дорогая моя афродита

отболевшее не вспоминают, наболевшего не пророчат. если ты для меня источник, то неделю я обесточен, если ты для меня светило, где-то тьма приютилась рядом.

и на шее моей застыли поцелуи твои и взгляды. ты с меня мою боль сдирала и другой отзывалась болью, для тебя поднимал забрало и придумывал силу воли, и в глазах случайных прохожих репетировал я оскалы.

если быть тебе моей ложью, то быть полными этим залам, с этой сценой и вип-балконом у меня между острых рёбер. если ты моя речь и слово, то тогда я давно уж помер, ибо кто же молчит неделю, не взвывая и не моргая? как в любовь мне теперь поверить, афродита моя дорогая?

мы с тобой расцветали мраком, были свя'ты в своих пороках. разливались целебной влагой в междумирье и на порогах твои взгляды и поцелуи на моей переломанной шее. так бессмысленно я ревную (впрочем, большего не умею), ну а как же ещё возможно, если ты полюбил свободу? вместо белой пленящей кожи выбирающей небосводы, вместо комнатного уюта тайну свежести и идеи, вместо поданного на блюде недоступное всё лелея.

если ты для меня закрыта, то ключи я искать не буду, под могильные эти плиты закопаю признаний груду, разобьюсь и потом не склеюсь, сам задвину свои засовы.
закопаю и страсть, и нежность.
потому что
нельзя
свободы.

если ты для меня лекарство, то я лучше пойду к шаманам.
запрещу для себя влюбляться.
потому что
ну правда
надо.

если ты моя вера и силы, то пускай останусь бессилен.
игнорировать буду взрывы.
потому что
так
приучили.

"я обставлю красиво клетку, нарисую внутри картины, на пусто'ты я стану метким, абсолютнейшим, блять, кретином, я настрою песочных замков, поселю в них свои надежды, буду выкрашен в самый яркий.
и хотя я пока что свежий, там сгнию под своей же краской, в пыль стеревши свои границы, пусть срастутся с корявой маской запрещённые мои лица.

буду верен своим картонкам, слайдам будущих происшествий. стану правильнейшим ребёнком, не обижу неверной вестью, хоть себя до конца сломаю, пока счастливы будут другие, дотерплю, доживу до (р)ая, не увязну я в этой глине." – так себя же я успокою, пока буду лежать, сгнивая. отзовётся текучей болью моя сущность, ещё живая.

пока будут до самой кости, самым страшным огнём из ада, прожигать на себя же злостью

поцелуи твои
и
взгляды"