О путнике и старом дубе

На полянке у самой кромки торфяника цепкими лапами глубился дуб. Малахитовый, покрытый пышным сфагнумом с севера, он  горцевал и упивался мощью. В высокой кроне гнездились стайки птиц, листва зеленой шубой укрывала от непогоды.

Однажды, лесом проходил путник. Хромая на ногу, он с трудом перебирал клюкой с рукоятью из прозрачного янтаря. Покрытая теплым платком голова кружила из стороны в сторону, любуясь многотравьем. "Ну здравствуй, милый! Отдохну в тени? Совсем немного, не потревожу",- путник присел, перекусил негустой поклажей и уснул. Дубу это нравилось. Человек тихо сопел под кроной, обнимая густые ветви, а после ушел и след его простыл. Поскрипывая и шкворча, дуб гнулся набок, старательно вглядываясь в туманную даль, но путника больше не видел. Оттого грустил, чах и кренился.

Шли годы. Угрюмый лес всё ниже клонился ветками ниц. Дуб, величавый прежде, скрипел на ветру и был похож на уставшего старика: небритый, сморщенный, поросший трухлыми стволами. На земле вокруг зияла пожухшая трава, валялись отсыревшие бревна, спиленные и брошенные много лет назад незадачливым лесорубом. Тропинки давно нехоженные пришли в запустение, словно в этот дом больше никто не заходит, а несчастные старики никому не нужны.

Дуся крепче вцепилась в клюку и прошла через просеку. Солнечные лучи грели морщинистые руки, проходя сквозь янтарный наконечник, прятались в траве. "Ну здравствуй, величавый! Эко тебя покоробило",- заговорила она с дубом,-"Боле не бьешь челом, всё склоняешь с годами толоконный лоб к землице рыхлой". Подул теплый ветер, дуб зашелестел в ответ. Путница улыбнулась, собрала желуди у скрюченных лап, поклонилась старому другу и отправилась восвояси. "В добрый путь!"