Лев Толстой в зеркале психологии. Беседа 5

Беседа 5. Нельзя в одном месте поднять уровень пруда

— Мне кажется, что мы живем в парадоксальном мире. Чаще всего парадоксы возникают, когда из намерения вытекает совершенно иное поведение, имеющее следствием прямо противоположный результат. Кажется, что ситуация развивается практически без контроля со стороны человека. Неужели чем сильнее человек желает чего-то, тем более вероятен противоположный исход событий?

— Очень часто эмоции мешают и делу, и общению. Например, мой брат Сергей Николаевич был мне самый близкий (после семьи) человек, но мне с ним часто было тяжело, неловко. Я боялся всякую минуту сделать ему неприятное, и  эта боязнь производила на него еще худшее впечатление.

— Вы отрицали однозначное толкование человеческих поступков. Как вы думаете, может ли человек избежать внутренних противоречий?

— Избежать не может, но у разных людей противоречивость выражена по-разному. Я смолоду стал преждевременно анализировать все и немилосердно разрушать. Я часто боялся, думал — у меня ничего не остается целого. Но вот я старею, а у меня целого и невредимого много, больше, чем у других людей. Орудие ли анализа у меня было крепко, или выбор верен, но уже давно я более не разрушаю. А целыми остались у меня непоколеблены — любовь к одной женщине, дети и всякое отношение к ним, наука, искусство — настоящие, без соображений величия, а с соображением настоящности  наивного.  Это ужасно много. У моих сверстников, веривших во все, когда я все разрушал, нет и одной сотой того. Но в молодости я был уверен, что несообразность между положением человека и его моральной деятельностью есть вернейший признак истины.

— Какие бывают виды парадоксальных ситуаций?

— Их можно разделить на три группы. Первая представляет собой состояние завышенной мотивации, внутреннее содержание которой — страх и гордыня. Помню, как я учился ездить на велосипеде в манеже, в котором делаются смотры дивизиям. На другом конце манежа училась ездить дама. Я подумал о том, как бы мне не помешать этой даме, и стал смотреть на нее. И, глядя на нее, я стал невольно все больше и больше приближаться к ней, и, несмотря на то, что она, заметив опасность, спешила удалиться, я наехал на нее и свалил, то есть сделал совершенно противоположное тому, что хотел, только потому, что направил на нее усиленное внимание.

— Похожей была моя авария на машине.

— Лучшие вещи всегда выходят нечаянно, а чем больше стараешься, тем выходит хуже. В деревнях редко стараются давать воспитание и потому нечаянно большею частью дают прекрасное. 

          Николенька Иртеньев, желал произвести хорошее впечатление на белокурое
       юное создание — Катеньку, хотел проявить себя прекрасным
       наездником. «Мы поехали назад вместе с линейкой. Володя и я, желая
       превзойти один другого искусством ездить верхом и молодечеством, гарцевали
       около нее. Тень моя была длиннее, чем прежде, и, судя по ней, я
       предполагал, что имею вид довольно красивого всадника; но чувство
       самодовольства, которое я испытывал, было скоро разрушено следующим
       обстоятельством. Желая окончательно прельстить всех сидевших в линейке, я
       отстал немного, потом с помощью хлыста и ног разогнал свою лошадку, принял
       непринужденно-грациозное положение и хотел вихрем пронестись мимо них, с       
       той стороны, с которой сидела Катенька. Я не знал только, что лучше: молча
       ли проскакать или крикнуть? Но несносная лошадка, поравнявшись с
       упряжками, несмотря на все мои усилия, остановилась так неожиданно, что я
       перескочил с седла на шею и чуть-чуть не полетел».

— Так же бывает, когда хочется поделиться своими идеями, мыслями.

— Удивительное дело! Стоит только рассказать, как-нибудь раскрыть людям то доброе, которое чувствуешь, делаешь или хочешь делать, и тотчас же та внутренняя сила и радость, которую давало это сознание добра, — исчезает. Точно как выпущенный пар из паровика.

— А если делаешь для Бога?

— Если делаешь для Бога, то делай только для Бога. Держи тайну с Богом, и он поможет тебе. Как разболтал людям, он отворачивается от тебя. Ты, мол, сказал людям, от них и жди помощи.

— Когда человек хочет быть добрым, он долго может оставаться в этом состоянии?

— Несмотря на желание быть добрым, против воли прорывается непрестанная ненависть.

— А если хочешь служить людям?

— Как меняется взгляд на жизнь, когда живешь не для себя, а для других! Жизнь перестает быть целью и делается средством. Несчастие делает добродетельным — добродетель делает счастливым — счастье делает порочным. Поэтому нужно соблюдать меру. Нет ничего тяжелее, как видеть жертвы, которые для тебя делают люди, с которыми ты связан и должен жить. Особенно тяжелы жертвы, которых не требуешь, и от людей, которых не любишь. Самая обидная форма эгоизма — это самопожертвование.

          Это заметил Николай Иртеньев: «Вследствие этих и многих других
       беспрестанных жертв в обращении пап; с его женою в последние месяцы этой
       зимы, в которые он много проигрывал и оттого был большей частью не в духе,
       стало уже заметно перемежающееся чувство тихой ненависти, того сдержанного
       отвращения к предмету привязанности, которое выражается       
       бессознательным стремлением делать все возможные мелкие моральные
       неприятности этому предмету».

— Иногда противоречивость поступков и состояний определяется темпераментом человека.

— О, да. В юности иногда мне хотелось смеяться и подпрыгивать, хотя за пять минут до этого хотелось плакать. 

— Бывает, что люди слишком большое внимание направляют на один предмет или человека, выпуская из виду окружающее пространство.

— Николенька Иртеньев попадал в подобные ситуации: «...я встал, но уже не был в состоянии поклониться, и, выходя, провожаемый взглядами соболезнования матери и дочери, зацепил за стул, который вовсе не стоял на моей дороге, — но зацепил потому, что все внимание мое было устремлено на то, чтобы не зацепить за ковер, который был под ногами».

— Ваши герои часто испытывают противоречивые чувства?

— Часто. Например, в повести «Детство» Николенька вызывает на откровенный разговор своего брата Володю:

          «Ты не хочешь спать, ты притворялся! — закричал я, заметив по его
       блестящим глазам, что он нисколько не думал о сне, и откинул одеяло. —
       Давай лучше толковать о ней. Не правда ли, что прелесть? Такая прелесть,
       что скажи она мне: «Николаша! Выпрыгни в окно или бросься в огонь», ну,
       вот, клянусь! — сказал я, — сейчас прыгну, и с радостью. Ах, какая
       прелесть! — прибавил я, живо воображая ее перед собою, и, чтобы вполне
       наслаждаться этим образом, порывисто перевернулся на другой бок и засунул
       голову под подушки. — Ужасно хочется плакать, Володя».
          В повести «Детство» Николенька также испытывает противоречивые чувства
       в ситуации расставания с матерью: «Мне очень, очень жалко  стало матушку,
       и вместе с тем мысль, что мы точно стали большие, радовала меня». «Выехав
       на большую дорогу, мы увидали белый платок, которым кто-то махал с
       балкона. Я стал махать своим, и это движение немного успокоило меня. Я
       продолжал плакать, и мысль, что слезы мои доказывают мою чувствительность,
       доставляла мне удовольствие и отраду».

— Человек может поневоле заражаться эмоциями тех людей, которых сам же и осуждает?

— Он может даже испытывать от этого удовольствие. Страшно утратить собственную чистоту и силу в постоянных столкновениях с ничтожеством и грязью — а приятно.

— А противоположная ситуация бывает?

— Да. Например, с тех пор, как Нехлюдов понял, что дурен и противен он сам себе, с тех пор другие перестали быть противны ему.

          Иногда противоречивым бывает восприятие человека и его привязанностей:
       «Николенька Иртеньев долго смотрел на Машу, которая, лежа на сундуке,
       утирала слезы своей косынкой, и, всячески стараясь изменять свой взгляд на
       Василья. Он хотел найти ту точку зрения, с которой Василий мог казаться ей
       столь привлекательным. Но, несмотря на то, что Николенька искренно
       сочувствовал ее печали, он никак не мог постигнуть, каким образом такое
       очаровательное создание, каким казалась Маша в его глазах, могло любить
       Василья».

— Человек может совершенно сознательно колебаться между двумя выборами, разнонаправленными, но прилагаемыми к одному объекту?
 
— Это сложно. В молодости я был большим землевладельцем. Мне было приятно чувствовать свою власть над большою собственностью. Но, будучи восторженным последователем Герберта Спенсера я был неприятно поражен его заявлением о том, что справедливость не допускает частной земельной собственности.

— Раздираемый противоречиями, человек может совершить дурной поступок. А совершив один дурной поступок, он легче совершит и другие.

— Нет. Дурной поступок только накатывает дорогу к дурным поступкам; дурные же мысли неудержимо влекут по этой дороге.

— То есть, намерения иногда опаснее самого поступка и его последствий?

— Даже если поступка дурного не было, могло быть то, что много хуже такого поступка: те мысли, от которых происходят все дурные поступки. Поступок можно не повторить и раскаяться в нем, дурные же мысли родят все дурные поступки.

— Литературный герой должен быть понятен читателю, а противоречия затрудняют этот процесс.

— Если он понятен, то тогда это не герой, а типаж. Я всегда мечтал написать художественное произведение, в котором бы показал текучесть человека, то, что он, один и тот же, то злодей, то ангел, то мудрец, то идиот, то силач, то бессильнейшее существо. Человек не может быть однозначно хорошим или плохим. Нельзя в одном месте поднять уровень пруда.

— Каков второй вид парадоксальных ситуаций?

— Борьба мотивов. Когда я говорил про свое впечатление Ляпинского дома моим друзьям и знакомым, все выражали одобрение моей доброте и чувствительности и давали мне понимать, что зрелище это так особенно подействовало на меня только потому, что я, Лев Николаевич, очень добр и хорош. И я охотно поверил этому. И не успел я оглянуться, как вместо чувства упрека и раскаяния, которое я испытал сначала, во мне уже было чувство довольства перед своей добродетелью и желание высказать ее людям.

— Что произойдет, если человек попадет в условия, когда он вынужден пересмотреть свою самооценку?

— Жизнь постоянно нас бросает в подобные ситуации. Например, молодой человек считает свой вид благородным и значительным, но попадает в общество людей, которые выглядят гораздо благороднее и значительнее. Он падает с высоты прежней оценки себя ниже того уровня, которого достоин.
 
— Некоторые ваши герои поступают не в соответствии с разумными доводами, а зачастую вопреки им, руководствуясь какими-то глубинными, часто бессознательными, причинами.

— Да. Например, Василий Позднышев  рассказывал о своем отношении к Трухачевскому, человеку, сыгравшему роковую роль в его жизни. Он очень не понравился Позднышеву с первого взгляда. Но какая-то странная, роковая сила влекла Василия к тому, чтобы не оттолкнуть его, не удалить, а, напротив, приблизить.

— Может быть, у него был комплекс вины, и он хотел измены жены? Или хотел избавиться от комплекса? В любом случае, он чувствовал, каким образом развернется этот сценарий. И играл согласно своей роли, наслаждался ею.

— Бывает, человек хочет одного, а поступает наоборот. Так разрушаются желания. Если человек говорит про поэтическое, знайте, что он лишен поэтического чувства. То же о религии, о науке (я любил говорить о науке). Тот, кто любит рассуждать о доброте, обычно зол. Поэтому дурное расположение духа не только не вредно, но всегда полезно для работы над собой. Станешь  смотреть на плоды добра — перестанешь его делать, мало того — станешь тем, что смотришь, портишь его, тщеславишься, унываешь. Только тогда то, что ты сделал, будет истинным добром, когда тебя не будет, чтобы портить его. Но заготовляй его больше. Сей, сей, зная, что не ты, человек, пожнешь. Один сеет, другой жнет.

— Тогда, может быть, имеет смысл поддерживать в себе внутреннюю красоту?

— Чем больше человек привыкает к приятному и изящному, тем более он себе готовит лишений в жизни. Так называемые порядочные люди, gens comme il faut, ставя себя весьма высоко в собственном мнении, как скоро выходят из своей сферы и входят в сферу, в которой не ценятся условные достоинства порядочности, падают гораздо ниже людей непорядочных, которые, не гордясь ничем, стараются приобретать хорошее. Первые смотрят сверху и бездействуют, поэтому падают; вторые смотрят снизу и трудятся, поэтому поднимаются.

— В повседневной жизни вы подчеркиваете несоответствие, противоречивость и в своих повседневных делах?

— К этому нужно относиться с юмором.

          Толстой считал, что самоирония спасает от гордыни. Об этом
       свидетельствуют его письма, дневниковые записи и высказывания. 
       «Вчера много писал, — все о религии, — и потом объелся за завтраком, и
       весь день был вял». «Взял историю Кармазина и читал ее отрывками. Слог
       очень хорош. Предисловие вызвало во мне пропасть хороших мыслей. Нынче       
       прибил Алешку». «Как комично то противопоставление, в котором я живу, в
       котором без ложной скромности вынашиваю и высказываю самые важные,
       значительные мысли, и рядом с ними: борьба и участие в женских капризах,
       которым посвящаю большую часть времени».

— Вы описывали чувства и действия революционеров. Они тоже были противоречивыми.

— Они не противоречивые, а запутанные. С революционерами поступали, как на войне, и они, естественно, употребляли те же самые средства, которые употреблялись против них. Например, военные живут всегда в атмосфере общественного мнения, которое не только скрывает от них преступность совершаемых ими поступков, но представляет эти поступки подвигами. Точно так же и для политических существовала сопутствующая им атмосфера общественного мнения их кружка. Вследствие этого, совершаемые ими жестокие поступки, при опасности потери свободы, жизни и всего, что дорого человеку, представлялись им также не только не дурными, но доблестными поступками. Самые кроткие по характеру люди, неспособные не только причинить, но видеть страдания живых существ, спокойно готовились к убийствам людей. Почти все признавали в известных случаях убийство, как орудие самозащиты и достижения высшей цели общего блага, законным и справедливым. Высокое же мнение, которое они приписывали своему делу, а вследствие того и себе, естественно вытекало из значения, которое придавало им правительство, жестоко наказывающее их.  Им надо было иметь о себе высокое мнение, чтобы быть в силах переносить то, что они переносили.

— Поэтому арест зачастую приносил им чувство облегчения?

— Для настоящих революционеров арест это отдых, успокоение. Нелегальный живет вечно в тревоге и материальных лишениях и страхе и за себя, и за других, и за дело. Когда, наконец, его берут, то вся ответственность снята: сиди и отдыхай.

— Однако первый раз лишение свободы приносит настоящий психологический шок. Те, кто сможет с ним справиться, особенно при поддержке товарищей, продолжает борьбу. Остальные ломаются.

— Сверять свои поступки нужно не с товарищами, а с Богом.

— Бывает ли, что тяжелое положение в семье или тяжелые обстоятельства придают человеку столько бодрости, сколько у него не было в минуты безмятежного существования?

— Когда у моего девятимесячного сына Николая обнаружили болезнь мозга, жена то отчаивалась, что он умрет, то отчаивалась, что он останется жив идиотом. И странно: я чувствовал такую потребность и радость в работе, как никогда.

          Такая же ситуация имела место после смерти Ванечки. Лев Николаевич
       писал А. А. Толстой: «Телесная болезнь Сони, кажется, не опасна и
       не тяжела; но душевная боль ее очень тяжела, хотя, мне думается, не только
       не опасна, но благотворна и радостна, как роды, как рождение к духовной
       жизни. Горе ее огромно. Она от всего, что было для нее тяжелого,
       неразъясненного, смутно тревожащего ее в жизни, спасалась в этой любви,
       любви страстной и взаимной к действительно особенно духовно, любовно
       одаренному мальчику. Он был один из тех детей, которых Бог посылает       
       преждевременно в мир, еще не готовый для них, один из передовых, как
       ласточки, прилетающие слишком рано и замерзающие. И вдруг он взят был у
       нее, и в жизни мирской, несмотря на ее материнство, у нее как будто ничего
       не осталось. И она невольно приведена к необходимости подняться в другой,
       духовный мир, в котором она не жила  до сих пор. И удивительно, как ее
       материнство сохранило ее чистой и способной к восприятию духовных истин.
       Она поражает меня своей духовной чистотой — смирением особенно. Она еще
       ищет, но так искренно, всем сердцем, что я уверен, что найдет. Хорошо в
       ней то, что она покорна воле Бога и только просит его научить ее, как ей
       жить без существа, в которое вложена была вся сила любви. И до сих пор еще
       не знает как. Мне потеря эта больна. Но я далеко не чувствую ее так, как
       Соня, во-1-х, потому что у меня была и есть другая жизнь, духовная, во-2-
       х, потому что я из-за ее горя не вижу своего лишения и потому что       
       вижу, что что-то великое совершается в ее душе, и жаль ее, и волнует меня
       ее состояние. Вообще могу сказать, что мне хорошо».

— Очень часто вступают в противоречие самовосприятие и восприятие человека другими людьми. Все, что выходит за рамки стереотипа, начинает интенсивно оцениваться, причем с одной-единственной, своей собственной, точки зрения. Человек ставил себя на место другого, и, если поступок не соответствовал его логике, считал его непродуманным или даже глупым. Например, вы в глазах нищего, которому рассказывали о своем учении, «теряли свое лицо».

— Нищий не доверял мне и, наверное, презирал. Всякий раз, как мне случалось на улице или дома давать бедному, не разговаривая с ним, какую-нибудь мелкую монету, я видел или мне казалось, что я видел, удовольствие и благодарность на лице бедного, и сам испытывал  при этой форме благодарности приятное чувство. Я видел, что я сделал то, что желал и ожидал от меня человек. Но если  я останавливался с бедным и с участием расспрашивал его о его прежней и теперешней жизни, более или менее входил в подробности его жизни, я чувствовал, что нельзя уже дать три или двадцать копеек. Я начинал перебирать в кошельке деньги, сомневаясь, сколько дать, давал всегда больше и всегда видел, что бедный уходит от меня недовольный.

— Почему? Ведь он получил больше, чем рассчитывал?

— Если я давал после сближения с бедным три рубля и больше, то почти всегда я видел мрачность, недовольство, злобу даже на лице бедного. Случалось, что, взяв десять рублей, он уходил, не сказав даже спасибо, так, как будто я обидел его. И при этом мне всегда бывало неловко, совестно, и я всегда чувствовал себя виноватым. Если же я неделями, месяцами, годами следил за бедным, и помогал ему, и высказывал ему свои взгляды, и сближался с ним, то отношения с ним становились мукой. Я видел, что бедный презирает меня. И я чувствовал, что он прав.

— В чем он прав?

— В том, что я имею больше, чем мне нужно. Необходимое не отдают, поэтому мой поступок непонятен. Например, помещик Нехлюдов передал свою землю крестьянам. Но он  видел, что крестьяне, несмотря на то, что некоторые из них говорили ему благодарственные слова, были недовольны и ожидали чего-то большего. Выходило, что он лишил себя многого, а крестьянам не сделал того, чего они ожидали. Нехлюдов говорил довольно ясно, и мужики были люди понятливые; но его не понимали и не могли понять по той самой причине, по которой приказчик тоже долго не понимал. Они были, несомненно, убеждены в том, что всякому человеку свойственно соблюдать свою выгоду. Про помещиков же они давно уже по опыту нескольких поколений знали, что помещик всегда соблюдает свою выгоду в ущерб крестьянам. И потому, если помещик призывает их и предлагает что-то новое, то, очевидно, для того, чтобы как-нибудь еще хитрее обмануть их.

— Поэтому они искали эту выгоду и не могли согласиться на предложение Нехлюдова, пока она не будет обнаружена?

— Да. На согласие это имело влияние объяснение поступка барина, высказанное одной старушкой, состоящее в том, что барин стал думать о душе и поступает так для ее спасения.

— Вы отмечали противоречивость поставленной цели и обыденного поведения.

— Они не часто совпадают. Например, Николенька Иртеньев, будучи подростком, решил: «Надо скорей, скорей, сию же минуту сделаться другим человеком и начать жить иначе». Несмотря на это он, однако, долго еще сидел на окне, мечтая и ничего не делая. В юности противоречивость цели и поведения проявилась в чувствах Николая, которому понравилась девочка. Но вследствие этого он почувствовал неопределенное желание сделать или сказать ей какую-нибудь небольшую неприятность. Это же факт я описал и в поведении других героев «Юности», например, мачехи Николая, Авдотьи Васильевны, единственной целью жизни которой было приобретение любви своего мужа. Но она делала, казалось, нарочно все, что только могло быть ему неприятно, и все с целью доказать ему всю силу своей любви и готовности самопожертвования. Она снова каждую ночь первая встречала его, когда он возвращался из клуба. К этим встречам, впрочем, кроме своей страсти к самопожертвованию, побуждала ее еще затаенная ревность, от которой она страдала в сильнейшей степени. Никто в мире не мог бы ее убедить, что муж возвращался поздно из клуба, а не от любовницы. Она старалась прочесть на лице мужа его любовные тайны; и, не прочтя ничего, с некоторым наслаждением горя вздыхала и предавалась созерцанию своего несчастья.

— То есть, человек как бы раздваивается: говорит одно, и тут же делает другое?

— Бывает. Например, в «Истории вчерашнего дня» герой вел себя не совсем логично. Так как он был занят рассуждением о формулах третьего  лица, то не заметил, как тело его, извинившись очень прилично, что не может остаться, положило опять шляпу и село преспокойно в кресло. Видно было, что умственная сторона его не участвовала в этой нелепости.

— Каков третий вид парадоксальных ситуаций?

— Несоответствие между желаниями. Я писал детям, что жалко и еще грустно, что я не могу и не умею сказать того, что так ясно и так нужно им. Вроде чувства немого, который не может передать то, что знает, и то, что нужно и спасительно знать тем, кому он хотел бы сказать. Все это испытываемое мною чувство умиленного над собою уныния скорее нехорошо, но мне все-таки хотелось высказать его, чтобы они знали меня, какой я есть, и помогали бы мне иногда выходить из него. Главное в этом чувстве, обманчивое то, что себя хвалишь за то, что для тебя ничего не нужно, готов служить всем и все делать, но просишь от людей только немножко любви. Вроде Фета: дайте мне все, что нужно для жизни, и тогда мне ничего не нужно. Дайте мне любви, то есть высшего блага, и тогда мне ничего не нужно. Но нет, ты сам давай ее, коли ты знаешь, как она нужна сердцу человеческому.

— Может ли эгоистичный, избалованный ребенок развиться в нравственного человека?

— Вспоминаю свою изломанность, испорченность в молодости. Я испорчен  ранней развращенностью, роскошью, обжорством и праздностью. Если бы этого всего не было, я бы теперь, в 65 лет, был свеж и молод. Но разве эта испорченность пропала даром? Все мои нравственные требования выросли из этой испорченности.

— Обычно самая распространенная парадоксальная ситуация кроется в подсознательной мотивации.

— Часто то, чего человек не замечает, на самом деле определяет его поведение. Например, герой рассказа «Святочная ночь», московский танцор, мечтал о том, как бы ему, невинному и стыдливому, как девушка, — попасть на скандалезные вечера госпожи З. и сойтись на «ты» со старым, скандально-развратным холостяком Долговым.

— И стать таким же, как Долгов? Пасть в глазах высшего общества?

— Оно обычно лживо. Например, дама с ужасом говорит, что содрогается от мысли об убийстве, а сама требует поддержания той жизни, которая невозможна без убийств.

— Разве общество не может выносить справедливое суждение?

— Не путайте общество и народ. Народ обычно не ошибается. А общество прибегает к услугам специальных людей, адвокатов, которые блестяще выворачивают закон наизнанку. Например, Нехлюдов видел старушку, у которой гениальный адвокат сумел отнять ее имущество в пользу дельца, не имевшего на это имущество никакого права. Это знали и судьи, а тем более истец и его адвокат; но придуманный ими ход был такой, что нельзя было не отнять имущество у старушки и не отдать его дельцу. Вот вам и справедливое суждение.

— Можно ли полностью исключить из жизни людей все зло?

— Наверное, нет. Странная грустная вещь — всегда несогласуемое противоречие во всех стремлениях человека. Но жизнь как-то по-своему соединяет все эти стремления, и из всего этого выходит что-то такое неконченое, не то дурное, не то хорошее, грустное, жизненное. Всегда полезное противоположно прекрасному. Цивилизация исключает поэзию. Полей с нарциссами уже остается мало, потому что скотина не любит их в сене.

— Но слишком много нарциссов тоже плохо?
 
—  Любое «слишком» — плохо. Вот была в индийском городе Сурате кофейная. И сходились туда из разных земель проезжие и иностранцы и часто беседовали. Зашел туда раз персидский ученый-богослов. Он всю жизнь изучал сущность божества и читал и писал о том книги. Долго думал, читал и писал о Боге, зашел у него ум за разум, спуталось у него все в голове, и дошел он до того, что перестал верить в Бога.

          Слишком сильные эмоции блокируются, чтобы не нанести вред человеку.
       Николенька Иртеньев потерял мать, смерть которой оказалась для него
       слишком сильным переживанием, которое тут же компенсировалось: «Вспоминая
       теперь свои впечатления, я нахожу, что только одна эта минута самозабвения
       была настоящим горем. Прежде и после погребения я не переставал плакать, и
       был грустен, но мне совестно вспомнить эту грусть, потому что к ней всегда
       примешивалось какое-нибудь самолюбивое чувство: то желание показать, что я
       огорчен больше других, то бесцельное любопытство, которое заставляло
       делать наблюдения над чепцом Мими и лицами присутствующих. Я презирал себя
       за то, что не испытываю исключительно одного чувства горести, и старался
       скрывать все другие; от этого печаль моя была неискренна и неестественна.
       Сверх того, я испытывал какое-то наслаждение, зная, что я несчастлив,
       старался возбуждать сознание несчастья, и это эгоистическое чувство больше
       других заглушало во мне истинную печаль».

— Парадоксы ярко проявляются и в патологии личности.

— Большая часть сумасшедших женщин, чем они чище и нравственнее, тем в сумасшествии цинично-безнравственнее, наглее. Ужасно!

— Вы говорили и писали о парадоксах в образовании. Какой, с вашей точки зрения, является самым главным?

— То, что малообразованный народ хочет образовываться, более образованный класс хочет образовывать народ, но народ подчиняется образованию только при насилии.

— Почему же народ так сопротивляется?

— А отчего безграмотные люди разумнее ученых?  Оттого, что в их сознании не нарушена естественная и разумная постепенность важности предметов, вопросов. Ложная же наука производит это нарушение.

 — Как же тогда стремиться к совершенному?

— С осторожностью. Совершенное возможно в воображении, как вечное движение возможно без трения и тяготения. Самое увлечение красотой и истиной мешает осуществлению красоты и истины.

— Как же быть?

— Думать. Со мной так часто бывало, приходит мысль, кажущаяся странной, парадоксом. Потом она приходит с другой стороны, в другой, третий раз. Начинаешь думать о предметах и мыслях, связанных с нею, и вдруг приходишь к убеждению, что это не только не парадокс, не случайная мысль, а самая основная, важная, которая открывает новую важную сторону жизни. Так это было со мной и мыслью о призвании человека совершенствоваться.

          Б. Бурсов отмечает, что всю жизнь Толстой считал, что живет, думает,
       поступает не так, как должен жить, думать, поступать. Он ставил перед
       собой такие духовные, нравственные и практические задачи, которые до конца
       никогда не мог исполнить. Либо они вообще были неисполнимы, либо
       пересматривались и заменялись новыми, на осуществление которых       
       просто не хватало времени, так как вскоре на смену этим последним
       приходили другие. Позже, собственно, уже к концу его жизни, Софья
       Андреевна напишет, что, например, в хозяйстве большинство своих начинаний
       Толстой не доводил до конца. Она это оценила как непостоянство,
       нетвердость его характера. В действительности надо говорить о неустанном
       стремлении Толстого к новому, когда для него становилась ясна иллюзорность
       прежнего увлечения, о неутомимом движении его могучего духа.


КОММЕНТАРИИ К БЕСЕДЕ 5
«…эмоции мешают и делу, и общению». – Размышления составителя.
 «…боязнь производила на него еще худшее впечатление». – Толстой Л.Н. Письмо С.Н. Толстому от 17 апреля 1864 г. / Соч. т. 18, с. 613.
 «…противоречивость выражена по-разному». – Размышления составителя.
 «… когда я все разрушал, не и 1/100 того». – Толстой Л.Н. Дневники 1847-1894 г. / Соч. Т. 19, с. 269
 «…моральной деятельностью есть вернейший признак истины».  – Толстой Л.Н. Отрочество / Соч. т. 1, с. 165.
 «…содержание которой – страх и гордыня». – Размышления составителя.
 «…направил на нее усиленное внимание». – Толстой Л.Н. Послесловие к рассказу Чехова «Душечка» / Соч. т. 15, с. 318.
 «…нечаянно большею частью дают прекрасное». – Толстой Л.Н. Два гусара / Соч. т. 2, с. 273.
 «…перескочил с седла на шею и чуть-чуть не полетел». – Толстой Л.Н. Детство / Соч. т. 1, с. 37.
 «Точно как выпущенный пар из паровика». – Толстой Л.Н. Дневники 1895-1910 г. / Соч. т. 22, с. 217.
 «…сказал людям, от них и жди помощи».  – Толстой Л.Н. Дневники 1895-1910 г. / Соч. т. 22, с. 217.
 «…прорывается непрестанная ненависть». – Толстой Л.Н. Письмо А.А. Толстой от 7 мая 1884 г. / Соч. Т. 19, с. 37.
 «…счастье делает порочным». – Толстой Л.Н. Дневники 1847-1894 г. / Соч. т. 21, с. 38.
 «…форма эгоизма – это самопожертвование». – Толстой Л.Н. Дневники 1847-1894 г. / Соч. Т. 21, с. 39.
 «…моральные неприятности этому предмету». – Толстой Л.Н. Юность. / Соч. т. 1,  с. 327.
 «…за пять минут до этого хотелось плакать». – Толстой Л.Н. Письмо А.А. Толстой  от апреля – 3 мая 1859 г. / Соч. Т. 18, с. 527.
 «…ковер, который был под ногами». – Толстой Л.Н. Юность / Соч. т. 1, с. 241.
«Ужасно хочется плакать, Володя». – Толстой Л.Н. Детство / Соч. т. 1, с. 87.
«…мы точно стали большие, радовала меня». – Толстой Л.Н. Детство / Соч. т. 1, с. 21.
«…доставляла мне удовольствие и отраду». – Толстой Л.Н. Детство. / Соч., т. 1, с. 51.
«…с ничтожеством и грязью – а приятно». – Толстой Л.Н. Зараженное семейство / Соч. т. 11, с. 372.
«…другие перестали быть противны ему». – Толстой Л.Н. Воскресение / Соч. т. 13, с. 124.
«…в его глазах, могло любить Василья». – Толстой Л.Н. Отрочество / Соч. т. 1, с. 165.
«…не допускает частной земельной собственности». – Толстой Л.Н. Воскресение / Соч. т. 13, с. 20.
«…неудержимо влекут по этой дороге». – Толстой Л.Н. Воскресение / Соч. т.13, с. 299.
«…дурные же мысли родят все дурные поступки». – Толстой Л.Н. Воскресение / Соч., т. 13, с. 299.
«…тогда это не герой, а типаж». – Размышления составителя.
«…то силач, то бессильнейшее существо». – Толстой Л.Н. Дневники 1895-1910 г. / Соч. т. 22, с. 86.
«Нельзя в одном месте поднять уровень пруда». – Толстой Л.Н. Дневники 1895-1910 г. / Соч. т. 22, с. 182.
«…добродетелью и желание высказать ее людям». – Толстой Л.Н. Так что же нам делать? / Соч. т. 16, с. 175-176.
«…ниже того уровня, которого достоин». –  Толстой Л.Н. Юность / Соч. т. 1, с. 210.
«…не удалить, а, напротив, приблизить». – Толстой Л.Н. Крейцерова соната / Соч. т. 12, с. 170.
«…рассуждать о доброте, обычно зол». – Толстой Л.Н. Дневники 1895-1910 г. / Соч. т. 22, с. 123.
«…всегда полезно для работы над собой». – Толстой Л.Н. Дневники 1895-1910 г. / Соч. т. 22, с. 320.
«Один сеет, другой жнет». – Толстой Л.Н. Дневники 1847-1894 г. / Соч. т. 21, с. 317.
«…он себе готовит лишений в жизни». – Толстой Л.Н. Дневники 1847-1894 г. / Соч. т. 21, с. 104.
«…смотрят снизу и трудятся, поэтому поднимаются». – Дневники 1847-1894 г. / Соч. т. 21, с. 110.
«…объелся за завтраком и весь день был вял». – Толстой Л.Н. Письмо С.А. Толстой от 20 октября 1893 г. / Соч. т. 19, с. 269.
«Нынче прибил Алешку». – Толстой Л.Н. Дневники 1847-1894 г. / Соч. т. 21, с. 102.
«…которым посвящаю большую часть времени». – Толстой Л.Н. Дневники 1895-1910 г. / Соч. т. 22, с. 420.
«…переносить то, что они переносили». – Толстой Л.Н. Воскресение / Соч. т. 13, с. 385.
«…вся ответственность снята: сиди и отдыхай». – Толстой Л.Н. Воскресение / Соч. т. 13, с. 303.
«…поступки нужно не с товарищами, а с Богом». – Размышления составителя.
«…и радость в работе, как никогда». – Толстой Л.Н. Письмо Н.Н. Страхову от 16 февраля 1875 г. / Соч. т. 18, с. 764.
«Вообще могу сказать, что мне хорошо». – Толстой Л.Н. Письмо А.А. Толстой от 31 марта 1895 г. / Соч. т. 19, с. 317.
«…бедный уходит от меня недовольный». – Толстой Л.Н. Так что же нам делать? / Соч. т. 16, с. 222.
«И я чувствовал, что он прав». – Толстой Л.Н. Так что же нам делать? / Соч. т. 16, с. 222-223.
«Необходимое не отдают, поэтому мой поступок непонятен». – Размышления составителя.
«…крестьянам не сделал того, чего они ожидали». – Толстой Л.Н. Воскресение / Соч. Т. 13, с. 214.
«…чтобы как-нибудь еще хитрее обмануть их». – Толстой Л.Н. Воскресение / Соч. т. 13, с. 229-230.
«…поступает так для ее спасения». – Толстой Л.Н. Воскресение / Соч. т. 13, с. 240.
«…мечтая и ничего не делая». – Толстой Л.Н. Отрочество / Соч. т. 1, с. 192.
«…сказать ей какую-нибудь небольшую неприятность». – Толстой Л.Н. Юность / Соч. т. 1, с. 269.
«…силу своей любви и готовности самопожертвования». – Толстой Л.Н. Юность / Соч. т. 1 с. 326.
«…предавалась созерцанию своего несчастия». – Толстой Л.Н. Юность / Соч. т. 1, с. 327.
«…умственная сторона его не участвовала в этой нелепости». – Толстой Л.Н. История вчерашнего дня / Соч. т. 1, с. 348.
«Несоответствие между желаниями». – Размышления составителя.
«…как она нужна сердцу человеческому». – Толстой Л.Н. Письмо Л.Л. и М.Л. Толстым от 27 августа 1894 г. / Соч. т. 19, с. 301.
«…нравственные требования выросли из этой испорченности». – Толстой Л.Н. Дневники 1847-1894 г. / Соч. Т. 21, с. 509.
«…самом деле определяет его поведение». – Размышления составителя.
«…скандально-развратным холостяком Долговым». – Толстой Л.Н. Святочная ночь / Соч. т. 1, с. 366.
«Оно обычно лживо». – Размышления составителя.
«…которая невозможна без убийства». – Толстой Л.Н. Дневники 1895-1910 г. / Соч. т. 22, с. 250.
«…отнять имущество у старушки и не отдать его дельцу». –  Толстой Л.Н. Воскресение / Соч. т. 13, с. 28.
«…скотина не любит их в сене». – Толстой Л.Н. Дневники 1847-1894 г. / Соч. т. 21, с. 201.
«Любое «слишком» – плохо». – Размышления составителя.
«…дошел он до того, что перестал верить в Бога». – Толстой Л.Н. Суратская кофейная / Соч. т. 12, с. 116.
«…заглушало во мне истинную печаль». – Толстой Л.Н. Детство / Соч. т. 1, с. 97.
«…цинично-безнравственнее, наглее. Ужасно!» – Толстой Л.Н. Письмо А.А. Толстой от 12 октября 1859 г. / Соч. т. 18, с. 533.
«…народ подчиняется образованию только при насилии». – Толстой Л.Н. О народном образовании / Соч. т. 16, с. 25.
«Ложная же наука производит это нарушение». – Толстой Л.Н. Дневники 1895-1910 г. / Соч. т. 22, с. 253.
«…истиной мешает осуществлению красоты и истины». – Толстой Л.Н. Дневники 1847-1894 г. / Соч. т. 21, с. 261.
«…мыслью о призвании человека совершенствоваться». – Толстой Л.Н. Дневники 1895-1910 г. / Соч. т. 22, с. 185.
«…неутомимом движении его могучего духа». – Бурсов Б.И. Лев Толстой. Идейные искания и творческий метод. 1847-1862. – М.: Художественная литература, 1960, с. 56.