Копье Судьбы. Книга Вторая. Глава 12

ДОПРОС ЦИРКИНА

По камерам видеонаблюдения Гончаров нашел Эйдельберга - гений-идиот катил кровать с коматозником по рядам компьютерного ангара.
Группа захвата срочно отправилась туда, но Эйдельберга прикрывал охранник-предатель Циркин. Группа долго не могла преодолеть его сопротивление, так как опасалась стрелять в ангаре из риска повредить высокотехнологическое оборудование,  Циркин же палил вовсю.


Когда его наконец нейтрализовали, Эйдельберга с коматозником простыл и след. Пустая кровать была обнаружена возле пандуса эстакады на заднем дворе. Камеры внешнего видеонаблюдения зафиксировали выезд из Института машины «Скорой помощи».
Допрос Циркина результатов не дал.
Скополамин «расколол» упрямца. 


- Его… везут… в храм… - сказал он заплетающимся языком.
- В хоральную синагогу? – уточнил генерал. - В Спасоглинищевском переулке?
- Нет… - замотал головой Циркин. – В Храм! – и начал отплывать.
- Не спать, Циркин! - подбодрил его оплеухой Гончаров. – В какой именно храм?


- Где плавали в бассейне… трудящиеся страны Советов… Где кощуницы плясали, празднуя Хануку… Сталин его взорвал. Лужков, прораб божий, восстановил…
- Так это же Храм Христа Спасителя! Зачем вам православный храм, Циркин?
- Это наш храм! – повизгивая икоточным смехом, фанатик обвел офицеров
воспаленным взглядом, в котором сквозило безумное торжество. - Уже Днепр Иорданом назвали, Новый Иерусалим под Москвой возвели и Храм Соломона восстановили! Ха-ха-ха-ха!


Оскорбительное подозрение просочилось в сердца русских офицеров.
- Не может быть, товарищ генерал, - сказал Гончаров упавшим голосом. – Это наш православный храм.
- Группу на выезд! - скомандовал Огуренков.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ


«ДОКАЖИ МНЕ СВОЮ ВЕРНОСТЬ!»

Леонид Валерьянович опаскужен одним только предположением, что он способен зарезать собственного сына.
- Да ты бредишь, Скворцов! – привстает он, швыряя скомканную салфетку на
блюдо, что выглядит, как вызов на дуэль. - Я никому не позволю поднять руку на моего сына! Слышишь меня? Никому!
«Гость» разжимает пальцы, роняя нож на стол.   
- Авраам послушался гласа Моего, и за это Я благословил его и умножил семя его,
как звезды небесные и как песок на берегу моря. Ты же не послушался Меня. Отныне ты лишаешься Моего благословения, как лишишься и ребенка, ибо не должно быть у верующих в Меня большей любви, чем ко Мне, Господу Господствуюших. Сказано: «Не сотвори себе кумира. Не поклоняйся им и не служи им; ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель». Своим непослушанием ты обрек сына на смерть.
Каламбурский мучительно ищет ответа. 
- Я изучал Тору! – выкрикивает он. - Во второй заповеди речь идет о кумирах, таких, как золотой телец и прочие истуканы, а вовсе не о домочадцах человека!

 
- Кумиром может стать все, что ценится человеком превыше Господа. Маловер! Бог лично явился к тебе и говорит с тобой, а ты отказал Ему в такой малости! За это Я отберу у тебя самое дорогое. Заметь, жизнь всегда так поступает, это один из законов созданного Мной бытия.


В торжественном построении фраз, в особой манере произнесения местоимений  «Я» и «Меня», звучащих словно «с большой буквы», слышна не только непреклонная воля, но и божественная прозорливость.


- Послушайте, послушайте… - лепечет потерянный олигарх, - если вы обещаете, что замените его агнцем, я готов принести жертву. Я сейчас же позвоню, чтобы привезли самого лучшего ягненка.


«Господь» сострадательно улыбается.
- Увы, поздно, Леонид! Такое предложение делается один только раз. Авраам
доказал свою верность и стал за это праотцем народов. Он обладал видением. В любимом сыне он видел преходящую ценность, а в Боге – ценность вечную. Ты не прошел испытания, нарушил заповедь. Начинай же страдать уже сейчас, на земле, ибо этой ночью Я заберу у тебя сына, единственного твоего, дабы через муки ты возлюбил Господа превыше родных и домочадцев!


- Нет! – взметается с места всерьез напуганный отец. – Все, что угодно, но только не это! Я готов служить тебе, но не отнимай у меня сына! Мы объездили лучшие клиники, жена с таким трудом забеременела, он моя единственная надежда, мой наследник! Кому я оставлю заработанное мною?


Каламбурский окидывает взглядом лепнину, мрамор, фарфор, картины. Придут гои, разорят красоту! Нет, сын должен жить, чтобы сохранить нажитое и приумножить! Леонид Валерьянович хочет высказать все это своему неумолимому собеседнику, но тот качает головой, будто давно прочел его мысли.    


- Мирские иллюзии затмили твой разум. Здесь нет ничего заработанного тобой, а есть только то, что дал тебе Я. И сына твоего тоже дал тебе Я. Но ты любишь его больше, чем Меня, и поклоняешься ему, как кумиру.


- Давай договариваться! – ломает руки олигарх. -  Я согласен на все твои   
условия, только помилуй беззащитное дитя!


Но «Господь» непреклонен.
- Ты сам, своей слепой любовью убил его.
- Не своди меня с ума! – в отчаянии взвывает отец. - Ты отнимаешь у меня самое дорогое  и хочешь, чтобы после этого я верно служил тебе?
- Именно после потери самого дорогого человек начинает наиболее верно служить Господу. Все суета. Вечен только Господь.


Леонид Валерьянович готов разрыдаться.
- Ты не Бог! – выдыхает он горестно. - Бог милостив, а ты зол и жесток! Я знаю, кто ты!
- Кто же? – кротко интересуется гость. - У меня столько имен и личин, что иногда Я сам сбиваюсь со счета. Все родившиеся на земле за всю ее историю - это Я! Как сказал один суфий, ходивший по пустыне в драном халате: «В этом халате нет никого, кроме Аллаха!» Ты миллиардер, а он был нищим, но у тебя за душой нет ни гроша, а у суфия в халате помещался Бог, то есть Все!


- Мне плевать на то, что там болтал нищий суфий! – в ярости кричит олигарх. – Ты не бог, а самозванец! Ты обманщик, вот ты кто! Я не верю тебе!
- Обманщик – это тоже Я, - легко соглашается собеседник. - Я – это все сущее, как ты этого не понимаешь, Леонид?


- Меня предупреждали, что демоны могут являться под видом ангелов, но чтобы
Сатана прикинулся Богом, про такое я еще не слышал! Ты Отец Лжи, вот почему ты так убедителен!

 
- Ложь тоже придумал я. Прощай, - «Господь» закрывает глаза. – Сейчас Скворцов проснется. Не подавай виду, что разговаривал со Мной. Я не хочу, чтобы он знал о Моем пришествии.


Каламбурский через стол тормошит обмякшее тело.
- Эй, не уходи! Мы не договорились! Вернись! Иначе я не выпущу тебя отсюда живым, клянусь всем святым и проклятым!


Смеженные веки приоткрывают, багровая наволочь лютости заволакивает глаза. Кулак с маху бьет по столу, рюмки, бутылки с тарелками со звоном летят на пол.
- Все будет так, как сказал Я-а-а! - ревет дух. - Слушайся Меня и повинуйся!


Двери распахиваются. В зал вбегает Эфраим Лейбовиц, одетый по колдовскому обряду, с золотой цепью с пентаграммой на шее.
- Успокойся, Леонид! Я все слышал, это не Б-г, это диббук Сеариэль!


«ИЕРОФАНТ» ВСТУПАЕТ В ИГРУ


Квадрокоп - летающая разведывательная платформа с инфракрасной оптикой - входит в  воздушное пространство над виллой Каламбурского. Светятся окна первого этажа, фонари вдоль парковых аллей и голубая гладь бассейна.
По команде оператора беспилотник производит «бомбометание».


Шлеп-шлеп-шлеп – на стены и окна виллы налепляется десятка полтора видео- «глаз» в силиконовых липких оболочках. Плюмк! Плюмк! Плюмк! – в бассейн падают видеокамеры, замаскированные под плоды маклюры.


На мониторе оператора спецгруппы образуются квадратики трансляций.
Оператор квадракоптера джойстиком наводит прицел пневматического ружья и стрелкой с сильнодействующим снотворным усыпляет охранника на воротах. Квадрокоп взлетает выше, держа в прицеле камеры колоннаду центрального входа. Тени скользят к воротам, летят веревочные лестницы с крючьями для зацепа, группа захвата проникает на территорию и стремительно пересекает двор.


«ДИББУК, ДИББУК, ИЗЫДИ!»
Кeyn ayin horeh, tsey tsey dybbuk!

Согласно Демонологии, «диббук» это неупокоенный дух грешника, не могущего расстаться с земным существованием из-за совершенных им тяжких преступлений, и вынужденного потому вселяться в тела живых людей. Демон же Сеариэль, упомянутый Эфраимом, является кровным братом Иакова и отличается тем, что любит дурачить всех подряд, заставляя поверить в своё могущество и святость.


Вместе с Железным Раввином в зал вбегают слуги. Разом взявшись за края ковра, они раздергивают его, заранее разрезанный, открыв на паркете перевернутую алую пентаграмму, испещренную символами заклинаний. Затем слуги спешно зажигают черные свечи на пяти концах дьявольской звезды, от свечей зажигаются бикфордовы шнуры, миг – и вокруг вскочившего демона вспыхивает огненный пентакль.   


Осознав, в какую западню попал, Черный дым ревет и отшвыривает стол. Но напрасно мечется он в паутине силовых линий - при всем своем могуществе ему не преодолеть путы сфиротической магии.


Эфраим Лейбовиц выглядит изможденным, демонов нужно вызывать после девятидневного поста, но глаза его горят на бледном лице, когда, раскрыв книгу, и не обращая внимания на завывания злобно ощерившегося пленника, он начинает читать заклинание.


- Демон ада, я заклинаю тебя именем Адонаи, который сотворил ад, заклинаю
именами демонов, служащих у властителя тьмы, силой звезды Юпитера и Творца Всевышнего заклинаю тебя воплотить в жизнь мою волю. Я хочу и требую, чтобы ты явил Машиаха и привел его к всемирной власти и покорил ему все народы! Аминь!
Звездочет простирает руку в сторону изрыгающего проклятия и угрозы демона и властно требует.


- Кто ты? Назови свое имя!
- Кто ТЫ, что базаришь на равных? – ревет Черный дым.
- В мире духов меня знают как Железного Раввина. Скажи теперь ты свое имя,
повелеваю! - Лейбовиц совершает мановение «шелом ошеломления», нанося ментальный удар по духу, заставляя того уплотниться и стать более податливым физическим воздействиям. Лицо демона сгущается до дымного конденсата, оно становится дьявольски порочным, зловещим, устрашающим, глаза его горят, как багровые уголья. Затем он и вовсе принимает привычный облик тюремного пахана, хрипящего на расщепленных связках.


- У меня много имен. По вашей классификации меня зовут Асмодей. 
Услышав имя царя демонов, Железный раввин пошатывается. Он не ожидал, что в заброшенные сети попадется такая крупная рыба, да что там рыба - кит-убийца!    
- Асмодей? Ты был слугой Соломона! Ты подарил ему книгу заклинаний и построил Храм. Значит, и нам ты сможешь послужить при определенных условиях, о которых мы можем сейчас договориться!


- Чего же вы хотите, хитроумные евреи?
- Мы хотим, чтобы сбылись пророчества, и был восстановлен Храм. Чтобы явился Машиах и наступило его царство.


Харя демона принимает глумливо-устрашающее выражение.
- Хорошо ли ты знаешь меня, чтобы так безрассудно требовать повиновения у того, кто способен убить тебя быстрее, чем моргает глаз? Да, это я построил Храм и подарил Соломону Книгу заклинаний. Но Храм разрушен, а Книга утеряна. Вы бессильны передо мной.


- Книга заклинаний у меня! Вот она! – раввин поднимает фолиант над головой. - Покорись мне!
Демон вглядывается в черный том и делает вид, что смиряется. 
- Хорошо ли ты изучал заклинания книги, Эфраим?
- Да, я все делаю по правилам!
- Для чего предназначено заклинание, которое ты только что прочитал?
- Для вызывания и покорения духов.


- Идиот! – разражается хохотом дух. - Зачем вызывать того, кто уже пришел? Этим заклинанием ты только усилил меня! Надо было читать заклинание улавливания демонов и принуждения их к исполнению желаний! Теперь я силен, как никогда! Вы хотели, чтобы я слушался вас, как царя Соломона, но по сравнению с Соломоном вы жалкие первоходы! – адский смех катится по гостиной. – А-ха-ха-ха-ха-а-а-а! Хорошо же, я исполню ваше желание, тем более что оно совпадают с моим. Потому что у вас нет и не может быть других желаний, кроме внушенных мною!


Из карманов Гуся-Асмодея исходят струи прозрачного тумана, от тела его брызжет рваный огонь, он возопляет, распахнув рот на всю ширину челюстей и затыкает уши пальцами. В ту же секунду потрясающий по силе взрыв сбивает с ног полетевших кубарем незадачливых охотников за привидениями и их слуг, а окна первого этажа виллы с громом выстреливают в ночной парк снопами огня и вылетевших наружу штор. 


Кто-то невидимый в дыму берет сзади за руку.
Демон в центре пылающего пентакля оборачивается, готовый атаковать.
Даша!
Радость растворяет дьявольские черты, они становятся человеческим.


Сергей обнимает девушку, она тянет его к камину, топка проворачивается, открывая уходящий вниз эскалатор. Держась за руки, мужчина и девушка заходят в пасть льву.  Включаются потолочные лампы, эскалатор приходит в движение.
- Сережа, что это было? – Даша встревожено осматривает обожженного Скворцова.


- Граната, - отвечает он, прочищая мизинцем ухо. - Термобарическая. 
Перед поездкой в Днепр Финт снабдил Скворцова миниатюрным боеприпасом  темно-зеленого цвета с белой маркировкой «РГ-60ТБ». 


- Это «Чебурашка», - сказал Вор, - ручная термобарическая граната объемного
взрыва для спецподразделений антитеррора. В момент срабатывания тебе надо будет пошире открыть рот и заткнуть уши, иначе порвет перепонки. При выдергивании чеки подрывается небольшой заряд, задача которого равномерно распределить горючее вещество по всему помещению. Затем подрывается второй заряд, вызывающий детонацию аэрозоля и ударную волну.


Эскалатор останавливает перед стальной дверью. Светя фонариком, Даша набирает шифр. Открывается тоннель. В глубине его отсвечивает сталью еще одна дверь, через нее они попадают в коридор, ведущий в спальню к Львенку.
Ребенок спит. Взрыв не разбудил его, потому что детская комната представляется собой изолированную бронекапсулу.


- Привет, - будит малыша Даша, - писи галять! (пошли гулять) Это дядя Сережа. Помнишь, я тебе о нем рассказывала?
- Привет, Львенок, - говорит Скворцов.
- Приве-ет… - зевает ребенок. – А что, уже ютро?
- Да, скоро рассвет. Выведешь нас в сад? Запустим дрона, хочешь? 
- Папа не разрешает.
- Уже разрешил.
- Тогда пойдем! - Львенок сползает с кровати, бредет в туалет, журчит струйкой.


СЫН ОЛИГАРХА – ЛУЧШИЙ БРОНЕЖИЛЕТ

Мигает аварийное освещение.
Обгорелые, чумазые «кабалисты» таращатся друг на друга. Из ушей обоих идет кровь, в глазах полопались сосуды, они похожи на вампиров, бьющихся в корчах при появлении солнца. Сорвавшаяся со стены картина с изображением «святого семейства», бесшумно падает на пол. Губы Эфраима шевелятся, но слов его не слышно. Леонид Валерьянович понимает, что оглох. Его бьет истерический смех. Что могло так сильно его насмешить? Неужели вид разрушенной гостиной, которую он обставлял с такой любовью? Или старина Эфраим, у которого отгорели пейсы вместе с бородой?


Эфраим тоже не узнает приятеля. Буйная шевелюра его осыпалась пеплом, лицо лишилось седобородой маски, и, обожженное, блестит, как медный пятак.
Двери в разгромленную гостиную распахиваются.
Спинами пятятся охранники с наставленным оружием. За ними следуют Даша и  Скворцов, на груди которого в рюкзаке для ношения детей висит… сын Каламбурского.


 Судя по шевелящимся губам, охрана чем-то препирается с похитителями ребенка, но до контуженного олигарха не доносится ни звука. Он бросается на помощь сыну. Скворцов берет ребенка за голову и показывает, как он свернет ее, если его команды не будут выполнены.

 
- Вертолет заводи, начальник, - шевелятся губы гостя. - Улетаю я, дух же.
- Отпусти ребенка! – умоляет перепуганный отец.
Львенок не узнает в обожженном безволосом дядьке своего отца и плачет.
Охрана тоже  с трудом привыкает к новому облику хозяина, который кричит.
- Кирилл, срочно! Буди Семена! Пусть заводит вертолет! Скворцов, я выполню все твои требования, только отпусти ребенка!


- Обещаю, мы отпустим его, как только долетим до Донбасса.
- Куда вы долетите? Нет, вы не возьмете его с собой! Вертолет в обмен на ребенка! Лучше меня возьми в заложники!


ШТАБ-КВАРТИРА ГРУППЫ КОМПАНИЙ "ИЕРОФАНТ"


С задранными на стол ногами, сэр Роберт Кондвит через очки «гугл глас» отслеживает события на вилле в Днепропетровске.
- Босс, его нигде нет, - слышится в наушнике голос старшего офицера Джорджа Доу. – Каламбурский и Лейбовиц контужены. 
- Ищите Скворцова. Он нужен мне живым.


После долгой паузы вновь раздается голос Доу.
- Он в парке, босс! Собирается лететь на Донбасс.
С высоты дрона открывается вид ночного парка, вертолет с работающим винтом, к которому бегут мужчина и девушка.


- Что нам делать, босс? Мы можем взять его при посадке.
- Нет, это слишком опасно. Перехватим его над Донбассом. Поднимайте «Ривент джойнт». Что у него на груди, мне плохо видно?
- Это сын Каламбурского, босс.
- Помню, ты хотел поехать на сафари, Джордж.


СМЕРТЬ ЛЬВЕНКА


В вертолете Сергей снимает с себя разгрузку, в которую погружен малыш.
Даша принимает обмякшее тельце и вдруг видит, что руки ее измазаны кровью.
- Сережа, - кричит она в ужасе, - он ранен! Его срочно нужно в больницу! Малыш, не спи, смотри на меня, не засыпай!


Глаза Львенка закатываются, лицо бледнеет.
- Львенок умей пьёсто… - шепчет он.
- Что? Умер? Погоди, мы тебя вылечим! – Даша пытается зажать пальцами
скользкое от крови входное отверстие, мальчик ранен в грудь, очевидно, он принял на себя пулю, предназначенную Скворцову. – Сережа, нужно срочно садиться! Его еще можно спасти!


- Ты с ума сошла? Мы еле вырвались!
- Это ребенок, Сережа! Он умирает!
- Прости, но мы не можем вернуться!


Даша тормошит безжизненное тельце, делает искусственное дыхание.
Напрасно. Львенок умирает у нее на руках.
Свое горе девушка обращает против Сергея.
- Так нельзя! – упрекает она со слезами. -  Нельзя использовать детей для защиты наших жизней! Лучше бы мы там погибли, чем маленький беззащитный ребенок!
- Успокойся! Он вырос и стал бы таким же негодяем, как его отец!


Помигивая огоньками, вертолет удаляется в сторону Донецка.
Из аэропорта в Жулянах взлетает самолет-разведчик «RC-135C» «Ривент Джойнт» - удлиненный нос с аппаратурой разведки, лес разнокалиберных антенн под фюзеляжем. Самолет этого типа способен найти иголку в стоге сена в радиусе до полутора тысяч километров, ему не составляет труда засечь удаляющийся от Днепропетровска вертолет.


Операторы Ривент Джойнта» дистанционно перехватывают управление вертолетом и принуждают сделать посадку в поле неподалеку от деревни Марьинка. До подхода штурмового вертолета «Эйр шарк» с командой спецназа остается не более получаса.
Поисковая группа ополчения находит вертолет раньше американских наемников. В ночной степи к мигающему аварийными огнями «Робинсону» подъезжает джип, из которого выскакивает боец ополчения Резвый.
Скворцов выпрыгивает из вертолета. Они обнимаются.


В небе слышен нарастающий свист турбин.
Резвый смотрит в тепловизор.
- Это по вашу душу. В машину! Там документы и билеты на поезд до Москвы.
- А вы?
- Мы вас прикроем. К бою!
Группа чеченского спецназа «Дикари» берет вертолет в полукольцо.
Сергей с Дашей садятся в джип.
Колеса буксуют в рыхлой после дождя земле.