Убить Коха... Часть-2. Разные судьбы...

Глава-16.

Сослуживцы...

Биография и последующая жизнь Кузнецова полны загадок и недоразумений, противоречий и превратно истолкованных фактов.

Чтобы, как-то в этом разобраться, давайте отбросим всю пропагандистскую шелуху, разбросанную именитыми исследователями жития Н.И. Кузнецова по многочисленным книгам, да кинофильмам, и обратимся к немногочисленным, и немногословным свидетельствам его бывших сослуживцев c Уралмаша.

Справка.
Гигант советской индустрии — Уральский завод тяжелого машиностроения был введен в эксплуатацию 15 июля 1933 года.

Итак, слово ветеранам завода Уралмаш:

Л. С. Сатовская,
дипломированный инженер, в те годы молодой специалист.

(Стиль и орфография приводимых документов сохранены полностью).

«Я знала Николая Ивановича Кузнецова в период начала моей работы на Уралмаш-заводе.

В тридцатые годы я работала на УЗТМ в конструкторском отделе и хорошо помню Кузнецова Николая Ивановича.

Это были первые годы сплочения молодого коллектива завода.

Летом мы использовали каждое воскресенье хорошей погоды для веселых прогулок в лес и для интересных экскурсий на рудники и ближайшие заводы.

Постоянным участником и энтузиастом этих мероприятий был Николай Иванович.

Он располагал к себе товарищей общительностью, удивлял образованностью и неутомимой энергией».

Итак, Николай Иванович был постоянным участником и энтузиастом интересных экскурсий на рудники, и ближайшие заводы.

Чем же, были интересны эти экскурсии, человеку абсолютно далекому от какой-либо техники, каким был Кузнецов, не имевший ни технической, ни общеобразовательной подготовки.

Да, ничем!

Зато, они были весьма и весьма интересны, некоторым немецким специалистам, с которыми так мило общался Николай Иванович по настоянию НКВД.

Ну, хорошо, скажет просвещённый читатель:

«Заводы, это понятно.
Урал, во все времена был кузницей оружия, и зачастую совершенно секретного, а, при чём тут  рудники?»

Вопрос интересный и вполне закономерный.

Меня, это тоже заинтересовало и вот, что я обнаружил.

12.10.1925, в Москве был заключён первый со дня существования РСФСР, международный торговый договор.

Это был широкомасштабный договор между РСФСР и Германией по экономическим, транспортным и консульским вопросам.

В частности, договор предусматривал бесперебойную поставку сырья для немецких металлургических заводов.

Стоимость поставок оценивалась в размере 300 миллионов золотых марок.

Иосиф Виссарионович, будучи в душе экспроприатором, придумал как «изъять» немецкое золото и надо отдать ему должное, на этот раз, он сделал это «без шуму и пыли», как говорил незабвенный Лёлик из кинофильма «Бриллиантовая рука».

РСФСР, стала поставлять в Германию огромное количество всевозможных руд, но... c очень низким содержанием искомого компонента.

Доменные печи Германии работали на полную мощь, а исходного материала, было, как говориться «кот наплакал».

В конце концов, немцы смекнули, что их просто надувают и поручили своим специалистам, работающим в соответствующих регионах СССР, выяснить процентное содержание искомого компонента в рудах, поставляемых на местные заводы.

Вот, тогда-то и появился интерес у немецких специалистов, работающих на Уралмаше, к интересным экскурсиям Николая Ивановича на рудники, и ближайшие заводы.

Это весьма важный, но не самый главный аспект, на который я обратил внимание, читая и перечитывая воспоминания Л. С. Сатовской:

« Все сотрудники отдела обращались к нему только «Николай Иванович».

Уже тогда он хорошо владел немецким языком, постоянно и подолгу общался с немцами.

Он легко со всеми знакомился, деликатно, культурно разговаривал и иногда (отличаясь некоторой эксцентричностью) в разговоре вдруг неожиданно переходил на немецкую речь.

Он был для нас милым товарищем, интересным человеком и загадкой...
 »
Сама, того не подозревая, Л. С. Сатовская даёт повод посмотреть на некоего имярека, носящего фамилию Кузнецов, под совершенно иным от официоза, углом зрения.

Судите сами:

Вторая половина 30-х.

На улицах и площадях Москвы из репродукторов льётся бравурная мелодия модной песенки о весёлом ветре, а над страной бушует зловещий, небывалый по своей жестокости ураган революционного террора.

От Москвы до самых до окраин, с южных гор до северных морей, над необъятной Родиной, большинства из нас, свирепствует эпидемия доносительства, уносящая больше человеческих жизней, чем все эпидемии чумы, вместе взятые.

Одно, неосторожное слово и ты потенциальный кандидат на отправку в ГУЛАГ, и это в лучшем случае, а некто Кузнецов, имеющий судимости, «отличаясь некоторой эксцентричностью в разговоре с сослуживцами вдруг неожиданно для них, переходит на немецкую речь».

Во времена сталинских чисток такого, не мог позволить себе, даже самый последний деревенский дурачок — будь он, хоть трижды из Талицы (деревушка, где родился и вырос Н.И. Кузнецов).

Да и зачем, русскоязычному человеку в разговоре с соотечественниками переходить на немецкую речь, ведь 99,9 процента его собеседников её просто не понимают...

Что-то, здесь не так.

Даже сексот, в такие времена, не станет без особой нужды провоцировать бдительных граждан, да и тех же сексотов, которых на Уралмаше было больше чем инженеров.

Л. Е. Грач,
дипломированный специалист, в те годы ведущий конструктор Уралмаша.

«С Николаем Ивановичем Кузнецовым мне пришлось мало общаться.

Его поведение мне не нравилось, он вел себя подчеркнуто вызывающе, старался при любом случае говорить или вставлять слова немецкого языка.

Одевался он в костюм того же фасона, какой носили немецкие специалисты — пиджак френч, брюки галифе и легкие сапоги, кроме того, носил шляпу и без надобности плащ на изогнутой руке.

Со мной он старался поближе познакомиться, т. к. я в конструкторском бюро работал с немецкими конструкторами, что его, видимо, интересовало.

Николай Иванович много расспрашивал о немцах, какие они специалисты, как работают, с кем дружат из советских конструкторов и т. п. ».