Один день из практики доктора Глюка

 Это случилось двадцать пятого октября однатысяча восемьсот пятьдесят третьего года. Я сидел за завтраком,  рассеянно глядя  в окно. Пейзаж был унылый,шел нудный мелкий дождь, с деревьев давно облетела листва и они стояли, воткнув голые ветки в низкое тяжелое небо. “Будто вилки.”-подумалось мне. Выходить из дому сегодня, положительно, не хотелось, но именно в такую погоду люди особенно нуждаются в лекаре. Так что, не успел я допить чай со своим любимым вишневым вареньем, как вошел мой слуга Прохор.
-Барин, там мальчишка от господ Стуровых, грит барыня послали, с ихним барином совсем беда, просют приехать скорее, оне вон и карету прислали. - Прохор кивнул в сторону окна. Я вздохнул и поехал.

Софья Аркадьевна Стурова стремительно бросилась ко мне, как только я вошел в гостиную.
-Ах, доктор Глюк, наконец-то!- Воскликнула она. - Одна надежда на Вас! - Она сжала руки, хрустнув пальцами и нервически заметалась по комнате, сбивая изящные столики, гнутые стулья козетки и канапе. (Софья Аркадьевна была весьма дородного, даже, так сказать, могучего сложения.)
-Сударыня, Вам надобно успокоиться.-мягко, но настойчиво сказал я. - А после, покорнейше прошу мне всё подробнейшим образом рассказать.- Я достал из саквояжа флакончик с нюхательной солью и протянул ей.
-Да-да! - Софья Аркадьевна шумно понюхала из флакончика.- Сядемте.- Она указала мне на козетку, сама же опустилась поодаль на стул.
-Мой супруг, титулярный советник Спиридон Петрович Стуров, -начала она уже довольно спокойно - всегда был человеком ровного нрава и хоть ума не выдающегося, но весьма разумным. Вчера, гуляя по бульвару, он остановился покормить голубей. Спиридон Петрович, отправляясь на прогулку, всегда берет с собой кусок белой булки. Любит он этих птичек, одному, самому крупному с хохолком, даже дал имя Вольдемар. Право., доктор Глюк, это было так мило. - Губы Софьи Аркадьевны дрогнули в едва уловимой улыбке. - Так вот, Спиридон Петрович раскрошил булку и голуби принялись клевать угощение. Внезапно, хохлатый Вольдемар, взлетел и клюнул Спиридона Петровича в лоб. С этого момента мой бедный супруг сделался будто не в себе. Говорит непонятное, то кричит то плачет, а то и вовсе песни странные затягивает.-Софья Аркадьевна зарыдала, содрогаясь мощными плечами.
Я как мог постарался успокоить несчастную даму, вновь применил нюхательную соль, и попросил проводить меня к больному.
Титулярный советник Спиридон Петрович Стуров сидел в кровати и кушал яйцо всмятку. На голове его красовалась алая салфетка, завязанная узлом на затылке.. Он зачерпнул ложечкой яйцо и аккуратно понес ко рту, но заметив меня и Софию Аркадьевну передумал и застыл с полной ложечкой в руке. -Чего уставились, интеллигенты вшивые!? -взвизгнул он. Затем прищурился и сказал неприятным голосом сильно картавя.- Зачем же Вы, батенька, пгедали идеалы геволюции,а? - Он отправил ложечку с яйцом в рот.
Софья Аркадьевна снова громко зарыдала.
А Спиридон Петрович дожевал и с чувством произнес. -Фабрики рабочим! Земля крестьянам! - он посмотрел на рыдающую супругу , лицо его сделалось плаксивым, из левого глаза выкатилась крупная слеза,  правый же почему-то остался совершенно сухим.- Женщина, она тоже человек.-сочувственно произнес титулярный советник, докушал яйцо и отхлебнул чаю.
-Как Вы себя чувствуете, голубчик? - спросил я больного,внимательно глядя на него сквозь монокль: случай был прелюбопытнейший. Спиридон Петрович опять сощурился и вкусно хлюпнул чаем.- Пгевосходно, батенька, пгевосходно.- Благожелательно ответил он мне и тут же обратился к жене. - Сонечка, дружочек, кто пустил сюда эту политическую пгоститутку Тгоцкого?
-Ну что ты, друг мой, этого человека зовут доктор Глюк, а вовсе не Тгоцкий. Нет тут никакого Тгоцкого. - Ласково сказала ему Софья Аркадьевна и успокаивающе погладила по руке.
-Боже мой, доктор,кто это Тгоцкий? - она беспомощно посмотрела на меня.
Я не знал.
 Далее, в течение часа, я наблюдал, как титулярный советник маршировал, кричал : “Даеоошь! Вся власть советам!”и другое малопонятное, после чего неутомимый Спиридон Петрович запел песню со странным словом “интернационал”. Пел титулярный советник фальшиво, но торжественно, с дрожью в голосе. Когда же он стал плакать, выкрикивая:”долой самодержавие!Мы наш, мы новый мир построим!”,Софья Аркадьевна не выдержала и позвонила в колокольчик. Двое дюжих слуг уложили барина в постель и держали, покуда я вливал ему в рот маковую настойку.
После,  я регулярно отворял Стурову кровь и поил маковой настройкой, и к концу осени приступы прекратились.
Более Спиридона Петровича сия напасть никогда не побеспокоила, но всю последующую жизнь он терпеть не мог голубей и осень.