Как в СССР многотиражки делались 4

             Из цикла "Невероятные приключения Расквасова и его друзей"



      Советским таксистам посвящается




… Город явно работал. Это чувствовалось по сизому  смогу, запаху жареных пирожков и беляшей из рабочих столовых, уксусно-душистому внеплановому выбросу в атмосферу какой-то гадости какого-то предприятия, зычным дурацким свистам и крикам стропальщиков с ближайшей стройки и битком набитым автобусам, троллейбусам и трамваям. 
  Ехать в нынешнем состоянии внутри этих транспортных средств  было просто невозможно.
  И Вова поднял руку вверх. Блестящее чисто вымытыми боками такси, мягко скрипнув тормозами, остановилось.
… - Будьте любезны… Двери плотнее затворите, пожалуйста… - мягко попросил благообразный, средних лет таксист.
  Кульманов оценил прикид.
  Водила был в замшевой куртке, твидовых коричневых брюках и    бежевых мокасинах из нубука..
 – Да… да… Хлопните еще раз… не сильно. Вот так!.. 
  В  такси тонко пахло хорошими сигаретами, модным одеколоном «Спартакус» и свежесъеденным апельсином.
  - Командир – давай срочно в  пивнуху «Жигули»!..
   Таксист обернулся и посмотрел поверх дорогой оправы «Авиатор» добрыми голубыми глазами на кряхтящего и мостящегося среди журналистских причиндалов Кульманова.
  -  Вы похожи на Бальзака…
    Кульманов насторожился. Он таких чистых, мягких и вежливых  мужчин  не любил, подозревая их в необычных и нехороших вещах.    Поэтому сразу ответил грубо и хрипло:
  - Бывает… Любовницы  говорят – похож…  А  жена… третья, говорит - не очень…
   Водитель недоуменно поднял ухоженные брови вверх и замолчал.
Минут десять ехали молча. В салонном зеркале Вова изредка встречался с обиженным взглядом странного таксиста и сразу делал неприступное и озабоченное лицо.
   Водитель вновь закурил:
 - Видите ли, я в том смысле, что  вы – человек, вероятно, пишущий…
  - Журналист…
  - Да вы что? Везет мне сегодня на пассажиров!.. Представляете, сегодня вез писателя, Сергея Обрусевича!.. Подарил мне книгу! Вот – « Куда летишь ты, сокол-балобан?..» С дарственной надписью!
  Кульманов успокоился и вошел в привычную колею:
 - Да знаем мы этого Обрусевича…  Честно сказать – мой ученик!  Растет, естественно…  А что – сейчас все пишут… Сволочи. А что пишут? Для кого? И как?  Когда-то в России писать могли - все!   Любой человек – эпистолярник!
 В зеркале заднего вида Владимир увидел ошеломленные глаза и понял, что его опять на старых дрожжах начало уводить в непонятную сторону.  Но остановиться уже не мог:
    - А кто не мог писать, для тех выпускали письмовники! Для всех буквально – письмовники! Только пиши! А сейчас? Где сейчас письмовники? А где - эпистолярники?
 - Нету… - мягко согласился таксист.
- Правильно! Эпистолярников – нет! Нет вокруг эпистолярников!   Сейчас, человек, критикующий литератора, не может написать даже заявление о выдаче кирзовых сапог!.. А все туда же… в эпистолярники… Вот возьмем вас…
   - Я – не эпистолярник… - мягко улыбнувшись, сказал таксист.
   - Согласен. Дело не в этом…  А вы читали « Колено Ваала номер 24»?
  - Курт Воннегут?
  - Нет!
  - Хеллер?
  - Что вы!
   - Сэлинджер?
   - Мимо!
   - Вероятно – в последнем выпуске «Иностранной литературы»? 
  - Дарю… - И Вова достал из бездонной сумки несколько номеров «Красного сапожника».
  - Чудесно…чудесно…  вы – автор!?  - потянулся всем телом к литературе вежливый водитель. 
- А-а!-а!- Осторожно!!!
  Машина, вильнув чистым задом, едва избежала столкновения с замызганным «Мазом», из которого тут же высунулась полубесформенная рожа, изрыгающая в брызгах слюны догоняющий узкопрофессиональный мат.
   Поехали осторожней, в салоне царили истинная литература, жонглирование цитатами и тактичные антисоветские намеки.   
  - Очень, очень рад был познакомиться… - мерцая  мягкой улыбкой, прожурчал замшевый таксист.  – Вот ваш пивбар… рубль, пятнадцать копеек… И, пожалуйста, не оскорбляйте меня чаевыми…
  Кульманов, ошеломленный невероятной поездкой, расплатился и долго смотрел вслед уезжающему вдаль грязной улицы блестящему  литературному такси.
  «Наверное, сволочь, шпион какой-то…» - решил, наконец, журналист.
 Он стоял перед огромным домом со стеклянным полуподвалом. В вечерней морозной полумгле, освещая какие-то мятущиеся внешние и нетрезвые тени, судорожно мерцала вывеска «Пивной бар «Жигули».
"Ямайским ромом пахли сумерки..." -  привычно подумал КУльманов и взялся за лоснящуюся ручку стеклянной двери.   

(см. «Как в СССР пиво пили»)