Золотой запас. глава 15

15
    Облачившись в непромокаемый костюм, Виктор Иванович с помощью супруги нацепил акваланг. Для страховки привязал к поясу прочный капроновый фал, проинструктировал супругу:
 
    - Держи натянутым, смотри за пузырями, если сильно дерну, тащи на берег, если два раза дерну, значит - все хорошо, стравливай потихонечку. Поняла?
    - Да.
    - Сейчас доплыву до того места, - наследник указал рукой точку в границах, указанной рыбаками зоны поиска, – ты меня с берега направляй, там погружусь. Поняла?
    - Да.
    - Ну, я пошел.

    Одел и затянул маску, включил приделанные к ней фонарики. Воткнув в рот загубник, прошлепал ластами по берегу к спуску. На кромке берега, поскользнувшись, съехал на заднице в речку, поднял тучу брызг, чем не добавил торжественности моменту первого погружения. Руководимый супругой, доплыл до означенной точки начала поиска, нырнул.

    В зеленовато-мутной воде дайвер начал погружение, прокладывая курс путеводными лучами света фонариков. Чем глубже, тем больнее давило на уши, вспомнил, что забыл вставить припасенные по совету инструктора тампоны. Давящая на уши боль и неизвестность пучины неприятной пустотой наполняла грудь по мере погружения.

            Луч фонаря высветил сюрреалистическую картину. Коряга, мирно покоящаяся меж колышущихся длинных листьев грязно-зеленых с бурым оттенком по краям водорослей. Клетчатая сумка, с которыми в былое время мотались «челноки». Одна из ее ручек колыхалась в такт водорослям, манила искателя, словно просила освободить от придавившей ее ветки коряги. Любопытство преодолело страх, и искатель потянул за ветку коряги, освобождая сумку. Коряга неожиданно легко подалась, поднимая длинную лохматую, как показалось лапу, будто защищая сумку. Лапа двинулась на него, неотвратимо вырастая в сгущающемся облаке мути. Что-то толкнуло в спину и повлекло ко дну. Виктор Иванович дернулся, увлекаемый корягой, вскрикнув от ужаса, выпустил загубник.
 
           Дезориентированный сплошной стеной мути, он, не помня, как нащупал загубник, воткнул его в рот. Проглотил противную со вкусом ила воду, в горле першило и хотелось кашлять. Сердце бешено колотилось, сотрясая тело и окружающую воду. Немного успокоившись, попытался всплыть, сдерживал канат, привязанный к поясу. Потянул канат, тот легко подавшись сначала, встал, видимо, придавленный корягой. Нащупал узел, попытался развязать, безрезультатно, обычный узел не поддался. Вспомнил про нож из снаряжения в ножнах, пришпиленных к ляжке и придавший храбрости в первые мгновения погружения. Ощущение ребристой рукояти оружия в руке придало уверенности. В ярком облаке не пробиваемой светом фонарей мути дайвер на ощупь поднес лезвие ножа к канату. Вдруг, неведомая сила, крутанув его, потащила, словно в разверстую пасть бездны, сбив маску с лица, раздирая живот…

             Наталья Викторовна, следуя указаниям мужа, наблюдала за еле видными с расстояния пузырями воздуха, всплывающими в месте погружения через равные промежутки времени. Вдруг канат дернулся один раз, на водной глади вспухли большие пузыри, и все... Следуя инструкции, дернула за фал, ничего… Потянула что было сил, канат не подался. Сомская не на шутку испугалась, неприятный холодок опустился в низ живота. Обезумев от страха, она тянула канат, скользя ногами по сочной траве берега, тщетно зовя мужа. Безрезультатно, канат не подавался. Как бурлак накинула канат на плечо, рывком дернула изо всех сил, поскользнувшись, упала на колени и увидела перед собой фаркоп «Туарэга».
 
    Тройным узлом привязав фал к фаркопу, прыгнула за руль, завела машину и вдавила до полика акселератор. Туарег, рыкнув, натянул фал, запнулся, загудел, гребанул колесом и уверенно пошел, вытаскивая на берег огромную корягу с насмерть притороченным дайвером. Сомская от греха подальше метров на пятнадцать оттащила корягу с мужем от берега. Остановившись, кинулась к суженному.
 
    Сняла с головы мужа большой пук водорослей с тиной, сняла маску, надвинутую на ребристый шланг загубника. Дайвер похлопал ресницами и уставил на нее безумный взгляд широко раскрытых глаз. Сомская потянула за загубник, тщетно. Голова наследника мотылялась вслед за ее рукой, крепко удерживая загубник зубами, при том, взгляд расширенных зрачков не отпускал ее. Сомская бросила бессмысленную затею. Обратила внимание на канат, глубоко врезавшийся чуть ниже груди в обтянутое резиновым костюмом тело. Канат крепко прихватил дайвера к развилке некогда разлапистого дерева. Нож, блистающий сталью меж широко расставленных ног, был в правой руке, лезвием вверх. Разжать пальцы мертвой хватки и завладеть ножом не удалось. Наталья кинулась на канат с голыми руками и только тут заметила, что он натянут машиной…

    Отдышавшись, откашлявшись и старательно отплевавшись, дайвер с трудом поднялся, напрочь отказавшись от помощи супруги. Стоная, снял с себя снаряжение. Живот украшала широкая красная полоса с синеющими вкраплениями. На спине - полоса от затянувшегося каната была меньше, но присутствовали три огромных наливающихся синяка. Один ближе к копчику явно от сука обломанной ветки, верхом на котором выехал из речки незадачливый искатель, оседлав, таким образом, корягу.
 
    Выползшая на берег вслед за корягой, клетчатая сумка, ставшая причиной несчастья, хранила в своих недрах обломки кирпичей. При более детальном осмотре на ручках обнаружились обрывки резинки и веревка, запутавшаяся в ветвях осклизлой коряги. Сумка явно использовалась как якорь любителями ловли бершей на резинку и интереса не представляла.
 
    Охая и морщась, дайвер покидал все свое снаряжение в багажник машины. Бочком пристроился на заднем сиденье Туарэга в полной тишине, не проронив не слова. Сомская, набравшись храбрости, спросила:

    - В больницу?
    - Домой.
    - Подождем, пока вода спадет?
    - Подождем. – Виктор Иванович, скривив болезненную гримасу, потер место в районе копчика, вздохнув, со стоном добавил. – Риск большой.

  От перенесенных потрясений Виктор Иванович пожелал отлежаться дома, отправив супругу на Кедровую за ключами от отчего дома с наказом - ночевать в нем.