Миль пардон, мадам!

Запад опять чудит.

И в этой связи, я вдруг подумал, что Август Кубичек – друг юности Адольфа Гитлера – не зря осмеян всеми биографами и авторами солидных трудов о главном виновнике ужасов Второй мировой войны. В той или иной степени, все эти эти уважаемые люди сходятся на том, что Кубичек – типичный кролик, попавший под гипнотическое влияние будущего диктатора Европы. Вместе с тем, даже самые солидные труды, не говоря о книге психолога Эриха Фрома, даже самые комплиментарные и, казалось бы, объективные, не отвечают на главный вопрос. Каким образом этот нелюдимый мезантроп и социопат, кое-как получивший аттестат и тут же подтершийся им по пьянке на выпускном вечере, оставшийся на второй год в ПТУ, проваливший два раза экзамены в академию живописи, у которого не было женщин, пока он не вошел во власть, а единственным другом юности был послушный и внушаемый Кубичек, – каким образом, это странное существо, этот выродок, страдающий всеми известными и неизвестными патологиями (по Фрому), всего через несколько лет очаровал и подмял под себя великую Германию, страну Баха, Моцарта. Бетховена, Гетте, Шиллера, страну великих философов, загипнотизировал целый народ, которой всегда демонстрировал чудеса трудолюбия и здравого смысла, после чего бывший изгой провинциального Линца завоевал несколько стран и натравил объединенные силы Европы на Россию? Ни один классический труд о Гитлере не отвечает на этот вопрос. И только в воспоминания Кубичека Гитлер предстает юным демоном с задатками, талантами, энергией, мотивацией,  аскетизмом, красноречием  и обольстительностью великого человека... У Кубичека всегда было такое впечатление от своего друга, что это плотина, которую вот-вот прорвет. И ее прорвало.

Извиняюсь за такую метафору,  к тому же, использованную Ренаном, но если говорить об "эффекте Афродиты", склеенной из фрагментов, но оживает только стауя, собранная  Кубичиком. Впрочем,  раз уж речь идёт об Антихристе, почему бы и нет?

Все, впрочем, объяснимо. Кубичек писал натуры. Он слишком хорошо знал Гитлера, несколько лет прожил с ним в одной комнате. И он просто описывает то, что видел и почувствовал. Авторы же солидных трудов – люди культуры, а культура не может не сопротивляться мысли, что столь масштабный злодей, злодей, по истине, №1 во всю человеческую историю, мог иметь какие-то положительные черты и действительно выдающиеся таланты в чем бы то ни было.

Все эти авторы очень напоминают героя глубочайшего рассказа Шукшина "Миль пардон, мадам!" – алтайского чудика, который рассказывал приезжим охотникам одну и ту же байку. Как он во время войны совершил неудачное покушение на Гитлера. Но феномен рассказа в том, что герой Шукшина врет не из дурости или тщеславия. Он врет от ненависти, от желания поквитаться с Гитлером, что и делает всякий раз перед, очумевшими о правдивости его рассказа, гостями.

"– Ну? – тихо просит кто-нибудь.

– Он идет ко мне навстречу. Генералы все вытянулись по стойке «смирно»… Он улыбался. И тут я рванул пакет… Смеешься, гад! Дак получай за наши страдания!.. За наши раны! За кровь советских людей!.. За разрушенные города и села! За слезы наших жен и матерей!.. – Бронька кричит, держит руку, как если бы он стрелял. Всем становится не по себе. – Ты смеялся?! А теперь умойся своей кровью, гад ты ползучий!! – Это уже душераздирающий крик. Потом гробовая тишина… И шепот, торопливый, почти невнятный. – Я стрелил… – Бронька роняет голову на грудь, долго молча плачет, оскалился, скрипит здоровыми зубами, мотает безутешно головой. Поднимает голову – лицо в слезах. И опять тихо, очень тихо, с ужасом говорит:

– Я промахнулся".

Василий Шукшин "Миль пардон, мадам!"

Загадка Броньки в том, что он обладает сверхъестественной эмпатией, сочувствием к неисчислимым жертвам фашизма, и это сопереживание не позволяет ему успокоиться, даже через много лет после войны, не дает простить.

Кстати, об эмпатии. Кубичек, в частности, отмечает такую интересную деталь в характере Гитлера, как сопереживание своим родным и ближайшим друзьям. И если мы вспомним других великих диктаторов и властителей - Александра Македонского, Цезаря, Ришелье, Наполеона, Ленина – то обнаружим буквально у всех (за исключением, разве что, Сталина) эту черту – эмпатию к ближнему кругу. Более того, все они не просто проявляли заботу о ближнем окружении безо всякой задней мысли – она была в них гипертрофирована. Они буквально ассоциировали себя со своими друзьями и в лепешку расшибались, решая их проблемы. Так юный Гитлер не успокоился, пока не уговорил бюргеровскую семью Кубичека, что призвание его друга – музыка, а не профессия мебельщика. Чем, кстати, насмерть привязал Кубичека к себе.

Пока мы будем видеть в великих злодеях только одномерных маньяков, некрофилов и садо-мазохистов, мы не поймем почему они были так сверхуспешны.

И не узнаем их. Ни в телеящике. Ни, глядя им прямо в глаза и держа их за руку.

Как это не трудно, нужно подняться над эмоциями и трезво спросить себя: что же это за зверь был такой – Адольф Гитлер.

В наши дни необходимость такого трезвого взгляда будет только возрастать. Только так можно понять, каким образом люди, казалось бы ничтожные в этическом плане, которые не брезгуют ничем, ради удержания власти, даже машиной пыток, каким образом им удается так влиять на целые нации. И не просто влиять – господствовать над ними.

"Широк человек! - говорил бывало Федор Михайлович Достоевский. - Я бы сузил!".

https://youtu.be/b_GOprr585Y