Второе внимание. Повесть. Глава 1

 
               
                ...Каждый идёт своим путём. Но все
                Дороги всё равно идут в никуда.
                Значит, весь смысл в самой дороге,
                Как по ней идти...

                ...Лучшее, на что мы способны,
                Проявляется, когда нас прижимают
                К стенке, когда мы ощущаем рок,
                Нависший над нами...
               
                ...То, что ты делаешь в данный момент,
                Вполне может оказаться твоим
                Последним поступком на земле,
                Твоей последней битвой...

                Карлос Кастанеда




               



Глава 1.

Фармацевтическая фабричка в одном из близких к Москве затрапезных губернских городов умирала чуть дольше, чем оборонные заводы-гиганты, скоропостижно скупленные энергичными ребятами в лихую годину Большого Дележа.

Когда же в городе стало известно, что старушку просто сносят, народ сообразил: немудрёная продукция её новым хозяевам без надобности, и ценность представляет лишь место, ею занимаемое.

Так оно на поверку и оказалось, когда вместо архитектурного шедевра губернского масштаба, словно по велению восточного джина  возник аляповатый торговый центр почему-то в аккурат с рычащим кавказским названием.

Сотрудникам же приговорённой фабрички за ущерб имиджу выплатили денежку, коя и была ими вскорости истрачена на помин кормилицы.

Поэтому, когда бесцветный от химреактивов и безнадёги, полупришибленный системой, но всё ещё перспективный специалист-химик Константин Львович объявил дома о некоторой потере статуса, истерик не было.
И стресса не было, потому как безрадостное событие это было давно ожидаемым и никого не удивившим.

Супруга Константина Львовича, добросовестный и добросердечный участковый терапевт Рая стала лишь ещё грустнее и ещё задумчивее, соображая, вероятно, как теперь обуть-одеть до прокормить-выучить  детей, старшеклассников-хорошистов сына и дочь, на свою зарплату в 100$.

Не было и отчаяния.
Частично успокаивала привитая сызмальства социал-демократическая мысль: будем как все.
 
А все – кто как. 
Например, старинный приятель Константина Львовича, мастер строительного участка Мухин Виктор Иванович, кажется, и вовсе не унывал по поводу закрытия своего грязного и шумного участка.
 
С началом перестройки в его пытливом мозгу зароились весьма смелые бизнес-идеи.  В хитрованистых  глазах его заметен был лишь азарт и непоколебимая уверенность в грядущей чистой прибыли, но никак не уныние или отчаяние. 

К слову сказать, такое у него и раньше наблюдалось, но в те жутко планируемые времена результатом творческого мышления  Мухина были лишь многочисленные рацпредложения,  почётные грамоты и выговоры. 
Теперь же свобода предпринимательства простаки опьяняла и сулила небывалые дивиденды...

Виктор Иванович встретил приятеля в старом, времён наполеоновской кампании, деревянном бараке на краю города, который он всеми правдами и неправдами выпросил в райисполкоме для организации малого бизнеса.

Как всё это оказалось под крышей городского общества афганцев – было известно, кроме Мухина, только Богу. («Ты же такой афганец, как я гарибальдиец?!»)

Собственно, как и сам бизнес. 

Титанические бизнес-раздумья, отчаянно смелые бизнес-же-расчёты вывели Виктора Ивановича на тернистую дорогу оказания особо нуждающимся землякам ритуальных услуг. 

Как он там разглядел для себя нишу в плотных рядах ретивых городских похоронщиков, никто из знакомых понять не мог. 

Впечатляющая плотность гробовщиков на душу мало ныне живущего населения, будь то мёртвая душа или пока живая, была очевидна: вокруг каждого тяжелобольного кругами ходили алчущие  ритуальщики.

Виктор Иванович в момент собрал тёток-мастериц по цветочкам-веночкам, вытащил из небытия  закодированного от алкоголя знакомого краснодеревщика, по старым строительным связям добыл пиломатериал и инструмент.

И вот уже облупленный барак на краю города наполнился жизнерадостным перестуком молотков, запахом свежей деревянной стружки и пением мастериц.

Заказы были.  Видно, дешевизна и незатейливость продукции придушенным перестройкой землякам пришлась впору...

Скорбные аксессуары в обшарпанном офисе вовсе не помешали приятелям выпить за встречу.
Толерантный продукт – водка: и в горе, и в радости…   

В процессе выяснилось, что в планы неуёмного Мухина входит значительное расширение бизнеса, поэтому Бог, де, сделал к лучшему, развалив фармацевтическую фабричку и послав ему такого разлюбезного партнёра, как Константин Львович.

Едва постигнув секреты нехитрого ремесла, Виктор Иванович сообразил, что земляки явно ускорили уход в явно лучший мир, поэтому глыбой преткновения на пути в светлое будущее  вставал вопрос с кладбищами. 
Кладбищ не хватало повсеместно и катастрофически.

Не вникая особо в генеральные планы городских генералов, Мухин решил соорганизовать  кладбище повышенной комфортности. 

Почему нет, если эта жизнь тоже разной комфортности сделалась...

Виктор Иванович быстренько нашёл живописное место на высоком правом берегу реки и через сельсовет оформил временный, на девяносто девять лет (?!) землеотвод, что само по себе в деловых кругах считалось на тот момент пока невозможным.

Поехали смотреть и прикидывать расходы-доходы, сводить, сами понимаете, сальдо-бульдо. 

Выбранное место было поистине величаво и годилось, конечно, не только под кладбище. 

Из редкого берёзового леса с высокого берега реки открывался изумительный вид на просторную речную долину и старинный русский город, как бы пришпиленный к холмам золотыми куполами церквей.

От столь волнующей картины Константина Львовича взяло даже сомнение, как такую красоту отдадут какому-то Мухину.

       -- У тебя, Виктор Иванович, получается как в том анекдоте: ты зачем,
       спрашивают, мужик, гроб-то себе 2 на 2 метра разбабахал?
       А что бы просторно, говорит, было: хочу так лягу, хочу эдак… -- 

По грубым прикидкам дело выгорало на порядки выше, чем цветочки-веночки.

Супруга Константина Львовича отнеслась к такой замечательно смелой идее с подозрением и эйфорию благоверного по этому поводу пока не разделила; лишь устало промолчала.

Наутро по схваченной ноябрьским морозцем земле компаньоны уже шаркали ногами по золотым берёзовым листьям, делая предварительные разметки. 

Участки размечались с размахом, на перспективу, в столь горячее время, надо ожидать, недалёкую. 

Глядишь, и Москва скоро доразбирается до губернских упокоений...

Через пару дней, когда у покосившегося деревянного забора их офиса бесшумно остановился  чёрно-глянцевый «СААБ» с московскими номерами, стало ясно, что, как в воду глядели, уже столица  доразбиралась.

Из машины вальяжно, по-столичному, вышли двое: Голова и Тело….

При обмене мнениями Голова то скупо улыбалась, и тогда Тело готово было по-братски обнять Виктора Ивановича, то слегка хмурилась, и тогда Тело привычно засовывало руку себе под левую мышку...

       -- Ну, и хер с ними –

философски резюмировал Виктор Иванович по итогам переговоров, когда «СААБ» так же бесшумно скрылся за поворотом, увозя вместе с актом о передаче МП  надежды компаньонов на жизнеутверждающий ритуальный бизнес. 
 
      -- Пускай сами трахаются со своими жмуриками!  А у нас есть дело
      поживее! --

      -- Тебя, Виктор Иванович, легче убить, чем огорчить –

порадовался за приятеля Константин Львович.


Продолжение следует...