Певец космического дарования

Певец космического дарования (предисловие к третьей части "И душа с душою говорит!, посвященной Владиславу Сулимскому, из моей новой книги "Я люблю тебя, жизнь!").
Все началось с «Травиаты» лет шесть назад, в которой Владислав Сулимский пел партию Жоржа Жермона. Именно тогда я открыла для себя его удивительный баритон. С этой оперы и начался мой интерес к его творчеству. Это была прежняя постановка, шедшая на исторической сцене Мариинки. Она немного удивляла меня своей мрачноватостью, отсутствием яркого света даже в сцене в имении Виолетты. Но мне понравился очень выразительный голос певца, исполнявшего отца Альфреда, который выделялся не только красивым тембром, но и добротностью звучания. Тогда я и запомнила фамилию – Сулимский. Потом был его Родриго в «Доне Карлосе», который оказался самым ярким впечатлением в услышанном спектакле, в котором в последний момент заменили Ильдара Абдразакова на другого солиста. Затем – волнующий граф ли Луна в премьерной постановке «Трубадура» в 2014 году. Эта опера в Мариинке привлекла настолько, что я слушала ее раза четыре подряд, радуясь прекрасным исполнителям главных ролей, среди которых были Владислав Сулимский и Татьяна Сержан. Их я уже выделяла из остальных солистов Мариинского театра и часто ходила именно на них. А в конце 2014 года, когда я искала билет на «Дона Карлоса» на сайте Большого театра, увидела фотографию Владислава Сулимского, под которой было написано, что он солист этого театра, слова «приглашенный» там не было. И я со вздохом подумала, что Москва всегда забирала себе лучшие кадры, вот и тут постаралась. Просмотреть сайт Мариинского театра я не догадалась, сработал стереотип, и я ошибочно решила, что Владислав Сулимский теперь поет в Большом театре, а не в Мариинском, погрустила немного и успокоилась. А летом 2016 года я вдруг снова зачастила в Мариинку, в том числе пошла и на «Симона Бокканегру». Тут-то и выяснилась моя ошибка. Новые театральные друзья, с которыми мне нравилось беседовать в антрактах, вывели меня из заблуждения, к моей огромной радости! В итоге интерес к этому удивительному артисту обрел второе дыхание. Мне захотелось слушать все, что он поет: Эцио в «Аттиле», Макбета, Симона Бокканегру, Мазепу в одноименных операх, Ренато в «Бале-маскараде», Альбериха в «Золоте Рейна»... Ходить на все спектакли! И делиться своими впечатлениями. Я стала их записывать, поскольку они все равно крутились в голове, не давая покоя, и затихали, только попав на бумагу. Так появились первые эссе о творчестве любимого солиста Мариинки, которые позже сложились в книгу «Голос растревоженной души».
Прекрасный баритон певца просто завораживал меня, рождая желание не пропускать ни одно выступление артиста. А после того, как я промучилась на любимом балете с обожаемой балериной только потому, что на другой сцене Мариинского театра пел Владислав Сулимский, а я этого не слышала, мне стало понятно, что это серьезно. И перестала сопротивляться. Решила расслабиться и получать удовольствие от каждой новой роли артиста, от любого его выхода на сцену. Следить за его творчеством стало очень интересным занятием. А наблюдать было за чем: его оперные герои всегда бывают хорошо сделаны, они, как люди в реальной жизни, меняются от спектакля к спектаклю, один и тот же персонаж никогда не воспринимается как застывший образ. Их характеры прорисовываются прежде всего вокальными средствами, но мимика и жесты тоже всегда точно дополняют картину. Хотя Владислав Сулимский – признанный вердиевский баритон, один из лучших в мире, и в его репертуаре есть почти все главные персонажи опер Верди, идущих на сцене Мариинки, певец создал ряд незабываемых образов в операх П. И. Чайковского (Мазепа, Томский в «Пиковой даме»), М. П. Мусоргского (боярин Шакловитый в «Хованщине»), Н. А. Римского-Корсакова (Григорий Грязной в «Царской невесте»), Д. Д. Шостаковича (Ковалев в опере «Нос»), Р. Вагнера (Альберих в «Золоте Рейна»). Многие роли, в том числе и дебютные, становятся настоящим театральным событием. Мазепа, Альберих, Шакловитый, Риголетто, Яго, Григорий Грязной – это лишь некоторые из них!
А потом мне захотелось послушать Владислава Сулимского и в других театрах. Первый мой выезд на его выступление за пределами Петербурга состоялся полтора года назад. Я отправилась на его сольный концерт «Звезды Мариинского театра» в Большой зал Московской консерватории. Потом была «Пиковая дама» в Штутгарте, «Риголетто» в Австрии, «Макбет» в Риге, «Золото Рейна» и «Симон Бокканегра» в Москве, «Риголетто» в шведском Мальмё, «Бал-маскарад» в немецком Висбадене. Это было незабываемо!
В итоге я написала серию эссе по впечатлениям от этих представлений. В них много размышлений не только об увиденном и услышанном, но и о том, что вспомнилось, о чем думалось во время спектаклей с любимым артистом и после них. Из этих текстов и сложился этот раздел книги. Они эмоциональны, написаны по свежим следам, пока не угасли возникшие чувства, этим и интересны.
Одна моя знакомая очень точно написала про Владислава Сулимского, что он певец космического дарования, что у него все приобретает особый смысл и звучание! Я полностью разделяю эту точку зрения. И, к счастью, не только я! В минувшие два года творчество солиста Мариинского театра отмечено рядом серьезных наград. Высшую театральную награду Санкт-Петербурга – «Золотой Софит» и приз зрительских симпатий петербургского общества «Театрал» принес Владиславу Сулимскому Симон Бокканегра («Симон Бокканегра»), генуэзский дож, неизменно встречающий бурный интерес зала. За роль Монфора в «Сицилийской вечерне» певец в 2017 году был удостоен Второй Национальной оперной премии «Онегин» в номинации «Мастер сцены». И, наконец, по итогам 2017 года ведущий баритон Мариинского театра получил Российскую оперную премию «CASTA DIVA» в номинации «Певец года»! И меня это очень радует!