Наводнение

"На 108-ой Конкурс - http://www.proza.ru/2018/12/29/518 Международного Фонда ВСМ"

6 июля 2012г.

Вот уже седьмой год подряд я езжу в Шапсугу, в часовню Феодосия Кавказского, построенную Уколовой Александрой Николаевной в 2003 году. Поездку жду целый год. Планирую – куда схожу, что посмотрю, какую книгу почитаю из запасов Александры Николаевны. В первый день всегда отбираю небольшую стопочку книг духовного содержания в надежде посидеть в укромном уголке в тихий час и почитать. Но за делами и разговорами (целый год не виделись!) прочитывается максимум две. Остальные обещаю себе почитать на будущий год.

Теперь я приезжаю в лес уже с подругой – Ириной.  Мы дружим уже сто лет, понимаем друг друга, прощаем мелкие обиды. Интересы у нас общие, и поэтому вместе нам комфортно. Александра ждет нас уже двоих.

В основном, приезжали мы в начале июля, чтобы застать пасеку. И не только из-за меда, а еще, чтобы встретиться с самими пасечниками – Олей и Олегом. Дружим с ними уже много лет, ходим в гости – то мы на пасеку, то они к нам в часовню. С ними весело и интересно. Оля о пчелах будет говорить, пока не остановишь. В голове с трудом удерживается вся полученная информация. Но Оля - потомственный пчеловод, интересных и поучительных историй у нее – хоть отбавляй! Не отстает с рассказами и Олег. В общем – дополняют друг друга.

В 2012 году мы приехали 6 июля в восемь утра. Шел дождь. Особо не удивились – в это время в Шапсуге частые дожди, разлитые реки. Или же дождь прошел на кануне, и значит пешком по грязи из станицы не пройдешь, нужно нанимать УАЗик.

В лагере, на мой взгляд, есть один недостаток – нет поляны. Солнышко бывает лишь на берегу. И то, за ним приходится бегать, перемещая каремат, если хочешь позагорать. В дождь же, в лагере становится темно, как вечером. Настроение портится.
На этот раз было так же. Но что-то добавилось еще, тревожное… Александра часто спускалась к берегу. Постоит там, посмотрит, потом виновато говорит: «Не переживайте, выше вон той отметки река никогда не поднималась…».

Переживай – не переживай, назад не уйдешь. Не для того приехали.

Часов в десять пришли Оля с Олегом, принесли нам с Ирой мед. Говорят: «Пока еще речку можно перейти». И почти сразу ушли к себе на луг.

Вскоре родник спрятался под рекой. Стали собирать дождевую воду. Ведра ставили в костровой.

Александра Николаевна выделила нам новенькую палатку, с коридорчиком. Закупила несколько к детскому лагерю. Распаковываться особо не стали.

Дождь лил не переставая ни на минуту. Речка прибывала, отметка была уже пройдена. В тревоге прошел день. Настала ночь. Мне очень хотелось спать, сказывалась бессонная ночь в автобусе. Еще раз посмотрев на берег, Александра дала отбой: «Все, кажется остановилась. Ложимся!»

Было 12 ночи. Я отключилась сразу. У Иры со сном напряженка, тем более в такой ситуации. Говорит, что до двух ночи читала молитвослов. Потом сходила к речке. Вода, как будто, больше не поднималась, и она легла спать.

Ровно в три ночи Ира разбудила меня: «Вставай быстрей, вода подошла! Все бросай, я побегу будить Александру!» Но ничего бросать я не собиралась, в рюкзаке были сухие теплые вещи, лекарства и много того, что могло нам пригодиться в экстремальной ситуации. Быстро засунув спальник в пакет (рюкзак был собран, спали одетыми), я открыла палатку…

Нет, не просто вода подошла… В двух метрах от палатки с бешеной скоростью неслась горная река, смывая все, что попадалось ей на пути. Из-за общего шума дождя и реки мы не могли по слуху определить всей опасности, пока не открыли палатку.

Оценив ситуацию, я вышла из палатки, застегнула ее на все имеющиеся змейки и замочки. Надела рюкзак и пошла к часовне. Куда же еще? Я была уверена, что Ира с Александрой там. Тем более, что окошко светилось – горели свечи. В часовне никого не было… Я стала засовывать в рюкзак и в пакет иконы.

- Вот эту, Богородицу мироточивую… и Феодосия… и эту, и ту… Хотелось забрать побольше, но это было не возможно… Иконка Матронушки в пакет уже не помещалась – спрятала ее под майку.
И все размеренно, спокойно. Всю эту ночь, с тех пор, как я открыла палатку, я чувствовала СПОКОЙСТВИЕ. Было ощущение, что нахожусь под каким-то защитным колпаком. А ведь я жуткая трусиха…

А где же все? Я вышла из часовни и огляделась. Ира с Александрой сигналили фонариками и кричали мне уже от шлагбаума, с которого начинался лагерь.

План был бежать в гору, которая находилась совсем рядом. Но… проспали! Как известно, речки в горах текут змейками, много раз извиваясь и образуя полуостровки. Но река сомкнулась и отрезала нам путь к казавшемуся спасению. Мы остались на острове. Вокруг только темень, дождь, рев реки, грохот несущихся камней, звук падающих деревьев на берегу и белое, постепенно сужающееся кольцо реки…

Мы остановились под деревьями, мокрые до нитки, но не чувствовавшие холода. Идти было некуда…

Ира нашла дерево буквой V, стала делать на нем зарубки ножом. Поднялась метра на полтора. Почему-то подумалось: «Медведи по деревьям лазают…» Как будто здесь были медведи! Мне стало смешно от этой мысли.

- Ну, простоишь на одной ножке максимум 20 минут, а потом что?

Я в жизни столько не молилась.

- Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас грешных!

- Пресвятая Богородица, спаси нас!

- Батюшка Феодосий, помоги нам!

- Ангел мой Хранитель, помоги!

Молитва шла непрерывно. Она включилась. Ей не мешали разговоры, дела. Потом, в течении дня, я ловила себя на мысли, что продолжаю молиться: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас грешных!»

Ира просила: «Господи, помоги нам! Мне еще сына растить!»

«Господи, - просила я,- помоги Ире, ей еще сына растить!»

«Господи, помоги Александре! Чтоб давление не подскочило, сердце не прихватило! Ей ведь 73!»

Для себя я просила одно – чтоб быстрее рассвело и прекратился дождь.

Нас было трое на темном мокром острове. И все же мы были не одни. С нами были наши Ангелы-Хранители. Нас оберегала Царица Небесная и Предвечный Сын Ее, старец Феодосий и еще много-много святых. Я это чувствовала. Иначе, как объяснить мое спокойствие и уверенность, что с нами ничего не случится?

Александра неожиданно куда-то исчезла. И пока мы озирались по сторонам и звали ее, стало светать. И сразу прекратился дождь. И появилась наша бабулечка с иконой Богородицы. Оказалось, что она пошла Крестным ходом вдоль кромки воды.

Когда совсем рассвело, мы увидели, что находимся всего в ста метрах от часовни. Кто бы мог подумать! А мы даже не догадывались, в какой стороне от нас она находится.

Было пять утра. Два часа тревог и неизвестности прошли. А казалось, что прошла вечность…

Мы вернулись в лагерь… Первой на нашем пути была костровая. Как хорошо, что мы целый день собирали дождевую воду – все ведра, кастрюли и котелки были наполнены. Пить мы ее не решились, а вот помыться и постирать было чем. К тому же была целая поленница сухих дров. Костровая не пострадала. Бросив рюкзаки, пошли осматривать лагерь.

Палаток не было! Осталось несколько, но они походили на кучки мокрого тряпья. Внутри этих кучек находились стопки чистого постельного белья – через две недели должен был открыться детский лагерь. Изгибы простыней были в грязи, отстирать их вручную потом так и не смогли.

Зато наша с Ириной палатка, которую я тщательно застегнула, поплавала-поплавала на надувном матрасе, как спасательный плот, да так и застряла между деревьями сикось-накось. Даже простыни и подушки были чистыми! Я только порадовалась, что не бежала сломя голову, а сделала все с чувством, толком, расстановкой.

Удалось спасти еще несколько палаток, но их пришлось латать – зашивать.

А теперь о чуде! Как без этого?

Вода подошла к часовне, окружив бетонную дорожку. Но на саму дорожку не зашла! Часовня оказалась неприкосновенной! А мы, маловерные, искали где-то спасения, хотя спасение было рядом!

Чуть дальше находилась песочница, с разбросанными вокруг игрушками. И рядом маленький детский домик. Вода подошла вплотную, не тронув ни одной игрушечки!
Вы скажете – это не чудо?! Видели бы вы абрис, начертанный водой!  Невольно появляется благодарность к стихии, кажется, она обладает разумом.

В лагере стояли два сундука. В одном был мед в пятилитровый бутылках. Меда было много – пчеловоды всегда жертвуют мед для лагеря. Еще Александра купила себе и родственникам. А тут еще и нам с Ирой принесли.

Короче – сундука не было! А ниже стоял второй, с макаронами и крупами. Он был на месте. Тяжелого, неподъемного с медом – не было! А легкий, с бакалеей – вот он, нарисовался! Ведь тяжелый должен был наехать на легкий, как каток на велосипед! Непонятненько!

Особой жалости об утрате меда мы не испытывали. Было удивительно, как такое могло произойти?! Видно, оставив невредимыми часовню, песочницу и костровую, река взяла выкуп медом. Сладкоежка!

В августе дети из другого лагеря нашли на берегу ниже по течению пятилитровку с медом. Привет от дедушки Феодосия! На здоровье!

Уплыли все овощи. Но зато тяжелая тумбочка с тушенкой-сгущенкой, упав на дверцы, сохранила нам провиант.

Пошли на берег. Наш красивый пляж было не узнать! Выкорчеванные с корнями деревья, плывущие по еще быстрой реке обломки человеческого быта – палатки, посуда, деревянные обломки построек…

У нас исчезли баня, туалет, душ.

Но главная печаль Александры Николаевны – детский лагерь. Впервые за двенадцать лет существования, он не выполнил свою основную функцию – дети в этом году не приехали. Целый год мечтали, собирались, строили планы и… не приехали.
 
Часов в девять утра по верхней дороге с противоположной стороны реки послышался шум джипа, затем треск веток и мужской крик:

- В лагере все живы?

- Живы! Живы! Все хорошо!

- Правда хорошо? Помощь не нужна?

- Не нужна! Спасибо!

- Ладно, поехали дальше!

В округе, кроме нашей, было еще несколько стоянок. Очень тронуло то, что кто-то, зная, что в лесу есть люди, спешил на помощь. Спасибо вам, Добрые Люди!

Довольно быстро речка стала спадать, но вода в ней была еще грязная, глинистая. Родник наш еще был скрыт рекой, а очень хотелось пить. Можно было, конечно, кипятить дождевую воду, но это на чай.

Часов в двенадцать к нам пробился УАЗик. Радости нашей не было границ! Мы чувствовали себя Робинзонами, к которым приплыл корабль.

«Корабль» привез нам колодезной воды, хлеба и новости…

Новости были страшными. КРЫМСК… Все наши ночные тревоги показались пустяковыми по сравнению с тем, что мы услышали. Страшное наводнение унесло сотни жизней, оставило людей без крова.

Мы были совсем рядом - Крымск, Абинск и Шапсуга составляют примерно равнобедренный треугольник на карте.

Нам звонили друзья, родственники из Ростова, Краснодара, Абинска, из других городов. Все волновались за нас и рассказывали все больше и больше страшных подробностей. Много наших знакомых ехали в Крымск, везли вещи, одеяла, продукты, игрушки. Беда сплотила людей, проявив их сильные стороны.

Прошел день. Речка очистилась, вымыла заиленные раньше камушки. Вода стала чистая-чистая. Открылся наш родник.

Еще новость! Прямо на дороге, по пути в лагерь, на последнем его отрезке пробился родничок! Вода была вкусная, ледяная. Александра поставила на камень рядом с родничком кружку для путников и написала объявление, чтоб берегли родник, объезжали.

В лагере всегда много работы – уборка территории, бесконечное мытье посуды после гостей, зашедших на огонек. Каждое утро из всех палаток достается белье, одеяла, подушки на просушку. Вечером все это заносится обратно в палатки. И нельзя упустить время – отсыреют.

Иногда в душе «роптали»: «Опять работа! Дома надоела!»

Но в то лето весь ропот испарился. Работы было выше крыши. Сами находили, что надо сделать – мыли, чистили, стирали. Починили, какие смогли. палатки. Мужчины, приехавшие на помощь, расчищали берег, пилили поваленные деревья, разбирали завалы. Сделали новый туалет, соорудили баню.

В лагере есть землянка, где на Крещение отогреваются друзья Александры, нырнувшие в прорубь. Нужно только раскочегарить буржуйку. Река затопила землянку. Лариса из Новороссийска черпала воду пополам с грязью. Мы с Ирой вытаскивали и опорожняли ведра. Работы хватало всем.

Русло реки изменилось: появились новые пляжи, исчезли старые. Появилось «джакузи» - маленький водопадик, под которым было приятно полежать. Поломались деревья на крошечном красивом островке. Под деревьями в лесу образовались заторы из ломанных веток, ила и травы, напоминающие казачьи плетни. В них застряло много всякой всячины.

Александра пошла по лесу «поискать кой-какого товару» и принесла полиэтиленовый пакет с деньгами, которые она приготовила на продукты водителю джипа, да так и не успела отдать.

Вода сдвинула с места неподъемный стол в трапезной. Всего-то на полметра, но Ира нашла там обручальное кольцо Александры, которое пропало лет пять назад.

Александра очень обрадовалась: «Бог с ним, с кольцом! Я думала кто-то взял грех на душу – украл. Прости меня, Господи!»

Луга, на которых находились пасеки, не пострадали – были высоко от реки. Но в ту страшную ночь пчеловоды не сомкнули глаз, переживая за нас и за всех, чьи стоянки были у реки. Помочь они ничем не могли, оставалось только наблюдать за бесчинством стихии. Им уже пора было переезжать на другую стоянку. Но там, где обычно был брод для машин и людей, оказалась большая глубина, и проехать тяжелым «Уралам» с прицепами было невозможно. К тому же, высокую дорогу вдоль горы сильно подмыло, и был риск просто сползти с кручи в реку. Настало время нам переживать и молиться за них.

Пасеки, обычно, переезжают ночами, когда пчелки уже вернулись в свои домики на ночевку. Ехать по такой дороге в темноте очень опасно. Еще днем им пришлось подыскать объездной путь, спилить несколько деревьев у поворотов, чтоб не напороться на них прицепами.

Мы еле дождались утром звонка, что у них все хорошо. Но далеко уехать пока не пришлось – после тяжелого переезда они выехали из леса только к утру. Пришлось на день расположиться под Шапсугой.

На следующий день мы с Ирой пошли на луг. Казалось, свернем сейчас вон за те деревья и увидим пасеку и наших друзей…

Мы побродили по месту стоянки. Вон там стоял Олин «Урал». Чуть в стороне, буквой «Г» - «Урал» Олега… Вот тут стояла Олина палатка… Вокруг все было чисто, убрано. Весь мусор, который мог сгнить, зарывался в землю, остальной вывозился в мусорные баки. Так было всегда.

Побродив немного, вспомнив веселых пасечников, их рассказы, поучительные и смешные, мы пошли вдоль лесопосадки. И на ветке дикой яблони увидели нечто… Это был рой опоздавших в улик пчел. Он напоминал огромную каплю, размером с трехлитровую банку. Пчелки сиротливо жались друг к другу, тихонько жужжали... Очень печальное зрелище. Мы им помочь ничем не могли. Другие пасеки тоже уже уехали.

Потом Оля рассказала нам, что бывает с таким роем. Иногда рой пытается занять чужой улик. Еще реже селится в дупле дерева. Чаще – погибает. Было очень жаль пчелок. Стало грустно. Не люблю ходить на луг, когда он уже опустел.


                ***


Жизнь в лагере потихоньку налаживалась. Территорию привели в порядок. Теперь можно было расслабиться и отдохнуть.

Сидели как-то вечером у костра, вспоминали ту ночь. Ира сказала, что ее как будто кто-то разбудил.

- Если бы Оля не взяла иконы, мы бы не спаслись! – ответила Александра.

- Да нет! Это если бы Ира не проснулась и нас не разбудила – проснулись бы мы у Нептуна в царстве, - парировала я.

- Нет, Александра Николаевна, если бы ВЫ крестным ходом не пошли, дождь не прекратился бы, и утро не настало! – смеялась Ира.

Теперь можно было и повеселиться.

Видно, не зря нас Боженька на нашем острове свел. Все произошло в нужном месте, в нужный час. Каждый исполнил то, что он должен был исполнить.


                ***   
               

С той поры прошло уже шесть лет. И сейчас, вспоминая то лето и всю мою жизнь, я четко осознаю, для чего мне все это было нужно. В самые сложные моменты жизни, когда казалось, что и выдержать нельзя, Господь был совсем рядом со мной, оберегал и направлял, часто учил, указывая на ошибки. Всегда рядом... Как в притче: «Я на руках тебя нес, в трудные жизни моменты…»

Я не жалею, что попала в такую передрягу. Как-то сразу в голове высветилось, что в жизни главное, а что второстепенное. Теперь я на многое не обращаю внимания, что раньше казалось таким важным…


PS:

У каждого из участников моего рассказа восприятие случившегося оказалось разным. Мне предлагали описать все немного по-другому, как они это прочувствовали. Но я решила ничего не переделывать – я описываю СВОИ впечатления и переживания. Кто-то увидел в рассказе приключенческий жанр. И да простят тогда меня крымчане, для которых это наводнение стало настоящей трагедией. Но это – мое видение. А что вижу – то пою!