Если бы горы могли говорить... Глава 13

  Иришка, неподвижно сидя в своей новой и так понравившейся ей кроватке, во все глаза разглядывала - Руслан - не Руслан - спавшего на кровати чуть поодаль, мальчика.
  Еще немного, и мальчик, проснулся. Приподнял голову с подушки, сначала улыбаясь направленному на него взгляду пары васильковых глаз, а потом, словно чем - то подмененный, спросил, уже без улыбки и даже несколько грубоватым тоном:
  -Чё, уставилась? По шее хочешь?
  -Нет, - дрожащим голоском сказала синеглазка. - А где мама?
  -Откуда мне знать? Ты же сама видишь, что я только что проснулся.
  -А - а, - протянула она, не сводя с него взгляда. - А ты Руслан?
  -Нет, - сказал он, сбрасывая с себя одеяло и, присаживаясь на кровати, для разминки поврежденной ноги. - Я - Стасик.
  На личике Иришки полное недоумение.
  -А где мама? - повторно спросила она, готовая расплакаться.
  Стасику вдруг жалко стало ее.
  -Только не плачь, ладно? Сейчас я ее посмотрю.
  Девочка согласно тряхнула мелкими завитушками.
  Стасик потихоньку поднялся на ноги и в чем был - в трусиках и маечке - прихрамывая, вышел из детской.
  Вскоре он вернулся.
  -Весь дом обыскал, нет нигде твоей мамы.
  Округлившиеся глазки девочки влажно заблестели. И тут же  вместе с крупно выкатившимися из них слезами, протяжно вылилось:
  -Ма - - а - ма -а.
  Стасик растерянно посмотрел на нее.
  -Ну, тоже мне. Чего расхныкалась - то? Придет твоя мама. Никуда не денется. Может, просто вышла куда - то.
  В ответ еще отчаянней:
  -Ма - а - а - ма - а...
  Стасик не выдержал и отошел к раскрытому окну, где над звенящей зеленью яркой голубизной сияло небо с высоко парившими облаками, и будто весь мир был навеян нежно - золотистыми красками утреннего света.
  А за спиной, покачиваясь в такт завыванию, по - прежнему выводилось:
  -Ма - а - а - ма - а.
  Он снова повернулся лицом к девочке, полными теплого света глазами взглянул на нее.
  -Знаешь, я никогда не плачу, когда мой папа до поздна задерживается на работе. Или жду терпеливо, или сплю. А ты ждать не умеешь. И это видно.
  Иришка настороженно притихла, потерла собранной в кулачок ладошкой глазки, посмотрела на него.
  -А маму?
  -Что, "маму"? - не понял Стасик.
  -Ждешь или спишь?
  Вмиг погасли озаренные светом глаза мальчика и медленно пошли вниз. И чуть позже снова медленно поднялись на нее.
  -На велике хочешь покататься?
  -А где велик? - удивленно спросила малышка.
  -На лоджии. Сейчас пригоню, - весело сказал он, будто желая стереть неприятный отзвук оставленного без ответа вопроса.
  И насколько позволяла нога, бросился на лоджию, где в куче без надобного скарба, красовался запыленный детский трехколесный велосипед.
  Достав его и, наспех очистив от пыли, он с гиком ворвался на нем снова в детскую и остановился возле ее ног.
  -Карета подана, мадмуазель, извольте садиться!
  Просохшие от слез глаза малышки восторженно заблестели, розовые губки округлились.
  -О -о!
  -Что "о -о"? - улыбнулся Стасик.
  -Велик.
  -Ну и что? У тебя его нет, что ли?
  Иришка в ответ отрицательно покачала головкой.
  -Тогда, садись давай. Кататься будем.
  А девочка, кажется, уже не слыша его, завороженно глядела на трехколесное  чудо, пытаясь сложить из четко выведенных белым на синей раме букв его название.
  -Ма - лы - ш, - снова глядя на Стасика радостными глазками, по слогам вывела она название велосипеда.
  -Молодец! - похвалил Стасик. - Кто читать научил?
  -Мама и Руслан, - ответила девочка. - А тетя Дина по головке книжечкой била.
  -За то, что "Р" не выговариваешь?
  В ответ Ириша пожала маленькими плечиками.
  -Ну ладно. Научишься, - успокоил Стасик, усаживая ее на мягкое сиденье и хватаясь сзади руками за руль. - Держись крепче, сейчас рванем!
  И с оглушительным рёвом, выкатив велосипед из детской, стремительно закружился на нем по всей квартире, заставляя девочку визжать от восторга и при встречных препятствиях жмурить от страха глаза.
  И это продолжалось до тех пор, пока лихой экстремал, окончательно не выбившись из сил (сказалась больная нога), на последнем вираже так оттолкнул от себя трехколесное чудо, что оно, выйдя из заданной траекторию, с грохотом врезалось в отопительную батарею, вызывая обезумевший крик ударившийся лбом об неё девочки.
  -Ма - а - ма!
  Зеленые глаза Стасика мигом помутнели, приобрели болотный цвет.
  -Ты, что? - подбегая к ней, громче нее завопил он. - Ни ездить, ни тормозить не умеешь! - Кто тебя просил биться лбом об батарею? Глянь, какую шишку набила! Пошли скорее в ванную, под холодную воду. Сразу же пройдет.
  Малышка, плача и, уворачиваясь, ухватилась ручонками за оконную штору.
  -Уйди! Не пойду! Ма - а - ма - а - а.
  Но Стасик с силой оттащил упрямицу от штор и, чуть ли не волоком, затащив ее в ванную, включил в кране холодную воду и направил струю ей в лицо.
  Иришка, захлебываясь слезами и водой, отчаянно задергалась, и, не устояв на ножках, упала, ударяясь лицом об скользкое дно. Моментально хлынувшая из носика кровь, заставила Стасика остолбенеть и не сразу услышать стук открываемой снаружи двери. В нее с полной хозяйственной сумкой в руках вошла Алина.
  ****
  Стояла глубокая ночь.
  Порывистый ветер гонял рваные облака, между которыми полосками виднелась осветленная часть неба, с грохотом прокатывался по железной кровле или набрасывался на гнущиеся под его силой деревья, безжалостно ломая ветки и далеко разметывая сорванные с них листья.
  Алина в ожидание Александра периодически выходила на балкон, напряженно вглядываясь в заветренную даль в надежде увидеть знакомые "жигули" со светящимися фарами.
  Но их все не было видно. И от этого, с большей силой возрастала еще с вечера охватившая ее тревога, и более жуткой казалась ночь, с коварством мечущегося ветра и монотонным стуком отбивающих время часов.
  И она, от безысходности заламывая руки, раз за разом заходила снова в комнату, и с неизбывной тоской вновь усаживалась в стоявшее в углу глубокое кресло, подолгу прислушиваясь к шуму ветра, сонному дыханию детей в комнате напротив, к каждому, доносившемуся со стороны подъезда шороху. А то и просто, перебирая в памяти незабываемые подробности прошедшей ночи. Прекрасной ночи, навсегда оставшейся в сердце каждым его взглядом, каждым в жестом, каждым произнесенным словом. Ночи, полной любви и нежности, и возможно, даже, открывшую новую страницу в истории ее жизни. Светлую страницу, разом заслонившую собой печаль прошлого.
  Через какой - то промежуток времени, она вновь поднялась с кресла и, взглянув на равномерно тикающие на стене часы со стрелками уже близко к пяти, заново вышла на балкон. Ветер к этому часу заметно поутих и в размежеванных тучах гасли последние звезды. Перед взором открылась красочно блестевшая восточная часть неба с порозовевшими краями навеянных ветром облаков.
  "Обещал, в любом случае, позвонить и не позвонил", - с грустью вспомнила она, опуская взгляд вниз, где между рядами чувственно потрепанных ветром деревьев, наполняя свежестью полный утренней печали воздух, неслышно струился арык.
  ****
  Оставив машину на территории ближайшей к дому автостоянки, Александр вошел в подъезд и, открыв своим ключом дверь квартиры, вошел в нее, снимая с ног обувь и проходя в зал, щедро овеянный золотящимися бликами солнечного света. Они были рассыпаны повсюду: на стене, на двери, на потолке, вокруг светящейся зажженными лампами люстры, касались лица сидевшей в кресле с сонно склоненной на бок головой и чуть вздрагивающей ресницами, любимой.
  Его ласковое прикосновение - и вздрагивающие ресницы мигом распахнулись, обнажая излучившиеся радостным блеском глаза.
  -Саша!
  Александр взял ее в свои объятия и, осыпая поцелуями, закружился по комнате.
  Она, нежно обвив руками его шею, взволнованно выдохнула:
  -Почему так долго? Я от ожидания едва не сошла с ума.
  -Вижу, дорогая, - улыбнулся он, вместе с ней на руках присаживаясь с краю кресла. - Только в следующий раз не жди до сумасшествия, а ложись спать. Мои задержки на работе - явление довольно не редкое, и порой могут длиться сутками. Я же предупреждал.
 - Я помню, - с тихой грустью в голосе ответила она. - Только все равно трудно с этим согласиться и спокойно спать, не зная, где ты.
  Александр с нежностью глядел на нее, повитую необыкновенной чистотой и любовью, о существовании которой, он, казалось, и не подозревал.
  -Привыкнешь, - полушутя, полусерьезно сказал он, слегка укачивая ее в своих объятиях.
  -Ждать, Саша, привыкну, - сказала она, - но спать, не дождавшись твоего возвращения, прости, не смогу.
  И с любящей улыбкой освободившись из его рук, побежала на кухню, собирать ему на стол.
  Александр, наскоро переодевшись в домашнюю одежду, прошел в детскую и, сходу поразившись изувеченным лицом спящей там Иришки, склонился над ее кроваткой.
  -Ну, Стасик! - глядя на девочку, с внутренним негодованием бросил он в сторону спящего сына, ничуть не сомневаясь в его виновности в этом. Тем более, в подтверждение тому, в углу детской стоял перенесенный из лоджии велосипед.
  Постояв еще какое - то время возле детей, он тихонько выключил ночник и вышел на кухню, где у накрытого завтраком стола, его ждала Алина.
  -Объясни, пожалуйста, что случилось с дочкой и почему у нее разбитое лицо? - строгим голосом спросил он, усадив ее за стол и сам усаживаясь напротив.
  Она, до смешного сморщившись над его строгостью, опустила голову, тонко провела наманикюренным пальчиком посередине лба и до самых корней волос и, затаив в себе смех, снова на него взглянула.
  -Допрос, гражданин следователь?
  -Понимай, как хочешь, - принимаясь за кофе, сказал он, но я жду объяснения.
  -Да ладно, Саш, не горячись. Ничего страшного не случилось. Просто, бегая, нечаянно ударилась об подоконник. И все. С детками такое происходит. Ну что же поделать? На том они и растут.
  Александр  насмешливо повел головой.
  - Да. Убедительнее ответа, пожалуй, не сыщешь. Однако женская логика слишком сложна для мужского ума. И стоит ли теперь удивляться, почему наши цветы жизни, вырастают с поломанными ногами, руками, черепами, позвонками, не дай Бог, и с прочими увечьями. Не так ли, родная?
  -Саша, ну это уже слишком жестоко, - возразила сказала она. - Не обобщай, пожалуйста. Я могу обидеться.
  Он близко придвинулся к ней, обнял ее за плечи.
  -Прости, любимая. Но тем не менее...
  Алина не дала ему договорить. И быстрым движением прикрыв ладонью ему рот, с улыбкой показала на стоявшую перед ним тарелку с завтраком.
  -Ешь, пока совсем не остыл. Разошелся!..
  Он, рассмеявшись, пересадил ее к себе на колени и принялся ложечкой кормить из своей тарелки.
  -Я только что покушал у Виктора и поэтому сыт. А тебе необходимо подкрепиться и набраться сил, чтобы выдержать моих ласок.
  Она, отворачиваясь от поднесенной ко рту ложки, забилась в его объятиях.
  -Не хочу, Саша! Давай лучше кофе попьем.
  -Окей, - согласился он.
  И поднес к ее губам свою прозрачно дымящуюся чашку с кофе, вместе отпивая из нее по небольшим глоточкам. После чего, поставив на стол опустошенную чашку, снова взглянул на нее любящими глазами.
  -В следующий раз не старайся скрывать от меня буйные шалости моего сына, благодаря которым и происходят подобные увечья.
  Алина встрепенулась.
  -Если ты имеешь в виду случай с Иришкой, то Стасик здесь абсолютно не причем.
  Александра это не убедило.
  -Я же предупреждал. Что, не дойдет никак? В таком случае, в знак солидарности, будешь наказана вместе с ним. Ок?
  Она удивленно задвигала ресницами.
  -А каким образом?
  -А вот таким, - не сбрасывая с лица улыбку, сказал он, резко прижав ее к своей груди и сдерживая частое дыхание.
  Она прильнула к нему, чувствуя, как его губы обожгли ее шею.
  -Сашенька...
  Он молча и, не выпуская ее из своих рук, поднялся из - за стола, унося ее в свою комнату.
  Белизной сверкнули подушки на заправленной пушистым пледом деревянной двухспалки, и от чувства близости влекущего тела, в жилах с новой силой заиграла кровь.
****
  Проснувшись раньше остальных и, не увидев поблизости маму, Иришка быстро соскочила с постели и, не слышно ступая по застланному на полу ковру, пошла ее искать.
  Обошла всю квартиру, заглядывая туда - сюда, по шкафам, углам и по всему тому, куда еще можно было заглянуть и, наконец, растерянно остановилась возле приоткрытой двери той комнаты, куда они с мамой раньше никогда не заглядывали.
  Оттуда веяло тишиной и покоем.
  Девочка, не раздумывая, вошла в комнату, подошла к стоявшей посередине кровати. На ней, в обнимку с каким - то дяденькой, - лица его не было видно, - спала ее мама.
  Слезы обиды мгновенно застлали глаза.
  -Ма - ам! - в отчаяние окликнула она.               
  Оказалось, зря. Мама даже не пошевельнулась.
  Не решаясь окликнуть повторно, она снова побежала в детскую и сходу сдернула со Стасика одеяло.
  -Вставай! Пошли что - то покажу!
  Стасик сонно отмахнулся:
  -Отстань!
  Девочку это не смутило.
  Оставив одеяло, она быстро прошлепала на кухню и, набрав из крана бокал холодной воды, вернулась вновь, от души плеснув ею ему в лицо.
  Стасик, от неожиданности вздрогнув, открыл глаза.
  -Ты что, с ума сошла? - выкрикнул он и, резко поднявшись, выхватил из ее рук бокал с остатками воды, и тут же с не меньшей душевностью ответил тем же.
  Синюшнее личико девочки болезненно сжалось, состарилось и прикрылось голенькими ручонками, мгновенно вызывая в нем жалость и стыд за свой поступок, заставивший его осторожно отвести ее ручки и посмотреть в ее облитое лицо.
  -Иришка, прости, пожалуйста. Я не со зла. Просто забылся. Тебе очень больно?
  -Нет, нисколечко, - сквозь слезы заулыбалась малышка. - Лучше пойдем, что - то интересное покажу. Там, в другой комнате.
  -Да неужели, - в ответ довольно улыбнулся Стасик и нехотя поплелся за ней в комнату своего отца, приостанавливаясь  у неплотно прикрытой двери. - Ну и что же интересное ты здесь увидела?
  Иришка взглядом показала на кровать для двоих.
  -А вон... Посмотри.  Моя мама с кем спит?
  Стасик подошел к кровати и, беззвучно бледнея и, сжимая до посинения губы, тут же отошел вновь, грубо ей бросая:
  -С папой!
  -А - а, - улыбнулась девочка, все так же глядя на кровать. - С моим?
  А он с нескрываемым раздражением взглянул в ее расплывшееся в улыбке синюшнее лицо, вдруг показавшееся таким неприятным и таким ненавистным, что захотелось по нему стукнуть.
  И в ответ громко выкрикнув:
  -С моим! - снова направился в детскую, по пути в сердцах отвесив ей чуть ниже спины удар здоровой ногой.
  -А - а, - едва устояв, вновь протянула девочка, и потирая ручкой ушибленное место, снова поплелась за ним. Без слез и обиды.
  А он, вновь зайдя в детскую, с нежеланием ее больше видеть, тяжело и молча  лег в свою постель, уходя с головой под одеяло и беззвучно плача.
  Было невыносимо горько и обидно, как ему казалось, за предательство отца, к которому он был так сильно привязан, что не мог даже допустить и мысли о том, что кроме него, в сердце папы могло быть место и для другого, чье присутствие было для него так же необходимо, как и его. И не единой тенью не отразилось бы на его любви к сыну.
  Ребенку еще было не понять, что одно другого заменить никак не может. И не было в том его вины.
  ****
  Первое, что увидела, открыв глаза, Алина - это сонную улыбку на губах повернутого к ней лицом Александра. Заулыбалась сама, мягко проводя пальцами по ним. Он шевельнулся от их прикосновения и, крепко обняв ее, снова впал в сон.
  Она с той же мягкостью поцеловала его и, осторожно выйдя из его объятий, встала с постели, надевая халат и направляясь в детскую.
  Там, несмотря на нахождение Стасика, стояла удивительная тишина.
  Иришка, лежа в своей кроватке, беззвучно водила глазками по обклеенному светлыми обоями потолку с дрожавшими на нем солнечными пятнами. Неподалеку от нее, в кровати несколько больше размером, уйдя с головой под тонкое одеяло, так же в неподвижном молчании лежал Стасик.
  И стоило девочке отвести взгляд с потолка на внезапно вошедшую маму, как тишина в комнате разразилась ее радостными криками:
  -Ой, мамочка - а! А я по тебе скучала. Ты зачем так долго спала?
  Алина предупредительно поднесла палец к губам.
  -Тише, доченька. Стасика разбудишь.
  Та, вцепившись в нее ручонками, послушно тряхнула светлыми кудряшками.
  В это время в дверях детской появился разбуженный ее голосом Александр. И она, проворно соскользнув из ее рук с возгласом:
  -Папа! - тут же очутилась в его широких объятиях.
  Александр ласково прижал ее к своей груди, целуя в шелковые завитушки и осыпая вопросами.
  Девочка с радостью отвечала на них, водя мягкой ладошкой по его заросшему мелкой щетиной лицу.
  -Колется, пап!
  Александр, весело смеясь, обещал немедленно избавиться от этой колючей растительности.
  -А как? - округлила васильковые глаза девочка.
  -С помощью бритвы, - улыбнулся Александр.
  -А не порежешься?
  -Постараюсь, - с той же улыбкой ответил он.
  Алина с ощущением неловкости за свою дочь, - ну какой он ей папа? - глядела на них, ничуть не подозревая о душевных страданиях неслышно притихшего в постели Стасика.
  А он, далее не выдерживая столь трогательную и бесконечно длившуюся встречу отца с маленькой всезнайкой, резко сбросил с себя одеяло и, рывком разъяренного тигренка метнув к ним, вцепился в нее мертвой хваткой.
  -Это мой папа! Слезай с него!
  -Мо - ой! - пронзительно завизжала девочка, до удушья стягивая ручонками шею Машкова. - Не слезу! Па - а - па!
  -Пошла вон отсюда! - продолжал мальчик, яростно оттаскивая ее от отца.
  Но малышка отступать не собиралась. И с визгом, и с плачем, вцепившись в негнущуюся шею новоявленного папы, лихо отбивалась ножками.
  Машков оторопело, придерживая ее одной рукой на себе, другой пытался притянуть к себе своего сына.
  Но Стасик, ловко уворачиваясь, продолжал атаковать прижавшуюся к нему ненавистную девченку.
  -Уйди с моего папы!
  Не уйду! Мо - ой папа! - по - прежнему визжала та.
  Происходило нечто невообразимое и в то же время, вполне ожидаемое: крики, визг, слезы детей и призывы взрослых, абсолютно утратившие на данный момент всякую силу. Между детьми происходила не подающаяся никаким уговорам борьба за папу.
  А сам виновник схватки с орущим во весь голос на руках ребенком, дико топтался на месте, ограждая его от агрессии другого, тщетно пытаясь притянуть его к себе, прижать, вразумить, приласкать по - отцовски.
  Алина с растерянной улыбкой на лице тоже бегала вокруг них, стараясь оторвать от него свою дочь. Но Машков взглядом показал ей не делать этого.   
  И  еще крепче прижав к себе девочку, с неузнаваемым блеском в глазах взглянул  на своего сына, и тут же покрывая своим голосом остальные голоса, громко выкрикнул:               
  -Стасик, вышел быстро отсюда!
  В груди мальчика будто что - то оборвалось.
  Он растерянно посмотрел на отца и словно наткнулся на какой - то холодный, непробиваемый заслон, с незнакомым, чужим лицом и стальными глазами.
  Отцепив от девочки ослабевшие руки, он еще раз посмотрел на него удивленно распахнутыми глазами, задев взглядом стоявшую сбоку от него Алину и медленно вышел из детской, ничего не видя и чувствуя, будто из - под ног уплывает пол.
  -Саша, опомнись! - глядя вслед мальчику, тихонько воскликнула Алина. - Что ты делаешь? Это же какой стресс сейчас для ребенка! Немедленно верни его и извинись перед ним! Или...
  -Что, или? - неслышно вздохнул Александр. - Иди лучше кофе приготовь!
  Алина, виновато кусая губы и, прикладывая к запылавшим щекам похолодевшие руки, вышла, направляясь на кухню. А он, по - прежнему не выпуская со своих рук заметно притихшую девочку, вместе с ней пошел к сыну.
  И кто еще, кроме него самого, мог знать, что сейчас творилось у него внутри.               
  Стасик, отделившись от всех, и в первую очередь, от двух дам, внезапно проложивших между ним и отцом, которого он безумно любил и не хотел ни с кем делить, полосу отчужденности, стоял у раскрытого окна застекленного балкона, смутно и подавленно глядя перед собой, где все: и даль, под палящими лучами, и несдвигаемая стена гор на горизонте, и замершие над ними облака, и колышущаяся от легкого дуновения ветерка листва на деревьях, и поникшие от зноя травы - качалось и плыло в каком - то тумане, и было готово вот - вот куда - то провалиться.
  -Александр ласково взял его одной рукой за плечи, повернул лицом к себе.
  -Сынок, поговорим?
  Стасик, не отвечая, посмотрел на него.
  И как бы ни плакала сейчас его детская душа, то холодное и отчужденное, что только недавно его отделяло, необыкновенно исчезло, оставляя снаружи следы страдания и беззвучной внутренней боли. Его папа, как и обычно, смотрел на него родными, теплыми глазами, и он, как и прежде не мог его ослушаться.
  Оставив балкон, они вместе снова прошли в детскую и присели рядышком на его кровати.
  Александр с мгновение выждав, собираясь с мыслями и, терзаясь сердцем, внимательно посмотрел на сына, и неторопливо, будто продумывая слова, приступил к разговору:
  -Сынок, прежде всего, прошу тебя успокоиться и простить меня за всю вину перед тобой. Признаю, сынок, я был глубоко не прав. Пожалуйста, прости.
  -Стасик, прости, а... - вслед за отцом прокартавила Иришка.
  Грустные глаза Стасика брызнули зелеными искрами:
  -Хорошо пристроилась? Вот и молчи! -взглянув на нее, сказал он и, боясь расплакаться, опустил взгляд вниз.
  Иришка, округлив глазки, кивнула. Из выраженных мальчиков в ее адрес слов, она поняла только одно слово: помолчи.
  А отец, тем временем, переместив ее на одно колено, на другое притянул сына и, ласково прижав к себе обоих, продолжил несколько приглушенным голосом.
  -Сынок, ты готов меня выслушать?
  Стасик молча кивнул, прикрыв ладошкой упавшую на колено слезу.
  Внутри Машкова разрывалось на части.
  -Сынок, прошу тебя, не надо. Все не так уж и плохо, как ты думаешь.
  -Папа... - только и смог прошептать сын, обхватывая его, на сколько
позволяли руки, и зарываясь лицом в его грудь.
  -Успокойся, родной мой, - вновь попросил он, целуя его в голову.
  -Я спокоен, пап, - снова отрывая головку от его груди и, вытирая слезы, сказал Стасик. - И готов тебя слушать. Только прощать мне тебя не в чем. Ты предо мной ни в чем не виноват. Виновата она, которая меня бросила.
  Сердце Машкова вновь перевернулось.
  Он несоизмеримой любовью любил сына. Но также он полюбил и Алину вместе с ее не слезавшим с его рук чадом. Он также знал, с какой любовью она восприняла его сына, и как относится к нему сейчас. И его стремление создать с ней семью было неоспоримым. Ну а дети... На то, наверное, и дети, что в процессе своего взросления, чаще всего, нуждаются в здравом разъяснении сложившейся той или иной семейной ситуации, заложниками которой в первую очередь становятся они сами.
  Где - то, отдаленно образно снова представилась стройная, грациозная фигура в роскошном платье, с золотом пышных волос и сложенными в надменной улыбке губами: " В ответ на твои чувства, я навсегда оставляю тебе сына. Радуйся ему и не будь помехой в моей дальнейшей жизни!"
  В другой бы раз от подобного "видения" в груди взвыло бы на сотни голосов.
  Но сейчас, кроме внезапно появившейся ненависти, он ничего другого к ней не испытывал. И стараясь оградить сына от этого недоброго и нежелательного чувства, мягко сказал:
  -Стасик, сынок, очень прошу тебя, не говори о ней плохо. Пусть она и оставила нас, но она мама, подарившая мне тебя, бесконечно родного, любимого и никем никогда незаменимого сына.
  Стасик с затаенной в глазах болью посмотрел на него, зацепив краешком глаза и сидевшую рядом с ним на его коленях Иришку, которую с сегодняшнего утра невзлюбил больше всего. И если бы не папа, наверное, утопил бы ее в ванне. И спросил недоверчиво, кивнув на нее:
  -Даже ею?
  Александр видел душевные переживания сына, вызванные его близкими взаимоотношениями с внезапно поселившейся в их доме Алиной. И, сам болея за него, должен был, не травмируя ни душу его, ни психику, правдиво изъяснить ему о своем намерении создать с ней семью. Это было нелегко. Но иначе и не был бы он отцом, не найдя должного подхода к душе своего ребенка.
  -Сынок, - отвечая на его вопрос, мягко продолжил он, - мы с тобой одно целое. И никто никогда не отделит нас. Ты мой сын, а Ира - это Ира, дочка Алины. И место в нас с тобой всегда найдется для любви к ним обеим. И знаешь, родной мой, в жизни нередко случаются такие вещи, о которых сразу не скажешь, и  которые не всегда сразу подаются пониманию. Поэтому я не мог раньше рассказать тебе о своих отношениях с Алиной, или, как ты ее называешь, с тетей Алиной, и еще раз прошу твоего прощения. Но в данный момент я готов рассказать тебе о них, перешедших на протяжении всего нашего времени знакомства...
  -В любовь? - съежился сын.
  И что - то снова болезненное и тревожное встало между ними.
  Однако несмотря на это и внутренне по - детски усмехнувшись:
  "С любовью не поспоришь", - он снова расправил плечи и по - взрослому посмотрел на отца.
  -Папа, я давно уже не маленький и пойму все, о чем бы ты мне не говорил.
  И уже совсем скоро, идущие из самого сердца слова папы, не могли не проникнуть в глубины его хрустальной души и не расшевелить недавно засевший в ней ком горечи и обиды.
  Однако этого было еще недостаточно, чтобы ждать его восторга от заманчивой перспективы в создании новой семьи. Но уже судя по его изменившемуся выражению и по тому, как он слушал, Александр не без внутреннего удовлетворения отметил, что его сын для своего восьмилетнего возраста, достаточно умен и понятлив. И еще немного времени терпения и душевного благоразумия, и он вполне адекватно отнесется к воссоединению родственными узами с велико порядочной и доброй тетей Алиной и ее еще такой глупенькой и несмышленной дочкой.
  -Правда ведь, тетя Алина хорошая? - улыбнулся отец, глядя на заметно изменившегося сына.
  -Очень, пап, - ответил мальчик, вновь вспоминая минуты внезапного с ней знакомства у магазина. - Руслан тоже очень хороший. Смелый! На него ведь, пап, драться накинулись те пацаны. Но он, пап, не побоялся их. Всех одолел, и велик забрал.
  -Мальчик достоин огромного уважения, - восхищенно сказал Александр.
  -Вот - вот, пап, я его очень сильно уважаю, - подхватил Стасик, взглянув подобревшими глазами на робко притихшую рядом Иришку, и даже неожиданно для себя, примирительно погладив ее пухлую ручку, вызывая тем самым ее радостный смех и довольную, поощрительную улыбку отца.
  После чего, сойдя с его колен, оба дружно пошли на кухню, где все это время в мучительных угрызениях совести, находилась Алина.
  Она уже успела приготовить свежий обед и заварить крепкий, душистый чай, и теперь, не решаясь самой пригласить их к столу, стоя у окна и, занимаясь самобичеванием, ждала их появления. 
  Сквозь молчаливую тишину, под окном тихо и печально перекатывался по камушкам затененный могучими деревьями арык, точно своим еле слышным звоном разбивая мечту о несуществующем счастье.
  "Зачем нужно было вторгаться в чужую жизнь, в чужую семью, ломая психику привязанного к отцу ребенка! - изъеденным страданиями сердцем упрекала она себя, привыкшая давать своим действиям критическую самооценку. - Какой нужно было быть неблагодарной сволочью, чтобы так запросто, в одно мгновение, разрушить благозвучную атмосферу приютившей ее семьи! О Боже! Какой ужас!"
  И внезапно в этот поток самобичевания будто из хрустально рожка, звонко и по - доброму вылилось, заставив ее обернуться:
  -Тетя Алин, а я к вам!
  К ней с милой улыбкой на милом лице шел Стасик.
  Она, не слыша его слов, с разрывающимся сердцем бросилась ему навстречу и, захлебываясь словами и слезами, умоляла о прощении, клятвенно обещая сию же минуту оставить их дом.
  Стасик безгласно и недоуменно глядел на нее.
  А потом обхватив ее ручонками за пояс, тихо заговорил:
  -Не надо, тетя Алина, не уходите. И простите меня за то, что повел себя некрасиво.
  -Стасик, миленький, ты повел себя так, как считал нужным, и в этом нет твоей вины. И будет лучше, если мы уйдем... - слова застряли в горле, горячими слезами вылились на прижавшуюся к груди головку.
  Стасик, расслабив ручки, посмотрел на нее виновато - просящим взглядом:
  -Ну нет, тетя Алина. Не уходите. Мы вас любим, и нам будет плохо без вас.
  Она была поражена таким исходом. Ей казалось, что Стасик после случая в детской, даже и не взглянет на нее, а тут, на тебе: не уходите, мы вас любим.
  И, теряясь от стыда перед ни в чем неповинным ребенком, прошептала одними вздрагивающими в жалкой и растерянной улыбке губами:
  -Да нет же, хороший мой... Как же я смогу без вас?.. Конечно же, не уйду...
  -Правда? - обрадованно спросил Стасик.
  -Правда, родной мой, - торопливо закивала она, и они оба, вновь обнявшись, весело расхохотались, ни на что и ни на кого не обращая внимания, и видя только друг друга.
  Если бы можно было посмотреть на них со стороны, на взрослую и на ребенка, то можно было бы принять их обоих за детей, с уговорами, с просьбами, со слезами, с отклонениями и прочей не столь нужной мотивацией. И может быть, поэтому, незамечено привставшему с девочкой на руках у двери кухни и глядевшему на них Александру, было и смешно, и грустно, и жалко обоих.
  Ему уже даже мгновенно представилась уходящая куда - то в пустоту дорога, и далеко на ней тоненькая фигурка в облегающем платье, с ребенком на руках и с печальным, до боли притягивающим взглядом.
  "Ну нет, - тряхнул он головой, словно отходя от сна, - такому не быть!"
  И, дальше не задерживаясь в дверях, вместе с девочкой прошел на кухню.
  -О, Ириш, чувствуешь, как вкусно пахнет? Мы, кажется, вовремя.
  -Да, - согласилась малышка, громко заявляя, что хочет кушать.
  Алина, словно очнувшись, с улыбающимся лицом повернулась к ним и, сняв с его рук свою дочь, отправила в ванную умыться.
  -Стасик, проводи девочку, - попросил он сына.
  И едва дети вышли, он, весело выдохнув, обнял ее большими руками.
  В грудь радостно влился заоконный звон: звенела в арыке вода, звенела веселыми птичьими голосами стоявшая неподалеку роща, звенела листва и сонно - дремотная тишина разморенных зноем деревьев.
  -Любимая!
  Она будто впервые, смущенно опустила глаза.
  -Саша, нам нужно расстаться.
  -Это ты так решила? - улыбнулся он, целуя ее приятно пахнущие волосы.
  -Нет, Саша, не я. Просто так диктуют обстоятельства, - вновь поднимая глаза и ложа руки на его плечи, - тихо сказала она.
  Александр с прерывистым вздохом прижал к себе ее тонко перегнувшееся тело.
  -Ну нет, милая. Не для этого я тебя столько времени ждал. Никуда я тебя не отпущу и никому не отдам. Ты - моя! Любимая, нежная, несравненная. Стасик - мой сын. И я с ним смогу разобраться сам.
  Алина беззвучно расплакалась, уткнувшись лицом в его грудь и смачивая слезами расстегнутую рубашку. Она уже не могла представить жизни без него и с новыми скитаниями в поисках нового жилья, хотя не так - то уж и далеко находился когда - то оставленный ею дом, в котором бесконечно ее ждали и всегда были рады ее возвращению. Но при одной мысли об этом ее почему - то начинало знобить. Может, от того, что там уже нет ее первой любви, ее незабвенного Славика.
  -Ты - моя жизнь, - продолжал Александр, взяв в ладони ее лицо и мягко целуя во влажные губы. И никакие обстоятельства не станут выше моей любви к тебе и не смогут разлучить нас  И добавил с шутливой улыбкой: - Кроме смерти, конечно.
  -Мы вместе умрем, - в ответ тихо улыбнулась она, взглянув на него блестевшими от слез глазами.
  -Давай не будем о грустном, - остановил ее он, а лучше поторопимся с завтраком или обедом, понимай, как хочешь, только мы страшно проголодались. Я лично готов уже съесть тебя. Но прежде ополоснусь под душем. Ок?
  -Ок!, - засмеялась она, тут же принимаясь вместе с подошедшими детьми быстро собирать на стол.
  Обед прошел в веселой, непринужденной обстановке, и поскольку был выходной день, продлился дольше обычного. Александр много шутил и весело подыгрывал сыну, взахлеб рассказывающему о своих приключенческих историях, вызывая тем самым не только бурный восторг наивной Иришки, но и чуть ли не повергая в шок далекую от всякого экстрима Алину. И закончился тем, что Александру срочно понадобилось куда - то вместе с ней не надолго отъехать.
  -Куда мы поедем? - удивленно спросила она.
  -Город посмотрим, - отшутился он, выходя из - за стола.
  И вскоре, сменив одежду, вышел из дома, направляясь к воротам автостоянки, где с раннего утра там была припаркована его машина.
  На улице было тихо и немноголюдно. Над головой простиралось бескрайнее голубое небо и высоко стоявшее солнце золотом обливало нарядную и похожую на застенчивую невесту августовскую землю.
  С какой - то плескавшейся внутри радостью он подогнал машину к дому и, усадив рядом с собой поджидавшую его у подъезда Алину, помчал ее к центру города, где среди роскошной зелени возвышалось здание центрального универмага.
  -Саша, зачем мы сюда приехали? - с не меньшим удивлением спросила она. - Тебе что - то нужно?
  -Нужно, - коротко ответил он, останавливая машину неподалеку от входа магазина и вместе выходя из нее.
  Внутри магазина в отличие от улицы было многолюдно. В одном из отделов шла бойкая торговля китайской мануфактурой, и он, обогнув очередь, незаметно подвел ее к отделу женской одежды, где на вешалках длинными рядами висели завораживающие взор наряды и красовались манекены.
  Кое - как уговорив примерить понравившиеся ей наряды, Александр провел ее вглубь отдела. Но видя ее скромность и нерешительность, он сам на свой вкус  сделав выбор на нескольких элегантных и дорогостоящих нарядах европейского стиля, провел ее в примерочную кабину, где она тоже застеснялась при нем на себя надевать их.
  И он, не сдерживая улыбки и покачивая головой, вышел из примерочной, ожидая ее оклика и вызывая улыбки на лицах с интересом наблюдавших за столь эффектной парой девушек - продавцов.
  И вновь войдя после ее милого и короткого оклика:
  -Саш, взгляни, - не смог сдержаться, чтобы не обнять, глядя на ее великолепное отражение в зеркале.
  -Очаровашка ты моя!
  Почти таким же образом, были примерены и остальные, выбранные им, наряды. 
  После чего, Александр, попросив тех же милых девушек упаковать их и в кассе рассчитавшись, вывел свою очаровашку из этого отдела, уводя дальше.
  Несомненно, к столь роскошному и богатому наряду, требовалась и соответствующая обувь. И таким образом, пополнив покупку парой не менее изящных и хорошо смотревшихся на ногах туфель, они довольные вышли из магазина.
  Помимо восторга, Алина еще была ошеломлена не только изобилием сделанных ей дорогих покупок, но и щедростью Александра. И в то же время испытывала большую неловкость за потраченные им на нее деньги, поскольку она никогда не рассчитывала жить за чужой счет. А тем более, в этом случае. Прекрасно понимая материальные возможности честного и порядочного служителя правопорядка, целиком оградившего себя от сделок с совестью.
  Однако обеспокоенность ее была напрасной. Хотя Александр и не жил в роскоши. Просто разумный и рациональный подход к заработанным честным трудом материальным ресурсам позволил ему в течение долгих лет скопить кое - какие сбережения, часть из которых он сегодня с огромным удовольствием потратил на любимую и теперь радовался ее восторгу.
  -Сегодня, к сожалению, мы ничего не сможем взять деткам, поскольку "Детский мир" в воскресение не работает, - сожалеюще сказал он, направляя машину в сторону дома. - Этим займемся в ближайшие дни. Также не сможем сегодня посетить и магазин Аметист?
  Алина с еще большим удивлением посмотрела на него.
  -А там что тебе нужно?
  -Мне ничего, - улыбнулся он, вполоборота обдавая ее голубоватым блеском глаз. - Просто хотелось бы украсить твою милую шейку каким - нибудь достойным ожерельем.
  -Саша! - строго воскликнула она. - Мне ничего не надо! Хватит тратить деньги!
  Александр с шутливым укором покачал головой.
  -Я готов для тебя достать звезды с неба, а ты про какие - то деньги. Обижаешь, любимая.