Как я был парторганизатором

                Как я был парторганизатором.

   Я работал старшим юрисконсультом строительного треста, куда пришел после того, как окончил заочно юридический институт. У меня был рабочий стаж, рабочие специальности и я даже поработал в юридическом отделе крупного предприятия.  Было начало восьмидесятых. Проработав один год в тресте, я был избран председателем профбюро аппарата управления треста и в состав партбюро все того же аппарата управления треста.
   Вообще в СССР реальной  демократии, то есть реального участия народа в управлении обществом и предприятием было во много раз больше. Есть ли вообще сейчас оное. Постоянно собирались партийные, комсомольские, профсоюзные  собрания, собрания трудового коллектива.  Люди там общались, высказывались, к ним прислушивались.
    Помню, при распределении квартир в доме, решение профбюро аппарата управления треста не совпало с решением администрации треста. Она была против выделения квартиры уволившейся по болезни (с правом сохранения очередности) уборщицы.  Мы (профбюро) заняли позицию законности, и окончательное решение было такое как у нас. Потом, к нам пришел председатель профкома строительных организаций области и тихо нас поддержал.
   Как-то вызывает меня к себе управляющий трестом и просит завизировать приказ о явно незаконном увольнении одного сотрудника. Я отказываюсь. Он задает вопрос: « А как ты квартиру собираешься получать?».  «Согласно очередности»,- ответил я.  На этом разошлись, и квартиру я получил строго по очереди.
   На предприятиях проводились утренники для детей, вечера для взрослых.  Путевки были бесплатные во многие дома отдыха. Сложно было получить путевку летом к морю, а в другие дома отдыха по стране (а их было много и неплохих) путевки практически всегда были.
     Не помню точно в каком году (насколько помню в 1982 г. летом ) меня райком КПСС первый раз направил парторганизатором на строительство фабрики обуви, недавно увидел и обрадовался, что она и сейчас работает.  Кстати от основной работы меня никто не освобождал , никакой дополнительной платы я не получал.  Строилась фабрика недалеко от треста и я приезжал туда раза два в неделю, и в частности на недельные  совещания всех занятых там строительных организаций.  Как-то раз ко мне подошел один рабочий и обратил мое внимание на то, что ряд перегородок внутри здания делаются с явным браком. Я указал на это представителю Главка и, придя в следующий раз, увидел, что старые перегородки разобраны, а новые делаются аккуратно, как положено.   
  На фабрике меня продержали недолго и перевели парторганизатором на строительство племрепродуктора, т.е. птицефабрики, где должны были выращивать молодых птенцов кур. Я был направлен на участок строительства жилого комплекса для работников племрепродуктора  куриных птенцов.   Я один или два раза в неделю ездил туда вместе с рабочими  и смотрел,  как организовано их питание. Как работает столовая, как идет строительство.  В столовой обедал сам, за свои деньги. Осенью, где-то в конце октября я уходил в отпуск и по бесплатной путевке уехал в дом отдыха под Ленинградом ( сейчас Санкт-Петербург).   Буквально перед моим отъездом, ко мне подошел рабочий и показал, что плиты на котельной положены с очень небольшим перекрытием стены, поскольку, как я понял, стена была выложена неверно, с браком. Я подозвал начальника участка и сказал ему, что я завтра уезжаю, но чтобы, когда я приехал, все было приведено в норму, иначе сообщу об этом в райком партии.      
     С дома отдыха я ехал через Москву и проехал ее именно в день смерти Л.И.Брежнева – 10 ноября.  Узнал об этом только уже по прибытии в Оренбург. В общем, не видел, чтобы кто-то плакал, как после смерти Сталина.   Придя на племрепродуктор, увидел, что крышу укрепили при помощи крепких металлических уголков, к которым приварили металл из опасно лежащих плит. Я не специалист, это не входило в зону моей ответственности, рабочие также,  как я понял, сочли это достаточным и потому я успокоился.  Шел декабрь. Близилась сдача объекта.
   И вот во второй половине декабря на объект приехала предварительная комиссия, состоящая из представителей Главстроя,  генподрядного треста,  субподрядчиков и представителей других причастных к сдаче и эксплуатации организаций.   Многие из них зашли в котельную. Я задержался, поскольку подошла какая-то женщина из рабочих с вопросом, но затем прошел также. Помню, зам. управляющего субподрядного треста, который объяснял кому-то действие взрывного клапана, показывая на него. Прошли всего пара тройка секунд после моей остановки, когда я услышал страшный треск, с того места, которое только что прошел. Успел немного повернуть голову и увидеть падающие с одной стороны в метре от меня огромные бетонные плиты. Раздался страшный грохот. Мы бросились к выходу, пробежав метров десять и, оказавшись на улице, понимаешь, что там остались люди и заставляешь себя вновь пойти туда и пройти под всеми  оставшимися на месте плитами. К счастью никто серьезно не пострадал. Женщин, красящих огромные трубы , эти трубы и спасли.  Плиты повисли на них. Выйдя на воздух, они стали рыдать. Успокоились только, когда  им не налили каждой по полстакана водки.  С мастера сбило шапку, а одного рабочего ударило плитой, и он упал в какой-то люк. Плита его не достала, но серьезно повредило плечо. Его вытащили, я посадил его на машину какого-то начальника, повез в райцентр, где ему все вправили и наложили гипс.
 Оказалось, что прошедшие дожди, размягчили кирпичную стену и плиты, давя на приваренный к ним уголок, вообще выдавили ее (стену) наружу и таким образом остались висеть на одном уголке.  Сварочные швы не выдержали и порвались.
  Приехав через пару часов назад, я застал всех руководителей в сборе. Они смотрели и обсуждали случившееся. Скажу сразу, что буквально за три дня была снята крыша, переложена бракованная стена и все сделано, как положено.  Главный инженер треста просил меня не сообщать об этом в райком партии, но я сказал, что не могу исполнить его просьбу.  В районный комитет КПСС я сообщил. Поскольку все обошлось относительно спокойно, и «неполадки» были устранены, как я понимаю, серьезных партийных и организационных взысканий не последовало. 
      Секретарь партбюро сказал мне, что  райком партии хотел взять меня инструктором к себе на работу ( я к тому времени уже был внештатным инструктором райкома партии), но не взял в связи с состоянием моего здоровья ( я был освобожден от службы в армии вследствие черепно-мозговой травмы). 
    Однако парторганизатором я еще успел побывать на уборке урожая в 1985 г.  На востоке Оренбургской области. От партийного поручения не пристало отказываться, и я поехал. Вот,в частности,  что я написал в своем дневнике, когда ехал на место ( более 350 км.)  в поезде, наблюдая из окна вдалеке большую стаю сайгаков, несущихся параллельно движению поезда. 
  «31.07.85 г., когда ехал на поезде в Светлый ( восток Оренбуржья), наблюдал в окно сайгаков. Вдали, с огромной скоростью , летела тонкая стрела стада. Легкие, стройные животные словно зависли над землей. Впереди вожак. Степь без конца и края. Лишь слегка холмистая. Как они в ней естественны. Когда-то, еще не так давно их здесь бегало без числа.
  Родились строчки:

    Степь под солнцем палящим лежит,
    И не веришь, что есть у нее окончание.
    Жизнь струной натянулась, дрожит.
    Оборвется, наступит молчание."

   Приехав, отметился в Светлинском районном комитете партии
И был направлен в совхоз.  Был отвезен на участок, расположенный километрах в пяти от совхоза.  На участке был ток (место обработки зерна, помещение, где жили рабочие, столовая. Кстати, на момент моего приезда, там уже было человек тридцать из Оренбурга. 
  В принципе каких-то конкретных обязанностей у меня не было, но просто лежать и ничего целыми днями не делать я не мог. И первое, за что взялся, это стал делать курилку . Возле столовой расчистил площадку, сделал и поставил вкруговую скамейки, вкопал автопокрышку от грузового авто по центру для окурков, сделал крышу вверху.
  Несколько дней походил с  группой приезжих студентов на ток, где таскал мешки с зерном. Ходил в ночные смены с комбайнерами на жатву хлеба, даже управлял комбайном. Там у меня родились следующие строчки:

    По полю пшеницы, к звездам, в ночь,
Комбайн мчится точь в точь
Звездный корабль, и временами
Чувствуешь, планета под нами.
Поле берешь на абордаж.
Сколько с гектара центнеров дашь?
В такие минуты все забываешь.
Землю как женщину ласкаешь.
Спелым зерном она отдается,
Сыплется в бункер, душа смеется.
Перед тобою - царица пшеница.
Ночь такая не повторится.
Если чувствуешь, устаешь,
Термос откроешь, чаю глотнешь.
И снова вперед, мы знаем то,-
Здесь уставать не принято.
Битва идет и мы победим,
Поля ни пяди не отдадим.
Вот почему, к звездам в ночь,
Сказочной птицей точь в точь,
Мчится комбайн....

1985. Жатва. Светлинский р-н, Оренбургской области.


  Все это я делал, чтобы быть в курсе той работы, на которую прислали. Ходил также с пастухами пару дней, помогал стадо пасти.  Ну это уже удовольствия ради. На лошадях единственный раз в жизни поездил.  По просьбе агронома выходил с ним в поле, чтобы нарвать «по схеме» пшеницы, и таким образом определить – готово ли данное поле к жатве. Очень важно не пропустить здесь момент жатвы и не скосить зерновое рано и не опоздать, а то можно потерять  очень много из того, что называется – урожай.  Проводил политинформации. Взаимоотношения с людьми были нормальными.
  Приехала бригада шоферов из Ленинграда. Шел уже 1985 г. поэтому в больших городах уже начинался бардачок. В первые один, два дня, я заметил, что между собой ленинградцы приторговывают спиртным и женщины легкого поведения, возможно даже продажные появились в общежитии со стороны.  Я пригласил руководителей ленинградцев и очень жестко с ними поговорил. Не помню, чем я им тогда пригрозил, но все это или исчезло совсем, или ушло в глубокое подполье. Я больше ничего не видел. Дней через десять их перевели в другое место. Наши ребята и сами неплохо справлялись, причем и без пьянства и без разврата.

   Как-то раз, помню, подходит ко мне одна из девчат, работающих в столовой поварами и говорит о том, что привезли из колхоза очень плохое мясо. Я подошел и посмотрел. Действительно несколько бараньих туш были отвратительного вида. Худющие, мясо просто просвечивалось. Скорее всего, это были туши больных овец и баранов. Привезли их в сопровождении зам . директора совхоза (молодого крепкого мужчины лет 35), думаю для того, чтобы поварам  в столовой было сложнее отказаться это мясо принять..   Я посмотрел и сказал поварам, чтобы мясо не принимали.  Зам . директора стал на меня наступать, угрожать. Но я четко сказал ему, чтобы в течении часа было привезено хорошее мясо. И, что, если люди останутся без обеда, об этом будет сразу же сообщено в обком партии.  Напомню, что я считался парторганизатором обкома партии. Зам директора стал утверждать, что другого мяса нет, но это забрал и уехал, сказав, что со мной будут разбираться.  Но, буквально тотчас, привезли отличное мясо, и подобного больше не повторялось.

  Нужное это было дело  - парторганизаторы на уборке урожая.    Кормили хорошо, обед варили на месте, три девушки, приехавшие также их областного центра. Готовили от души. Часто блюда менялись.
У одного парня был роман с самой симпатичной из них. Хороший роман, не грязный.
  Как-то я шел из многоквартирного дома, где жил в сторону столовой, и вдруг увидел, что посередине пути происходит какая-то разборка, чуть ли уже не с кулаками. Окруженные нашими ребятами стояли два парня ( как потом оказалось это были члены местного райкома комсомола, приехавшие, немного выпившие, чтобы попробовать поухаживать за девушками поварами).  Я бросился к этой группе и тут увидел, что, опережая меня, к ним несется тот крепкий парень, который ухаживал за одной наших барышень.  Я просто чудом успел одной из своих рук поставить что-то вроде блока и отбить его удар приходящийся по одному из приехавших парней. Все-таки, когда-то у меня был первый юношеский по боксу. Я попросил ребят успокоиться. А этих двоих ( одному все-таки часть удара пришлась по лицу, если бы не мой блок, то думаю ему пришлось бы очень плохо), я потащил к «Волге» на которой они приехали. Они по дороге угрожали мне, что сообщат и со мной разберутся. Я им говорил : «Хорошо, хорошо, только уезжайте отсюда скорее».  Больше они не появлялись.
У меня вроде как сердце никогда не шалило, а тут я его, помню, почувствовал.  Ребята ко мне относились с уважением и  все мирно разошлись. Я попросил их как-то по-другому решать такие вопросы. Больше ничего подобного не происходило.
  Было у меня и свободное время. Иногда, когда чувствовал, что можно себе это позволить ( никто не обидится) пару раз ходил в путешествие по степи, рыбачил на степном озере, о котором написал небольшое стихотворение в прозе.

*Сидишь на краю озерца, что в просторах степей затерялось. Там, где бурная речка уносила весной с полей маску белую снега. Где бьют родники. Чувствуешь себя здесь гостем. Тут уклад как в крестьянском хозяйстве, в далекой деревне, где все свои, а на чужака смотрят с недоверчивым любопытством. Ему их жизнь не понять.
  Камыш по берегам привык к ласточкам, которые постоянно летают рядом. Ласточкам дорог этот камыш, и всем одинаково радуется вода. Она здесь хозяйка. Это она созвала гостей, накрыла стол.
 В кустах гукает какая-то птица. Степная чайка парит, высматривая рыбу. Сонный карась лениво ощупывает дно в поисках пищи. В неустанной заботе жук плавунец и прочая мелкая живность. Вода ни на кого не обращает особого внимания, никого не хвалит и не корит. Она для всех одинакова. Разбирайтесь между собой сами. В ветреный летний вечер ей немного грустно. Скоро осень, затем холодное, мертвое оцепенение. Но затем жизнь снова возьмет свое, придет весна и лето, как было уже много раз.
1985 г. Жатва, Светлинский район, Оренбургской области.» 
   Пробыл я на жатве около полутора месяцев. В середине этого срока, по согласованию с райкомом партии, за свой счет, съездил домой на пару дней. Точно также ездили многие рабочие.
   Когда жатва приближалась к концу и видя, что все уже идет как положено и ничего случиться за оставшиеся неделю, полторы не может, я поехал в райком партии и попросил отпустить домой. Моя просьба была выполнена.
   Для чего я все это написал? Не для того , чтобы похвалить себя. Таких парторганизаторов на жатву и на предприятия посылалось много, и люди были нормальные. Как вы поняли, это было необходимо. Никогда не слышал чего–то плохого о парторганизаторах.
   Вот так было в СССР. Народ участвовал в реальном управлении государством.