Глава 6. Урок эльфийской магии

Последний год перед поступлением в Высокую Школу Холоми показался нам чересчур насыщенным. За предыдущие двадцать девять лет своей жизни я не получил такого количества знаний, какое приобрёл в один этот год. О моих товарищах и говорить нечего.
 
Мы не раз и не два побывали на Тёмной Стороне, научились искусству Тёмного Пути, способам магической защиты и нападения, азам ясновидения. Пророков, прозревающих будущее, среди нас не оказалось, но чтением чужих мыслей мы занимались с большим воодушевлением.
 
Однажды на исходе зимы, примерно, через две дюжины дней после Окончания Года мама спросила меня, не забыл ли я об обещании найти способ магической защиты своего луга и как продвигается моя работа. Честно говоря, работа не продвигалась никак. К началу зимы я перерыл всю библиотеку, но так и не нашёл ничего, что хотя бы косвенно натолкнуло меня на идею защиты открытого пространства. К тому же холодные ветры и дожди препятствовали приятным прогулкам. Поэтому я временно бросил свою затею. Ещё полгода назад мамин вопрос сильно смутил бы меня. Скорее всего, я начал бы нести какой-нибудь оправдательный бред, словно меня поймали на горячем. Но за последнее время, в основном благодаря успехам в занятиях магией, я стал более уверенным в себе. И рассматривал свою неудачу не как проявленную мной непростительную слабость, глупость или лень, а, как рубеж, ещё не взятый в силу некоторых причин. Например, минимального опыта и отсутствия необходимой информации.

Выслушав мои доводы, мама на несколько секунд задумалась, затем кивнула головой и сказала:

— Хорошо, ты прав. У нас в библиотеке, разумеется, есть необходимые книги, но, когда не знаешь, что ищешь, найти что бы то ни было довольно сложно. Я покажу тебе один из способов защиты. До остального, думаю, дойдёшь сам. У каждого уважающего себя мага должен быть собственный метод и, желательно, не единственный. Пойдём-ка во двор. Закрытое помещение здесь не годится.

На улице шёл проливной дождь. Не обращая на него внимания, мама быстро спустилась с крыльца на дорожку и направилась к нашей «учебной» лужайке. Я машинально двинулся следом. Но стоило мне только выйти из-под козырька здания, как потоки воды обрушились на мою незащищённую голову. За шиворот потекли противные холодные струйки. Сапоги мгновенно промокли. Мама обернулась и, увидев мою жалкую мокрую фигуру, прикрикнула на меня:

— Лойсо! Где твой магический полог? Почему я должна напоминать тебе об элементарных вещах?!

Действительно! В пору было посмеяться над собственной глупостью. Я сделал почти неуловимое движение указательным пальцем, будто делил пополам небо над головой. Невидимая защита окружила меня, прикрыв от дождя. Я приподнялся над землёй и пошёл по дорожке следом за мамой, не касаясь ногами мокрых камней и травы.

— Ну, хвала Магистрам, — мама неодобрительно покосилась на мои сапоги. — Не могу только понять, зачем я вас учу, если моя наука всё равно не идёт впрок! Сегодня с утра ещё один мой замечательный воспитанник, Куни Йовис, бегал по двору мокрый, как метла в ведре, совершенно забыв, что он маг, а не фермерский сын. Потрясающие дети! Мальчик, который с рождения считает недостойным своей особы передвигаться по замку ниже, чем в полуметре над полом, на свежем воздухе забывает о собственных принципах и портит сапоги, я уже не говорю о его мокрых ногах и грядущей простуде!

От маминого ворчания мне стало и смешно и совестно. Чтобы загладить свою оплошность, я постарался сосредоточиться на объяснении. Но, или день был такой неудачный, или мне на первых порах никак не давалась эта наука — у меня не получалось поставить защиту. Пространство, которое я пытался накрыть своей неумелой магией, сопротивлялось. Оно сопротивлялось изо всех сил, не оставляя мне ни малейшего шанса. После первого часа занятий я был таким мокрым, будто никакого магического полога на мне не было. Сказать, что неудача меня обескуражила, значит, ничего не сказать. До сих пор ни один колдовской приём не давался мне такими трудами. Я устал, последние силы покинули меня, мне казалось, что я вот-вот умру. Но мама не собиралась прекращать занятие. На исходе второго часа мною овладело тупое безразличие. Решительно ничего не хотелось, кроме как лечь и расслабиться. И я не понимал, почему должен отказывать себе в этом удовольствии. Я лёг прямо на мокрую землю и закрыл глаза.

— Встань, — потребовала мама. — Вставай! Сейчас же!

— Я устал, — пробормотал я.

— Устал?!

В ту же секунду на меня обрушился такой удар, что я взвыл и скрючился от боли. Мама стояла совершенно неподвижно, без единого движения или слова, казалось, она просто смотрит, но страшные слепящие удары сыпались на меня градом. Ни увернуться, ни выставить щит я не мог. Под этим натиском я не мог даже дышать. Мама, мама, прекрати! Я задохнусь, я умру! Что ты делаешь! Что она делает!!! Удары не прекращались.  Меня убивали, меня стирали с лица земли. И тут наконец ярость, страшная, всепоглощающая, заслоняющая память, наполнила меня всего до краёв и вырвалась наружу. Я издал дикий вопль, перекатился на живот и замер.

Мне показалось, что я умер и мир умер вместе со мной, такая вокруг установилась тишина. Я приподнял голову и огляделся. Нет, всё было на своих местах: и живая изгородь, окаймляющая лужайку, и тёмные, шершавые стволы деревьев, и мокрая трава. Только дождь прекратился. Мама стояла в отдалении и смотрела на меня.

«У тебя всё получилось, Лойсо, — донеслась до меня её Безмолвная речь, — можешь снять защиту».

Шатаясь, как пьяный, я кое-как поднялся на ноги.

«Сними защиту, — повторила мама, — я не могу к тебе подойти».

— Может, оно и к лучшему, — проворчал я обижённо, — хоть избивать не будешь.
И поплёлся к ней. Но жаловался я, по правде говоря, напрасно. Несмотря на то, что удары мне наносили нешуточные, никаких болевых ощущений не осталось. Только ноги дрожали, а перед глазами вертелись противные цветные круги — верные спутники зверского переутомления.  Как снять защиту, я не имел ни малейшего понятия. Я и поставил-то её в полусознательном состоянии. Но меня это не смущало. Меня сейчас ничто уже не могло ни смутить, ни испугать. На сегодня я получил свою порцию неудач и страхов. Поэтому я снял защиту так же, как избавлялся от любого обычного колдовства. И это оказалось самым правильным.

Мама быстро подошла ко мне и прижала к себе с неожиданной нежностью.

— Прости, милый, прости, по-другому было нельзя, — прошептала она, целуя меня в лоб. — Жив? Цел? Пойдём.

Она обняла меня за плечи и повела к дому.

Около часа я отмокал в бассейне. В итоге чуть не уснул, но в последний момент почти насильно выволок себя из приятной горячей воды, оделся в сухое и поплёлся наверх.

О чудесный сюрприз! В комнате меня ждал накрытый стол. За столом сидела мама. Так меня ещё не баловали.

— Садись, ешь, — сказала она. — Тебе сегодня крепко досталось. Поужинай и ложись спать. Никаких занятий, никаких чтений до полуночи, слышишь? Я распорядилась, чтобы тебя не беспокоили.

Меня вполне устроило такое положение вещей. Я молча кивнул и остервенело набросился на еду.

— Твоя беда в том, Лойсо, — продолжала мама, — что ты готов смириться с неудачей. Природа наделила тебя необыкновенным талантом. И ты, откровенно говоря, слишком избалован успехами. Ты привык к лёгким победам, а, когда перед тобой встает задача, которую ты не можешь решить с налёта, ты опускаешь руки и переключаешься на что-то более простое, не требующее больших усилий, или в данный момент более привлекательное. Так получилось и с защитой. Ты перерыл библиотеку, ничего не нашёл и, смирившись с этим, занялся магическими шифрами. Всё так. Страшно другое. У тебя на сознании отложилось воспоминание о неудаче. И сегодня оно мешало тебе освоить сравнительно несложный способ защиты. Очень несложный. Поверь, за последние полгода ты научился гораздо более серьёзным вещам и даже не заметил этого. Если бы сейчас я не настояла на своём — согласна, жестоко и грубо настояла — завтра у тебя бы снова ничего не получилось. А дальше было бы только хуже. Во всяком случае, твои шансы когда-нибудь научиться выставлять настоящую качественную защиту оказались бы катастрофически малы. Это страшно, милый, гораздо страшнее, чем несколько оплеух, полученных от мамы.
 
— Ого, несколько оплеух! — возмутился я. — Ты лупила меня очень качественно!

— Если бы я, как ты выражаешься, лупила тебя действительно качественно, — возразила мама, — ты не ушёл бы с этой грешной лужайки своими ногами. Кстати, если уж на то пошло, ты тоже не белый кролик. Ты очень сильный, Лойсо. Когда впадаешь в ярость, становишься неукротимой стихией, которой почти нечего противопоставить. Мне понадобились мои лучшие магические щиты, чтобы сдержать твой натиск.

У меня ёкнуло сердце, и голос предательски задрожал.

— Я что, мог убить тебя?

— Ну нет, — усмехнулась мама. — У тебя пока нет ни силы, ни опыта, чтобы дотянуться до меня. Но колдун послабее непременно падёт под таким напором. И это сейчас. А что же будет дальше? Лойсо, поверь, чем раньше ты осознаешь свою мощь и научишься управлять эмоциями, тем лучше.
 
Под эти разговоры я очистил тарелку и облизнулся. Настроение исправилось, в желудке ощущалась приятная тяжесть, на душе пели птички.

— Теперь ложись спать, — распорядилась мама, — завтра с утра повторишь то, что делал сегодня.

Птички поспешно ретировались. Я поперхнулся и испуганно посмотрел на маму. Но натолкнулся, как на стену, на холодный неумолимый взгляд. А чего я, собственно, ожидал? Что меня пожалеют, погладят по головке и ничего больше не заставят делать?

— Ты ведь запомнил, как выставлял защиту?

Я хотел ответить «нет», но мама взглянула мне в глаза и сама ответила за меня:

— Да, разумеется, запомнил. У тебя всё получится. Один раз уже получилось, значит, получится и во второй, и в третий. Мне нужно, чтобы к середине весны ты разработал собственный вид защиты.

Я задохнулся от ужаса. Грешные Магистры! Тут бы освоить мамин способ и не окочуриться при этом. А уж собственный… Мама смотрела на меня насмешливо и немного лукаво.

— Тому, кто в неполные тридцать лет смог изобрести шифр, над которым на протяжении столетий будут ломать головы величайшие маги, ничего не стоит придумать свой способ защиты. Кстати, это проще, чем пользоваться чужим. Я хочу показать вам кое-какие приёмы эльфийской магии. Для занятий нам понадобится открытое, но достаточно хорошо защищённое место. Твой луг как раз подойдёт.

Ох! Мама слишком хорошо меня знала. После такого грандиозного комплимента я расшибся в лепёшку, ежедневно тренировался, как одержимый, заново перевернул всю замковую библиотеку и к началу весны уже считал себя крупным специалистом по защите, как таковой.

***

Когда я учредил свой Орден Водяной Вороны, многие удивлялись тому, что я беру в послушники в основном только маленьких детей. Впоследствии это обстоятельство ставили мне в вину как ещё одно доказательство моих преступлений против человечности.

 Однако я считал и считаю, что магии, как и любому другому виду искусства следует начинать обучать с детства. Детское восприятие свежее, ярче, эмоциональней. Детская память ещё не загружена всяким ненужным хламом; свободна от глупых и часто вредных ассоциаций, которые ошибочно считают жизненным опытом. Детское сознание открыто. Оно лишено сдерживающих рамок мира взрослых с его чёткими представлениями о «возможном» и «невозможном», замешанными на страхах и суевериях. Магия — это всегда «невозможное». Прыжок через голову, если хотите.

 Попробуйте научить ребёнка прыгать через голову. Девять из десяти детей овладеют этим умением легко, быстро и безболезненно. А возьмите-ка в ученики человека зрелого. Сколько вы потратите времени на его обучение? И ведь большая часть этого времени уйдёт на преодоление у ученика страха сломать конечности, потянуть спину, вывихнуть челюсть, заработать сотрясение мозга и прочее. Быть может, вы всё-таки научите его прыгать через голову. Но будьте уверены, что этим умением он и ограничится. А ребёнок отличается от взрослого тем, что всегда и во всём видит перед собой прямую дорогу, уходящую за горизонт. Ребёнок идёт по ней, не боясь и ни у кого не спрашивая разрешения.
С магией дела обстоят ровно таким же образом, что и с прыжками через голову или, скажем, танцами на канате.

Есть, безусловно, есть и взрослые люди с детским восприятием мира, для которых не существует препятствий и которые способны к бесконечному совершенствованию. Но, увы, таких счастливчиков в Мире меньше, чем пальцев на одной руке.

Собственно, я пустился в эти пространные рассуждения для того, чтобы объяснить, каким образом в столь юном возрасте мне достаточно быстро удалось научиться тому, на что у подростков, послушников вполне могущественных Орденов, уходили десятилетия. И дело здесь не только в таланте. Просто в ту пору для меня не существовало препятствий. Никаких. А когда я попытался поставить себе одно по глупости и лени, мама быстро и жёстко избавила меня от него, за что я ей по сей день благодарен. Признаться честно? Для меня и сейчас не существует никаких препятствий. Не знаю, почему. Наверное, привычка.

 Люди частенько считают период детства ненужным хламом, который на определённом этапе жизни следует отпихнуть ногой в сторону и поскорее забыть. Странно. Очень многие мои детские изобретения в дальнейшем послужили мне фундаментом для разработки настоящих магических приёмов. Детские наблюдения легли в основу серьёзных научных трудов. Впрочем, допускаю, что так бывает не со всеми.

Итак. К середине весны в соответствии с данным мне распоряжением я разработал свой собственный способ защиты открытого пространства и решился (не без внутреннего страха) представить своё изобретение на мамин суд. Моё сооружение было поистине чудовищно. Но мама отнеслась к нему на удивление снисходительно. Закрывает? Защищает? Ну и замечательно. А с техникой исполнения разберёмся позже.

Я отлично помню тот солнечный тёплый день, чуть ли не первый в череде таких же приятных весенних деньков, когда хочется кататься по траве, подставлять солнцу все части тела поочерёдно, на манер лесного зверья, и радоваться любым проявлениям жизни, даже если жизнь приняла образ пчелы, которая цапнула вас за палец. Пятеро мальчиков — нашу компанию пополнил собой Пенке Йольве — собрались в комнате, которая целых полгода служила нам классом. Сегодня его украшала куча толстых разноцветных ковриков. Мама объявила нам, что с этого дня занятия переносятся на луг, за переделы замка; велела взять коврики и следовать за ней Тёмным Путём. Мы с энтузиазмом бросились исполнять её распоряжение. После почти целого года безвылазного сидения в замке такое путешествие представлялось нам чуть ли не кругосветным.

На лугу было хорошо. Птицы распевали свои весенние песни, насекомые с деловитым жужжанием кружились над цветами, мелкие зверьки, не то мыши, не то кролики, шуршали в траве, занятые проблемой прокорма большой семьи. Никто не интересовался человеческими глупостями. Первым делом я бросил испуганный взгляд туда, где в прошлом году по моей милости возник курган из камней — могила бродячего колдуна. Разумеется, никакого кургана там в помине не было. Камни, как и прежде, в хаотичном порядке были разбросаны по всему лугу. Мой приятель, серо-коричневый валун, гордо покоился на своём месте.
Первым делом мама приказала мне поставить защиту.

— Твой способ, кажется, круговой? — уточнила она. — Хорошо, тогда очерти круг от ограды до рощи и от валуна до кустов драхха.

Пока я трудился, мои друзья разложили коврики на траве и сели на них. Они напоминали людей, пришедших на пикник. Не хватало только корзинок с провизией и музыкантов для услаждения гостей. Впрочем, мамино выражение лица, холодное, строгое и сосредоточенное, исключало всякую мысль об удовольствиях.

— С сегодняшнего дня, — сказала мама, едва я занял место на своём коврике, — мы вступаем в область знаний, которые являются величайшей тайной. Эльфийская магия зародилась на Уандуке много сотен тысяч лет назад. Кейифаи(14)  её адепты и хранители. Она даёт понимание основных истин Бытия. Того, как устроен наш Мир, и как устроены другие Миры, и как течёт время во Вселенной. Эльфийская магия даёт понятие о Равновесии, общности и слиянии энергий. Тот, кто владеет этим видом магии, приобретает власть над Миром, и даже над самой Жизнью и Смертью. На Хонхону эльфийская магия попала благодаря Ульвиару Безликому. К сожалению, близость Сердца Мира не пошла на пользу кейифаям. Видимое могущество, лёгкость, с которой оно обретается здесь, вскружило слишком горячие головы. Вы знаете, что против Ульвиара поднялись его собственные дочери, а затем и внучки. Они развязали кровавую междоусобную бойню, которая длилась несколько веков. В ней погибли многие, в том числе и сам Ульвиар Безликий. Кое-кто из кейифаев одумался и решил вернуться на Уандук. Всё колено Улики, одной из дочерей Ульвиара Безликого, погрузившись на корабли, отплыло на родину предков. Вместе с ними ушла и большая часть знаний: откровения ученых мужей, книги заклинаний, ключи, описания бесценных опытов. А на Хонхоне война продолжалась до тех пор, пока внук Фатры, Светлый Токлиан, в прошлом ближайший сподвижник, родственник и друг Ульвиара Безликого, не примирил враждующие стороны, предложив решение, которое устроило всех. Вместе с тем вожди враждующих сторон согласились, что эльфийская магия опасна для этого клочка суши, поскольку даёт слишком большое могущество и власть. Мало кто может устоять перед таким искушением. Если не устояли кейфаи, мудрейшая раса этого Мира, то что говорить о людях или крейях? Тогда было решено сделать эльфийскую магию достоянием немногих посвящённых. Хранителем древних знаний был назначен Светлый Токлиан. Отныне только он мог разрешить какому-либо магу или целому Ордену передавать тайные знания своим последователям. Орден Камней на Престоле, к которому принадлежали ваши родители, был основан в эпоху правления короля Мёнина и получил разрешение на использование магии кейифаев. За адептами Ордена закрепилось потомственное право передавать эти знания. Но каждый неофит, вступающий на этот путь, приносит клятву хранить тайну. Такую клятву я потребую и от вас.

(14) Кейифаи - самоназвание эльфов. Эльфы — термин, который ввели люди, но именно он получил наиболее широкое распространение на Хонхоне.



Вслед за мамой мы стали повторять совершенно невразумительные слова на незнакомом языке. Эта таинственная белиберда почему-то оставляла во рту ощущение горечи. Мы морщились, но мужественно произносили вслух чужие, странные звуки. Испытание продолжалось довольно долго. Наконец мама замолчала, и мы с облегчением выдохнули. Горечь исчезла, стоило нам только закрыть рот. Но кроме этого ничего существенного не произошло. Молния не ударила в ближайший куст драхха, земля не содрогнулась под нашими ковриками, и великое знание не снизошло с небес, чтобы накрыть нас своим сияющим пологом. А жаль.

— Мы сами и всё, что нас окружает, — это сгустки энергий разной частоты, силы и направленности…

Так начался для нас первый урок эльфийской магии. Сколько раз впоследствии мы — каждый из нас — говорили эти слова своим ученикам! Мама была непревзойдённым мастером. И нам, в сущности, оставалось только повторять всё то, что когда-то показывала и рассказывала нам она.

— Всё, что мы видим, всё, что мы слышим, ощущаем, не более чем взаимодействие энергий нашего тела с энергиями окружающего нас Космоса.  Наше сознание отражает это взаимодействие. Но взаимодействие  возможно только тогда, когда внешние энергии родственны нашим собственным. Иные, чуждые наше сознание не отразит. Значит мы — это всё, что нас окружает. Всё, что нас окружает — это есть мы сами. Каждый из нас — маленький Космос, микроскопическое отражение Вселенной. Примерно такое, как отражение Мира в капле воды. Проще всего увидеть действие эльфийской магии на примере слияния со стихиями. Например, с водой. Если я вижу воду, я ощущаю её, я знаю, что такое вода, значит, вода — это я.

С этими словами мама подняла руку. Вместо кисти из рукава мантии хлестал прозрачный искристый поток воды. Он всё расширялся, захватывая мамино тело. И вскоре на то место, где она стояла, водопадом обрушилась бурная река и снова поднялась человеческой фигурой.

— Я вижу огонь, — продолжала мама, — я слышу гул пламени, ощущаю его тепло, значит, я — огонь.

Снова она подняла руку. Теперь вместо её руки полыхало пламя. Через несколько секунд она вся стала пламенем. Это был не колдовской огонь, вызванный Очевидной магией, а настоящий костёр, после которого на земле оставался след выжженной травы.

— А вот ветер качает ветви деревьев, — сказала мама, вернув себе человеческий облик. — Я вижу это, я чувствую его дыхание, значит, я — это он.

Она подняла лицо к небу и растворилась в воздухе. Лёгкий ветерок пронёсся над нашими головами, растрепал нам волосы.

— Теперь я хочу быть солнцем, — послышался из-за наших спин мамин голос.
Мы проворно обернулись и успели увидеть, как её фигура вспыхнула ослепительным белым светом, выжимающим слёзы из глаз. Я невольно зажмурился. А когда открыл глаза, мама быстрым шагом шла прямо на нас.

— Ущипните меня, я сплю, — прошептал Таопе Вуулкс, сидевший рядом со мной.
Он смотрел куда-то в сторону. Я проследил за его взглядом и обмер. Мама (вторая мама?) шла вдоль кустов драхха по самой границе моей круговой защиты. Та, которую я увидел первой, прошла мимо нас так близко, что край её мантии задел меня по лицу. Она вернулась на прежнее место и, оглядев притихших, изумлённых, ничего не понимающих учеников, кивнула головой.

— Как видите, меня может быть много.

Её вторая личность сорвала с куста пушистую веточку и, как ни в чём не бывало, направилась к нам.

— И я, как видите, могу в одно и то же время делать несколько разных дел и пребывать в разных местах, — сказала она.

С этими словами вторая мамина личность вошла в первую, как входит книга в свободное пространство на книжной полке. Мама снова стала единой, а в руках у неё осталась пушистая ветка драхха.

Я вспомнил своё посещение Невидимого замка Шимурэд. Светлый Токлиан говорил мне тогда о возможностях эльфийской магии. И сказал, что о ней мало кто знает, а мне придётся ею заниматься.

— А теперь рассмотрим существенное отличие эльфийской магии от магии Очевидной, — продолжала мама. — Идите сюда, Таопе.

Таопе Вуулкс подошёл к ней. Мама протянула вперёд руку. Опять из её рукава хлестал поток воды.

— Попробуйте эту воду, Таопе, зачерпните и попробуйте на вкус.

Он стоял и переминался с ноги на ногу, не решаясь сделать то, что от него требовали.

— Ну же! — торопила она его.

— Леди Танна, это же ваша рука, — с тихим ужасом сказал Таопе.

— Это не рука, — возразила мама, — это энергия, преобразованная в воду. Вы от меня не кусочки откусываете, а получаете немножко силы, так что вперёд, смелей.

Ободрённый Таопе Вуулкс подставил ладонь под струю воды и сделал маленький глоток.

— Пейте, пейте, — говорила мама, — вам же хочется, у вас в горле пересохло. Ну же?

Сначала нерешительно, а потом всё смелей и смелей Таопе пил воду, рождённую эльфийской магией.

— Ну как, — спросила мама, — вы напились? Точно? Это настоящая вода?

— Да, — сказал Таопе, вытирая губы. — Настоящая.

— Можете занять своё место. Так вот, если колдун при помощи Очевидной магии превратится в воду, этой водой он не сможет напоить никого, потому что его вода будет ничем иным, как простым наваждением. Чтобы получить настоящую воду, он должен будет взять её из какого-то внешнего источника: родника, подземного ключа, моря, реки и так далее. Большинству колдунов известно только одно: чтобы получить воду, нужно применить шестую ступень Чёрной магии, и всё. Как правило, никто не вдаётся в подробности, откуда берётся наколдованная вода. Но мы, адепты эльфийской магии, обязаны разбираться в этих тонкостях и чувствовать разницу между использованием уже где-то существующей воды и преобразованием энергий. Наверное, не нужно говорить о том, что с прочими стихиями, понятиями, предметами дело обстоит так же.
 
— Леди Танна, а мы так когда-нибудь сможем? — пискнул со своего места Нанка Маллона.

Вопрос показался мне глупым и по-детски наивным. Наверное, сможем, не зря же нас здесь собрали! Но мама отнеслась к словам Нанки вполне серьёзно. Она одобрительно кивнула и сказала:

— Хороший вопрос. Сможете. И не только вы. Сможет кто угодно. В отличие от Очевидной магии, к которой должны быть способности, в отличие от Невидимой магии, которая является уделом избранных, магия кейифаев сотворила этот Мир. И всё, живущее в этом Мире, сотканное из её тончайших энергий, способно к ней. Растение порождает семя, а из семени развивается новое растение, подобное материнскому. Так же и мы способны творить магию, из которой сотканы сами. Единственное, к чему не способно большинство людей, это справиться с сознанием собственного могущества. Поэтому знание наше — тайное. Нельзя, чтобы секреты эльфийской магии попали в неподходящие руки. У кого-то ещё вопросы есть? Хорошо. Начинаем урок.

Я не хочу подробно описывать наши занятия. Техническая сторона дела не столь важна для моего повествования. Скажу вкратце: за четыре дюжины дней до начала лета мы научились сосредотачивать внимание, отсекая все посторонние мысли и не отвлекаясь на внешние раздражители; управлять настроением; мгновенно засыпать и мгновенно просыпаться. Каждый из нас шёл к своему совершенству собственным путём и в свой срок. Мама не торопила нас. Мы учились слушать и чувствовать окружающий нас мир — дыхание земли, пульсацию солнечного света, поступь ветра, голос луны. Мы познавали глубинный смысл происходящего вокруг нас. И учились копить Силу.
 
Могущество колдуна имеет две составляющие: личное и заимствованное (взятое на время, как бы взаймы, или отнятое разбойным путём). С личным могуществом человек, как правило, рождается. Этот вид Силы можно сравнить с хорошим физическим потенциалом — удачное сочетание пропорций тела с быстротой движений и Магистры его знают, с чем ещё. Личное могущество, так же, как и физический потенциал, в течение жизни возможно увеличить, развить при помощи ряда упражнений, довести до желаемого, или хотя бы приемлемого, уровня. Но на одном только личном могуществе в магии далеко не уедешь. Приходится брать что-то со стороны. Ничего не поделаешь, любому живому существу нужна пища. Её можно вырастить самому или украсть у соседа. В первом случае Силу берут, например, у стихий: воды, огня, ветра, солнца, земли, луны. Всё, что взял, ты отдашь этому Миру в свой срок, поскольку и ты, и твоя магия сотканы из той же материи, что и всё окружающее. Есть вариант обмениваться энергией с духами или существами других Миров. Или создать Орден и накапливать Силу сообща. Но такой вид приобретения могущества долгий и трудный. Для него требуются годы и годы серьёзной учебы, в какой-то мере самоотречение, часто отказ от радостей, составляющих жизнь обычного человека.
 
Гораздо проще украсть чужую Силу. Например, выпить кровь какого-нибудь бедолаги, которому не посчастливилось повстречаться с вами на узкой дорожке, или даже съесть его целиком. Нужно только, чтобы  бедолага обязательно оказался могущественным колдуном. Тогда его Сила уж точно у вас в кармане. К слову сказать, любимейшее развлечение наших «просвещённых» угуландских колдунов последних поколений. Не могу понять, чем они, собственно, отличаются от каких-нибудь дикарей энго? Разве тем, что поедают своих противников с заготовленными на этот случай заклинаниями, а энго их просто в котлах варят. На мой взгляд, не слишком существенные технические различия. Этот способ пополнения Силы лично у меня всегда вызывал большие сомнения.

Можно получить могущество, украв какой-нибудь мощный артефакт. Например, ограбить чужой Орден. Или свой, почему бы и нет. То, что распределяется на всех, достанется одному, а остальные пусть катятся в болото к вурдалакам. Туда им и дорога. Кто первым успел, тот и оторвал самый жирный кусок. Главное — успеть!

Есть и ещё одно средство: украсть Тень другого колдуна. Но это уже для интеллектуалов, поскольку техника исполнения довольно сложна и требует определённых магических знаний и навыков. Это вам не пирожки из прохожих жарить. Зато и могущество отхватите настоящее, а не воображаемое.
 
Словом, способов спереть, увести, присвоить много, было бы желание. Беда в другом. Ворованное могущество своим не станет никогда. Во-первых, растрачивается оно быстро, во-вторых, покидает вора в самый неподходящий момент, в-третьих, дрожать над ним приходится денно и нощно — а вдруг и вас кто-то вздумает ограбить? Бывает ведь такое. Закон Равновесия, против которого так восстают наши маги, как ни крути, существует, и в глубине души они об этом знают, хоть и не согласны с таким мироустройством.

Я ни разу не слышал, чтобы Бич Магов — внезапная и беспричинная потеря магических способностей — настиг того, кто в течение жизни нарабатывал свою Силу сам. А вот воры страдают от него очень часто.

Так вот. На уроках эльфийской магии мы учились получать и копить Силу. Её нужно было не только уметь взять, но и отдать, когда Мир этого требует. Такой энергообмен стал для нас обязательным каждодневным ритуалом.

Примерно через полдюжины дней после начала наших занятий мама, закончив очередной урок, обратилась ко мне:

«Лойсо, а ты придёшь сюда ещё раз после обеда».

Моя скромность, разумеется, не знала предела, поэтому я решил, что как лучший ученик получу какое-нибудь более интересное и сложное задание. Надежды оправдались. Но не совсем так, как хотелось.

Мама встретила меня на лугу, снова приказала поставить защиту, а потом сказала:

— Теперь повтори наш утренний урок. От начала и до конца.

Я был очень удивлён. У меня что-то не получалось? Я плохо занимался? Но мама не собиралась ничего объяснять. Она ждала. Я расстелил на траве свой коврик и снова взялся за учёбу. Почему-то сейчас всё, что мы проходили утром, давалось мне с трудом. Я не мог понять, почему. Вероятно, устал. Других идей у меня не было. Когда я окончил занятие, мама, молча наблюдавшая за мной, холодно бросила:

— Хорошо. На закате ты придёшь сюда один, и повторишь всё снова.

— Но почему?! — невольно вырвалось у меня.

Это был вопль возмущения и протеста. Я чувствовал себя униженным. Не то, чтобы я был против самих занятий, но какой смысл в таких повторениях, да ещё в одиночку, словно я самый тупой и неуспевающий послушник?

— А вот поэтому, — усмехнулась мама, взглянув мне в глаза. — Потому что в тебе слишком много тщеславия, строптивости и самомнения, тебя захлёстывают эмоции, которые ты не можешь и не желаешь контролировать. Ты часто колдуешь под воздействием гнева. И тогда перестаёшь управлять своей магией, напротив, она начинает управлять тобой. Этого допускать нельзя.  Если ты помнишь, год назад на этом самом месте ты убил человека. Я не против убийства как такового, тем более что ты был в своём праве — напали на тебя. Но ты должен чётко осознавать, что ты делаешь, как и зачем. При таком могуществе нет ничего опаснее неконтролируемых волей страстей. Твои друзья умеют сдерживать себя, а ты нет. Поэтому тебе нужно тренироваться больше, чем всем остальным. Если ты не научишься управлять своей Силой, ты станешь опасен для окружающих и для самого себя. И на определённом этапе обучения мне придётся прекратить занятия с тобой.

Мне стало страшно, так страшно, как не было ещё никогда в жизни. Мама не будет со мной заниматься! Я стану изгоем, отверженным! Что же мне тогда делать? Но я прекрасно понимал правоту маминых слов. Да, я  родился уродом, к которому без содрогания подойти жутко! Остаётся только одно: как-то переделывать себя. Если мама считает, что выход из этого положения только такой, значит, ничего не поделаешь. Уж лучше помереть здесь, на этом грешном лугу, от переутомления, чем больше никогда не иметь возможности заниматься магией и только издали наблюдать за успехами товарищей, которые очень быстро оставят тебя безнадёжным аутсайдером.

— Глупости, — мама нетерпеливо махнула рукой. — Сколько глупостей в твоей голове! Никакой ты не урод, Лойсо, и не отверженный. Просто ты сильный, а с сильных и могущественных особый спрос. Привыкай.

На закате я дисциплинированно явился на луг, который уже ненавидел от души. Но повторил весь урок заново. Я так устал, что сразу по возвращении уснул у себя в комнате мёртвым сном.