Еврей срочной службы

   Не бог весть, какой важности звание - сержант. Значимость нисколько не станет выше, если перечислить должности - командир танка, заместитель командира взвода полковой разведки; если расшифровать содержание нагрудных знаков служебного рвения - ничего особо значимого в оборонном и наступательном предназначении Советской армии моя биография иметь не могла. Но из лет армейской рутины кое-что память сохранила предметом личной гордости. В будущем году тихо дозреет дата - 60 лет от изъятия меня от мамы с папой в казарменный мир на целых три года. С той поры отмечаю по сентябрям День танкиста. Имею право рассказать хотя бы об одном случае из времени моей солдатчины? Судите сами...

   За полгода до окончания срока службы случилось очередное сокращение в Советской армии. В нашем разведвзводе остался командир - старлей Анатолий Алексеевич Николаев, среди офицеров имевший имячко "Тоша", и три сверхсрочника. Меня подкинули дотягивать волынку службы в батальон средних танков Т-55. На ту же должность командира танка, хотя ни водить пятьдесятпятку, ни  стрелять из её пушки я не обучен. А тут грянули учения. На мой вопрос, что мне на этих учениях делать, командир батальона майор Кибитин съязвил: -Будешь при мне, как бы чего не набедокурил...- Надо признать, что моя фамилия в некотором роде смущала отдельных граждан-сослуживцев.

   С тем я и попал пассажиром на плавающий транспортёр - тот же танк ПТ-76, но без башни и без пушки - консервная банка, в этот раз приспособленная под КП комбата. Первым боевым делом после начала учений предстояло форсирование реки Западная Двина. Батальон майора Кибитина в составе  танковой части полковника Красильникова рванул на водное препятствие, имея опыт, обкатанный на тренажёрах и в натуре. Задраили все люки,  смонтировали трубы воздухозабора и полковой колонной погрузились на дно под воды реки - только верхушки труб из-под воды выглядывают.

   А наша "банка" устремилась к тому берегу поверху. За рычагами - механик-водитель Филимонов. Угрозу нешуточной трагедии я понял сразу: транспортёр под управлением Филимонова, который обучался вождению Т-55, и не имел понятия, как плавающий транспортёр по воде... плавает, отчаянно газовал, молотил воду гусеницами и крутился по реке, надвигаясь вниз по течению на торчащие из-под воды воздухозаборные трубы средних танков. Майор Кибитин ошалел настолько, что даже на крики с матом его заклинило. Сбей мы хоть один воздухозаборник, на дне реки погибнет под хлынувшей в танк водой экипаж.

   Долго слова пишутся, но скинуть Филимонова с места механика-водителя, открыть заслонки, врубить водомётные движетели и выправить машину в метрах от катастрофы - мне хватило пары секунд. И только на противоположном берегу, куда наша посудина спокойно выбралась, майор Кибитин, сохраняя бледность вдруг запавших щёк, с глубоким недоумением в интонациях голоса и в выпученных глазах, выдавил: -Ты откуда это умеешь?!- Но тут же спохватился из неуклюжести своего положения, только махнул рукой и прошептал: -Ты же нас всех спас, сынок...-

   Кого "всех" имел в виду боевой офицер, прошедший недавно отгремевшую настоящую войну? Четвёрку парней в танке на дне реки и... себя имел в виду майор Кибитин, чудом избежавший позора суда и неизбежность тюрьмы.

   До конца учений мы были с комбатом почти на равных, правда, я своим положением нисколько не злоупотребил. Только попросил разрешения остаться до конца учений на этой машине за рычагами, а по пути в часть отпустить со мной на транспортёре земляка-карагандинца, моего армейского друга, скрипача нашей дивизионной самодяетельности. Для чего надо было получить ещё разрешение и командира роты, где служил земляк, капитана Телипинского. Капитан питал к нам несколько особое отношение, простите, по причине общей всех троих нашей национальной принадлежности.

   Если хотите, спросите правду у Арнольда Львовича Сапежникова, он в Израиле по сию пору кормится игрой на скрипке, при каждой встрече в сетях интернета мы кое-что из тех лет вспоминаем