Странные размышления 1 часть

Коваленко Г.Д.

СТРАННЫЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ
ПО ПОВОДУ ПРИЧИН СОТВОРЕНИЯ МИРА И ЛЮДЕЙ В НЕМ
(столбовские байки разных лет)
КРАСНОЯРСК
2009 – 2016

Предисловие

Смысл жизни, смысл бытия мира – такие вопросы, которые больше пугают, чем привлекают. Это то, что дети называют «страшилка» непонятная, необычная и непредсказуемая. Может принести кучу добра, а может и убить. Страшно, но очень заманчиво. Сколько светлых и темных голов шуршали и скрипели своими мозгами, чтобы найти ответ раз и навсегда. И сколько таких голов было снесено до того, как были такие ответы получены? Не счесть! Большинство благоразумно не держат эти вопросы в голове, а если они возникают, то отмахиваются, как от комаров, ну а коль достают нещадно убивают их огненными жидкостями, которые все вымывают в одночасье. И все равно потом лезут – ну точно комарье занудное.

Так что разбираться все равно надо: с чего это мир появился, сколько он места занимает, кто в нем находится и что это за такие законы, насупроть которых не пойдешь? Иной кинется к Библии, дескать, там все прописано, ан нет – непонятности разные препятствуют осознанию всего в ней сказанного. Вот и пользуются этим толкователи Закона Божьего. Ну не попы  муфтии да раввины – эти люди добросердечность проявляют, помогают пережить и превозмочь томление плоти. А вот ученые разные как завернут какую ни будь теорию – вот тут то мозги и забулькают. Начнешь эту теорию смотреть и так и сяк, примерять ее пытаешься к разным случаям, чтоб пользу в жизни поиметь, а она ни в какую не налазит ни на что. И если живой этот теоретик начинаешь его пытать – как дескать это усматривать: все правильно в понятиях, а навару никакого. Ну этот ученый начнет тебя уговаривать, что наука идет непротоптанными путями, всякое бывает, для этого надо знать больше, чем эта теория дает, учится надо и постигать разные знания. Может даже, наткнешься на то, что лучше этой теории, тогда будешь уже сам кувыркаться и доказывать. А коль кишка тонка в постижении этой науки – не суйся, а займись, каким ни будь ремеслом. Это честный ученый, А коли наткнешься на жулика научного, он тебе наговорит так, что ты уйдешь от него в большом почтении и больше не полезешь к нему. Так что, пока будешь блукать по закоулкам научным жисть завянет и мозги на волю запросятся. Станешь теоретическим микроскопом гвозди заколачивать – все польза от точных наук.

Вот и получается, что истина находится где-то, уж мы то это знаем, а до-стичь ее невозможно на Земле – Матушке. Начинаешь прибегать к мирам иным. Но это дело такое тонкое, что надо делать тайно – вдруг наткнешься на такое чудо, от которого на тебя благости посыпются, а бандиты окрестные враз накроют. Да и государственные бандюганы тоже не сахар – упекут как сумасшедшего и ищи свищи тебя. Так что лучше тайно и во тьме – тогда все будет твое. Ходют такие искатели и посматривают опасливо – не хотят ли их ухондокать. Тоже не жизнь, а сплошная нелегальщина. То ли дело странник свободный – и спрос с него никакой и на кусок хлеба ему дадут за байки забавные. Были в древности на Руси такие – ходили по Земле и сказывали каждый мысли свои. Хочешь, бери, а не хочешь – сам думай.

Был в далеком детстве моем в пятилетнем возрасте случай памятный. Увязался я за мальчишками старшими на остров километров в пяти от дома. Остров отдыха был тогда совсем дикий = трава метровая кусты да деревья. Ходили туда бойцы, бывшие с Отечественной войны, погулять, водки с пивом попить, покуражится – дело нужное для людей смерть переживших. Оставляли после себя они еды всякой, тогда никто за собой особо не прибирал – мало народу было. Поел, попил, с устатку повалялся в траве да подался по своим послефронтовым делам, а что осталось, пацаны подбирают. Найдешь кусок сыра да хлеба – вот тебе и обед, а если банка консервная попадется с присохшими кусочками рыбы или крабов – деликатес. Выскабливаешь корочку вкусную и постигаешь красоту жизни богатых. Вот и бегала шпана босая на остров, как туземцы в Африке на охоту. Бегу я за старшими – не поспеваю ну и, знамо дело, отстал. Путь обратный не просматривается из-за травы высокой, запаниковал, заплакал. Но кто услышать может? Похныкал и двинулся, куда глаза глядят. А видеть можно было то, что наверху .Иду и вижу: столбы стоят линию электрическую держат через протоку. Когда проходили, я их видел слева и смерекетил, что надо идти, чтобы они были справа. И такими родными мне столбы эти представились, что я успокоился, словно домой попал. А идти надо еще долго. Иду и на столбы поглядываю, для меня они как живые дяди подбадривают – дескать, давай , давай. И очень уют-но до дороги дошел, через мост понтонный перебрался и вечером дома был, как ни в чем не бывало.

Вспомнил я этот случай, когда стал разбираться, как люди древние в пол-ном одиночестве выживали, как страх свой перед тьмой неизвестной перебарывали? И получил ответ, на небо глядя. Как не посмотришь, в ясное небо созвездия видишь. Если разбираешься в них, то Большую Медведицу выделишь – она всегда над тобой сияет. А если разбираться начнешь по карте звездной, то увидишь, что она вечно была близко к зениту и будет еще долго там. Это соображение появилось у меня не от великих размышлений – какие там могут быть размышления у юнца, замороченного школьными истинами, в которых все железобетонно поставлено, так, как сказали умные дяди разные, написавшие книжки про тот мир, который им представлялся.

Центр нашего мира это созвездие и называется интересно URSA MAYOR.  Урса – корень многих понятий – Урусы (руссукие), Урсалим (Иерусалим), Ура, ураган, урочище (медвежья чаща). Созвездие это по своей древности дает на Землю свое влияние, которое определяет Русские корни всему, что на ней появилось. И не в национальной сути это преимущество, а в простой физической картине появления живого и разумного. Это мощное созвездие. Есть еще одно мощное созвездие – Дракон. И он дал свои следы на Земле. Миллионы лет динозавры царствовали в животном, а может быть и в разумном мире. Китайцы чтят дракона лучше, чем мы Медведей. Послабее – созвездия Змеи, Лиры тоже свои следы оставили. Змея всегда слыла символом мудрости и выжили змеи вопреки катаклизмам и несут в себе мощь животворную в виде целебного яда. Свет звезд – это не серое сияние величия земных царей и прочих властителей. Скорей всего, это свет разума неведомого нам.

Вот и решил я эксперимент жизненный поставить для ответа на главный вопрос – а для чего мы явились на свет? И что тогда такое тьма? Долгий этот эксперимент оказался и дал такие ответы, которые никак не назовешь кроме как странные выводы. Но что получилось, то и получилось. Другой может, что иное получит. И это быстрей всего – потому что странность в том и заключает-ся, что предсказать можно только настоящее. Ни будущего ни прошлого в полной мере не получишь И точно сказать можно что есть. Вот я скажу – что есть.
Я убедился, что ход мыслей, возникавших в разное время. разделяется на два периода. Первый – это наивное искание, когда находки подвергались тща-тельной проверке, а потом предлагались как вклад в общечеловеческие знания. А второй период связан с разочарованием в отсутствии людского любопытства о делах космических. Это и породило насмешливый стиль в форме баек, в которых говорится то, что тешит слух людской. Умный поймет, а глупый посмеётся и все будут довольны.

1. ДУШИ СМЯТЕННОЙ ТРЕПЫХАНЬЕ.

Человека движет сострадание, но оно проявляется как многообразное состояние души – то грустно, то весело, а чаще насмешливо, чтоб скрыть чувство к тому миру, который не знает о твоей гениальности. А если узнает, то будет доставать со всех сторон. Поэтому, как только гениальность вылезет, надо ее обратно заправить, как клок ваты в старой фуфайке (спец одежда зэков), которую любил бедный народ, потому что фуфайки изготавливались в таком количестве, что продавать их смысла не имело – их выдавали, если ты служишь державе. А ваты было много, потому что она была дешевше, чем пластмасса, ее можно было собрать в особых местах. Но это мешало стать бизнесменами некоторым людям, и они начали торговать дорогой и опасной пластмассой. С тех пор все ходят в пластмассовой одежде и быстро умирают. Мне пришлось много ходить в фуфайке, но не потому, что я был зэком. Я возвращаюсь в памяти к  50-м годам – в свое детство. В поселок  с загадочным названием «Первое августа».

Поселок располагался на отшибе от цивилизованной части Красноярска в районе современной Предмостной площади на правом берегу. Это не было стремлением властей создать трудовой потенциал для заводов имени «Побежимова», «Ворошилова», «Сибтяжмаша». Работники из таких поселков редко попадали на эти заводы. Причина возникновения этих поселков другая. Это, прежде всего, скопление людей, избегавших гибели от репрессий и не  желавших фигурировать на глазах властей. В поселке Первого августа проживали кроме русских татары, китайцы, корейцы, эстонцы, калмыки и Бог знает еще кто. Мои сверстники не  делились впечатлениями о прошлой жизни своих родителей. Также как и у нас в семье это было тайной, за раскрытие которой могли вернуть туда, откуда наши бабушки вынесли и вывели наших матерей. Деды и отцы либо пропали без вести, либо были расстреляны, а если были живы, то нельзя было говорить, где они работают. Об этом мы узнавали из разговоров взрослых людей после того, как «отец народов»навсегда ушел из воздвигнутого им лагеря социализма.

Поселок жил трудовой жизнью отверженных, добывая пропитание за счет огородов, воровства и жалкой зарплаты на временных работах. Конечно, взрослые проблемы нам были неведомы. Мы бегали смотреть на колонны зеков, прогоняемых по улице Трактовой в сопровождении охраны с винтовками и собаками. Большой интерес доставляло разглядывать оружие и очень хотелось увидеть, как стреляют в убегающего зека. Немного позже, когда в 10-12 лет мы ездили в тайгу за шишками и ягодами, нам приводилось встречать там расконвоированных зеков, разговаривать с ними. Для меня было удивительно, что у них существует свое суждение. Они могли высказываться очень интересно. В любом разговоре не объяснялись причины неволи. Не было роптания на свое положение. Так выходило, что подобное существование вполне нормально. Нам тогда непонятно было, почему они не разбегались? Позже узнали, что бежать дальше того места, где мы жили – некуда. Заборы из свежеспиленных досок с колючей проволокой были обыденным ландшафтом, они  отгораживали тот, другой мир, которого боялись наши родители и мы. Атмосфера тягостного ожидания взрослыми прихода НКВД передавалась нам, и мы избегали длительного общения с родителями.

Слушая радио, мы узнавали о какой-то другой жизни, где не было ни зеков, ни очередей за хлебом, где все были счастливы и радостны. Образ страны, создаваемый средствами массовой информации, манил нас, и мы пускались на ее поиски, сначала в окрестностях, потом  в дальних краях на поездах. Дальние путешествия из-за отсутствия  денег на билеты совершались на крыше вагонов (тогда не было еще электротяги). Но и там, куда приезжали, мы были чужими. Нас вылавливали и отправляли обратно. Эти побеги из своей семьи были продолжением побегов наших родителей из мест принудительного поселения. Прямо за поселком, если перейти на линию железной дороги (сейчас улица 60 лет Октября), лежала ковыльная степь – место, где пасли коз, коров. Для большинства пацанов поселка это была трудовая обязанность летом. Иногда мы кооперировались, оставляя кого-нибудь при козах, и отправлялись «за калмыков», т.е. в гору, где сейчас расположен известковый карьер. Прямо на горе у ключика стояли бараки калмыков. По пути попадалась свалка с массой интересных предметов, особенно медных трубок, из которых делались «поджиги».

Пиротехнические забавы были основными в играх «на природе». Поджиги, самопалы, взрывы с применением карбида доставляли  удовлетворение. В момент подготовки взрыва все разбегались и прятались, чувствуя себя партизанами, делающими диверсию у фашистов. Взрослые, отгоняя шпану подальше от огородов, не вдавались в тонкости внутренней психологии новоявленных партизан и часто, не желая, становились вражескими персонажами, с которыми игра в партизаны-фашисты затягивалась надолго. По существу, в играх моделировалась обстановка тех лет – конец войны, масса внутренних врагов, недобитое кулачье (если хорошо жили). Противостояние «не нашему» в то время  было повсеместно. Правобережные дрались с «го-родскими» и «островскими», один край улицы дрался с другим краем, близкое соседство не было доброжелательным. Друзья детства находились обычно через два-три дома. До сих пор я не припомню многих соседей.

Отрочество нашего поколения, прошедшее в поселках на подобие «Первого августа», сформировало такую структуру внутреннего мира, который воспринимал внешний  социальный мир двояко: в его лживой официальной сущности и в жестоком реальном проявлении  и может, поэтому в голову лезли всякие мысли, но их скрывали. Вот это скрытие мыслей можно почитать. Эта глава для настроя – как непонятны в окружающем мире всякие события, пока не облечешь их в рифмованный поток слов, когда значение слов неважно, потому что мысль течет как сок из переспелого помидора, выброшенного на свалку. Никто слова в стихах не видит, они не нужны. И если читать с привыванием, как делают многие поэты, то любой набор слов становится осмысленным.

 
Было мало слов,
Было много слов,
Было все
и было ничего.
Словно слаломом
меж столбов дорог
Мы уйдем от всего.
От всего, что может быть согреет,
От всего, что больше холодит.
И не черный флаг на мачте реет,
А на  реях чучело висит.
Тишина вокруг,
Пустота вокруг
И простор,
но некуда лететь






Стынет слова звук,
Мрет движенье рук.
От всего уйти,
но куда лететь?
В никуда лететь...
Луна на небе млеет,
Создавая  полуночный бред
А во мне не чувство – нечто зреет
Чтоб не выйдя заживо истлеть…
Бремя движется,
Время лижет нас.
Все пройдет
и снова ничего.
И металлолом  тех столбов дорог
Тихой ржавчиной занесет.

Продолжение следует