Мир, не нужный никому 16

 28.

 У кассы было пустынно, и это им не понравилось. За стеклом с полукруглым вырезом молодая, угрюмая кассирша жевала вафли и разговаривала по телефону. На подошедших внимания она не обратила.
- Нет! - почти кричала она, - ты не знаешь, что делаешь! И никто не знает, что делать!... Да, лучше сидеть на жопе ровно и не дёргаться! Что-нибудь будет, и будет не хуже! Плевать я на них хотела, не сожрут-же они нас! Ну, и будем жить, как жили! А ты идиот! Чего ты хочешь найти, и где?
 Это было интересно, но могло продолжаться долго. Гаррик нетерпеливо постучал по прилавку :
- Алё, девушка, оторвитесь пожалуйста и остыньте. Мы тоже думаем, что можно сделать. И вы в этом можете нам помочь.
 Девушка непонимающе уставилась на них, потом на телефон, который продолжал квакать, что-то поняла и торжествующе нажала кнопку выключения.
- Пусть тоже остынет! А вы? Чего-то хотите?
- Мы хотим много чего. Но вы ведь этого не можете? Мы хотим домой, в Санкт-Петербург...
- Санкт-Петербург? А... вы знаете, что там?
- А что там? У вас есть какие-то интересные сведения? Может быть, расскажете?
- Что рассказывать? Никто ничего не знает! По связи только спрашивают, что творится здесь, а что творится там, ничего не говорят! Идиоты! А хотелось-бы знать... Но вы туда хотите попасть, может быть сами что-то знаете? Там лучше, чем здесь?...
- Там наш дом, - пояснил Гаррик. - А дома всегда лучше, чем в гостях! Итак?...
- А никак, - устало сказала девушка. - На север по расписанию. Проскакивают иногда и без остановки. А вот на юг... свободное расписание. Иногда проезжают. Пустые. Никто не хочет на юг, понимаете? При приближении дают уведомление, мы сообщаем о проданных билетах... Чаще всего их нет. И поезда не останавливаются. В последнее время уведомлений не было. Это означает, что ближайшие сутки поездов не будет. Как? Билеты брать будете?
- На возможные поезда? Знаете, мы фаталисты, но пока воздержимся...
- Вот и думай, что хочешь, - произнёс за спиной унылый голос. Это был Нефёдов.
- Да, уж. Пойдём, подумаем, голуби.
 Они вышли в привокзальный сквер и уселись на сырой скамейке, окружённой ареалом окурков и почему-то использованных презервативов.
- Я понимаю, что человек в нынешнем его состоянии представляет собой непонятную аномалию. Совершенно пустой человек . Холодный и безэмоциональный. Чёрная дыра , бездушие абсолютное . Вселенная отзывается на этот вакуум и старается заполнить его. Прямо таки не человек , а Голем, глиняное чудовище. Даже чудовище Франкенштейна не понимало, задавало вопросы, сомневалось и страдало. У Голема все истины разложены по полкам и снабжены сургучными печатями. Всё известно заранее, вопросов нет, сомнений нет. И ему нужны только враги, чтобы их уничтожать. Это не противники, не соперники, не конкуренты. Это материал для уничтожения. Материал, не имеющий права на существования. Потому что он не такой, потому что у него есть вопросы. Потому что он сомневается. Потому что это дерьмо. Нет ничего кроме дерьма, потому что всё, что есть - в чём-то не соответствует истинам Голема.
- Как будто раньше люди ангелами были... И жрали друг друга, и на кол сажали. И делали это с удовольствием. - отозвался на тираду Романа Сашок. - А мы здесь при чём? Всех под одну гребёнку, это изуверство. Не честно это.
- Опять ты в печали, - Ольга наклонила голову на плечо Гаррика, говорила в пол-голоса. - Гладиаторы развлекаются. А ты что думаешь?
- Я бы советовал гладиаторам сходить по банкоматам и снять с карточек всё, что там есть. Наличные, кажется, ещё в ходу, а что будет с компьютерами в ближнем времени, насколько я понимаю, никто сказать не может. А по дороге придумайте что-нибудь... конструктивное...
 Присутствующие зачесали затылки, потом дружно поднялись и побрели в сторону торговых центров, вокзалов и прочих мест, где могли располагаться денежные хранилища.
- Интересно, их ещё заряжают... - задумчиво проговорил Гаррик, глядя вслед воинам. - А ты интересуешься по должности, или в самом деле хочешь знать, что я думаю?
 Ольга не ответила, пожала плечами.
- Не складывается, понимаешь. Пазлы. Похожи, но остаются какие-то лакуны, совсем не значительные, микроскопические, их втискиваешь на места, но чем дальше, тем больше несоответствия.
- Всё, как в жизни. Мелочь становится неуправляемой, развивается, сцепляется с другими несоответствиями, волны расходятся всё дальше...
- Эффект бабочки... Но где была эта бабочка первоначально. Причина всего должна быть?
- А может быть она заложена изначально? Этого вроде-бы не может быть, ошибки в самом замысле. Этого не может быть...
- Этого и нет. А где? В пещерах? В патриаршие времена? Во времена технической революции? С изобретением денег?
- А может быть когда люди научились врать?
 Вдали появились вассалы и сюзерены. Роман задумчиво шевелил губами, видимо, высчитывал проценты. Сашок победно потряс пачкой купюр, и тут-же засунул её поглубже в карман.
- Это тоже наводит на размышления. Может быть деньги уже ничего не стоят, и банки избавляются от них? И перспективы нет?
- Какая-то перспектива всегда есть...
- Бензин пока продаётся! - завопил водитель. - Если хотим ехать, надо залить баки, хорошо недавно запасной поставил. Да и пару канистр неплохо прихватить...
- Вот и одна перспектива, отряд не распался.
- А делать здесь нечего! - пояснил Александр. - Позвонил в контору, никого там нету. Или связь отключилась... Значит, и компьютеры стоят...

 29.

- Здесь всегда такое движение? - поинтересовался Гаррик, когда Петрозаводск остался наконец позади.
- Первый раз вижу. Сколько ни ездил, машины изредка, на километр одна. А народ, какой здесь народ, собиратели в сезон, выносят грибы, ягоды. Но это переселение народов какое-то.
- Как французы от Москвы, в 1812 году. Только тогда зима была.
- Знаете, на что это похоже? - подумав, сказал Гаррик. - На "Войну миров". Все куда-то бегут, и никто не знает, куда и зачем. И от кого. Спросите любого, у всех глаза пустые. Будто загипнотизированные.
 Люди поворачивали головы, взглядами исподлобья сопровождали машину, никто не делал никаких попыток проголосовать, только глаза, вроде, оживали, появлялась надежда непонятно на что. И всё. Тащили рюкзаки, сумки, катили тележки на колёсиках. Порой виднелись коляски. В некоторых лежали вещи, из других смотрели на небо младенцы.
- Страшно идти неизвестно куда. Что ждёт их? На что они рассчитывают? Разве в экстренных случаях не начинают действовать какие-то социальные программы? Ведь мы отправляли гуманитарную помощь другим странам, страдающим от стихийных бедствий...
- Ты видишь где-то волонтёров? Или части МЧС? Эти люди никому не нужны. Даже хуже, чем отдыхающие дикари, теми хоть торговцы интересуются, предприниматели. А эти, они выброшены из сферы государственных и коммерческих интересов... Они побросали дома, участки, работу. Сумасшествие. Будто эти люди уже не мыслят, а подчиняются чьей-то воле. Интересно, на что она направлена, эта воля? Ведь у всего должен быть смысл?
- Я тоже не понимаю, - словоохотливо встрял Сашок. - Я - понятное дело, у меня шило в заднице, терять мне нечего. Квартира? А кому она нужна, а и поселится кто, жалко? Пусть поживут люди, может, кому легче станет, документы всё-равно на меня. А вот из-за чего кутерьма, интересно. Ведь пропустишь, потом всю жизнь жалеть будешь. Было такое в истории, никто не в курсе? Ведь в самом деле в никуда прут. И без видимой причины.
- Причина всегда была. В белое безмолвие лезли, и помирали там, и знали об этом. Но тогда всем золото нужно было. Тоже самогипноз своеобразный. Тоже не ждали ничего, и ни от кого. И тоже не были нужны никому.
- Быстрее-бы Питер, хоть что-то прояснится, - сквозь зубы бормотал Роман. - Не может быть, чтобы СМИ и правительство игнорировали. Или во всём мире одинаковое положение, и всем на всё наплевать? Может такое быть?
- Может, - сказала Ольга, и больше ничего говорить не стала.
-А у меня другая аналогия возникла. Помните Стругацких, "Жук в муравейнике"? Планета, вдруг ставшая смертельной для аборигенов, таинственные Странники из глубин космоса, предложившие помощь, и население, в панике устремившееся в пространственные тоннели, в неизвестность, только-бы спастись от реальной угрозы смерти.
- Интересно. Капрал, вам кто-нибудь что-то объяснял, предлагал? Или вы видите смертельную опасность, с которой человечество не в состоянии справиться?
 Уже за Волховстроем, перед Питером возникла ещё заминка - кордон на шоссе. Здесь люди были серьёзнее, профессионально смотрели в сторону, но указательные пальцы лежали на спусковых крючках странных автоматов, не общеармейских, из арсеналов спецслужб. Их было шестеро, в камуфляже без знаков различия.
- Предъявите багаж к обыску. - сказано было вежливо, но руки, державшие оружие, напряглись, и это подтверждало полномочия вежливого предложения.
- Есть признаки терроризма? - не менее вежливо осведомился Гаррик. - Что ищем?
- Выйти из машины. Стреляем без предупреждения. - Это уже подействовало и сделало дальнейшие недоумения беспочвенными. Путники вышли и сгрудились на обочине. Сашок предупредительно открыл багажник, старясь не делать движений, могущих быть неправильно понятыми. Всё было быстро и профессионально.
- Можете следовать дальше, - человек, похожий на старшего, приложил пальцы к козырьку камуфляжной кепки.
- Что хоть искали? - поинтересовался Гаррик, почувствовавший отсутствие угрозы.
- Оружие. Огнестрельное.
- А если-бы нашли?
 Человек выразительно провёл пальцем по горлу и возвёл глаза к небу.
- Обратили внимание, у нас даже документы не спросили. Ни кто, ни откуда, ни цели... Что-то несуразное.
- Это вы правильно определили - несуразное. Местная инициатива, или общая, повсеместная? Впрочем, какое это имеет значение. Дальнейшие планы, господа?
 Они уже осторожно ехали по проспектам Славянки, опасливо разглядывая обычный городской пейзаж.
- Мне-бы с ночлегом устроиться. А дальше видно будет, - сказал Сашок. - Куда едем? Я здесь не был, давайте направление.
- Ладно. Предложение будет такое, - задумчиво предложил Гаррик. - Поехали сейчас ко мне, устроим вечер воспоминаний, подъитожим результаты экспедиции, вдохнём городской атмосферы. Ванна, танцы под луной и шашлык. Только без свинства. Рома?
- А что я? Конечно, надо получить информацию, у тебя вай-фай есть? И Семеновичу неплохо доложить...
- Всё у меня есть. Будет вам и белка, будет и свисток. Сашок, на большом перекрёстке свернёшь налево, это будет проспект Славы. И до Московской площади, там зайдём в гастроном... - и тихонько, на ушко Ольге, - я тебя не спросил, извини...
 Ольга кивнула, не отвечая. Как собака, она поводила носом, будто принюхиваясь к городу.
- Ты чего?
- Всё нормально. Угрозы, кажется, нету...