Алёша

Школьные годы — это, пожалуй, самый светлый период в жизни каждого человека. Так получилось, что в течение десяти лет школьного обучения я училась в шести школах. Помню, когда мы всей семьёй приехали в Элисту из Тюмени, я месяц горько плакала, тоскуя по своим прежним одноклассникам. Я грустила по сибирским морозам, по ледяному катку, по спаренным урокам физкультуры, во время которых я, как и все мои сверстники, с азартом каталась на лыжах и коньках. И хотя в Элисте я попала в лучший класс моей жизни, — самый дружный и самый весёлый, — написать я хочу о тюменской средней школе №10, вернее, об одном мальчике по имени Алёша.
У него была фамилия Кащеев. Может быть, поэтому он был всегда шутлив. Перед началом урока он появлялся в классе с неизменным приветствием: «А вот и я!», — и все дети, неизвестно почему, улыбались.
Мы жили с ним в одном доме и в одном подъезде, он на девятом этаже, я на четвёртом.
Однажды по дороге домой он дёрнул меня за косички и радостно сказал:
—  Я буду сидеть с тобой за одной партой!
— С чего ты это взял? — спросила я.
—   А я всё знаю наперёд, — ответил он, пританцовывая на ходу.
На следующее утро ко мне, ученице шестого класса, подошла классная руководительница Татьяна Леонидовна и сообщила:
— Надя, к нам обратилась с просьбой мама Алёши Кащеева. Её сын изъявил желание на всех уроках сидеть рядом с тобою. Ты у нас отличница, а он неуспевающий. Так что возьми над ним шефство.
Как это странно! Я никогда не вспоминала об этом эпизоде! Моя школьная жизнь была удивительно богата событиями. А здесь и рассказывать особенно не о чем! Просто стоит перед глазами картинка из далёкого, счастливого детства. То, о чём забыла, внезапно стало для меня воспоминанием! К моей памяти прикоснулись мгновения прошлого...
Мысленно оглянувшись, и увидев себя двенадцатилетней, я вдруг поняла, что характер человека рельефно проявляется уже в раннем возрасте. Я всегда чересчур была строга и к себе, и к окружающим!
— Надя, к тебе опять пришёл Алёша, — почти ежедневно говорила мне мама.
— Чего тебе? — сурово спрашивала я у невысокого черноволосого мальчика, стоящего передо мною с видом провинившегося школьника. — Решать задачи по математике я для тебя не буду.
— Я... Я забыл записать домашнее задание...
— И долго это будет продолжаться? Подожди, сейчас я вынесу дневник.
Вскоре мне пришла в голову мысль проследить за тем, записывает ли Кащеев задание на уроках, и я уличила Алёшу во лжи. Когда он заявился ко мне с той же самой просьбой, ему, конечно, от меня досталось.
— Надя, почему ты держишь своего товарища за дверью? — каждый раз удивлялась моя мама.
— А он специально приходит ко мне босиком и переминается с ноги на ногу для того, чтобы я пригласила его в гости!
— Но ведь ему и правда холодно!
—  А кто виноват, что он без обуви?!
В школе, сидя со мною за одной партой, Алёша смотрел на меня так, как будто он разглядывал любимую картину. Он поворачивался боком к учителю, спиной к остальному классу, подкладывал ладонь под щёку и внимательно изучал мои черты.
— Хочешь, я рабом твоим стану?
— Вот ещё! Ни за что.
— А хочешь, я сделаю какую-нибудь глупость?
— Не хочу.
— А портфель носить твой можно?
— Нет.
В юности мне часто признавались в любви и в устной, и в письменной форме, и прозой, и стихами. Шестиклассник по имени Алёша ни о чём таком не говорил. Желая рассмешить меня, он старался быть воистину забавным. Моя улыбка была для него самой лучшей наградой. С некоторых пор мне почему-то всё чаще и чаще видятся его огромные карие глаза, в которых светится безграничная юная нежность.
Мальчик, смотрящий на вечно серьёзную девочку как на икону...
Много лет позже из письма своей подружки я узнала, что у Алёши был врождённый порок сердца. Такой весёлый и смешливый мальчик! Двоечник. Сосед по дому. Одноклассник...
Элиста, 16 ноября 2000 г.