Джозеф Айронс. Где моя надежда?

ГДЕ МОЯ НАДЕЖДА?
Джозеф Айронс (1850)
http://gracetruthministries.com/jironswhereismyhope.html

И где сейчас моя надежда?
Иов 17.15 KJV

Могу ли я представить, что это слова умирающего лицемера, который считает, что все его надежды провалятся, и когда уже земля проваливается тонет под его ногами, вечность открывается его взгляду, и суд совершается в его совести, в тоске и отчаянии восклицает: "где теперь моя надежда?". У него нет надежды; она оставила его тогда, когда он больше всего в ней нуждался. Могу ли я представить что-то более страшное и послушать о мучительных ужасах потерянных душ, которые пошли в ад с завязанными глазами, во главе со слепыми поводырями, которых так много и которые не знали их крушения, пока они не оказались в глубинах  отчаяния, и вдруг воскликнули в ужасе, который не прекратится до конца - " где теперь моя надежда?". Это надежда лицемеров, и она погибла.
Я полагаю, что вопрос моего текста будет испытан в сердце верующего чада Божьего, завершающего свое поприще, готового закрыть глаза для всего земного и приведенного к испытанию, чтобы дать окончательное, раз навсегда, свидетельство относительно его состояния перед всеми, кто его окружает. В ответ на этот вопрос:"где теперь моя надежда" - с улыбающимся лицом, и радостным сердцем, и радующимся духом, и блестящей перспективой вечного блаженства, открывающегося его взгляду, он сказал бы: "о Господь, Надежда Израиля, Ты мой, моя надежда в Тебе, и она не заставит драгоценную душу постыдиться".
Слова нашего текста, вне всякого сомнения, в полном смысле выражают горе, которое испытал Иов, когда он уже стоял на пороге вечности; но он ободряет  себя и говорит - "Я знаю, что мой Искупитель жив" (Иов 19.25). Вот где была его надежда и где она будет, когда  наступит последний день земли.
Теперь я хочу, чтобы вы, мои слушатели, пришли к этому торжественному размышлению и всерьез задали себе вопрос: где сейчас моя надежда?  Затем, после того, как я остановлюсь на серьезности вопроса, я постараюсь показать вам, что является ответом опыта христианина на этот вопрос; и затем я постараюсь представить вам вечные последствия, связанные с этим.
1. "Где сейчас моя надежда?". Возлюбленные, позвольте мне просить вашего серьезного, молитвенного внимания к этому вопросу; и как бы ни было твердо или удовлетворительно ваше убеждение, или как бы оно ни достигало даже "уверенности в надежде", вам не принесет никакого вреда, если вы исследуете и испробуете это. Взвесьте все сказанное, посмотрите, изучите во всех аспектах, потому что ошибка может оказаться роковой; и поэтому я умоляю Святого Духа дать мне возможность говорить как можно более впечатляюще, чтобы вы услышали меня с самым пристальным и строгим вниманием, и с самой решительной верностью и честностью по отношению к своей душе. Какой торжественный вопрос! Если мы хотя бы на мгновение будем помнить, что приближаемся к своей судьбе, то нам пора сказать: "где сейчас моя надежда?". Настало время начать исследовать этот вопрос, чтобы получить решение и определенность.
 Я очень хорошо знаю, что это вопрос, который упрекают в наши дни, и на мою долю ложатся постоянные насмешки и упреки в периодических изданиях и брошюрах, издевающихся над моей надеждой, но я благословляю Бога, что никто из людей со всеми насмешками не поколебал ее и не сдвинул ни на мгновение; и я могу сказать, что я верю и знаю, что все это такое. Однако хотя эти люди могут насмехаться, и упрекать, и оскорблять идею удовлетворения и уверенности, я знаю, что ничто другое не может сделать бедного грешника счастливым; и я знаю, что ничто другое не поможет ему, когда ему будет предстоять вечность. Среди людей почти общепринято, что всякий раз, когда у нас есть какие-то небольшие боли или недомогания, головная или зубная боль, когда с нашим здоровьем  что-то не так или что-то ему вредит, мы сразу же непроизвольно начинаем думать: а что, если от этого можно умереть? Это может быть очень серьезно; где доктора? Мы начинаем чувствовать и думать то одно, то другое. Но первое, что я должен сделать в этом вопросе -  это подумать, что может быть каждый раз, когда я могу окончить свой жизненный путь, и после этого; и когда душа приходит к этому моменту,  это удивительно - я не могу описать это: вы должны испытать это, чтобы узнать! с каким священным спокойствием, и небесным удовлетворением, и совершенным безразличием ко всему, что касается результатов, разум пребывает посреди острой боли, тяжелой меланхолии и и подавляющего страдания, которые иногда могут повергнуть нашу бедную природу. Так вот,  я говорю то, что знаю.
Так где сейчас моя надежда? В перспективе приближения конца жизни моя надежда такова: что Бог даст мне силы проповедовать до тех пор, пока я на земле (ибо я не хотел бы оставаться на земле после того, как я больше не могу проповедовать), и что Он даст мне вход в мой вечный дом. Я я не мог бы описать вам, даже если бы я задержал вас на час, твердый мир, сверхъестественное блаженство, святое спокойствие, все удовлетворение и радость, которые эта надежда дает моей душе день за днем. Я хочу, чтобы мои слушатели сами пришли к этому. Не все вы проповедуете. Я полагаю, что большинство из вас занимается своими делами, мирскими заботами, как и большинство смертных, проходя через эту пустыню в различных профессиях; я не буду усердствовать, выясняя, что здесь с вами и как. У многих из вас есть отцы и матери,  братья и сестры, и другие родственники, умирающие вокруг вас; и вы должны время от времени говорить: 'И я когда-нибудь умру; какой будет моя смерть? Воистину, я не буду жить на земле вечно". Теперь я хочу, чтобы вы, мои слушатели, особенно бездумные и легкомысленные слушатели, которые, возможно, в настоящее время не знают Господа, - я хочу, чтобы вы всерьез спросили себя, приближаясь к отшествию, к завершению своего пути по пустыне из-за возраста, болезней или чего-либо еще: где сейчас моя надежда? Не говорите мне нелепой чепухи о том, что вы не хуже других людей, что вы никому не причинили вреда, что вы честны, доброжелательны, трезвы и трудолюбивы; все это очень хорошо на своем месте, но ничто из этого не создаст надежды. Никто не ставит больше, чем я, на должное место усердие и честность, вежливость и трезвость, и все остальные черты морального превосходства;  они очень хороши на своем месте, и я желаю, чтобы у вас было больше их, чем у кого-либо; но поверьте мне, возлюбленные, они не создадут вам надежды на вечность.
В перспективе вечных реальностей: где теперь ваша надежда? Я уверен, что это не должно быть упущено. Возможно, здесь есть кто-то, кто ответил бы на этот вопрос, как одна леди, когда я его задал: "О, я не беспокоюсь об этом, я хожу в церковь, и пусть обо мне позаботятся священники". Как ужасна эта потрясающая глупость, особенно среди образованных слоев общества! Разве не стоит опасаться, что в нашей стране есть тысячи таких драгоценных душ, обманутых и униженных под завораживающим и парализующим влиянием такого духовенства! И не будет ли осуждение обманщиков более велико, чем осуждение обманутых, когда Искатель сердец приведет все тайное в суд? Воистину, такие люди никогда не могут позволить себе думать о своей вечной судьбе; или же они никогда не могли бы так беззаботно или так нечестиво идти по краю обрыва, когда вечная смерть дышит им в лицо с каждым их вздохом! Они ослеплены богом века сего и мертвы в преступлениях и грехах. Но я хочу, чтобы мои слушатели подошли к торжественному вопросу: "где теперь моя надежда?".
Позвольте мне перейти к другому факту, касающемуся серьезности этого вопроса. Не так много тех, кто в течение долгого времени лелеют законническую надежду; они надеются стать лучше, и они надеются улучшить завтрашний день, произнести больше молитв, прочесть больше глав Писания, делать больше добрых дел, и совершать меньше грехов; но когда завтра приходит, все становится хуже и хуже,  чернее и чернее, и если Господь вообще работает внутри них, они начинают погружаться в уныние из-за этого; все их законные надежды разрушаются, и их религия полностью в провале. Это один из моих любимых пунктов служения; вряд ли есть что-то, чему я радуюсь больше, чем разбивать религию таких людей на куски, жечь ее огнем и кромсать мечом, ибо все это работа драгоценной книги Божьей, которая есть молот, огонь и меч. Ничто не нравится мне больше, чем разрушать человеческую религию, потому что если это религия, которая может погубить людей, она должна быть уничтожена, она обманывает человека и будет обманывать его до конца. Но когда я прихожу и беру молот, огонь и меч, то вместо того, чтобы уничтожить ту религию, которая исходит от Бога, это всегда делает ее ярче, и души семьи Господа тем самым укрепляются и поощряются. Поэтому я хочу, чтобы этот вопрос серьезно исследователся, чтобы законнические надежды были разрушены, а законнические ожидания разбиты и выброшены вон.
Теперь, чтобы проиллюстрировать, что я имею в виду, я молюсь, чтобы вы на мгновение взглянули на часто упоминаемый характер Павла. Он надеялся попасть на небеса, когда его воспитывали у ног Гамлиила. Я могу легко представить себе самого вежливого человека, джентльмена той поры, хорошо образованного, с приветливыми манерами, интересного для всех, очень религиозного, чрезвычайно набожного, всегда в храме, в длинных одеждах мудреца, того, кто произнес не меньше молитв, раздал не меньше милостыни и сделал не меньше добра, чем другие, и я полагаю, что если бы существовали общества, которых в наши дни стало так много, он стал бы членом их всех. Какой замечательный человек! Но все это было ложной надеждой; и если бы он умер до своего пути в Дамаск - хотя это и было невозможно -  он бы отправился в ад со всеми своими добрыми качествами! И все же отметим результат: когда он приходит к ногам Иисуса и побежден Святым Духом, он говорит: "все это я считаю теперь мусором и навозом". Он отвергает такие вещи как нечто одиозное и оскорбительное, презренное, то, что можно только выбросить: так он полностью изменился, отбросив законнические надежды! Он думал, что он действительно служил Богу: в своей религии он превосходил многих других, и все же у этого человека была лишь ложная надежда. И так в наши дни есть тысячи считающихся христианами людей, у которых есть ожная надежда, но у которых нет Господа Иеговы, надежды Израиля, как их удела. Когда Савл из Тарса разрушил свою законную надежду, он был поражен до основания, и он задал вопрос, очень похожий на вопрос из моего текста: "где теперь моя надежда?". "Господи, что Ты хочешь, чтобы я сделал?". Раньше он думал, что он сделал достаточно; он думал, что служит Богу по-настоящему, но его первым воплем при обращении было: кто Ты, и что Ты хочешь, чтобы я сделал? Так ушли все его законнические надежды.
Еще одно слово о серьезности этого вопроса. Любая теплохладность в нем безусловно непростительна. Я позволю сравнить это с вашими мирскими делами; я не советую так поступать, но говорю только для сравнения. Вы готовы быть безалаберными в отношении своих удобств и комфорта? Нет, скажете вы, я не могу этого сделать, мне нужно в жизни много всего, чтобы есть, пить и так далее. Предположим, это так. Но безалаберность по отношению к душе, к вечным вещам, к молитве, вере, искуплению, оправданию, освящению, принятию, к вашим перспективам на  вечность - это, по-моему, хуже, чем безумие. Как можно  вообще быть безалаберным в вечных делах? Это умственное расстройство, невменяемость, возможно, неизлечимая. Я не могу не думать о том, во что мне одеться и обуться, чем покрыть голову; должен ли я заботиться о вещах, которые малы или не имеют ценности, и оставить в небрежении все, что имеет значение действительно огромное? Потрясающая глупость! Удивительное безрассудство! Поразительное безумие! И все же факт, существуют тысячи и десятки тысяч разумных существ, образованных, много читающих, научного склада ума, всех отношениях внешне и морально дружелюбных и интересных, которые положительно живут так, как будто у них вообще нет души, или как будто нет вечности. Мои слушатели, это безразличие, это беспечность, это безрассудство в вечных реалиях абсолютно непростительны. Это неизвинительно для человека.
2. Обратив внимание, таким образом, на серьезность вопроса, позвольте мне перейти сразу к опыту, который должен получить христианин. "Где сейчас моя надежда?". Когда я в свое время размышлял об этом, ответ пришел ко мне; но что я могу сказать о других? Я не знаю, что может удовлетворить меня здесь, если я не повторю попросту то, что я бы сказал Богу, или любому благочестивому человеку, который должен задать мне вопрос. Предположим, что это это не мой вопрос к вам, а вопрос кого-то из вас ко мне: в чем твоя надежда? Я должен попытаться ответить на него, как при последнем вздохе, одной ногой на земле, а другой на небе; и я думаю, что трех вещей будет достаточно для моего ответа. Я должен сказать, что у меня есть священное обетование, и оно поощряет мою надежду и указывает, где она находится; у меня есть действенность и заслуга Крови Христовой, которой достаточно для худших случаев, и в этом мой покой; и моей душе были открыты блага завета, который не может потерпеть неудачу, и тогда моя надежда обретает свою опору. Теперь я хотел бы, если время и сила позволят, обсудить хотя бы немного каждый из этих моментов; я мог бы посвятить каждому с четверть часа, но и по нескольку минут будет достаточно.
Предположим, мне задали этот вопрос, и он может быть поставлен либо Богом, либо человеком, либо дьяволом. Бог может спросить об этом и дать Своего Духа и силы для самоанализа, и я благословил бы Его имя за это. Человек может спросить об этом, чтобы удовлетворить тщетное любопытство и, возможно, ради зуда докучливой критики; дьявол может спросить об этом в час тьмы и бедствий, чтобы добавить к моему страданию уныние и разрушить меня.  Но я знаю, что Бог помогает мне, и я скажу, что у меня есть священное обетование, и таковое есть свидетельство Духа, Его действие, восстанавливающая сила и оживляющее влияние, и Божественное свидетельство о Христе, которое я испытал и которым наслаждался в своей душе. И, раскрывая для себя это священное обетование, я знаю, что оно от Бога, и на этом утверждается моя надежда. Я уверен, что Тот, Кто начал во мне Свою благую работу, совершит ее до дня Иисуса Христа. В этом моя главная надежда; без этого я не осмелился бы идти дальше. Я не вправе был бы претендовать на любовь драгоценного Христа в завете и наслаждаться им, если бы у меня не было этого святого обетования, и потому я начинаю с этого.
Сколько из вас, мои слушатели, это получили? Кто из вас может сказать: да, у меня есть священное обетование Божественной работы и милости в моей душе, что Дух Божий убедил меня в грехе, показал мне мое разорение, положил меня в прах, дал мне покаяние к жизни, обличил меня законом, приложенным в силе Духа к моей совести, смирил меня, заставил отвернуться от самого себя, привел меня к тому, что я отбросил всю уверенность по плоти, и стал искать спасения только во Христе?
Но более того: у меня есть некоторые духовные радости, знаки прощения, удовлетворение и наслаждение духовными благословениями, святое общение с Всевышним во всех Лицах благословенной Троицы, личное и общественное, и я знаю, что это работа Духа Святого в моей душе, отделяющая меня от мира сего и приводящая меня в сферу духовной жизни. Я молюсь о том, чтобы вы пережили все это. Моя надежда опирается тем не менее не на эти наслаждения, хотя я и испытал их в разное время, но на тот факт, что все это  работа Бога, действие Духа, что Святой Дух, Третье Лицо славной Троицы,  возложил на меня Свою печать, взыскал меня и победил меня Своей силой, и привел меня к подножию ног Господа, то есть сделал для меня то, что никто, кроме Бога, не мог сделать. И потому моя надежда на Господа - не просто на обетование, но на Самого Христа, Который является его залогом, приведя меня к тому, чтобы открыть для себя, увидеть и знать, что если бы Господь намеревался погубить меня, Он никогда бы не показал мне таких вещей, как эти.
Более того, опытный ответ христианина на вопрос: где твоя надежда? - заключается в действенности Крови Искупления. Вот моя надежда; у меня нет другой. Я не могу надивиться глупости и нечестию пап и папских священников, которые называют Марию "нашей единственной надеждой"."Это самая дьявольская, проклятая вещь. Я не могу пойти на такую глупость и нечестие - назвать бедную грешную Марию "нашей единственной надеждой", как это сделал папа. Это звенит в моих ушах как вопли с адского дна. Это так ужасно для здравого смысла бессмертного существа, что я задаюсь вопросом, как Бог еще терпит такое богохульство на земле. Но я пришел к выводу, что моя надежда на принятие, прощение, оправдание, освящение и безопасность - в Крови Христа, драгоценном искуплении Сына Божьего, бесконечной заслуге, которая находится только в Его Лице. Я смотрю на Голгофу, я смотрю на Иисуса, я смотрю на славное Второе Лицо благословенной Троицы и говорю-он моя единственная надежда. Он решительно называет себя "надеждой Израиля". Есть очень красивый отрывок, который особо относится к Христу: "о Надежда Израиля, Спаситель его в трудное время! Почему Ты должен быть странником на земле, путником, который едва может задержаться на ночь?" (Иер.14.8 KJV). Как кратки иногда Его посещения, как быстро уходят утешения и  наслаждения, которые дает Его любовь! Мы жаждем Его ночью и днем; мы хотим Твоего постоянного присутствия, Господи, и почему Ты подобен страннику, который уходит дальше? Вся надежда Божьего народа сосредоточена на Нем и на Его деле, и это "якорь  души надежный и крепкий" (Евр.6.19). Ни один человек не может почувствовать себя в безопасности для вечности, кроме тех мужчин и женщин, которые упорно полагаются на искупление Христа. Если вы забудете все, что я сказал сегодня, не забывайте об этом.
Пойдем дальше, чтобы ответить на вопрос в третьем смысле. Если меня спросят: "где теперь твоя надежда?" - я отвечу: завет и узы его любви были открыты моей душе, в соответствии со сладким обетованием: "тайна Господа с теми, кто боится Его, и Он явит им Свой завет" (Пс.25.14 KJV), и я надеюсь, что Он явил его вам. Я говорю об этом почти в каждой проповеди, и я верю, что Господь явил вашим сердцам, в священных обетованиях, которые раскрываются через служение Святого Духа и влияние Его силы в сердце грешника, вместе со всем влиянием искупительной Крови, свой Завет, его установление, соглашения, клятвы и безопасность - все это исходит из любви нашего Отца в завете. Вы заметите, некоторые из вас, которые привыкли читать ценную книгу "Утренние и вечерние слова" Хокера, как часто он настаивает на бесконечной ценности и славе личного дела Христа потому, что оно было устроено в предвечном завете, согласно которому Он был послан Отцом. Это означает неизмеримую драгоценность и важность всего Его дела, и я рад, что знаю, что теперь нам не придется считать искупительную кровь Христа и дело Христа условными или неопределенными делами. Они не исходили от внезапного порыва творения, но они исходили от любви в завете.
Теперь потерпите меня, возлюбленные, немного,  пока я обращу внимание еще на один момент. Я не могу избежать этого; Бог требует этого от меня, и я должен изложить это. Для меня это мучительный вопрос, что многие действительно хорошие люди, которые много говорят о ценном и прекрасном, о драгоценной крови Христа, о действенности искупления, и о силе и работе Духа, вместо того, чтобы проследить их до предназначения в завете, приписывают их бедным, несчастным, жалким понятиям о каком-то капризе в творении. Они говорят: "Бог готов спасти, и Святой Дух готов помочь, если только вы начнете; или если Он начал, то продолжит, только если вы улучшите данную благодать и станете верными соработниками с Ним". Мои слушатели, это смертельный яд, который вливается в церкви живого Бога. Придите к библейской истине и к настоящей ортодоксии,  и затем, когда Святой Дух будет действовать в наших сердцах и действенность Крови Христовой будет усвоена вам через веру для нашего оправдания, все должно быть прослежено к любви Отца в завете, назначая, определяя, давая и отдавая все, что принадлежит драгоценному и совершенному спасению, которое есть во Христе Иисусе.
Такова моя надежда. Я предположил, что вопрос поставлен мне во втором лице, и сказал вам, в чем моя надежда.
3. Но я рискну посмотреть на все это еще немного дальше, и я бы остановился, на мгновение или два, на вечных последствиях, чтобы быть способным дать этот опытный ответ. На этом строится доказательство нашего Союза со Христом, или нашего вечного отделения от Него, с разумной точки зрения. Вот линия разграничения, линия разделения между Церковью и миром: душа, которая может дать ответ, который я только что дал, находится в добродетели, вечном, неразрывном Союзе со Христом. Но отметьте: вы должны быть или в союзе со Христом, или отделенными от  Него на протяжении всей вечности. Я с нетерпением жду торжественного времени, когда все мы встретимся на суде Христовом. Я ставлю себя в положение, которого я с уверенностью ожидаю, когда я буду рядом с Тем, Кто с улыбкой и любовью скажет Своему Отцу: "вот Я и дети, которых Ты дал Мне; они Мои, Я искупил их, Я победил их, восстановил, преобразил, одел, обучил, Я спас их". И какое это имеет отношение к толпам, которые никогда не возлагали на Него своей надежды и не получили уверенности, к тем, кто никогда не знал о своей нужде и долге, жил и умер, отвергая Христа? Я наблюдаю мрачную меланхолию среди них; я вижу страшное негодование на лице Иисуса, Который встречает их, и жду в торжественной тишине и напряжении, пока его голос, как гром, не произнесет: отойдите от Меня, вы прокляты! Их надежда-это надежда лицемера; это не надежда Писания; это ложь, ничем не обоснованная.
Мои слушатели, подумайте об огромных последствиях, которых касается эта надежда. Как вы думаете, сможете ли вы в тот день посмотреть Иисусу в лицо и сказать с улыбающимся лицом: "моя надежда была только Тебе; Твое дело, Твоя  кровь. Твоя праведность была моей уверенностью. Я знал себя мерзким и достойным ада, но я верил в то, что Ты сделал, знал, ради чего Ты пострадал, и что Ты сказал в Своем драгоценном Слове:  "Придите, благословенные Отца Моего, унаследуйте Царство, приготовленное для вас" (Мтф.25.34 KJV). Я иногда думаю, что это "придите" будет таким блаженным призывом, что он сможет более чем компенсировать все испытания, которые были пережиты нами в этом состоянии пустыни.
Более того, вечные последствия опытного ответа на этот вопрос таковы, что результатом должно быть вечное богатство или разорение. Если позволит время, то здесь я должен привести небольшую иллюстрацию о глупости многих молодых людей, которые погружаются в вопросы деловых спекуляций. Они надеются так и так, надеются, что это будет хорошо, и они надеются, что получится хорошо. Но это превращается в их разорение; у них не было хорошо обоснованной надежды; и если бы они посоветовались со всеми людьми, с более мудрыми головами, с людьми, которые немного знали о делах, они бы сказали им: нет, это неправильно. Но нет, они упрямы, и они бросаются вперед и, наконец, приходят к краху; в то время как надежда человека, который знает толк в вещах и поступает по-деловому, приводит к богатству. Я показываю эту иллюстрацию, чтобы объяснить, что человек, чья надежда во Христе, в безопасности, осознает "богатство, которое во славе Христа Иисуса", в то время как человек, который занимается спекуляциями о религии, который строит свои замки в воздухе, обещая себе что угодно и ничего не делая - пусть не удивится, когда его надежда превратится в руины. Вся религия, которую, по его мнению, он имел, разрушена; и в тех случаях, когда благодать Божья не овладевает сердцем, она заканчивается неверием и разрушением.
Теперь я хочу, чтобы вы, мои слушатели, пришли к главному вопросу: закончится ли ваша надежда богатством или разорением? Она должна закончиться или тем, или другим; по истечению вашего пути в пустыне, вы должны либо завладеть богатствами во славе - венцами и престолами, арфами и обителями и всеми благословениями вечной славы - либо погибнуть навеки, ибо если вы однажды окажетесь в этом разорении, то оно будет вечным. Все это можно решить, ответив на вопрос текста: "где сейчас моя надежда?". Вы во Христе или нет? Если нет, вы погибнете; если да, то приобретете в Его славе богатства на всю вечность.
Итак, подведем итог, обозначив эту вечную жизнь или вечную смерть, которые зависят от нашего ответа на вопрос: в чем сейчас наша надежда? Где мое утешение, и где мое достояние?  Когда богатства пропадают, друзья смотрят с жалостью, медицина бессильна, сердце и плоть терпят неудачу - кто может сказать: "Бог - сила моего сердца и моя доля во веки веков?"Такой человек с нетерпением ждет вечной жизни. Если это не так, то перед бедным грешником ничего нет, кроме вечной смерти - червя, который никогда не умирает, и пожирающего огня, который никогда не угаснет, тягостных воспоминаний о прошлом и жуткого отчаяния в грядущей вечности. О, кто может понять слово "отчаяние"? Мы думаем об этом на земле, но мы не знаем этого. Отчаяние приковано к уделу проклятых. И будут ли мои слушатели безразличны с этой страшной перспективе в вечности? Вечная смерть, умирающее, мертвое существование под гневом Божьим! О мой Бог, могут ли грешники быть неосторожными по поводу такой гибели? Но, возлюбленные, возьмите по контрасту сияющую сцену - вечную жизнь. "Верующий в Сына Божьего имеет жизнь вечную".
"Где сейчас моя надежда?"Посмотрите сами, что это такое. Не обманывайтесь; и если у вас есть какие-то сомнения в этом деле, несите их Богу, прежде чем вы отойдете, и попросите Его уладить это для вас.
Пусть вечный Дух раскроет эти торжественные вопросы к умам всех моих слушателей и приведет их к сладкому и драгоценному завершению: "Господь Иегова, Надежда Израиля, есть моя надежда"; и тогда все будет хорошо, для времени и для вечности. Аминь.

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn