Прага

Начало: http://www.proza.ru/2016/09/16/1981

Город был укутан снежным одеялом, такси везло нас по ночным улочкам города, и все вокруг излучало приятный теплый свет. Много фонарей, гирлянд, света, исходящего из уютных магазинчиков и ресторанчиков. Все здесь было будто в каком-то странном конструкторе: миниатюрное и дышащее стариной.
В этот раз мы выбрали отель, я чувствовала себя все хуже, нуждалась в консультации врача, и не смела никого беспокоить своим присутствием. Забронировать номер за сутки мне казалось нереальным, я почти без всякой надежды обзванивала еще в аэропорту гостиницы, но чудесным образом прямо перед моим звонком в отель Prague Golden Age была снята бронь с прекрасного номера. Именно туда мы и направлялись уже по снеженным улочкам. Это старинное здание, расположенное в самом сердце исторического центра Праги, выглядело совсем неприметно, так как его окружали кажется не менее древние здания.
Внутри нас встретили и проводили в роскошный номер. Массивная кровать из красного дерева, из этого же материала были стулья, маленький кофейный столик, небольшое трюмо. Тяжелые занавески на окнах, несколько ваз с цветами, картины на стенах, но главным украшением номера был потолок, украшенный замысловатой росписью. Я легла на мягкую перину и заворожено вперила взгляд в этот рисунок, пытаясь разгадать тайны тех, кто-то когда-то жил здесь много веков назад.
Мы вновь делили одну кровать, смирившись, что нас принимают за пару и селят в номера с одним спальным местом. Только спала я очень плохо, мне снились кони, они табуном мчались на меня казалось каждый раз как я закрою глаза. К пяти часам утра я оставила свои отчаянные попытки забыться нормальным сном. Я поднялась, тихо оделась, мысленно поблагодарив наших норвежских приятелей за теплую одежду, и спустилась вниз. На респепшине сидел совсем юный парень, его глаза все время норовила закрыться, но он за секунду до отключки поднимал голову, бил себя по щекам и вновь начинал борьбу с сонной комой. На диване в холле спала дама с собачкой, окруженная сумками. Видимо ранний вылет. Я вышла из здания, под ногами уютно заскрипел снег. Выйдя на маленькую площадь, я огляделась: вокруг было не души. Легкие белые пушинки защекотали мои щеки. Снег ровным слоем застелил землю и еще ни одна нога не нарушила его покоя. Я была первая. Мне казалось будто я попала в сказочную страну, где все жители вымерли. Маленькие каменные домики задумчиво глазели на меня, бредущую одиноко по улице. Огоньки, совершавшие свою работу всю ночь, сейчас отчаянно боролись с надвигающимся утренним светом, который затмевал их. Каково было мое удивление, когда недалеко от гостиницы я наткнулась на открытую кофейню. Я робко заглянула в витрину: за стойкой стояла молодая девушка с красными волосами, зачесанными назад в высокий хвост. В руках у нее была книга. Она увлеченно читала ее, листая одну страницу за другой. Я неуверенно подошла к двери и толкнула ее. Открыто. Может мне все это снится? Девушка подняла на меня глаза, кажется не менее удивленная, чем я. Я подходила к ней очень медленно, боясь развеять свой сон. Но голос девушки утвердил меня в реальности происходящего.
«Желайте выпить чашечку горячего кофе?»
Слова замерзли на утреннем морозе. Но девушка вновь спасла положение.
«Кажется вы не думали, что в такую рань что-то открыто, и просто гуляли, и тут увидели меня, и по вашим глазам я вижу, что вы сомневаетесь, проснулись ли вы. Так вот, уверяю вас, вы бодрствуйте. Просто я ранняя пташка. Это кофейня моего отца. Он…, - она бросила туманный взгляд на потолок, - его не стало пару месяцев назад. Теперь я плохо сплю и хожу сюда, чтобы быть ближе к нашему общему делу. Так что можете смело заказывать кофе. Я не растворюсь прямо перед вами»
И я звонко засмеялась. Она вторила мне своим девчачьим смехом. Отсмеявшись, я сделала заказ и пока она готовила мельком взглянуло на книгу, которую девушка читала. «Пока я жива» Дженни Даунхэм. Вот это ирония. История про подростка, больного раком, исполняющего последние свои желания. Да, видимо это своеобразный способ принятия. Мы в спешке вычеркиваем из своего листа мечты, на исполнение которых у нас была целая жизнь.
– Откуда Вы? – спросила девушка, подавая мне заказ.
– Из Парижа.
– Ох, город мечты.
– Думайте?
– Конечно, это место, где любая история становится историей любви.
– А Прага?
– Я не задумывалась об этом. Мне кажется наш город это место, где время останавливается для каждого.
– Хотелось бы мне, чтобы это не было фантастическим пассажем.
– И мне, – грустно добавила она.
В этот момент каждая из нас думала о своем, потому что у каждого был момент, который хотелось бы продлить в вечности. Я, задумавшись машинально оставила плату за кофе и вышла из кофейни. Очнулась я только у дверей отеля, осознав, что стоило узнать хотя бы имя этой девушки. Было обидно, что это знакомство в моей памяти быстро ускользнет. Ведь имя имеет большое значение, это как зарубка в памяти. Не фамилия, а именно имя. То, что при рождении нам дали те, кто больше всех на свете любят нас. Имя так часто определяет нас. Архаичные сакральные смыслы в имени действуют для нас незаметно, но раз проявив интерес о значении нашего имени, мы удивляемся совпадению многих характеристик. Раньше каждое имя что-то значило, оно давалось изначально в надежде дать определенную судьбу человеку. Сейчас это интуитивный процесс. Но он не теряет своей значимости.
Вот передо мной молодой человек с ресепшина, что пытался не заснуть. На бейджике сверкает имя: Шимон. Какую тайну хранит его имя, такое далекие для моего французского слуха? Я протягиваю ему кофе, и он с удивлением хлопает глазами.
– Думаю, это то, что вам нужно сейчас.
Он полный смущения берет стакан.
– А вы знайте значение своего имени?
На удивление он знает.
– Слушающий. Странно осознавать, но именно этим я занимаюсь так часто на своей работе. Многие гости города поздним вечером заглядывают ко мне поболтать. Я слышал уже десятки пронзительных историй. Думаю, написать книгу.
Я засмеялась.
– Это неплохая идея. Нет ничего ценнее, чем жизненный материал.
– Если захотите, то я и вас выслушаю.
– А вы включите мою историю в книгу?
– Несомненно.
Кивнув, я направилась в номер, ставя на паузу нашу приятную беседу. Мне уже было пора ко врачу, на приём к которому я пробилась за приличную сумму. Деньги, деньги, деньги. Они ничего не стоят, когда ты на пороге смерти. Я готова отдать все за призрачный шанс жизни, но жизни уже нет дела до меня. А смерть смеется, глядя на мои капиталы. Она видела людей и побогаче, которые клали на алтарь жизни миллионы, когда нужно было молиться смерти.
В номере меня ждал хмурый Марсель, сидящий в кресле скрестив руки на груди в грозной позе. Но когда перед его взглядом замаячил ароматный кофе он расслабился.
– Мне приятно, что ты с утра пораньше решила угостить меня, но прошу не делать больше так. Ты не здорова. Признай это и осознай ответственность.
Я кивнула как провинившаяся школьница. Неужели я действительно не осознала все до конца? Продолжая свое путешествие, я доказываю это.
В больницу возвращаться желания не было, ведь была слепая вера, что я окажусь достаточно сильной для этого пути. Когда мы прибыли в нужную нам клинику я взяла Марселя за руку.
– Они же не могут выслать меня?
– Не могут.
Приободряюще сжав мою руку он довел меня до дверей нужного кабинета и был вынужден оставить. Ребенком я очень боялась уколов и могла очень долго стоять перед кабинетом, прежде чем решалась зайти и сдать кровь или получить прививку. Помню однажды, мне было уже 15, я отправилась сдавать кровь одна. Я дождалась, когда люди в очереди закончатся. Рабочий день врача тоже подходил уже к концу. Я встала у дверей и стояла так долго, что врач буквально столкнулся со мной лбом, выходя из кабинета. Увидев меня и мои глаза, полные панического страха, он улыбнулся и пригласил меня в кабинет. Я сделала только один шаг и вновь застыла. Видя мое положение, доктор сделал самое странное, что только мог в такой ситуации. Он начал брать кровь у самого себя. Методично закатал рукав, с трудом завязал жгут, взял шприц и воткнул иглу. Затем приставил пробирку и стал смотреть на меня. Кровь медленно переливалась из руки в сосуд. А врач оставался живым. Когда он закончил, я, пересилив себя, подошла к столу и села. Он взял у меня кровь. Мы все это время не проронили ни слова. Я кивнула ему в благодарность и ушла. Как странно вспоминать это сейчас. Воспоминание-призрак, что стирается почти мгновенно, но все-таки маячит в закоулках памяти.
Разговор с доктором был короток. Седой мужичек, скорее похожий на лесника, в халате не по размеру охотно выписал мне полагающиеся лекарства и обезболивающие. Вежливо добавил совет о срочной госпитализации. Все было четко по инструкции. Но когда я завела речь о более сильных препаратах за определённую сумму, он нахмурился. Меня отчитали словно девчонку. Мол, я не уважаю врачебную практику, что это не притон, что я должна получать должное лечение по предписанию, а не убивать себя самостоятельно лекарствами, которые однозначно не будут меня лечить. Я слушала это, и чувство вины росло. А вместе и чувство негодования. Последний раз я себя так чувствовала в школе, когда помогла подруге с контрольным тестом, но нас словили. Директор читал нам лекцию, о том, что мы не уважаем учителей, и мне было стыдно, но в тоже время я негодовала, ведь с моей стороны была оказана помощь другу. Я дослушала выговор доктора до конца, вежливо забрала рецепт и удалилась.
Выйдя из кабинета, я оперлась об стену и прикрыла пульсирующие болью глаза. Я чувствовала, что не успеваю. Что время предательски сжимает тиски на моем горле и улыбается хищной улыбкой выжимая из меня жизнь. Отказ врача был почти приговором. Я знала, что мне нужно, но не знала как достать это.
– Простите, Вам не хорошо?
Звонкий энергичный голос прорвался сквозь ватную пелену моего отреченья от жизни. Я приоткрыла глаза и увидела милую девушку. Она была низкого роста, миниатюрная, словно фигурка из музыкальной шкатулки. Черное боб-каре придавало ее лицу дерзости. Маленькая аккуратная ладонь легла на мое плеч, и я прямо почувствовала волны заботы от нее. Я не сразу заметила, что она тоже в белом халате. Ответ не приходил мне на ум, не могла же я выдать незнакомке все вот так просто.
«Мое имя Милана. Милана Дворжак. Я работаю здесь, и, если вам плохо, могу отвести вас к медсестре. Кто ваш лечащий врач?»
Когда я начала отвечать на английском, ее лицо выразило легкое изумление.
«Я здесь проездом. Мне нужно было обновить рецепт. И я рассчитывала еще на кое-что…»
Я выразительно посмотрела на нее, она вгляделась в мое лицо, словно силясь разгадать головоломку.
«Меня ждут. Извините»
Как глупо было намекать незнакомой девушке рискнуть репутацией ради первой встречной.
«Постойте»
Она догнала меня и снова коснулась моей руки, будто так девушка устанавливала контакт с миром.
«Я догадываюсь, о чем идет речь. И мне хочется вам помочь. В ваших глазах столько жизни и боли. Мне хочется узнать вашу историю. Откуда вы? Что здесь делайте? Прежде чем я решусь вам помочь в вашем пикантном деле, позвольте узнать вас»
За всю нашу поездку так или иначе, но это я стремилась впитать в себя чужие истории, а тут кто-то жаждал услышать меня, ту которая уже почти потеряла связь с миром живых.
«Раз вы гостья города, то почему бы нам не поужинать в хорошем ресторане. Отведать местные лакомства»
«Простите, но я не одна здесь…»
«Я рада буду познакомиться с вашими друзьями»
Что-то в этой девушке было такое, что наталкивало на мысль об отчаянии. Ее руки постоянно словно тянулись ко мне, не желая отпускать. Глаза заискивающе искали контакта. Это отталкивало, но в тоже время вызывало желание согласиться на любое ее предложение. Я кивнула. Не уверенно, но все-таки дала согласие, тайно ощущая мерзкое чувство вины, потому что корыстно надеялась выручить выгоду с этого знакомства.
«Предлагаю ресторан Империал. Он просто роскошный…и если возникнут финансовые проблемы, то я их решу»
«Нет, у нас достаточно с собой денег, чтобы посещать роскошные места»
Неловкая пауза повисла, между нами, как обычно и бывает после обсуждение денежных вопросов.
«Что ж…тогда сегодня вечером встретимся там? Я смогу достать столик, примерно на 8? И буду ждать вас там»
После моего молчаливого одобрение, ознаменованного лишь кивком головы, она извинилась и поспешила по коридору так быстро, что казалось ее ноги не касались пола. Когда она улетела, я вернулась к Марселю. Он листал какой-то медицинский журнал с отсутствующим взглядом. Увидев меня, он подскочил и с надеждой взглянул на меня. Я отрицательно мотнула головой.
«Марсель, я решу этот вопрос. Возможно, другим способом. Для этого нам сегодня вечером просто насладиться хорошим ужином в дорогом ресторане. Знаешь, давай устроим шоппинг? Мы слишком мало за эту поездку провели простых дней без всяких впечатлений»
«Ну…ты уверенна, что решишь проблему с лекарствами сегодня?»
«Марсель, прошу, перестань беспокоиться, хотя бы сегодня. Купим тебе хороший костюм. Вечером мы будем достойны любой светской компании»
«Как ты успела так быстро приобрести знакомство, да еще и светское?»
«Оно меня само нашло»
«Ладно, я не очень рад примеркам костюмов, но думаю так даже лучше. Тебе не стоит теперь вести слишком активный образ жизни. В горы мы теперь точно не пойдем»
Я хмыкнула, и мы покинули стены больницы, что в дребезги разбили мои наивные надежды, что так просто можно получить все, что хочешь, лишь положив кошелек на стол. Этот врач был прав, и я получила правильный урок. Но теперь я потружусь ради достижения цели, я очарую эту девушку, буду готова рассказать самую жалостливую историю, какую смогу сочинить. Да, это будет не честная игра, но не мне думать уже о чести, я буду цепляться за жизнь как можно дольше. Этой жестокой фурии так просто не сбросить меня с ее поезда.
В торговом центре мы выбрали Марселю пиджак и брюки темно-синего цвета, и согласилась под низ купить не рубашку, а футболку. Мой друг выглядел посвежевшим, следы долгих перелетов, болезни, суровой погоды улетучились. Я рада была, что он полон сил снова, сейчас как никогда мне нужна была опора. Я выбрала бархатное изумрудное платье со скромным вырезом и длиной чуть выше колена. Это был наряд из прошлого. Такие вещи я надевала на званые ужины в доме моих дяди и тети. На них нужно было надевать не только платье, но и соответствующую маску. Все там играли свои роли. Даже мои родные исполняли роль именно моих родных. Это путешествие помогает сбросить мне эти роли, что не подходили моему внутреннему я. Хотя порой казалось, что уже нельзя отделить Валери, что тусуется с бомондом, от Валери, что любит творить в своей маленькой лаборатории вдали от толпы. Цветы всегда были мне лучшими друзьями. Им я без стеснения могла доверить самые сокровенные чувства. У меня была орхидея, мне подарили ее в 9 классе, ей я рассказывала о своей первой влюбленности. Как жестока я была, когда, забеременев первый раз, разбила ее, сбросив из окна. Все мы так поступаем с теми, кто покорно готов быть рядом несмотря ни на что.
Мы приехали раньше моей новой знакомой, я рискнула назвать её фамилию, и нас действительно ждал столик. Он спрятался у окна в самом конце зала. Сам же ресторан внутри был похож на дворец. Золотые портьеры обрамляли величественные окна, вдоль них стояли кожаные диваны, белоснежные скатерти обнимали круглые столы, все стены зала были с причудливой лепниной. Аккуратные резные колонны подпирали полоток зала, что был украшен мозаикой. Свет в зале был яркий, но теплый.
«Надо было рубашку надеть»
Марсель выглядел как школьник, что первый раз пришел в музей. Голову втянул в плечи, с любопытством озирался по сторонам. Посадка кажется была полная, наша гостья однозначно имела связи, иначе сюда бы не попали за один вечер. Мы сели за предложенный столик и продолжили вертеть неприлично головой рассматривая убранство ресторана. Нас не мог отвлечь даже официант с меню и предложением выпить вина. 
Но мы не успели приступить к выбору блюд, так как подоспела Милана, причем она поразительно выглядела просто по сравнению с нами. Свитер крупной вязки и джинсы, почти не заметный макияж, никакого пафоса. Они обменялись знакомством с Марселем, причем Милана была обаятельна настолько, что мой друг засмущался еще больше.
«Надеюсь вы еще ничего не заказали, -воскликнула она. Я хочу, чтобы вы отведали лучшее, что может предложить наша страна»
Она быстро выдала на своем языке заказ, а затем расслабленно откинулась на стул.
«Тяжелый день, хотя каждый день на самом деле тяжелый, если работаешь в больнице»
«Какая у тебя, - я сделала паузу, прощупывая ее реакцию на фамильярность, но она продолжала мечтательно смотреть на меня своими большими кошачьими глазами, - специальность?»
«Я – ортопед. Раньше занималась общей практикой, но сейчас мы открыли суженное отделение для пострадавших при каких-либо катастрофах, будь то аварии, или падения. Каждый день мы видим людей, которые уже почти потеряли веру, многих убивает сам факт, что они потеряли возможность нормально передвигаться. Но мы делаем все, чтобы вернуть им веру и силы. Дело не в том, чтобы просто дать им протез и научить их им пользоваться. Это работа с головой, душой и телом в совокупности. Но это очень тяжело. Особенно когда кто-то сдается окончательно. У нас была девушка, она выбросилась из окна и осталась жива. Много месяцев мы ставили её на ноги, держали под контролем психиатров, но она завершила то, что начала. В такие моменты чувствуешь себя опустошенным, потому что верил за двоих, а человек отказался от всего, что было вложено общими усилиями»
Она задумчиво елозила салфеткой по столу. Неожиданно раздался голос Марселя, хотя я думала, что он ничего за весь вечер и не скажет.
«Я знал тоже одного мужчину. Я работал у него шофером до Валери. Он не мог ходить, и мне приходилось помогать ему во всех его трудностях. Он был очень одинок, только я у него и был. А потом он встретил молоденькую девушку, полную сил и огня. И ради нее он пошел на терапию, и встал в конце концов. Встал, чтобы сделать ей предложение. Так что наверное эта девушка была очень одинокой, потому что если рядом есть близкий человек, то возможно даже из мира мертвых вернуться, я уверен»
Милана благодарственно кивнула, будто Марсель принял её исповедь и дал ей благостный совет, как жить дальше. К окончанию этого грустного разговора нам наконец начали приносить еду, причём очень стремительно, так что стол за несколько минут был заставлен яствами.
Посреди стола поставили пузатый бутылек с чем-то похожим на белое вино с запахом фруктового сада, забитого до отвала спелыми плодами. Каждому подали мясное блюдо, на тарелках дымилась сочная свинина, как сказала Милана, от этого аромата кружилась голова и невольно рот наполнялся слюной. Напиток оказался аналогом бренди, таким же крепким, но более терпким. Мы пили и ели так вкусно, что беседа наша состояла лишь из восторженных охов и ахов. Милана ела вместо мяса какой-то салат и довольно поглядывала на нас, словно мать, накормившая голодных детей. Когда мы уже сомлели от еды и крепкого алкоголя беседа полилась рекой.
Я рассказала Милане свою историю, и была удивлена, когда по её окончанию она начала прикладывать платок к глазам. Девушка плакала.
«Простите мне мои слезы, это вы должны плакать, а не я, но когда я сталкиваюсь с тем, что не могу изменить, когда передо мной оказывается человек, которому я не могу помочь, то плачу от собственного бессилия. Так ты была в клинике, чтобы наблюдаться у нашего врача? Разве в Париже сложно найти хорошего?»
«Нет, я вообще-то отказалась от лечения, Прага лишь остановка в моем путешествии»
«Аа, понимаю. И все же…»
«Я обновляла рецепт, с каждым днем мне хуже, но я еще не готова останавливаться, но мне нужно подспорье в виде хороших лекарств»
«Ох, а я уж почти подумала, что вы туристка, пожелавшая словить легкий кайф. К нам действительно приходят такие, представляйте. Они придумывают такие легенды, что иногда их аферы удаются. Некоторые готовы даже сломать себе палец например или порезать руку, а потом на осмотре предлагают деньги врачам за легкие обезболивающие. Что же теперь мой легкий шантаж кажется неуместным»
«Шантаж? – удивленно переспросил Марсель.
«Я не хотела брать деньги. Но хотела предложить сделку, что будет выгодна обеим сторонам. Вам – нужные лекарства, - она многозначительно улыбнулась, - а мне ваша помощь»
«Вы так легко готовы довериться незнакомцам? – удивился мой друг.
«Я когда увидела Валери почувствовала, что именно она мне может помочь. Можете смеяться, но может это судьба»
«А что за сделка? – нетерпеливо встряла я.
«Еще один ужин. С моим родителями»
Я в недоумении захлопала глазами и даже выпила еще одну рюмку, прежде чем разговор продолжился.
«Эта клиника, в которой работаю я, принадлежит моему отцу. В скором времени я смогу вступить в долю владения. Но есть одна помеха, что не дает моему отцу принять окончательное решение. Моя ориентация»
Марсель подавился едой и стал поспешно вытирать рот. Милана будто и не обратила на это внимание.
«Несколько лет назад я влюбилась в девушку, она работала вместе со мной. Я поняла, что испытываю больше чувств к лицам женского пола, это пришло как озарение. Столько лет у меня не ладилось с мужчинами, я была потеряна. Мои родители очень традиционных взглядов, они давили на меня, что мне нужно скорее выйти замуж. Так глупо было верить, что они порадуются, что я нашла свою любовь. Когда я им рассказала был жуткий скандал. Отец уволил эту девушку, и она уехала. Никакими уговорами я не могла ее остановить. Нам обеим разбили сердце. А родители решили, что это было лишь увлечение, как мой отец назвал это - эксперимент. Сказал, что мне надо одуматься, и что моя доля в бизнесе пока будет находится на его удержании, что он еще подумает, прощать ли меня. С тех пор мы живем как на войне. Хотя нет, скорее, как в глупом спектакле. Все притворяемся, улыбаемся, ходим на праздники. И каждый раз мне подыскивают каких-то парней, чуть не укладывают нас в одну кровать. Знали бы какие ухищрения придумывала мать со своими подругами. Я устала. Хочу закончить этот спектакль по-своему. Я уже продумала сценарий»
Уговор был прост: она дает мне нужный рецепт, а я один вечер притворяюсь ее возлюбленной. Малая цена за нарушение закона. Тем более я видела в ее глазах отчаяние, граничимое с желанием совершать безрассудства. И я дала свое согласие, понимая, что мне то уж эта услуга ничего стоить не будет. Её история действительно меня взбудоражила. В наше время страдать от такого жестокого непонимания самых близких. И не иметь возможности любить открыто и честно. Я оказала бы ей эту услугу и бескорыстно.
Мы договорились списаться с ней, она насоветовала нам несколько мест, куда еще можно сходить на днях, и мы разошлись. Я и Марсель попросили высадить таксиста недалеко от отеля, чтобы еще прогуляться.
«Ты это делаешь только ради лекарств? – начал беседу мой приятель.
«Уже нет. Я тоже была о ней не лучшего мнения, думала ей нужны деньги, знаешь сумма покрупнее. Но я рада, что это не так. Для меня намного ценнее помочь человеку, который ищет свой путь в этом мире. Особенно сейчас»
«Но это ложь довольно серьезное дело. Ты увидела только одну сторону медали, откуда ты знаешь заслуживают ли ее родители такого обмана»
Тени сгустились в моей голове. Марсель был прав. Я сделаю хорошо одному человеку, но в тоже время причиню боль двум другим. Не мне быть судьей, не мне играть в чужой игре, чтобы затем оставить их у своего разбитого корыта, а самой двинуться дальше. Да уж, как бы не хотелось быть хорошим человеком, везде есть свое но.
«Что ж, мне остается лишь попытаться примирить их, это лучшее что я смогу сделать, учитывая, что я уже дала согласие»
«Всегда можно отказаться»
Больше мы не проронили ни слова. Словно захлопнулась какая-то дверь в наших отношениях. Мне было страшно предполагать, что Марсель во мне разочарован. Я должна была прояснить эту ситуацию, но позже.
Следующий день мы провели в прогулках по городу. Мы посещали культурные места, выходили на знаменитые площади, на которых если прислушаться кажется раздавался стук копыт и грохот тяжелых повозок. Знаменитые Пражские куранты поему-то привлекали наше внимание в меньшей степени. Мы поспешили на Карлов мост, конечно, нам не удалось увидеть красоту, что предстает здесь, когда речная вода несется во всю длину. Все было покрыто снегом, легкий мороз кусал за щеки, а жестокий ветер быстро согнал нас подальше от моста. Но все же мы успели постоять там и почувствовать величие этих массивных колонн на коих покоился мост. Древность, глубокая древность томно разлеглась в этой местности. Будто сам город забыл о времени, люди в нем развивались в соответствии с прогрессом, но сама Прага дышала другим воздухом.
Мы встретили в этот день множество странных памятников, иногда мне казалось, что у Праги есть свое сюрреалистическое альтер-эго. Самым страшным оказалась скульптура человеческого эмбриона в сливной трубе. Мне стало тошно от того какая ироничная правда заключается в этой провокационной инсталляции.
Наконец мы решили направить наш путь в конечный пункт сегодняшнего путешествия. Мы отправились в город Кудна-Гора, а именно в знаменитую Костницу. Меня била легкая дрожь по пути к месту, словно я наконец готовилась встретиться лицом к лицу со смертью.
Готический костел уже издалека пугал своими выбеленными стенами, и чем ближе мы приближались, тем отчетливее проявлялись детали постройки, что напоминали собой чудной замок, увитый ажурным покрывалом. Из застекленных окон, казалось, мелькали бледные тени, будто чьи-то души в клетках. Когда я приблизилась ко входу словно чья-то легкая рука коснулась моего плеча. Призраки, верю ли я в них? Нет, я верю в энергию, что остается после нас словно след, на земле. Но может ли место, хранящие энергию тысяч людей стать порталом, местом особой силы? Исключать такое нельзя. Но что, если смерть заметит меня здесь? Может она захочет забрать меня раньше? Может это её рука все-таки нащупала мое плечо, и теперь будет преследовать словно тень, дышащая в затылок.
Эти мрачные мысли сгущались по мере того, как мы входили внутрь. Сначала все казалось, как будто смазанным на фотопленке, словно зрение отказывалось улавливать подобное зрелище. Но вскоре в глаза бросались очертания костей, сотен и сотен костей, куда не поверни голову. Взгляд упирался в страшную люстру, словно созданную дикими сектантами из костей жертв. Марсель прикрыл рот рукой, словно сдерживая рвотный позыв. Сквозь ладонь он спросил: «Может не стоит?»
Я резко повернула голову к нему и мимо пронеслась костяная карусель: «Ты чувствуешь?»
«Что?»
«Словно их руки ложатся на твои плечи»
И действительно легкий холодок проходил по шее, словно кто-то слепой нащупывал что-то в этой области. Марсель прислушался к своим ощущениям и молча кивнул. Не знаю правда ли он ощутил это или решил, что проще согласиться с моим безумием.
У алтаря на нас сверху вниз взирал Христос, словно забывший, что его распяли, и увлеченный наблюдением за просителями. Длинная его фигура на фоне окна напоминала чем-то ангела, нависшего над праздными зеваками.
Но самыми страшными были черепа, а точнее их пустые глазницы, что смотрели отовсюду, с потолка, со стен, колонн. Встречаясь взглядом с этими бездонными колодцами смерти мне казалось, что мое тело покидает жизнь. Ноги становились ватными, во рту пересохло, куда бы я не повернула голову, везде я встречалась с жадным взглядом смерти. Неожиданно я оказалась в водовороте большой туристической группы и потеряла из виду Марселя. В глазах лишь мелькали черные омуты. Мне начало казаться, что что-то сочится из них, тянется ко мне, я различала шопот, стон, удивленно осознавая, что не слышу гула толпы. Я пятилась к выходу, и наконец выскочив наружу, помчалась вдоль живой изгороди, озираясь, словно преступник. Но я не далеко убежала, потому что предо мной предстало еще более ужасное зрелище. Из кустов вдруг откуда не возьмись вышла дама в белом. Хотя нет, скорее белая дама. Её лицо словно окунули в чан с белилами и лишь черные глаза по вороньи моргали, всматриваясь в меня. Я хотела кричать, но застыла будто каменная статуя. Может смерть именно так и выглядит? Как истерзанный ангел. Её рука легла на мое плечо и стало так тяжело. Я заплакала, прося пощады. Подняв глаза я увидела два бездонных колодца, полные мрака. Я зажмурилась предпочитая видеть темноту своего мира. И тут…
«Валери?»
Тяжелая рука по-настоящему легла на мое плечо, я резко развернулась боясь вновь встретиться с взглядом этого призрака и уткнулась в широкую грудь Марселя. Вокруг тихо падал снег, где-то каркнула ворона, тихо лежали мертвецы под своими крестами.
«Я видела…я видела здесь странную женщину. Скажи, что её там нет, Марсель, молю скажи, что там просто куст?»
«Она действительно там»
«Что?» - с воплем я развернулась и уставилась в бледную обшарпанную статую дамы с розой в руках, она словно выглядывала из сухих зарослей, которые казались мне более живыми еще минуту назад.
«Это просто статуя Валери, тебе померещилось»
Меня трясло словно в лихорадке, Марсель бережно взял меня под руку и сказал: «Поедем в отель, на сегодня достаточно впечатлений»
Помнить, как ценно порой что-то помнить. Каждый день мы едем куда-то, не запоминая наш путь, пропуская мимо мелькающие за окном пейзажи, летящие на встречу лица. Как хочется помнить именно тогда, когда осознаешь, что не сможешь запомнить. Это ловкий трюк болезни – отнимать то, что было так обыденно и не важно. Я не помню дороги назад, не помню, как шла до номера, однако почему-то запомнила обеспокоенное лицо на ресепшине, это мой ночной приятель, он что-то обеспокоено говорит Марселю. Да, это все что я могу запомнить. В памяти два лица: белой дамы и бледного юноши. Когда-нибудь им суждено встретиться.
Опять постельный режим, опять глухая темнота бессознательного состояния. Когда я наконец выкарабкалась, открыла глаза и увидела вновь сторожащего мой покой Марселя, я просто разразилась рыданиями, это были слезы беспомощности и отрицания. Я было слишком долго сильная. Но теперь я мучалась по-настоящему, не было смысла убеждать себя, что я сильная и справлюсь. Лекарства, таблетки, всего этого было мало. Я должна была завершить сделку с Миланой, иначе все бессмысленно. Впервые за это время меня коснулись мысли о суициде. Не достану лекарство – не хочу доживать дальше. Моя жизнь – мои условия. Марсель умолял меня прекратить все, но я не хотела его слушать. Впадала в истерику, выгоняла его из номера, кусала зубами подушку от агонии мрачных мыслей.
Наконец Милана позвонила, мой осипший голос вызвал у неё беспокойство, но я убедила девушку, что в порядке, слегка простудилась. День, а точнее вечер был выбран, встреча назначена. Марселя я попросила хорошенько отдохнуть без меня, на что он недовольно хмыкнул и повелительным тоном дал указание писать сообщения каждый час любой ценой. Я же, надев шерстяное платье и скрыв свою нездоровую физиономию под косметикой, отправилась в гости. На удивление квартирка родителей Милана находилась совсем недалеко от нашего отеля. Она ждала у входа, такая свежая, с румянцем на щеках, в легкой шубке. Снег вихрем кружился над её головой, но, казалось бы, не касался ни одной детали в её образе. Каково же было мое удивление, когда вместо того, чтобы сразу подниматься вместе наверх, она придержала меня за руку, сложилась пополам и начала дышать, как будто ей не хватало воздуха. Я сжала ее ладонь в надежде, что это ее успокоит. Какая ирония, знала бы она, что я снова заглянула в бездну смерти на днях, она возможно помчалась бы к родителям, упала им в ноги и умоляла принять её обратно в семью. Но нет, самое худшее, что может сделать больной человек, это указывать здоровому на то, что он не ценит жизнь. Эти глупые уроки приведут лишь к отторжению. Люди могут учится на чужих ошибках, но не на чужой смерти.
«Я сказала им что приведу подругу на ужин. Но думаю, у них уже есть подозрения. Я так хочу, чтобы они приняли меня, что ужас сковывает от одной мысли, что все пойдет по-другому»
Я могла бы начать манипулировать своей болезнью, сказать ей, что главное, что она будет жить при любом исходе этого ужина, но мне было понятно, что это не честная игра.
«Милана. При любом раскладе ты покинешь этот ужин оставаясь собой. Ты достойна быть той, какой сама себя определяешь. Они подарили тебе жизнь, но у них нет той власти, которой ты им сама приписываешь. И вообще, зачем раньше времени паниковать»
Красивые слова, словно из кино, но они её успокоили. Порой девушек достаточно убедить простой поддержкой. Так работает женская дружеская помощь. Главное говорить, это сигнал, что у кого-то есть интерес к твоей проблеме, и после этого отпускает.
«Подумай, мне тоже не легко будет притворяться, я почти ничего не знаю о тебе и могу в любой момент попасть впросак»
«Значит будем друг за друга горой»
Итак, момент икс. Дверь открыла миниатюрная дама с высокой прической из черных блестящих волос. На ней был светлый костюм, шею украшала нитка жемчуга. Апартаменты были внушающие, за такое время я уже отвыкла от роскоши. Вспомнился дом дяди и тети. Просторный и светлый. Здесь же все было словно задрапировано, застлано чем-то, приглушая любой цвет и звук. Тяжелые шторы на окнах, ковры из толстого ворса, подушки на каждом месте, куда можно присесть. Дама оценивающе осмотрела меня, даже не пытаясь прикрыть свое зудящее любопытство. Она повела нас в столовую, где за столом уже сидел отец Миланы, словно король принимающий поданных. Обменявшись приветствиями, мы сели за стол, подавали ребрышки в струящемся янтарном соусе. Был завязан легкий разговор для разогрева, в котором я почти не участвовала, я была сосредоточена на том, чтобы не вызывать слишком много восторгов по поводу еды, иначе меня раскусят как неопытную туристку. У меня и мысли не промелькнуло заранее узнать, какую информацию Милана дала обо мне своим родителям. Когда первый рывок к пище был сделан и все расслаблено откинулись на стульях потягивая красное вино, на меня наконец обратили пристальное внимание.
«Так вы значит работайте с Миланой?» - участливым голосом спросила её мать.
«Нет, нет. Я абсолютно не связана с медициной»
«А мы вот потомственные медики, мы начали с женой наше дело с нуля, и надеемся, что Милана достойно его продолжит» - включился в беседу отец. Милана нервно поёрзала на стуле.
«Но чем же вы занимайтесь?»
Я решила не врать: «Я парфюмер, считайте, что свободный художник, сейчас я в поиске»
На мой ответ мужчина нахмурил брови.
«Простите за бестактность, но Милана не рассказывала о вас ничего. Когда она сказала, что хочет познакомить нас со своей подругой, я подумал, что она приведет протеже, которая хочет прийти в нашу клинику. Но род вашей деятельности совсем иной, и я немного теряю смысл нашей встречи. Как долго вы знакомы?»
Я растерялась, потому что поняла, что меня загоняют в ловушку, из которой самой мне уже не выбраться. Тогда Милана схватила меня за руку и крепко сжала. Взгляд её матери тут же метнулся на наш крепкий замок поверх плотной красной скатерти.
Дальше будто все в замедленной съемке. Мать Миланы встает со стула будто желая остановить поток слов дочери, та выплевывает слова «моя девушка», отец разбивает стакан в своей ладони, кровь темнеет на скатерти, что жадно впитывает её в себя, а дальше крик. Вся семья повскакивала со своих мест, интеллигентность и степенность улетучилась, каждый ронял горькие слезы, я одна сидела, словно призрак, фантом этого скандала. Когда у них стала назревать передышка я демонстративно встала. Тогда-то все взгляды и обратились на меня, словно каждый решил по своим причинам схватить меня.
«Я ухожу. Ваша дочь достойна большего»
Я направилась к выходу, меня мутило, вино плескалось где-то на уровне гортани, в этот момент судьба Миланы даже как-то ушла на второй план. Ватными ногами я спускалась по ступеням гладя ладонью перила. На выходе снежный вихрь обдал мое горящее лицо, я вгляделась в темноту, освещенную желтыми фонарями. За спиной быстро застучали шаги. На улицу выскочила моя спутница в накинутой на плечи шубке. Я машинально начала помогать ей одеться нормально. Она всхлипывала, но тоже трясущимися руками помогала мне. Мы обе начали смеяться, это был истеричный смех, слезы проступали на глазах у обеих. Наконец навоевавшись с пуговицами, мы неспеша под руку направились в неизвестном нам направлении. Каждой было что сказать другой, но как будто время было неподходящее. Мое недомогание отступило, остался лишь легкий озноб. Неожиданно мы вышли на площадь, где раскинулись лавочки с сувенирами. Милана настойчиво усадила меня на скамейку, купила неподалеку вкусный крендель, и мы молча сидели и разглядывали суетливых туристов. Я управилась с булочкой быстрее моей спутницы и решила наконец проанализировать ситуацию.
«Милана, это ничего не значит. Их мнение не должно ничего менять в твоей жизни. Они твои родители, но они не могут определять тебя саму. Теперь в твоих силах доказать им это»
Она кивала, но слезы вновь навернулись на её блестящие глаза. Я приобняла её.
«Жить обманом нельзя. Ты совершила смелый поступок. Я понимаю, сейчас это все пустые слова. Не знаю, что вы там в итоге сказали друг другу, как разрешиться конфликт, но ты осталась собой. Талантливым врачом, что помогает людям обрести себя, красивой девушкой, которая достойна любви, любящей дочкой, что не хотела держать родителей во лжи. Тебе осталось только принять себя. Жизнь коротка, лови момент»
Я лукаво улыбнулась. Она ответила лишь тенью улыбки, так и не проронив ни словечка. Дойдя до отеля, мы остановились. Пушистые снежинки ложились на наши уставшие плечи. Милана запустила свою руку в сумочку и достала сверток. И наконец заговорила.
«Это тебе подарок на память. Надеюсь, на долгую. А свое обещание я выполню, только нужно подождать немного. Спасибо тебе Валери. Я бы не набралась смелости если бы не встретила такую смелую девушку как ты. Обещай, что тоже будешь бороться!»
Я сжала её ладошку. Я дала ей это обещание только ради неё, ради веры в светлое будущее. Милана крепко меня обняла, мех шубы игриво щекотал мои щеки. Потом она развернулась и медленно зашагала прочь. Снег тихонько поскрипывал под её шагами, фонари освещали изящный силуэт её фигуры. Дойдя до угла, она повернулась и помахала рукой, а затем её лицо озарилось улыбкой. Она была свободна.
Когда я вошла в отель за стойкой снова боролся со сном мой знакомый Шимон. Он вяло листал какой-то журнал и тер рукой один глаз. Увидев меня, он улыбнулся.
«В этот раз вы без подарочка мне?»
«Прости, не знала, что сегодня твоя смена»
«Простите, а вы у нас надолго?»
«Даже не знаю, после приезда почему-то быстро утратила силы на какие-либо экскурсии. Думаю, дождусь одной посылки, и мы уедем»
«Жаль, знайте, я бы мог вам предложить кое-что интересное»
Я подошла к стойке и облокотилась на неё, заинтересованная его словами.
«Я тут кое-чем подрабатываю, не очень честно, конечно. Я вожу людей в Карловы Вары на источники, у меня там живет мама, беру совсем не дорого. В общем-то у нас здесь есть официальные экскурсии, но думаю всегда лучше прокатиться в хорошей малочисленной компании, еще и иметь возможность бесплатно переночевать на месте»
«Ни словом больше, я принимаю приглашение»
Мое тело пронзала окрыленность, мне уже казалось, что это самая скучная наша поездка, но как я рада была вновь столкнуться с нужным человеком.
«Тогда послезавтра у меня будет двухдневные выходные, на них и отправимся. Если захотите там остаться подольше, то без проблем. Я потом приеду вас забрать»
«Есть сэр»
Я шутливо прислонила пальцы к виску отдавая честь.
«Ладно, не буду мешать вам дальше нести вахту»
И я направилась в номер. Открыв дверь, я из светлого коридора попала в темноту, на одной из кроватей слышалось посапывание. Мне страшно хотелось разбудить Марселя, все ему рассказать, но я остановила себя, понимая, что днем он снова впряжется в трудные обязанности сиделки. Я легла на свою кровать в одежде, из окна падал свет на расписной потолок, я вглядывалась в него, словно пытаясь отыскать там скрытые смыслы существования всего мира. Так я незаметно и уснула.
Проснулась я от тихого скрипа двери, не открывая глаз, я прислушалась к своему телу. Все ломило, тошнота словно поняв, что я очнулась накатила волной, почему-то вчерашний вечер был блеклым, будто прошедшим миллиард лет назад. Я была не уверен не приснилось ли мне вообще в принципе все это. Прошептала имя Марселя ссохшимися губами. Его невидимая рука приложила к моим губам стакан прохладной воды. Мне нужна бал помощь еще в кое-чем. Я не могла встать и дойти до уборной. Как стыдно было это произнести вслух. Но Марсель легко подхватил меня м отнес в нужное место. Тогда я пообещала, что дальше справлюсь сама. Но мне подумалось, что возможно наступит день, когда и в этом мне понадобиться помощь. От этой мысли щеки вспыхнули, словно меня застали за неприличным дело. Когда я наконец открыла глаза, после долгого умывания ледяной водой, то в зеркале отразился ужас. Щеки впали, волосы потускнели, нижняя губа лопнула. Одна ночь? Кажется будто я спала в гробу 50 лет.
Я вышла из ванны и плюхнулась на кровать.
«Что у вас вчера было?»
«Марсель…я плохо помню. Кажется я начинаю терять память»
В номере повисла тишина. Затем Марсель начал рыться в рюкзаке, долго выкладывал оттуда какую-то мелочь, но наконец достал оттуда небольшой блокнот и ручку.
«Сейчас ты напишешь все что помнишь и прочтешь мне это вслух. Потом закроешь его и расскажешь так будто все помнишь. Мы трудились над этим упражнением вместе, мой друг словно приобрел способности чуткого психолога, он уточнял детали, чтобы напрягала свою больную память. Завтрак и обед нам приносили в номер. Почти полдня мы потратили за этим занимательным занятием. В конце концов я дошла до новости, что вообще-то завтра мы едем на источники. Марсель улыбнулся: «Это то, что нужно».
«Знаешь Марсель, думаю тебе стоит пойти учиться. На доктора. Никогда не поздно. Я оплачу твое обучение»
Он осуждающе посмотрел на меня.
«Расслабься я сделаю это не ради тебя, а ради людей, которым ты сможешь помочь»
Я улыбнулась и откинулась на подушки, сжимая в руках блокнот. И так и уснула.
Теперь мои дни стали короче. Я быстро уставала и долго спала. Оставшуюся половину дня я провела в объятиях морфея. Именно поэтому проснулась я рано на рассвете. Выйдя на небольшой балкон засыпанной снегом, я несколько секунд стояла босиком, ощущая острые иглы холода, впивающиеся в пятки. Ощущения. Хочу ловить их, каждое, даже самое маленькое. Вернувшись в комнату, я записала все в блокнот. Теперь я не забуду это чувство колючего снега.
Сборы в поездку были недолгими, я отправила Марселя в центр, чтобы он купил вместо чемодана вместительную сумку и пару свитеров на смену, так как из теплого у нас было лишь то, что мы прихватили в Норвегии. Шимон был рад нашей компании и ждал нас внизу в назначенный день, покачиваясь с носки на пятку в нетерпении. Поездка была веселая, мы болтали о том, о сем. Но от Шимона мы все-таки решили скрыть мои проблемы. Поэтому приходилось врать, что меня укачивает, когда мне нужна была срочная остановка, чтобы освободить желудок, или когда меня вдруг резко выключало в состояние сна.
На место мы прибыли в поздний час, на улицах почти не было людей, поэтому старинные дома погружали в атмосферу безвременья. Казалось, наша машина – это машина времени, и мы переместились на века назад. В одном из таких домов на втором этаже в маленькой уютной квартирке нас встретила пожилая дама с влажными на выкате глазами и серебристой копной волос. Она молчаливо указала на дверь в конце коридора. Шимон шепнул неловко, что его мать немая. Я выразительно взглянула на него, давая понять, что это не смутит никого из нас. Мы убедили Шимона, что останемся не на один день, поэтому он может забрать нас позже. На утро его уже не было. Хозяйки дома тоже. На столе лишь стояла сковорода с омлетом, нарезанный хлеб и кофейник. Наверное, старушка подумала, что мы пара, которой нужно утреннее уединение, и поспешила по своим делам.
Завтракая, мы прослеживали маршрут до источников, смотрели, где еще можно прогуляться. Я решила воспринимать это как терапию, уверяла себя, что прогулки, свежий воздух, лечебная вода помогут моему самочувствию. Марсель повторял мантры поддержки, работая как мой личных психолог. Мы оба видели ухудшение в моем здоровье, но оба знали, что я не сдамся. Поэтому занимались разработкой эффективного плана. Марсель начал расспрашивать, куда мы поедем дальше, но я пожимала плечами. В голову ничего не приходило. Было несколько наметок, но я придерживало их для себя. Пока что зимний холод, снег и вся эта обстановка устраивали меня. Скоро будет Рождество и Новый год. Мы решили отпраздновать его здесь, и только потом двинуться дальше.
Первый поход к источникам впечатлили меня, мы вышли еще утром, на улицах было совсем мало народу, рука об руку мы шли словно парочка и улыбались своим мыслям. Дойдя до места, где находились несколько кранов с целебной водой мы осмотрелись. Здесь было несколько лавочек, вся зона находилась под своеобразным коридором из колонн. Каждый шаг отдавал гулким эхом. Мы сначала не смело обходили каждый источник, осматривая нечто на подобии маленьких фонтанов. Каждый из них содержал особую воду, которая подходила для определенных целей. По всей длине коридора стояло не так уж много таких фонтанчиков, потом мы выясним, что другие источники нужно искать в самом городе. И этим и займемся в ближайшие дни.
Незаметно пролетело полторы недели. Милая мама Шимона стала нам как родной, она писала нам записки на маленьких обрывках бумаги. Но даже в них она была немногословна. Она угощала нас вкусными блюдами и каждый вечер мы с ней играли в карты. Это был какой-то другой особый образ жизни, которого не было ни разу за нашу поездку. Приблизилось Рождество и приехал Шимон. Праздник мы встретили в кругу этой маленькой семьи.
В эту ночь я решила наконец позвонить родным. Набрав номер, я прочистила горло, так как в нем образовался комок из-за подступающих слез. Энергичный голос на другом конце провода ответил деловито «Алле». Я не могла выдавить ни слова. Казалось, прошла вечность пока голос не переспросил.
— Это Валери…
- Ох Валери…девочка родная, откуда ты звонишь? Все в порядке? Почему ты не звонила раньше? Родная, когда ты вернешься домой?
И тогда нахлынул поток, я рассказывала и рассказывала о своем долгом пути, о том, как мне все нравится, но я ни слова не добавила о болезни. И когда тетя спросила про это я ответила молчанием.
«Валери, ты уверена, что ты приняла разумное решение? Ты точно не решила сыграть роль некой мученицы, может быть все не так, как ты сама себе представила»
«Нет, все именно так…вы получали письмо про запахи?»
«Получали дорогая, и твой дядя даже начал работать над одним, но это почти невозможно, создание таких формул утопическая идея. Красивая не спорю, но нереальная к выполнению. Но твой дядя будет биться, чтобы хотя бы приблизительно создать что-то похожее на воплощение твоей мечты. Дорогая, он так подавлен. Мы ждем тебя домой, мы хоти позаботиться о тебе»
«Не беспокойтесь, я в хороших руках. Запиши сейчас, запах Чехии…запах хмеля и имбиря, и тяжелая нотка, напоминающая роскошные духи прошлых поколений, здесь зависает запах старины»
«Да детка, записала. Ты будешь еще звонить?»
«Не уверена…»
Линия внезапно оборвалась. Я держала трубку у уха, когда из темной спальни вышел Марсель, украдкой вытирающий щеки. Я поняла, что он тоже звонил домой. Увидев меня, он подошел и сгреб в медвежьи объятия. Как хорошо, что в этот момент я не одна, а с таким надежным и понимающим человеком.
После Рождества мы как-то поспешно собрались назад в Прагу, распрощались с мамой Шимона, она незаметно от всех на выходе из квартиры всунула мне в ладонь маленький старинный крест и одобрительно кивнула. Какие же проницательные бывают люди.
А затем наступил и Новый год. Мы праздновали его с Марселем в ресторане отеля. Там было много шумных компаний с совершенно разных стран. Все легко знакомились с друг другом, подсаживались к столикам и громко разговаривали, пели и пили. Мы забронировали стол в нише зала, там мы были незаметными тенями. Однако одна молодая блондинка все-таки обращала изредка свое внимание на моего спутника.
«Если хочешь, можешь присоединиться к ним» - указала я рукой на стайку красивых девушек, среди которых была она.
«Я даже не думал об этом»
Шампанское сделало мое тело легким, я смешала таблетки с алкоголем, это была ошибка, но, с другой стороны, сейчас я была максимально расслаблена.
«Ты мужчина, странно, что не думаешь об этом»
Он звучно засмеялся, нервно складывая треугольником салфетку.
«Иди. А я пойду к Шимону. Сегодня его смена. Я подойду, когда будут бить куранты»
Мой увалень проследил за мной взглядом, когда я легко поднялась и прихватив тарелку с пирожными вышла из зала. У дверей я повернулась – молодая девушка уже спешила занять мое месть рядом с Марселем. Интересно, что он ей расскажет о нас.
Шимон сидел на своем месте, листая какой-то журнал. Увидев меня, он широко улыбнулся и махнул рукой. Я поставила перед ним пирожные и бокалы. Он с благодарностью принял мои подношения.
«А у нас тут для вас подарок. Буквально полчаса назад занесла девушка, просила передать»
Это был небольшой чемоданчик. Я приоткрыла его прямо на стойке. Внутри ровным рядом стояли баночки лекарств, на низ лежал конверт.  Я попросила минуту у Шимона и присела на пустующий диванчик в холле. Это было письмо от Миланы. В нем она рассказала, что уезжает в Германию, будет работать там в клинике. Она заверила, что я оказала ей неоценимую помощь, помогла увидеть её жизненную ситуацию со стороны. К сожалению, её связь с родителями порвана, отец не желает ничего о ней знать, так как Милана стала открыто обсуждать свою ориентацию в кругах коллег. В конверте так же был лист с рецептом, он был выписан на полгода. В конце письма было приписано о надежде Миланы, что когда-нибудь мне понадобиться выписать другой рецепт. Ей хотелось бы верить, что я проживу на этой земле дольше, чем срок простой бумажки. Положив назад в конверт письмо, я ощутила, как Милана тоже стала призраком моей жизни. Хотя скорее наоборот. Наверное, это я буду вечно буду преследовать её как странное далекое воспоминание.
Я попросила придержать в сейфе чемоданчик на пару дней, Шимон выполнил мою просьбу. Как только он оформил мне выписку, из ресторана послышались гулкие удары курантов. Мы прислушивались к ним. И вот пробило полночь. Этот год закончился. И я жива. Еще в начале этого года я жила другой жизнью, не думала даже, как может повернуться моя судьба. Встречу ли я еще один год? Вряд ли. Я это чувствовала, моих сил не хватит на такую долгую борьбу, теперь каждый день будет войной. И в ней я заранее проигравшая. Я подняла бокал и чокнулась с Шимоном. А затем отправилась в зал. Там все обнимались и целовались. Блондинка беспардонно повисла на Марселе, а он улыбался так искренне. Да, он заслужил этот день таким. Я не в праве была его украсть у него. Поэтому я стояла в проеме и смотрела со стороны. Скоро мне всегда придется смотреть на радость жизни со стороны. Затем я поднялась в свой номер и провалилась в сон, в котором я видела маму и папу. Они ждали меня за мостом в прекрасной солнечной долине. Они махали рукой, но я была еще не уверена, я тревожно оборачивалась назад, что-то было еще не закончено.
Утром, пока Мигель храпел на соседней кровати после вчерашней вечеринки, я забронировала нам авиабилеты в новое место. Я достаточно насладилась зимой, время сменить климатический пояс. Через несколько дней мы покидали Прагу. Мела страшная метель, снег вздымался под колесами такси. Я больше никогда не увижу настоящей зимы.


Аэропорт.
Марсель был молчалив. И я никак не могла подобрать причины этому.
«Может ты хотел остаться?»
«А?»
«Ты блондинка…может ты хотел остаться с ней здесь?»
«Не говори глупостей. Я её даже не знаю. Да и причем тут она?»
«Просто ты как-то ушел в себя. Я хотела бы знать причины»
«Я немного устал и все»
«Ты всегда можешь вернуться»
«За кого ты меня принимаешь, Валери» - Марсель звучал явно обиженным.
«Я не хотела…»
«Давай уже пойдем на посадку. Нам очень далеко лететь, с пересадками. Австралия не близко. Ну и прихоти у тебя, Валери»
Он подал мне руку, и я оперлась о него. Мы уже перестали привлекать внимание к тому, что мои физические способности с каждым днем все ухудшаются. Нам оставалась лишь смирение.