Кис Мяу

-- Кис?
-- Мяу!
-- Kiss?
-- My...

Укажи, Господи, на Любу! Светка -- старшая сестра, укажи! Это же постановка?
Розыгрыш. Дворовое сверхъестественное. Рядом с песочницей высадились ангелы.
Наслаждение? Вряд ли. Я ещё не режиссёр, но отрок во Вселенной. Хренов пионер.
Ещё не подозревающий о силе и возможностях. Тупой. Вялый. Идущий на убой.
Стой! А что на это скажет Хоттабыч? Тебя засмеют Три Мушкетёра. Эх, сорви-голова!
"Поднимать следует новь не поверхностно скользящей сохой, но глубоко забирающим..."
Плугом? Я испуган, как Паганини. Собрал с помойки старый диван с квёлыми шторами,
выброшенными буржуями? с четвёртого этажа. Тимур, ты в курсе тех собственников?
Люба Баранчикова закрыла зажулила свои хитренькие глаза. Сейчас будет kiss?
Или что? Кто я? Строитель-соблазнитель. Вот ведь канитель. Капитель устроил.
Пионеры разбежались по коммуналкам -- глядеть в оба? -- спрятались за домашкой и
контрольной по биологии... Гады! Спасибо ВАМ за деликатность. Мы одни во дворе.
Господи, товарищ Брезжит, какое солнце! Сейчас бы в бадминтон и классики, доставай
казаки-разбойники. Ножички вынимай! Рисуй круги, не останавливайся...

Нет, я целую любкин нос. Её зажмуренное баранчиковое лицо. Острый носик дурочки,
которую унёс в свой помоешный вигвам маньяк-одиночка. Точка: я сказал. Так захотел.
И взял! И забрались внутрь, пока никто не видит, заняты дурацкой школой. Тучи сошлись,
нахмурившись. Или делают вид, что заняты приготовлениями молний. Мы вас не видим,
малолетние дуралеи, мы интеллигентные тучки, не чета вам, людям, страхолюдинам.
Детского возраста пирожки в пакетике, пропитанного жирными пятнами, тучно томились
в пекарне нашей подворотни филиала елисеевского. Скрученные на треть, разбираемые
молниеносно, за мной не занимать, касса закрыта. Белые халаты кулинарных хирургов.
Демиурги центра занятости. Инициация возлюбленности. Наглядный пример. Стыд и
радость. Сочники воспоминаний. Колечко с орешками комплексами. Пахлава похвалы.
С мясом и яйцом. Посередь двора. На задворках истории скошенной на бок карусели.
Разбитый и выморочный запорожец со вскрытым брюхом. Скрипучие качели.
Электро вычислительный комбинат в два этажа ростом. Воронье гнездо. Комитет
советских женщин. Выброшенные с галёрки фотографии мужчины в белых тапочках.
Разбитое об асфальт никому ненужное тряпьё. Смущённые собственным бесстыдством
и ленью работяги, подбирающие жалкие осколки осиротевшего бытия, сгребающие
хлам тут же, где мы целуемся, куда приедут дородные малярши в своём фургоне
на больших камазовских колёсах, где угостят меня шоколадной конфеткой, смеясь
над слепой Любочкой, меченной в нос. В телогреечках, замужем, переодеваясь
в белое, навсегда сотрут тот песчаный образ из моей души, вставив в рамочку свой
хохотливый и городской говорок, чайник вскипел, налейте чуток мальчугану-смутьяну.

Арам-шим-шим, арам-шим-шим, арамия зульфия, посмотри-ка на меня...