Кризис государства всеобщего благоденствия

«Государство всеобщего благоденствия» - одна из наиболее распространённых в 60-е гг. прошлого века буржуазно-реформистских концепций, утверждающая, что капитализм середины 20 в., превратившись в «народный капитализм», и создал «государство всеобщего благоденствия» как надклассовую силу, которая способна преодолеть анархию производства и экономические кризисы, ликвидировать безработицу и обеспечить благосостояние всех трудящихся.

Решающий вклад в разработку концепции «государства всеобщего благоденствия» внёс Дж. Кейнс (1883 – 1946), который в своём главном труде «Общая теория занятости, процента и денег» (1936) изложил стройную теорию государственного регулирования экономических и социальных отношений в обществе. Суть своего подхода Кейнс выразил в следующих словах:
«Я ставлю главное ударение на увеличение покупательской способности, обусловленной правительственными расходами, которые финансируются кредитами».

В своей теории он делает ставку на стимулирование личного потребления и повышение жизненного стандарта, что стало главным принципом экономической политики западных стран. В 1944 г. Дж. Кейнс и Г. Уайт создали Всемирный банк и МВФ, составившие основу новой международной валютной системы, которая успешно работала до середины 70-х гг. ХХ в., обеспечивая невиданный ранее ежегодный рост промышленного производства в западных странах на 5,6 %, а также рост мировой торговли со среднегодовым темпом более 7 %.

В процессе практического осуществления государства всеобщего благосостояния сложились три основные его модели: либеральная, социал-демократическая и консервативно-корпоративная.

США одними из первых начали реализацию либеральной модели в русле объявленного Ф. Рузвельтом «нового курса». Вторая модель нашла воплощение главным образом в скандинавских странах, особенно в Швеции и Дании. Эта модель перекликается с проектом В. Бевериджа (1879 – 1963), однако она возникла и формировалась ранее указанного проекта, получив наиболее полное и последовательное осуществление. Третья модель продолжает линию Отто Бисмарка (1815 – 1898), она характерна для континентальных европейских стран - Германии, Италии, отчасти Франции.

Названные модели различаются между собой в первую очередь теми формами, в которых государство выполняет свою функцию социальной защиты. Основными среди них выступают три: экономическая, социальная, семейная.

Либеральная модель социального государства отдаёт безусловный приоритет экономическому, или первичному распределению, которое обусловлено прямым участием человека в системе производства. Она предполагает высокий уровень занятости. Социальная форма распределения также присутствует, но она занимает весьма скромное место и действует по остаточному принципу. Некоторые социальные риски покрываются частным страхованием.

Следует отметить, что высокий уровень обобществления социального страхования в тот период существенным образом трансформировал другие социальные функции. Например, большинство социальных услуг: страхование по безработице, медицинское страхование, пенсионное обеспечение. К концу 80-х годов в большинстве стран отошли от индивидуального контрактного страхования соответствующих рисков, «дрейфуя» в сторону социальной помощи, в том числе и социальным группам, которые не платят социальные взносы.

Характеризуя данный этап как период максимального развития страховых принципов, необходимо подчеркнуть, что определяющим для «государства всеобщего благоденствия» стал принцип солидарности. Именно им обусловлена всеобщность социальной поддержки, ориентация на универсальные показатели качества жизни и преимущественное использование механизмов финансирования страхования рисков на солидарной основе.

В теоретическом плане переход к «государству всеобщего благоденствия» означал отказ от бисмарковской модели социального государства, построенной на принципах солидарности, коммутативной справедливости, и переход к реализации принципов «перераспределительной справедливости». Коммутативная справедливость заключается в равенстве прав («формальном»), она основывается на принципе взаимности и соответствует максиме «воздать каждому по заслугам»; соотносится с идеалом «справедливого вознаграждения», предполагающим, что каждый получает соответственно своему вкладу (например, выплата пособий рассматривается как возмещение взносов). Справедливость же распределительная или корректирующая, нацелена на равенство экономическое («реальное»). Такая справедливость основана на принципе перераспределения благ между богатыми и бедными и соответствует максиме «каждому по потребности». Если коммутативная справедливость может осуществляться без посредничества политики (по принципу договора или страхования), то справедливость перераспределительная требует вмешательства какого-либо государственного органа. Система социального страхования государства всеобщего благоденствия отождествляет принцип равенства и механизм перераспределения через гипертрофированное понимание солидарности, возведя его в догмат. Солидарность как цель общества сделала функцию перераспределения главной функцией государства.

Расцвет государства всеобщего благосостояния пришёлся на послевоенный период - 1945-1975 гг., названный «золотым веком капитализма».

В фундаменте этого проекта лежал исторический компромисс между трудом и капиталом, корпоративный договор между государством, бизнесом и профсоюзами. Но ослаблению проекта способствовали многие причины: чрезмерные военные расходы, растущие расходы на экологию, энергетический кризис, конкуренция дешёвых товаров из Японии, финансово-экономические ошибки и пр. Спад в экономике и падение прибыли побудили капитал пересмотреть существующий компромисс, заключить новый договор, в котором позиции профсоюзов и наёмных были бы существенно ослаблены.

Именно это реализовало с 1979 г. английское правительство ультра-консерваторов М. Тэтчер: подавление профсоюзов, приватизация, демонтаж государства всеобщего благосостояния, полная свобода рынка (без всякого вмешательства со строны государства). Лозунгом М. Тэтчер стало: «Равенство - это несправедливость». На путь Англии в 1980 г. стали США, когда президентом был избран консерватор Р. Рейган (т.н. «рейганомика»). В 1983 г. к реформам вынуждены были приступить и правительства социалистов Франции: режим жесткой экономии, отказ от индексации зарплат, сокращение социальных расходов, неустойчивая занятость и др.). С 1997 г. продолжать политику консерваторов вынуждено было и новое социалистическое (лейбористское) правительство Т. Блэра, отказавшись от традиционной практики социал-демократии - вмешательство в промышленную политику и сотрудничество с профсоюзами.

На смену государства всеобщего благоденствия пришло «государство реальных возможностей» (Enabling State), имея ввиду, что эти возможности являются опять же скромными.

Неолиберальные преобразования 70-х придали капитализму новое качество. Если в прежней модели из трёх основных участников производства - менеджеры, акционеры и наёмные - главной фигурой был менеджер (поэтому капитализм этого периода часто называли менеджерским), то с середины 70-х такой фигурой становятся акционеры. Соответственно капитализм стал «акционерным», в котором финансовые рынки играют центральную роль. «Финансизация» капитала и экономики в целом превратила капитализм в финансовый. Появился т.н. слой наёмных акционеров. В Англии, например, только за 80-е гг. ХХ в. их число возросло в 4 раза, с 2,5 млн. до 10 млн. Однако это не сказалось на их социальном статусе, так как главным источником дохода для них попрежнему выступает зарплата, они остаются наёмными.
Раньше при найме на работу решающими были квалификация, опыт и стаж. Теперь «нанимаемость», «пригодность», «продаваемость» рабочей силы связывается с другими качествами: более востребовательными являются компетенция и перформанс, означающие индивидуальные характеристики рабочего - знания, умения, навыки и эффективность их использования. Раньше от рабочего требовалось подчинение и исполнительность, взамен чего он получал устойчивую занятость. Теперь от него требуется больше независимости, которая позволяет ему проявлять инициативу, но у него нет гарантии на прочное место работы.

Возникшее в 70-е гг. ХХ в. деление на квалифицированный и неквалифицированный труд продолжает углубляться и усиливаться. При этом доля неквалифицированного труда остаётся большой, включая сектор услуг, который охватывает две третьих занятых.

Появились новые формы организации труда, произошёл переход от вертикально-пирамидальной организации к горизонтально-сетевой. Изменилось и отношение к труду: если раньше главными были оплата и условия труда, то теперь все больше на передний план выходят профессиональный интерес и профессиональное признание, творческие аспекты труда, который рассматривается как способ самоутверждения и самореализации. Труд меньше воспринимается как навязанная обязанность. Он предполагает больше самостоятельности, независимости, гибкости. Труд сближается с человеческим капиталом, в котором главным выступают знания и компетентность. В то же время все более сложными становятся условия труда, усиливается интенсификация, повышается темп, большее значение приобретает самоконтроль, растут умственные и психологические перегрузки, возникает ощущение постоянной нехватки времени, возрастает угроза стресса, размывается граница между работой и неработой. Труд при этом часто не спасает от бедности, что в особенности касается молодых.

В период «государства всеобщего благоденствия» перестали существовать социальные классы, и социальное неравенство, бедность и безработица носят бесклассовый характер, они поражают не группу, не класс и не слой, а индивида, он переживает их как «личную судьбу». Это оказало существенное влияние на такую социальную форму как семья.

С 80-х годов прошлого века одинокий мужчина и одинокая женщина выступают главными фигурами современного общества, а существующий рынок труда абстрагируется от потребностей семьи, брака, материнства, отцовства, партнёрства и т.д. В условиях экспансии рынка и телевидения индивидуализация вызывает стандартизацию и унификацию форм существования, поскольку все живут в стандартизированных квартирах и пользуются унифицированными предметами, все придерживаются общепринятых мнений и установок, все смотрят одни и те же программы. Так образуется некий гибридный вид индивидуализированной и в то же время массовой публики, «стандартизированное коллективное бытие разобщённых массовых отшельников». Люди приобретают некий наднациональный, надкультурный, надклассовый, надсемейный способ существования. Они оказываются в обществе, лишённом общности.

С крахом «государства всеобщего благоденствия» углубляется поляризации социальных слоёв. Главным образом, это проявилось в «анклавизации», когда представители высших слоёв строят закрытые анклавы-кварталы и пригороды-анклавы, чтобы исключить всякие контакты с другими слоями. К настоящему времени более 30 млн. американцев, или 12 %, живут в 150 тыс. закрытых жилищных сообществах, в которых имеется все необходимое: магазины, школы, бассейны и т.д. Также в аналогичные анклавы превращаются кварталы и пригороды социального жилья, где концентрируется бедность, насилие, безработица, плохое школьное образование и т.д.

С конца 70-х годов XX в. начинает нарастать критика «государства всеобщего благоденствия», которая в середине 80-х годов становится лавинообразной и многосторонней. Критике была подвергнута как практика государства всеобщего благоденствия, так и его теоретические и идеологические основы.

Направленность усилий «государства всеобщего благоденствия» на обеспечение единого для всех членов общества постоянно повышающегося уровня жизни столкнулась с экономическими, демографическими и цивилизационными ограничениями и кризисом механизма страхования.

В целом этот - пятый - этап развития (с начала 80-х до середины 90-х годов) современного капитализма некоторые историки и политологи обозначают как период деструкции и кризиса государства всеобщего благоденствия.

Исторически начало кризиса «государства всеобщего благоденствия» связывается с президентством (1977-1981) Джимми Картера.

 Предвыборным лозунгом Д. Картера был слоган – «Честность в политике». И он всеми силами пытался претворить этот лозунг в политическую жизнь своей страны. Но Соединённые Штаты, раздираемые перманентным внутриполитическим и духовным кризисами, порождёнными войной во Вьетнаме и «Уотергейтом», плохо воспринимали слова и действия своего президента.

Картеру не удавалось добиться сдвигов в отношениях с развивающимися странами и по проблеме энергоресурсов. К лету 1979 г. импорт нефти достиг пика за 70-е годы, составив почти половину всего потребления нефти в США. Стоимость ввозимой нефти после прихода демократов к власти возросла почти в 2 раза, а по сравнению с началом десятилетия — увеличилась в 17 раз. С лета 1979 г. в выступлениях Дж. Картера относительно энергетической проблемы звучали уже панические ноты. Американское военное руководство предупреждало о возрастании «угрозы» для «национальной безопасности» США. Несмотря на принимаемые Вашингтоном меры, негативные для США тенденции в экономике мирового капитализма продолжали нарастать.

Первой жертвой напора империалистических соперников стала «идея трёх локомотивов», от которой пришлось отказаться ещё в начале 1978 г. Не удавалось ликвидировать внешнеторговый дефицит США. К началу 1979 г. стоимость доллара относительно валют главных американских конкурентов упала на 20% по сравнению с началом президентства Дж. Картера. Растущие противоречия между империалистическими «центрами силы» постепенно охватили все их основные экономические проблемы. Продолжала падать доля США в мировом капиталистическом экспорте промышленной продукции. США уступили здесь первое место ФРГ. Доля США в совокупном экспорте высокоразвитых капиталистических стран в 1982 г. уменьшилась до 18% по сравнению с 19,3% в 1970 г. Американские валютные запасы сократились соответственно с 20,5 до 14% общих запасов капиталистического мира.\

Таким образом, трудности США во второй половине 70-х годов ещё более усиливались, охватив весь спектр международной деятельности США. И трудностей этих становилось тем больше, чем дальше руководство США отходило от политики разрядки, раскручивая новые спирали гонки вооружений. Администрация Дж. Картера пожинала теперь плоды фундаментальных просчётов, допущенных в связи с переоценкой возможностей США.

Во внешней политике в годы президентства Картера США продолжали преследовать неудачи. В 1979 году Никарагуа рухнула многолетняя диктатура клана Самоса (это о нем президент Ф. Рузвельт говорил, что это «наш сукин сын»), и к власти пришёл прокоммунистический Сандинистский фронт национального освобождения.

В том же 1979 году произошла Исламская революция в Иране, в результате которой был свергнут шах Ирана Реза Пехлеви, бывший верным союзником Америки на Среднем Востоке.

Осенью 1979 года в Иране, где уже власть находилась в руках мусульманского духовенства, произошло крайне неприятное событие, очень пагубно отразившееся на престиже Америки – так называемые «революционные студенты» захватили посольство США и взяли всех находившихся там дипломатов в заложники.

К единственной внешнеполитической победе США и президента Картера лично можно было отнести Кэмп-Дэвидские соглашения 1978 года между Египтом и Израилем, которые стали основой для египетско-израильского мира 1979 года.

К успехам ЦРУ США, на которое во второй половине 1970-ых годов обрушился целый «водопад» критики, можно было отнести операцию по втягиванию СССР в Афганскую эпопею.

Американские разведчики провели блестящую операцию дезинформации, по которой выходило, что просоветский диктатор Афганистана Хафизулла Амин ведёт тайные переговоры с США, собираясь перейти на сторону Запада и пригласить в свою страну американские войска с предоставлением последним военный баз (в том числе и для стратегических ядерного оружия). Советское руководство клюнуло на эту «дезу» и ввело в Афганистан свои войска, физически устранив Х. Амина при помощи своих спецподразделений. Так «Красная империя» получила свой «Вьетнам».

Основной экономической проблемой Соединённых Штатов (да и всего мира тоже) во второй половине 1970-ых годов были непрерывно растущие цены на нефть. Тогда было очень популярным словосочетание «альтернативные источники энергии».

Президент Картер предложил крупнейшим военно-технологическим корпорациям Америки – «Боинг», «Локхид», «Мартин-Мариетта» работу над реализацией программы АТЭС (адиабатная термальная электростанция).

Эти электростанции могли использовать для выработки электроэнергии разницу температур между нагретой океанской водой на поверхности в районе экватора и там же, но на глубине в 1000 метров. Эта разница была весьма невелика – всего двадцать градусов по Цельсию, но зато запасы океанской воды были неисчерпаемы.

К тому же Картер практически наполнял конкретным экономическим содержанием уже зашедшую в тупик политику Разрядки или Детанта, убивая одним выстрелом двух зайцев – решал энергетическую проблему и продвигал дальше этот самый Детант.

В 1985 году намечалось построить первую опытную АТЭС, а в 1990 году – первую промышленную АТЭС. Эти электростанции должны были своей выработанной электроэнергией разлагать воду на кислород и водород, водород сжижать и перегружать на специальные танкеры, которые должны доставлять сжиженный водород в американские порты. Уже частные американские корпорации выделили один миллиард долларов на разработку «дома на водороде», и казалось, ничего не сможет уже помешать внедрению в жизнь экологически чистой «водородной энергетики». Правительственные аналитики планировали, что к середине XXI века большую часть потребностей США в энергетических ресурсах должна была удовлетворяться за счёт развития программы АТЭС.

А на другой стороне Атлантики, в ФРГ, шла активная разработка новейшей ядерной энергетической программы – создания высокотемпературного газоохлаждаемого реактора-размножителя на быстрых нейтронах. Этот новый ядерный реактор должен был работать в связке со сверхмощной гелиевой турбиной мощностью в 3 млн. кВт., которую должен питать нагретый в реакторе-размножителе на быстрых нейтронах до 981 градуса по Цельсию инертный газ гелий. Коэффициент полезного действия вышеупомянутой сверхмощной гелиевой турбины был просто фантастический – 60%. Решалась проблема свежего ядерного топлива – в реакторе-размножителе оно бы не уменьшалось, а наоборот, прибавлялось. Использование инертного газа гелия решало многие проблемы и технологии, и экологической безопасности. Кроме электроэнергии при помощи реакторов-размножителей можно было получать и водород, используя комплексы теплохимических реакций «Марк-1» и «Марк-2».

ФРГ, а вместе с ней и Европейский Союз, получали таким образом энергетическую независимость и условия по устойчивому развитию своей энергетики на ближайшие несколько тысяч лет.

Все было бы просто отлично, но транснациональные нефтегазовые корпорации при подобном векторе развития мировой энергетики теряли свои сверхприбыли и сползали на обочину мирового энергетического бизнеса. И они начали действовать.

Первый их удар пришёлся по Джимми Картеру, который был инициатором программы АТЭС. Дабы прикрыть эту самую программу, требовалось не допустить переизбрания Д. Картера на второй президентский срок.

Одной из акций по созданию негативного имиджа Джимми Картера был срыв операции по вызволению американских заложников-дипломатов из захваченного «революционными студентами» здания американского посольства, что имело место весной 1980 года. В ходе этой неудачной акции у американского спецназа одновременно вышли из строя 5 из 6 вертолётов, задействованных в операции. Вероятность произвольной аварии сразу с таким количеством вертолётов ничтожна мала. Скорее всего, эти вертолёты привел в негодность кто-то из своих. Заинтересованные лица, что называется, за ценой не постояли.

В результате на президентских выборах победил Рональд Рейган, который немедленно прикрыл программу АТЭС.

Ещё до своего вступления в должность 20 января 1977 года Картер столкнулся с основной дилеммой своего президентства. Избранный как дилетант, он должен был искать сотрудничества с традиционной политической элитой. При этом он скоро попал под угрозу изменить своему имиджу и своим идеалам, т.е. проводить «политику как обычно».

Стиль правления Картера представлял собой сознательную реакцию на эксцессы «имперской» администрации Никсона. Когда Картер к концу своего президентства реорганизовал Белый дом, то возврат к традиционному осуществлению власти (включая рекламно-информационные кампании) уже не мог восстановить его надтреснутый авторитет. Своим необычным стилем правления Картер бросил вызов и Конгрессу.

«Нефтяной шок» с недостатком бензина и резкими подорожаниями вызвал внутриполитическое недовольство, которое ввергло Картера летом 1979 года в глубочайший кризис его президентства. К этому времени его направленная на экономию энергетическая политика, которая должна была сделать Соединённые Штаты независимыми от импорта энергии, уже потерпела неудачу из-за сопротивления в Конгрессе. Также и его выступление за радикальные реформы здравоохранения и социального обеспечения практически не нашло поддержки у партийных друзей.

Значительным внешнеполитическим успехом было соглашение о мире между Израилем и Египтом. Картер достаточно рано дал понять, что готов искать новые возможности для решения ближневосточного конфликта. Эти, сначала неловко начатые, усилия развились в диалог между Израилем и Египтом, который Картер решительно ускорил, пригласив израильского премьер-министра Бегина и египетского президента Садата в свою загородную резиденцию Кемп-Девид. После тринадцатидневных переговоров, в которых Картер как посредник играл решающую роль, в сентябре 1978 года было заключено мирное соглашение. Его подписание в «Саду роз» Белого дома 26 марта 1979 года было высшей точкой президентства Картера.

Ещё труднее складывались усилия, направленные на взаимопонимание с Советским Союзом.

Президент, который из-за аферы с заложниками отказался от энергичной предвыборной борьбы и в надежде на должностной бонус уединился в Белом доме, потерпел горькое поражение: Рейган выиграл 51% голосов избирателей и 489 голосов членов выборной коллегии. Американцы, разочарованные знакомством с дилетантом-любителем, послали его в комфортабельную отставку.

Картер и ещё больше его жена были глубоко задеты отводом избирателей. Но вскоре они оправились от поражения и начали жизнь как бывшая президентская пара, которая принесла им уважение и даже любовь. Картер создал президентскую библиотеку в Атланте, являющуюся не только хранилищем его документов и мемуаров.



Бурова И.И., Силинский С.В. США. СПб.: Питер, 2002. – 458 с.
Иванян Э.А. История США. М.: Академия, 2004.- 386 с.
Никонов В.А. Республиканцы: от Никсона к Рейга-ну. М.: Просвещение, 1988. 268 с.
Согрин В.В. Демократия и президенты: американский опыт. М.: Республика, 1998. – 334 с.
Согрин В.В. США: политическая история, 17-20 вв. М.: Варус, 2001. – 424 с.
Токвиль А. Демократия в Америке. М.: Прогресс, 1992. – 266 с.
Хофстедтер Р. Американская политическая традиция и её создатели. М.: Академия, 2002. – 212 с.