Какого цвета чёрный вторник?

Из сборника «Страна, которую мы забыли»

Глава 10. Сдавайте валюту!

10.11. Какого цвета «чёрный вторник»?

     Алгоритм розничной торговли валютой был довольно прост. Учитывая постоянный тренд на снижение курса рубля, следовало к вечеру каждого  торгового дня по возможности выходить в доллар, утром дожидаться результатов торгов на бирже и приступать к реализации валюты. Если продажи намного превышали приход, с середины дня начинались поиски минимального оптового курса, чтобы застолбить заказ на валюту у одного из крупных игроков. Оставшись с вечера в рублях, вы практически гарантировано обрекали себя на потери, связанные с общим снижением курса рубля.
     Компенсировать убытки за счет увеличения маржи было невозможно из-за жесткой конкуренции. Наметанным глазом я всегда могу определить, какой обменный пункт действительно работает, то есть стремится к максимальному обороту, а какой делает ставку на рассеянного ротозея. (По аналогии с таксистом, который готов целый день ждать робкого провинциала на площади трех вокзалов, чтобы за одну ездку «срубить» дневной доход.) Если маржа на вывеске обменного курса резко сдвинута в пользу доллара, это обычно означает, что ребята промахнулись с курсом, распродали всю валюту и сидят в рублях. Если наоборот, доллар относительно дёшев, была сделана ошибка в другую сторону и нынешний перекос в курсе теперь призван исправить прошлую оплошность.
     Чтобы не проторговаться, то есть не продать слишком дешево и не купить чересчур дорого, следовало постоянно следить за ситуацией на рынке наличной валюты. Самым простым индикатором было наше окошко. Если возникала очередь за долларами, это означало, что курс у нас слишком низкий по сравнению с конкурентами. Если вдруг вырастал хвост из желающих продать валюту, было ясно, что мы завышаем цену. Регулярный обзвон оптовиков, даже в отсутствие намерений что-либо у них покупать, обязательно входил в ежедневную рутину. Наши конкуренты тоже названивали и их голоса звучали уже по-дружески знакомыми. Кроме пункта возле церкви напротив, еще один был расположен по другую сторону нашего же дома.
     Ни о каких электронных табло тогда речи не было. Поэтому по несколько раз в день приходилось, водрузившись на стремянку, менять цифры над входом в обменный пункт. Впоследствии, по мере генерального закручивания гаек в валютной сфере, кураторы из банка распорядились заранее согласовывать с ними каждое изменение курса и, по возможности, вообще свести такие колебания к минимуму. Однако на практике это сводилось к тому, что мы оповещали их о своих действиях пост-фактум. А ведь первоначально курсовая политика была целиком и полностью моей прерогативой.
     Как бы то ни было, но вывешенный на всеобщее обозрение курс обмена главным образом выполнял функцию указателя. То есть он должен был привлекать внимание, но не определял окончательные границы. В соответствии с ним работала только кассирша в окошке, оборот которого не превышал десяти тысяч долларов в день. Обменивая мелкие суммы, добиться большего было физически невозможно. При этом из-за высокой интенсивности труда приходилось чередовать дежурства на этом посту. То есть стараться, чтобы одна и та же кассирша не работала на окошке даже два дня подряд. В противном случае риск ошибок резко возрастал.
     Курс обмена на крупные суммы определялся в процессе переговоров с клиентом. Сразу после завершения биржевых торгов и провозглашения официального курса доллара на меня обрушивался поток телефонных звонков. Далеко не все из них заканчивались фиксацией заказа. Но если переговоры проходили успешно, не востребованных, фиктивных заявок практически не случалось. Скидки зависели от размера покупки-продажи и от текущей ситуации в обменном пункте.(1) А также от того, какие документы требовались посетителю. Оформление номерной справки на вывоз валюты означало необходимость вносить операцию в реестр и делить доход с банком. После принятия регулятором очередной инструкции следовало на все операции выписывать квитанции, копии которых вместе с реестром наш курьер на следующее утро отвозил в валютное управление банка «Возрождение», расположенное на Ленинградском проспекте недалеко от Белорусского вокзала. Невыдача квитанции рассматривалась ЦБ как самое серьезное нарушение, поэтому окошко работало всегда в полном соответствии с инструкцией. Все нарушения творились внутри пункта скрытно от посторонних глаз.
     Некоторым гражданам требовалась справка на вывоз валюты, хотя покупать доллары у нас они не собирались. Это так и называлось: «купить справку». Операция в те годы широко распространенная. Цена ограничивалась размерами маржи,  то есть подразумевалось, что клиент сначала сдавал в обменный пункт доллары по курсу покупки, а затем покупал ту же сумму, но уже по курсу продажи. На самом деле для оформления использовались те занесенные в реестр сделки, когда клиент справку не требовал, но саму операцию надо было зафиксировать для отчета. Таким образом, продажа справки приносила пункту пусть небольшой, но дополнительный доход.
     Печально знаменитый «чёрный вторник» 11 октября 1994 года оставил у меня щемящее чувство упущенного шанса.
     С утра курс доллара на фоне необычно бодрого спроса начал быстро расти. В результате разыгралась нешуточная паника, и вскоре с трех тысяч рублей американец добрался до четырех. К закрытию у нас в кассе не осталось ни одного официального доллара. В сейфе еще оставались те 50 тысяч, которые отцы-основатели набрали под процент у друзей и знакомых для увеличения оборотных средств. Но пустить их в расход я бы в любом случае не рискнул.
     Последние три тысячи забрала Светлана Павловна Адлейба, нотариус из соседнего подъезда, которая регулярно переводила свою рублевую выручку в валюту. Я настойчиво отговаривал ее от покупки по такому несусветному курсу, объясняя, что после паники обязательно начнется откат в обратную сторону. Она вроде бы вняла моим аргументам, но, в конце концов, все-таки решила по-своему.
     На следующий день глава правительства Черномырдин учинил разнос председателю центробанка и приказал навести порядок на валютном рынке. Курс доллара занервничал и начал скачками снижаться, опустившись к вечеру почти до прежнего уровня. Большинство обменных пунктов панически закрылось еще до обеда. Многие предпочли вообще не открываться. В отличие от них мы работали в обычном режиме, пока не закончились вырученные накануне рубли. Хватило как раз до конца рабочего дня. Вечером, как обычно, пришла нотариус и, немного замявшись, спросила, не мог бы я просто вернуть её вчерашние рубли и забрать назад свои доллары…
     С четверга всё постепенно вошло в обычную колею. Можно было подводить удивительные итоги: такой прибыльной торговли у нас не было ни до черного вторника, ни после него. Конечно, это были жалкие крохи по сравнению с прибылью крупных валютных спекулянтов, организовавших бум на бирже.
     Эх, если бы я решился продать весь запас наших собственных долларов и депозиты знакомых!
 
Мышецкое, май 2018

(1) Термина «льготный курс» тогда еще не существовало. До недавнего времени в Москве было множество явно «левых» уличных обменников, которые использовали его в качестве завлекаловки-обманки, рассчитанной на простаков. Сегодня солидные учреждения иногда пытаются привлечь клиентов с помощью «гибкого курса».