Новое дело лейтенанта Сомова

– Бабка, отвечай – когда в последний раз видела колобка? – лейтенанту Сомову очень хотелось казаться серьезным, но из-за тяжёлого табельного пистолета спадали штаны. Это раздражало.
– Я и говорю, вытащила, я его значит из печи и на окошко, остужаться, больше не видела. – Тут бабка снова начала реветь, уткнувшись в ладони.
– У него могли быть враги, недоброжелатели?
– Сынок, ну какие недоброжелатели? Он ведь только на свет появился. А враг у него только один – голод. Сожрут ведь моё солнышко, и поминай, как звали. – И бабка заревела так что несколько капель упало на протокол.
– Ладно, не плачьте – Сомов, устало вздохнул, – будем искать вашего колобка.

Следующим был дед. Он был добр и смотрел на молодого милиционера с отеческой улыбкой.
– Вы что же совсем не переживаете? – Спросил Сомов.
– Бог дал, Бог взял. Я так разумею.
– Захар Петрович, вы человек серьезный, вон у вас и трактор есть. В деревне Вас уважают. Супружница ваша как убивается… Помогите следствию.
– А я ей говорил – зачем эту образину лепить? Давай лучше пельмени, их сунул в морозилку и молчок. Опять же сытости в пельменях больше. А это ясное дело, упёрли.
– Кто?
– Ну, ясное дело, заяц. Он возле нашего дома всё утро ошивался, больше некому.

Заяц свободно сидел на стуле, закинув нога на ногу. Лапы он скрестил на груди. Вызывающи торчали два зуба.
Сомов долго смотрел в окно, не зная, что спросить. Заяц пришел следователю на помощь и первым задал вопрос.
– Слышь, начальник, что за кипишь в деревне?
– Проводятся розыскные мероприятия.
– Футы-нуты! И кого потеряли?
Сомов внимательно следил за глупой мордой зайца – Колобка ищем. Знаешь такого?
Удивление ушастого было искренним – Ха, колобку ноги приделали! Чуяла беду его мучная душонка, ох чуяла.
– Так ты видел его?
– Ну, видел. Я там всё утро тёрся, ждал, пока дед свалит, хотел морковкой поживиться. Вот и перекинулись с этим круглым, парой слов.
– О чём говорили?
– Да так, чао-какао, как погодка. А потом он так облокотился на окошко, вздохнул и говорит – Прощай, зайка, не увидимся мы с тобой больше. Я говорю – уезжаешь что ли?
А он так усмехнулся грустно, – Да, – говорит, – уезжаю.
Вот и всё, больше я его не видел. Только начальник, я тебе зуб даю, даже два – это волк его прикнокал. У нас в лесу давно слухи ходили про этого колобка. А тут как-то сидели с волком, он и говорит – колобок-колобок, я тебя съем.

Волк сидел понуро и только нервно почёсывал ухо.
– Что, блохи замучили? В приюте тебя быстро приведут в порядок!
– Товарищ полицейский, какие блохи, какой приют, – серый был растерян.
– Колобка ты съел? В глаза смотри, отвечай – Сомов как мог, старался басить, но голос его не слушался и срывался, поэтому получалось то Карабас-Барабас то Мальвина. И это пугало волка больше всего.
– Какого колобка…
– КРУГЛОГО, румяного… – голос опять сорвался и Сомов закашлялся.
– У меня алиби, – я Лисе спор проиграл, и весь день сторожить её норку. Пол леса подтвердит. А вот её дома не было.

Сомов запер кабинет, достал бутерброд с колбасой и начал думать. – И так у нас несколько подозреваемых – Заяц, лиса, волк и медведь. У зайца алиби его в деревне многие видели, как он морковку пёр. У волка тоже алиби. Остается лиса и медведь.
В дверь кабинета постучали. Это была лиса.
– Я вам так скажу, товарищ Сомов, вы свои подозрения уберите в дальний ящик, заприте, а ключ бросьте в море. Это же надо иметь такую красивую голову с такими не красивыми мыслями! Где это слыхано что бы лиса на булку позарилась? Была бы она хоть с изюмом, а то ведь с глазами! Фу, мерзость. Вы, хоть, показания зайца проверяли? У него ведь статься была, за хулиганку. Он давно под медведем ходит, на побегушках у него. Они последнее время всё шушукались вот и задумали колобка этого слопать.

Медведь пришёл к вечеру. Он с трудом протиснулся в кабинет, на косяке остался клок шерсти. На стул садиться не стал, а сел прямо на пол и всё равно Сомову приходилось задирать голову.
– Здравствуйте. – Пробасил медведь. От него пахло малиной. – Говорят происшествие в нашей деревне, колобок пропал?
– Да, пропал. Скажите, где вы были сегодня с 7 до 10 утра?
– Утречком значит? На пасеке был, я пчёл в этом году завёл. Стар я уже по деревьям лазать, аки мартышка, вот и хозяйничаю.
– Кто это может подтвердить?
– Сто двадцать тысяч пчёл это могли бы подтвердить, если бы у них вместо жала рот говорящий был. – Мишка рассмеялся. – А так, только жужжат в свои сопелки. Ну, ещё бобры могут подтвердить. Это работники мои.
Помолчали. Сомов глубоко вздохнул. Нестерпимо хотелось малины.
– Свидетели говорят, у вас были какие-то дела с зайцем?
– Дела, это громко сказано, так вразумляю помаленьку. А свидетелю вашему я рыжий хвост выдеру. Головой ручаюсь – не заяц это, он испокон только морковку гложет.
– Ладно, товарищ медведь, можете идти. Если появятся вопросы, я вас вызову.

Уже в сумерках Сомов брёл домой и бубнил под нос старый стишок.
 – Шалтай-Балтай сидел на стене. Шалтай-Болтай свалился во сне. – Вот подумал Сомой, – вроде нашего колобка, сидел-сидел и свалил. Нужно начать сначала. Что мы собственно знаем про колобка? Не испорченное интеллектом мучное недоразумение. Вроде головы профессора Доуэля, только без мозгов.
 И тут на Сомова снизошло озарение. Стоп, а какого размера колобок? Если он большой можно исключить Зайчик и Лисичка. А если маленький, отпадают Серый и Мишка. – Нужно идти к бабке, уточнить – подумал Сомов, но всё не решался свернуть со своей улицы, идти нужно было на другой конец деревни.

Сомов постучал сперва осторожно. А потом более решительно. В доме было тихо. Переминаясь с ноги на ногу, Сомов наклонился что бы убрать с сапога прилипший берёзовый листочек. И тут грохнул выстрел. Дверь над лейтенантом ощерилась мелкой щепкой. Второй выстрел ударил вниз двери, но Сомов уже скатился с крыльца и прижался спиной к стене. В левом плече заныло.
Всё-таки зацепило. – Промелькнуло в голове Сомова. Он решительно достал пистолет.
– Ну, что лейтенант, ты жив ещё? – Это был голос деда. – Быстро ты прокумекал. Я уже подумал, что и выгорит дельце, вон как ты за животных взялся. А ты вот из умных произошёл, допёр значит, что они мучное не едят.
Лейтенант от стыда зажмурился. Вот болван! Рука ещё крепче сжала пистолет.
– Ты чего там притих, али зацепило?
В ответ Сомов сделал наугад два выстрела.
– Ого, – удивился дед – значит повоюем! – И подтвердил свои слова ещё двумя выстрелами.
Что же он палит, будто у него арсенал? – подумал Сомов – ведь к нам патроны уже месяц не завозят? – За выстрелами он не услышал осторожные шаги за спиной и не успел удивиться, когда на его голову опустилась чугунная сковорода.
Пробуждение было тяжёлым, болела голова. Пошевелиться Сомов не мог, он был связан и лежал на полу посреди избы. Нестерпимо пахло бензином. Открыв глаза Сомов увидел бабку, собирающую вещи и деда который держал в руках канистру.
– Очнулся? Ну, тем хуже для тебя, лютую смерть примешь.
Сомов попытался закричать, но помешал кляп. Пропустив вперёд бабку, дед, поигрывая коробком задержался в дверях.
– Ты, лейтенант, зла на нас не держи. Мы люди старые, можно сказать не в своём уме. Чокнутые значит. Что с нас взять? Колобка мы, как ты сам понимаешь, съели. Тебе, извини, не оставили. Но, на вкус колобок дрянь, не то что пельмени. Или чебуреки. Ладно, заболтались. Прощевай, больше не свидимся. – Чиркнула спичка и дед плотно прикрыл за собой дверь. Языки пламени заплясали вдоль стен, едкий дым стелился по полу. Сомов начал задыхаться и снова потерял сознание.
Новое пробуждение было тяжелее первого. Болело всё, Сомов задыхался от приступов тошноты. Он лежал в грядке с морковкой. Рядом сидели Зайчик, Лисичка, серый Волк и Мишка. Возле крыльца стоял милицейский уазик куда запихивали орущую бабку. Рядом стоял смурной дед, на руках его были наручники.
– Слышь лейтенант, – от Мишки как всегда пахло малиной, – это тебе Зайка спас. Он за тобой следом шел, и когда тебя бабка по голове огрела, нас позвал и милицию. Но когда пожар начался, мы ждать не стали. Серый с Лисичкой тебя из огня вытащили, а я старичков утихомирил.
– Спасибо Вам, – Сомов виновато вздохнул, – простите, что я Вас подозревал. Особенно ты, зайка. Я твой должник.
– Да, ладно, чего уж там. – Зайка смущенно уткнулся в бок медведю.
Сомов собрал остатки сил, встал на ноги и поддерживая раненую руку подошел к машине. К ней как раз подвели арестованного.
– Слышь, дед. Вопрос у меня к тебе.
Дед зло посмотрел в глаза Сомова.
– А какого размера был колобок?
Дед ухмыльнулся, в глазах его блеснули злые огоньки и прежде чем забраться в машину он презрительно бросил.
– А вот хрен тебе!

Сомов вернулся к зверям.
– Слушай, Миш – Сомов выразительно почесал горло, – а тебя случаем, нет малины?
– Для тебя дорогой друг, малины сколько хочешь!