Во все времена

   Я не знаю, когда это было. Может сто, может быть тысячу лет назад. А, может, это было вчера.
А может это будет завтра или через десять лет, или... Впрочем, время здесь не играет большой роли.

   Они бежали к морю, взявшись за руки. Казалось, она была слишком хороша для
него. Длинные черные волосы струились по ее плечам. Одной рукой она, словно,
тянула за собой его, чуть прихрамывающего, иногда спотыкающегося, но весело
смеющегося, а другой так изящно взмахивала, что можно было подумать, что девушка
хочет взлететь. Они бежали навстречу золотому закату, и, когда босые ноги их стали
увязать в теплом мокром песке, они не остановились, а бросились на встречу
сверкающей волне.

   Томная прохлада обняла их разогретые тела. Волна, словно заботливая кошка,
вылизывала их – своих котят.

   А солнце уже наполовину погрузилось в море.

   Вдоволь накупавшись, она сидела на песке, сохранившем еще в себе тепло летнего
дня, сидела, поджав под себя ноги, теребя руками, просушивая на ласковом ветерке
свои длинные волосы. Юноша стоял у самой воды. Глядел на утонувшее солнце.
Набегающие волны слизывали песчинки с его щиколоток.

- Конечно, сдвинуть с места Землю я не сумею, - взволнованно говорил он своей
девушке, - И пусть до звезд мне не дотянуться, и море испить до дна я тоже – не
смогу... Но все-таки я ощущаю внутри себя Великую Силу! Скажи, что мне с ней
сделать, иначе она разорвет меня на тысячу тысяч мелких осколков! Ведь ты же не
хочешь собирать меня по частям по всему свету?
- Нет, - она подняла на него свои большие черные глаза, - я не хочу, чтобы эта
Великая Сила разбросала тебя по свету. Но если это случится – я обязательно тебя
соберу.
- Но зачем же я буду нужен тебе такой?

   Девушка улыбнулась.
- Ты будешь похож на маленькие цветные стеклышки, из которых собирают мозаику.
И я сделаю из тебя все, что захочу.

   Ее друг засмеялся:
- И что же ты хочешь из меня сделать?
- А вот, если будешь надо мной смеяться, я сделаю из тебя большого противного
бегемота, - шутливо угрожая, сказала она.
- Боюсь, что для бегемота меня одного тебе будет маловато, - снова засмеялся он.
- Тогда! Тогда! – она закусила нижнюю губу, и, стрельнув в него глазками, шепотом
сказала, - я сделаю из тебя большую хромую жабу.

   Он внимательно посмотрел на нее и уже серьезно сказал:
- Тогда лучше сделай из меня маленького, но оч-чень противного бегемота, - и
повернулся к ней спиной.

   «Наверное, она никогда не смирится с тем, что я хромой, - подумал юноша, - и я
всегда буду ощущать на себе ее жалеющий взгляд».

   Увидев его погрустневшие глаза, она поняла, что напрасно сказала про хромую
жабу. Она провела взглядом по его красивому стройному телу вниз, к больной ноге и,
мысленно прикоснувшись к багровым шрамам на голени, всем телом ощутила ту боль,
какую пришлось испытать ему. Тогда она встала, бесшумно подошла к нему сзади и
обняла за плечи.

- Ну, прости меня, - тихо сказала она и прижалась к нему всем телом, - ведь я
просто хотела, чтоб ты привык... чтоб не обращал внимания, раз не можешь забыть.

   Они немного постояли так, молча. Потом юноша с улыбкой сказал:
- Хочешь, я достану тебе ту звезду? – и он показал рукой в ту сторону, где в волнах
отражалась монета взошедшей луны, - я достану. Ты подожди здесь, - и он,
высвободившись из ее объятий, скользнул в темную воду.
- Не надо! – закричала она ему в след. - Зачем она мне?

   Но его голову уже скрыла вода. Несколько томительных минут, когда она, стоя на
берегу, вглядывалась в сумеречную даль, показались ей днями, неделями, годами. У
нее даже руки похолодели от волнения до самых плеч. Она боялась думать о плохом,
чтобы не накликать беду, она боялась думать о хорошем, чтобы злые духи из зависти
не наслали на нее несчастья. Она внезапно поняла, какой крепкой ниточкой они
связаны. И, если он не вернётся, почему-то не вернётся на берег, то она, не
раздумывая, пойдет за ним в эту пучину.

   Когда он мокрый и веселый вышел на берег, у нее словно огромная гора свалилась с плеч.
Она даже невольно улыбнулась. Но когда он подошел и протянул ей большую,
величиной с пол-ладони, ярко-блестящую монету, улыбка исчезла с ее лица, а в груди вскипел гнев.
Она взяла монету, равнодушно посмотрела на отпечатанный на ней,профиль очаровательной
женской головки в причудливом головном уборе, и ...
широко размахнувшись, зашвырнула ее обратно в море.

   Когда маленькая искорка в последний раз блеснула над поверхностью воды, она вдруг
сорвалась с места,бросилась бежать-лететь по берегу, словно маленькая птичка, оставляя его позади.

   Она бежала, проваливаясь по щиколотку в мокрый песок, бежала и повторяла про
себя: «Она могла отнять его у меня... Она могла отнять его...» Повторяла, сама не
понимая, что значат эти слова... Вдруг как искра вспыхнула другая мысль: «Как он
мог!» А потом: «Нет. Это я во всем виновата! Это я чуть не погубила его, своими
неосторожными словами...» Потом все мысли смешались в голове, она стала бежать
тише, а потом и вовсе перешла на медленный шаг. Она успокоилась. В голове
просветлело.

   Она медленно шла и вдыхала ночной воздух, приправленный морской
влагой и звездным порошком. Словно вспомнив что-то, она оглянулась и увидела, что
он идет следом за ней на расстоянии примерно двадцати шагов. Она остановилась.

   Когда юноша поравнялся с ней, она снова прибавила шагу. Так они и шли
некоторое время молча. Наконец он сказал:
- Я все понял, - фраза получилась неловкой, он сам это почувствовал, но с чего-то
начинать все равно было надо, и он сказал ей, шедшей впереди, - слышишь? Я все
понял!

   Она повернулась к нему и устало спросила:
- Ну что ты понял?
- Что ты... нет, что мы... то есть...
- Да ничего ты не понял!!! Знаешь, - вдруг сказала она тихо и загадочно, - у меня
такое чувство, будто у меня в груди что-то огромное, теплое, пушистое и
светит ярким светом. И будто это что-то имеет такую Великую Силу, что если ее сейчас
же не применить куда-нибудь, то она взорвется внутри меня, и разнесет мои осколки по
всему свету, - сказав это, она загадочно улыбнулась.

   Сначала он не понял о чем это она, но спохватился и осторожно спросил:
- И мне придется собирать тебя? Да?
- Ну, да, - обрадовалась она.
- И ты будешь похожа на маленькие цветные стеклышки, из которых собирают
мозаику? Да?
- Ага!
- И я смогу сложить из тебя все, что захочу?
- И что же ты захочешь из меня сделать?
- Ну... например... большого противного бегемота, - засмеялся он.
- Ну-у, не-ет, - озорно возразила она ему, - лучше я найду применение этой Великой
Силе!
- Какое? – удивился он.
- Тресну тебе по шее, - играя, замахнулась она на него.

   Он увернулся и бросился бежать, слегка прихрамывая. Она припустила за ним. Он
бежал, смеялся и не замечал своей хромоты. А она летела за ним, как хрупкая птичка.

   Так бежали они вдоль берега, освещенного луной и, их хохот и визг уносились в
небо, и, ударяясь о звездный купол, возвращались обратно серебряным эхом.

   Я не знаю, когда это было. Наверное, и не было никогда. Только почему
я иногда до сих пор слышу это эхо?

1992г