудили округу, и немногие люди вышли на улицы из любопытства или ожидании чего-то страшного события. Кучки тихо переговаривающихся людей стояли у парапетов вдоль по мостовой, выглядывая то, что происходило у галеона. Мертвые тела миротворцев убрали от чужих глаз подальше, а раненных приводили в чувство. Остальные миротворцы и прибывшее к ним подкрепление окружили галеон, будто бы кого-то там выслеживали. Или выжидали что-то… или кого-то.

Диласу тут же стало ясно, что Аттертон попал на корабль, но не незаметно, как планировалось. И теперь ему ни за что не выбраться оттуда на своих двоих.

— Демонов Аттертон! — пробасил Дилас и вытащил из куртки небольшую коробочку, в которой хранил табак и бумагу для сигарет. Набил себе самокрутку и подкурил от ближайшего фонаря, висевшего прямо у входа в здание. — Соображай, Дилас! Как нам спасти этого безумного идиота?..

* * *

…В дверь постучали трижды. Никакой реакции. Стук повторился, но уже громче. И опять никакой реакции. Тогда подергали за ручку — заперто.

— Эй, Одноглазый! — раздался крик из-за входной двери. — Открывай, демон тебя дери!

Карлик, у которого оба глаза были на месте, проснулся в кресле за стойкой своего заведения. Не совсем легального и точно не торгующего пряностями и редкими травами, как было написано на вывеске. Данная лавка почти круглые сутки была закрыта, но ее хозяин время от времени открывал ее, впуская внутрь особых клиентов. Карлика, который в криминальном мире был известен как Одноглазый, на самом деле звали Стивен Филч, или малыш Стиви. Он достал карманные часы на цепочке из кармашка своего сюртука и взглянул на циферблат, потом не поверил своим глазам, протер их ладонью и посмотрел вновь. Заворчал себе под нос.

— Иду-иду! — произнес он громко, а потом добавил сам себе: — Чтоб вам всем в девичью щелку провалиться!

Карлик подошел к двери.

— Кем будешь? Что хочешь?

— Одноглазый, мать твою, морскую ведьму, открывай!

Стивен Филч тяжело вздохнул, но все же прокрутил ключ в замочной скважине и приоткрыл дверь. На него уставилось бледное знакомое лицо со злыми глазами.

— Какие люди в Холлоу Энде! — присвистнул Одноглазый. — Сам Фернидад! Чего приперся, переросток?

— Впусти меня, коротышка, есть дело.

Карлик оскалился, но все же впустил нежданного гостя, закрыл за ним дверь, а перед этим внимательно осмотрел улочку на предмет любопытствующих личностей. Дилас тем временем успел упасть в кресло, в котором еще недавно спал Филч, а сам Одноглазый смотрел на эту картину со скрытым недовольством.

— Переросток, ты вообще в курсе, что за твою непутевую голову назначена награда? Де Вилль лично отдал приказ разыскать тебя и выпотрошить, как последнюю суку. Но мадам Лихтовец совершенно до фонарного столба это все, именно потому ты сидишь здесь и еще живой. Но если что не понравится мне, — карлик провел большим пальцем по своему горлу, — ты сам понимаешь.

Дилас кивнул, вяло улыбаясь.

После того как около пятнадцати лет назад развалился «Синдикат» — преступная организация, которая имела влияние на весь Альбион, — его выходцы разбрелись по разным сторонам, организовав три так называемых противоборствующих клана. Франц Де Вилль организовал «Красную армию», Доминик Пуассон — «Серую гильдию», а Батист Легран — «Орден шипов». И если Де Вилль и Пуассон еще живы, то Легран доигрался со властью и оказался мертв. Его место тут же заняла мадам Ванесса Лихтовец, возглавив орден. Сам орден после смерти Леграна стал достаточно слабым и во многом был вынужден подчиняться более могущественным собратьям, но также имел собственный своенравный характер.

— А теперь говори, что тебе от меня нужно в такое время!

— Мне нужны люди, человек двадцать, — сказал Дилас серьезно, не сводя своих уставших глаз с малыша Стиви.

— Двадцать? — откровенно удивился Одноглазый. — Откуда у тебя такие деньги, переросток?

— Одноглазый, прошу скажи мне, в течение получаса-часа ты сможешь достать мне двадцать наемников? Насчет оплаты не беспокойся.

— Полчаса-час? Фернидад, ты совсем с катушек съехал? Где я тебе посреди ночи найду двадцать наемников за столь короткое время. Да я даже ради собственной мамочки это провернуть не смогу!

— Зная тебя, Одноглазый, — улыбнулся Дилас, — именно ты-то и сможешь.

Дилас вытащил из рукава маленькую фигурку-герб из золота и драгоценных камней чуть больше монеты. Малыш Стиви открыл рот от удивления и перевел свой взгляд с фигурки на Фернидада.

— Это твоя плата? Так ты… Пресвятая троица! — карлик аж подскочил от переполнявших его эмоций. — Ты уверен? Это же твоя фамилия, твой род!

Дилас горько усмехнулся.

— Когда это тебя волновала чья-то судьба, Одноглазый?

— Извиняйте, поволноваться и раскудахтаться не дают. Но ты точно уверен? Это слишком большая плата за двадцать наемников.

— Мне нужны лучшие, Одноглазый. А насчет эквивалента суммы давай считать, что ты мне просто останешься должен то, что ты сможешь для меня выполнить.

— По рукам, лорд Фернидад — загримасничал карлик и протянул руку.

Обращение Стивена резануло Диласа, но он сдержался и пожал руку карлика.

— Дам тебе лучших, кого смогу найти, и даже больше, если получится. Ты только скажи, для чего они тебе?

— Будем бить морды «синим шинелям» и вызволять человека, которому я должен…

— Видать, сильно задолжал, — уважительно протянул карлик, давая понять, что чувство чести им ценится.

Они еще несколько минут обсуждали детали, место встречи и прочие подробности. А в конце их разговора вновь пожали руки, и Дилас отдал небольшую фигурку Одноглазому. Вместе с ней он навсегда расстался со своим титулом, фамилией и знаком чистой крови…

* * *

…Место встречи было назначено у заброшенных доков. Дилас кутался в свою куртку, но нещадно дрожал на холоде. Но больше всего его волновал тот факт, что он может опоздать. Он понимал, что миротворцы не проникают на корабль потому, что у них приказ протектора — они ждут его приезда. А вместе с протектором приедет и подкрепление, в этом Дилас был уверен совершенно точно.

— Парни, взгляните на нашего нанимателя, — загрохотал приближающийся голос. Дилас обернулся и увидел великана, который на целую голову был выше его, хотя и сам Фернидад был ростом в шесть с половиной футов. И этого великана Дилас знал, его звали Шпераком, а настоящее имя никому не было известно. — Это же малышка Ди-Ди!

И Шперак залился грохочущим глупым смехом, его парни поддержали главаря, но скорее из страха перед ним, нежели и вправду им было смешно от этой шутки. Дилас смерил великана злобным взглядом.

— Не смей меня так звать, Шперак, — произнес он уверенно, пусть и слабым от усталости голосом. — Сегодня я твой начальник.

— Не обижайся, малышка Ди-Ди, — произнес великан и потрепал Диласа по волосам своей гигантской ладонью, которой впору забивать сваи. — Радуйся, что я сегодня добрый и не хочу тебя прибить за тот случай в Гентеме.

Дилас скинул со своей головы тяжеленную руку Шперака и обвел взглядом подошедшую банду головорезов. Их было двадцать три, двадцать четыре, считая самого Шперака. Хорошее подспорье против «синих шинелей».

— Вы принесли мне оружие, как я просил? — произнес Дилас, но обращался не к Шпераку, а другому мужчине, который сильно выделялся из всей банды.

Это был Эделас Доджер, скрывающийся под псевдонимом Белая Маска. Его лицо и вправду скрывала белая маска, изображающая равнодушное лицо. Поговаривали, что Эделас пережил страшный пожар, унесший жизни его жены и сына, но навсегда потерял собственное лицо, которое обгорело до неузнаваемости. Сам же Доджер был одет в приталенное пальто красного цвета с низкими широкими полами. На его голове был такого же красного цвета цилиндр с белой, развевающейся на ветру, лентой.

Белая маска вышел вперед, поднимая вверх большой ящик с ручкой, раскрыл его.

— Все, как вы заказывали, мистер Фернидад, — произнес сухой, загробный голос. — Револьвер и кларнийская шпага. Все ручной работы.

— Благодарю, мистер Доджер, — ответил Дилас, принимая ящик. Эделас склонил голову и отошел.

Револьвер с кобурой был прицеплен к поясу, а шпагу Дилас взял в руки и первоначально проверил ее баланс. Убедившись, что оружие легкое и удобное, он довольно кивнул.

— Когда выступаем, малышка Ди-Ди? — прогремел над ухом Шперак.

— Прямо сейчас!..

* * *

…Миротворцы моментально заметили приближение банды головорезов, а мирные жители в страхе разбежались, но повысовывались из окон, ожидания развития событий. Лейтенант миротворцев, понимая, что его силы малы по сравнению с бандой «Ордена шипов», велел своим людям отойти, пропуская бандитов к галеону. Жертвовать своими людьми он не хотел и лишь выжидал момент, ведь вскоре уже должен был прибыть протектор с подкреплением, а тогда боя не миновать.

Дилас же почувствовал подвох сразу, как увидел действия лейтенанта. Миротворцы выжидают. Если бы до подкрепления оставалось слишком много времени, они без промедления вступили в бой, пусть им и стоило бы сложить на этом пирсе свои головы.

— Шперак, мистер Доджер, — обратился Дилас к наемникам. — У нас крайне мало времени. Готовьтесь к бою. Наша задача забрать с корабля человека и отступить, а не победить в этой схватке, потому не увлекайтесь.

— Вечно ты все портишь, мамочка, — захохотал великан. — Как скажешь. Бери за шкирку своего голубка и сматываемся, пока жопу до угольков не прожарили.

Эделас Доджер лишь кивнул и снял с пояса револьверы, взяв их в каждую руку.

Головорезы окружили галеон, и Дилас по одному-единственному трапу поднялся на палубу. Он не был уверен, что помимо Аттертона больше никого нет на корабле. Если честно, он и не был уверен, тут ли он все еще. Может, ему удалось выбраться из ловушки незамеченным, и тогда вся спасательная операция попросту была спланирована зря.

«Где же тебя искать, Аттертон?» — подумал про себя Дилас, первоначально направляясь к каютам командования галеона, стараясь не шуметь, на всякий случай.

— Джонни? Ты здесь? Это Дилас! Джонни?..

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...


"Последнее дело Билли Аттертона" - интерактивный роман с элементами мистики и детектива. Сюжет бурно развивается на просторах площадки ВКонтакте, где и приобретает свою ноту нелинейности происходящего. Обычные читатели голосуют именно за тот поворот сюжета, который хотят видеть, и так или иначе влияют на судьбу главных героев. Если и вы желаете принять непосредственное участие в развитии сериала, милости просим в гости: https://vk.com/william_atterton