2. Трудности при создании гумфака НГУ

НА СНИМКЕ: Академик Илья Несторович векуа (1907-1977), ректор НГУ (1959-1965).


А теперь приедужу главу «Основание ГФ» из книги Л.Ф. Лисса:

«Всегда полагал и продолжаю так считать, что главную роль в создании ГФ сыграл И.Н. Векуа.

От него мне не раз приходилось слышать, что настоящего Университета не может быть без солидного корпуса направлений социально-гуманитарного цикла.

Думаю, что этот вопрос он, со свойственным ему тактом и дипломатией, не уставал будировать среди своих коллег (некоторые из них и сами были в этом убеждены), включая М.А. Лаврентьева.

Но у отцов-основателей существовала негласная договорённость – открывать в университете специальность, лишь в том случае, если её возглавят учёные в ранге докторов наук.

И вот переехать в ННЦ согласились сибиреведы из Ленинграда (1961 г.) – доктора наук Алексей Павлович Окладников и Валентин Александрович Аврорин. <…>

С их появления (1961/62 уч. г.) в коридорах ещё школьного здания (они прохаживались в ожидании приёма у ректора и представляли собой очень колоритную пару) и началось моё знакомство с будущим ГФ.

Как-то оба они появились у моего рабочего места с просьбой от ректора – помочь составить запрос в Министерство о выделении квот приёма на первый курс по специальностям «история», «филология», «математическая лингвистика».

Такую бумагу объединёнными усилиями мы составили, и с ней отправились обратно к И.Н. Векуа. В обоснование легла идея Университета нового типа; необходимость развития гуманитарного образования в Сибири и подготовки исследований по проблемам её коренных народов.

О её дальнейшей судьбе – не знаю. Хорошо изучив стиль работы Ильи Несторовича, полагаю, что до этого он договорился с Министерским руководством о благожелательном её рассмотрении.

Вскоре к этой затее присоединился и переехавший из Москвы молодой и очень перспективный экономист А.Г. Аганбегян, предполагавший организовать специальность по применению математических методов в экономике (экономическая кибернетика).

Он и занимался пробиванием своей идеи в московских верхах (где имел определённые связи).

Это трио занялось подготовкой создания новых направлений и обсуждением этого с И.Н. Векуа.

Постепенно дело подошло к формированию учебных планов (они были оригинальны и интересны) и комплектованию преподавательского корпуса.

Оказалось, что последнее вполне прилично обеспечено у экономистов, хуже у филологов и совсем плохо у историков. Даже по первому курсу, не говоря уже о дальнейшем.

Вакансии по многим общенаучным дисциплинам не закрывались хотя бы преподавателями без степеней и званий. Не было и соответствующей базы ни в ННЦ, ни в Новосибирске.

Мне это показалось профанацией самой идеи НГУ. И с этим я отправился к Р.И. Солоухину [3] [Рем Иванович Солоухин был проректором по учебной работе. –МК].

Вместе мы решили, что открывать факультет рано и надо показать это ректору. Илья Несторович выслушал наши стенания и лёгким взмахом руки отринул их:

- Ничего. Начнём, а там всё утрясётся.

Он, конечно, был много опытнее нас и хорошо понимал, что открыть что-то не менее трудно, чем потом его закрыть. И если нам дадут квоты на приём, то за это надо немедленно хвататься.

Тем более – по гуманитарным направлениям, ибо «верхам» казалось, что и без того гуманитариев в стране слишком много. А учителями этого профиля в достатке снабжают пединституты.

Таким образом, «утопить» ГФ в самом начале – не удалось.

Что же касается «утрясения», то жизнь показывает, что это непрерывный процесс.

Как-то при обсуждении проблем подготовки к приёму и началу учебного года с Окладниковым и Аврориным возник вопрос о формате объединения этих направлений.

Ясно было, что нужен особый факультет – ни в одном из существующих они не вписываются. Но очень хотелось дистанцироваться от традиционного «историко-филологический», да и не подходило оно к возникающему набору.

По числу будущих студентов особое административное образование нам не полагалось. Но это было легко преодолеть формальным (приказом по НГУ) или неформальным (на бумаге не зафиксированным) решением ректора.

Предлагались разные версии и, наконец, кто-то нашёл искомое название: «гуманитарный». И термин приняли.

Уж очень благородное содержание он нёс в себе.

К тому же позволял дистанцироваться от официально утверждённых обязательных для всех специальностей «марксистско-ленинских» дисциплин. Ими занималась общеуниверситетская кафедра общественных наук Н.П. Антонова, и не всегда успешно.

С этим и отправились к ректору. Ему такое название тоже нравилось. И ГФ получил внутри университетскую прописку. Предварительно Алексей Павлович и Валентин Александрович между собой договорились, что первый возглавит отдел в СО АН, а второй – факультет в НГУ.

В университетских анналах есть и дата – 12 февраля 1962 г.

Основывался факультет (декан проф. В.А. Аврорин) с кафедрами истории (проф. А.П. Окладников), общего языкознания (проф. К.А. Тимофеев), математических расчётов в экономике и планировании (доц. А.Г. Аганбегян).

Министерские квоты по приёму на первый курс включили специальности: история, математическая лингвистика и экономическая кибернетика (по одной студенческой группе).

Реально же первый набор в июле 1962 г. был дополнен ещё и языкознанием.

В это же время появилась и база.

6 июля 1962 г. Президиум АН СССР в структуре ИЭиОПП создал Отдел гуманитарных исследований. Заведующим его стал А.П. Окладников, заместителем – В.А. Аврорин.

23 декабря 1966 г. Президиум АН СССР принял постановление об организации на его основе Института истории, филологии и философии СО АН (директор – чл.-корр. АН А.П. Окладников).

Таким образом, факультет нарушал сложившуюся в ННЦ традицию – сначала базовый отдел или институт, а уж затем – специальность или специализация в НГУ.

Вообще, И.Н. Векуа исходил из того, что в университете имеет смысл развивать такие научные направления, которые по тем или иным причинам не получили развития в академических НИИ. И определённые шаги в этом плане предпринимал.

Между прочим, по этому пути в конечном итоге пойдёт и МФТИ".

Герои этой главы Клара Петровна Штерн и Георгий (Жорж) Гейвин поступили в университет на год позже создания гумфака, в 1963 году.

Продолжение следует: