Клыки

Вступление


Я знал это слово в семилетнем возрасте, я видел его, щупал его, знал вкус, слушал запах
Разбирался в его видах, как заядлый сомелье, давал им названия, годы выпуска
«Де Калейдоскоп» 1999 года, выдержка 29 лет
Сокращающиеся мышцы живота, распахнутая рубаха.
Поза раком.

Часто она выходила даже через его нос, я очищал его, как младенца от околоплодных вод
он мог задохнуться, но он должен увидеть мать, ведь тогда он был так мал, становился младше меня.
Я не буду вас с ним знакомить.
Он никогда ничего не вспоминал, после наших прогулок, он и вас не вспомнит.

Действие

Мы шли ориентируясь по ярким зубам, дороги не было видно, только фонари как клыки
блестят из далека.
Он и правда был как маленький. Мычал и мычал что-то, вытирал рот огромной рукой подсовывал мне комок слюней. Искренне старался держать за руку.
Слюни тянулись на метры. Они мои поводья. Колесница, с карликовым наездником

Мы играли в прятки, удирали от погони, громили дома, дрались. Ничего этого возможно и  не было. Нам не было видно, но казалось безумно интересным.
В моем черном ящике, на хрупких плечах, в абсолютном вакууме, плескались искры, в ящике не было звуков, образов, света. В нем все переворачивалось, кувыркалось и кололось.

Искры, искры, искры и вонь.

Он падает, буркнув от боли. Ох уж испытание. Я вижу только зубы, я не умел кричать, просить помощи.
-кто Я?
-Я семилетний салага!

Я хотел продолжения, медленного танго, на черном грунте. Он не вставал, корчился, был похож на бегущую собаку в сне. Колени поднимает вперед, голову дергает в сторону живота, поднимает пыль, как марсоход Опортьюнити, оставляет следы на безжизненном плато, словно мы оба на чужой планете и в невесомости.

-Куда он меня завел?
-Кто нас закрыл в этой черной комнате?

Он долго был в бессознательности. Я хотел ссать. В итоге мочился рядом, мешал камни с этим, варил зелье.
Хватал его за волосы, тянул. Жженая солома, сквозь маленькие пальцы, в ладонях оставалась часть его, часть земли.

В метре от нас была старая покрышка от автобуса.

-Мы не на море

-А что это море?

В ней я видел спасательный круг.

Я спасу его, думал я.

Берусь за онемевшею руку, всеми своими 27 килограммами, давлю в сторону морского ангела.
Руки его черствые, ржаные, хлебные, засохшие, царапали тонкие эпителии на подушках.

Я колдун, я заговариваю его, я подчиняю, говорю, болтаю языком в закрытом рту.

-Вставай!

Земля проваливается, черная комната давит полом снизу вверх, превращает грунт в зыбучий песок. Рву его рубашку.

Он овеянный моими чарами поддается, начинает, плывет по собачьи, исполняет мои заклинания, доползает до шины. Обнимает ее, как обнимают, что-то белое, теплое, мягкое, родное. Своё.

-Вот это удача.

Я юнга ,с затонувшего корабля.

-Мы пираты. И ром у нас в  крови
Нас качало.
Мы тонули.
Но молодой юнга вывез всю коляску!

А какой аромат. Словно до этого мы плыли в трюме.

Подбежала собака.

-Ну и что она делает в море?

Я испугался, и тут же весь морской воздух  развеялся. Я схватил камень, замахивался и вертел мертвые петли в воздухе. Зубы теперь были реальны и близки и скомпонованы с диким взглядом. Глаза ее были заточным камнем, а зубы ножами. Вот стоит
и трет друг о друга.


Меня она не испугалась, познакомилась с моим страхом ,по остаткам мочи у нее под лапами
Она все ближе и ближе. Не производит не единого шороха, но поза была напористой
"женщины наготове" перед вхождением.

Настолько приблизилась, что запах стал не выносим, смешайте ром и собачью вонючесть и получится коктейль "Черная собачья комната".

Мне не сдвинуться, спину, будто приперло влажной стеной, вся эта комната стала ее конурой,
черной сраной будкой. Пространство сузилось до ее размеров, до размеров ее пасти, меня давило ее сальными скулами. Здесь ее "собачьи правила".

Я представлял грядущую боль и огромные царапины ,меня уже кусали и терзали разные сволочи, но эта была здоровее и чернее всех.

Раздается рык ,крик, вопль ,визг!

Комната расширяется с скоростью звука, во все горизонты, стена проваливается, я валюсь назад, все наполняется рваной вибрацией этого устрашающего горна.

Открывая глаза я увидел, вокруг те уже казалось забытые миллионы клыков, но теперь без сучьих  близких и острых.
Лохматая скотина убегает от страха, не озираясь .Она услышала что-то, больше и чернее себя.
Этот стон издает мой «Капитан» -попутчик.

Словно гимнаст он поднимает свой онемевший торс, на его нынешнем спортивном помосте, держась лишь на больших пальцах, разматываясь и клонясь, он удивлено смотрит в черное кольцо под ним, намечает цель, готовится.
Исполняет свой коронный трюк.

Предварительно в омут, капает слизь, смачивая и увлажняя женское шинное нутро, затем
у него есть лишь одна попытка.
Пристреливается холостыми позывами, напрягает низ пресса, протягивает горло, сжимая кадык, технично раскрывает ротовую полость.

Выливает драгоценное золото, топливо черной комнаты, редкое ископаемое.
Появляется цвет.

Водопад из множества фрагментов ,переливается в лунном свете, я слежу за рождением
его выхоженного, собранного, вымученного дитя.

Гаснут дальние огни.

Опрокидывается и падает рядом, смотрит вверх на убегающую черную стену, я вместе с ним проводил ее. Оказалось в небе, тоже  есть яркие зубы.

Неуютно.
Температура падает.
Становится холодно

Дрожь в теле
Тусклое становится ярким.

Все приобрело очертания.

Я подошел к шине и посмотрел в низ. Перед мной было произведение искусства. Краски были яркими, буквально щиплет глаза. Это полотно  эпохи возрождения

- мать его, он гениален.
Такие смелые мазки !Техника! Я вижу новое, живое, совершенное!

Все переливалось как калейдоскоп, жило и буйствовало, в автобусной покрышке.

Наш спаситель, творец и его работа, они рядом.

Встает, хватает за руку. Утреннее солнце, порванные плечи, бег за быстрым шагом, я вижу ее в последний раз, она исчезает.
К ней подбегает собака, тоже, по-видимому восхищается.

Я с детской  улыбкой, растерянно сонно и любяще, дарю ей первое слово сегодня ,первое свое восторженное, впечатлительное, прощальное слово в детской обдуманной жизни ,с первыми морщинками у глаз.

Шепчу с расставанием.
Шепчу с любовью
Шепчу ей
-----------------------------