Юла

В обеденный перерыв Виктор Иванович всегда забегал в супермаркет, который находился через дорогу от его офиса, чтобы купить продукты домой. Он не любил стоять в длинных вечерних очередях, и потом, после работы уже не хочется ни в какой магазин.
Он дисциплинированно стоял, ожидая зелёного сигнала светофора, когда его кто-то тронул за плечо:
- Смерть твоя начинается на букву Й! – устрашающе прошипели ему прямо в ухо.
- Чего-чего? – обернувшись, Виктор Иванович увидел цыганку. Обычную такую цыганку, полную, с замотанными цветастым платком волосами. Его рука инстинктивно сжала кошелёк в кармане.
- Й! – с трудом повторила цыганка и поспешила через дорогу.

Конечно, было неразумно придавать значение какому-то там предсказанию. Виктор Иванович в такие вещи не верил. Но эта пресловутая Й никак не выходила у него из головы, поэтому в магазине он вдруг подозрительно посмотрел на любимый йогурт от Данон.
«А и правда. Мало ли, что они туда кладут. И недавно в интернете писали, что срок годности на упаковке ещё не гарантия свежести. Ну его. Возьму кефир, он ничем не хуже».

- Вот чёрт! – выругался Виктор Иванович. Жена подпрыгнула, повернулась к нему от плиты. – Палец порезал.
Он как-то даже робко показал ей палец с кровоточащей царапиной.
- Сейчас дам йод, - пообещала жена, открывая шкафчик с лекарствами.
- Нет! – Виктор Иванович сам не ожидал от себя такой эмоциональности. Он добавил уже тише: - Не надо йод. Лучше зелёнку.
Жена пожала плечами, но спорить не стала.

- Вить, привет, - в трубке Виктор Иванович услышал голос своего лучшего друга, Петра Анатольевича. – В эту субботу как обычно?
По субботам они встречались у холостого Петра Анатольевича, пили пиво, играли в шашки и проводили время за прочими серьёзными мужскими развлечениями.
- Конечно, - сказал было Виктор Иванович, но тут вспомнил один факт о своём друге. Тот увлекался йогой. Ходил на занятия три раза в неделю, читал справочники, даже Виктора Ивановича с собой звал, но у того как-то душа не лежала. – Хотя знаешь, извини, я забыл, тут жена помочь попросила…
- Ничего страшного, - ответил Пётр Анатольевич, хотя по его голосу было ясно: обиделся. Ещё бы ему не обидеться. Друзья проводили вместе вечера субботы уже много лет подряд, и причина для пропуска должна была быть очень уважительной. Виктор Иванович понял, что имеет все шансы потерять друга.
«Ничего, переживу. А судьбу искушать не стоит».

Виктор Иванович проснулся среди ночи и какое-то время лежал, глядя в потолок. Затем принялся трясти жену за плечо:
- Дорогая, дорогая, да проснись же, пожалуйста.
- Что случилось? – посмотрев на часы, жена поняла, что дело срочное.
- Напомни, какая у тебя девичья фамилия? – спросил Виктор Иванович.
Жена странно посмотрела на него и отвернулась к стене.
- Ты же помнишь, что она мне никогда не нравилась.
Виктор Иванович прекрасно помнил, что его жене не нравилась эта фамилия. Немецкая, она была непривычна русскому слуху. Йохансон. Виктор Иванович потихоньку вылез из кровати.

Была уже глубокая ночь, а Виктор Иванович всё не спал. У него на коленях лежал толстенный толковый словарь, взятый в библиотеке. Виктор Иванович водил пальцем по строчкам, и губы его шевелились:
- Йеменцы… Ага, надо держаться подальше от арабов. Йети… Да ну, откуда в городе йети. Йоркшир… Так, йоркширские терьеры, у соседки вроде такой живёт. Йошкар-ола… Никогда туда не поеду.
- Витя, нам надо поговорить, - жена стояла в дверном проёме, решительная, как Лара Крофт на пороге гробницы.

«И почему сразу к маме? Чуть что, так к маме. И причём тут то, что детей нет?»
Виктор Иванович медленно шёл по улице, засунув руки в карманы. Он вспоминал последнюю неделю, уже неделя прошла с момента дурацкого предсказания, а он всё помнил о нём. Жена уехала, то ли обиженная, то ли напуганная его непонятным поведением. На работе начали возникать проблемы из-за того, что он никак не мог сосредоточиться, даже в деловых бумагах постоянно выискивая злополучную букву.
Специально, что ли, эта цыганка к нему привязалась?
- Нет, хватит, я не дам какой-то букве портить мне жизнь! – сам себе сказал Виктор Иванович, останавливаясь под окнами какого-то дома.
«Тем более, такой идиотской букве», - подумал он, и вдруг у него над головой раздался звон разбитого стекла.
- Ну йопт! – было последним, что услышал Виктор Иванович перед тем, как ему на темечко упала большая механическая юла.