Звуки

    Как жалок глухой, и как прекрасен слепец. Первый никогда не поймёт всё истинное  превосходство звучания над созерцаемым глазами миром. Он не сможет наполнить свою память нежными нотами голоса близкого. Ему недоступно уловить величественные стуки спускающихся на землю капель, мурлыканье небольшой кошки и шуршание листвы на ветру. Второй же не видит всей ярости, окружающей его — настоящее везение. Он может создать внутри себя собственную планету, наполненную цветами, доступными лишь ему, и мелодиями настоящей жизни.
    Такие люди не могут встретиться. Каждому из них будет стыдно за свою ограниченность, но глухой всё равно поставит себя намного выше, разожжет костер презрения и ощутит ложное удовлетворение. И если бы такое действительно  случилось, то слепой, забыв про глухоту собеседника , начал бы свой рассказ в пустоту:
    «Звуки музыки разлетаются повсюду, наполняя каждый дом, каждое дерево, каждую голову. Я знаю, что такое эти предметы, я слышу их дыхания, понимаю из звучание. Они распространяются быстро и стремительно, но плавно и нежно; мне порой кажется, им под силу в любой момент воплотиться в настоящего человека: обрести руки, ноги, тонкий стан, укрытый белой мантией, а ещё лицо, наполненное густым туманом. Стоит только моргнуть, и он рассеется — можно будет увидеть самое сокровенное в своей жизни. И всё равно я никогда не найду кого-нибудь в звуках. Да и, думаю, они сами этого не хотят.
    Я знаю историю о том человеке, который однажды прикоснулся к волшебному звучанию и даже поговорил с ним.
    Сказывают, мужчина столкнулся с ним ночью, во время городского торжества. Люди шумели, разбрасывали радужные конфетти, радовались бессмысленному веселью и много ели, пили, танцевали — пускались в настоящий разгул, и думали, что обрели свободу. «Мимолетное чувство,» - повторял и повторял человек, не видя всей яркости праздника. Он был  ослеплен своими мыслями, не находил нигде подлинного счастья. Для них — мнимая радость, для него — пустота. Он отдалился настолько, что не увидел даже бесчисленные огни на мрачном небе и попал в темные переулки, вдали от всего, вдали от истинного человечества.
    На черных улицах не было противно: грязь и мусор  не мешали. Молча лежали на асфальте и никому не кидались в лицо. Спящие дома зловеще нависали над прохожим, намереваясь вот-вот обрушиться вниз, но мало кто подозревал, что их сгибают как раз те, кто страшится обвала.
    Шедший мужчина сочувствовал молча всему окружающему его, но сознавал, что ничего не может сделать. Он беспомощно прятал голову за воротником пальто и старался утонуть в своем одеянии: на исчезнувших тяжело обижаться. Нет его — нет его помощи, а, значит, нет и реакции на неё, гневной или, напротив, полной благодарности.
    Послышался сладкий смех, резко отличающийся от ужасного рёва на площади. Этот голос разливал вокруг солнечные лучи, в которых можно искупаться и невозможно утонуть.  Он не похож на пенные волны, выливающиеся из бутылок. Он не пахнет алкоголем: он чист, понятен не каждому, но близок любому. Только не каждый подпускает к себе. 
    Голос манил, и человек, не думая, пошёл за ним. В поглощающей тьме он выглядел белым сиянием, и немыслимо было упустить его хоть на мгновение. Они оказались в тупике.
    -Кто ты? - дрожа, спросил мужчина, оцепененный вновь подступившей тьмой. Перед ним стоял темный силуэт, уже не сверкающий, в котором едва угадывались человеческие черты.
    - Я то, что ты себе представляешь, - такой же приятной мелодией ответил незнакомец и, показалось, он подошёл ближе.
    - Я не понимаю, - растерялся человек. - Выходит, я не представляю ничего?
    - Просто дай мне кусочек себя, - прошептал громко неизвестный и положил свою руку на его плечо.
    Стало ярко. Будто бы внезапно тело мужчины перенеслось в космос и застыло перед Солнцем. Жар моментально сжег тело, но сознание осталось на месте, принялось смотреть и, главное, видеть. В его глазах пронестись тысячи звезд и комет, световых лучей и Северных сияний, огромная доля магии и чего-то живого, дышащего. Он вновь обратил свой взор на того, кого уже крепко держал за запястье, чье лицо озарилось чем-то давно потерянным, но по-прежнему желанным и любимым.
    - Это ты, - со слезами прошептал человек, и ему внезапно захотелось прижаться к незнакомцу и слиться с ним в единое.
    - Нет, это не я: это ты! - раздался звонкий смех; в руках мужчины оказался золотистый песок, озарявший его пальцы, подобно свече, и  полились  кристальные мелодии.
    Говорят, и сейчас можно встретить звук. Где-то во тьме, с заполненным воспоминаниями нутром, вдали от всех, но близко к себе. Тогда, может быть, настанет миг, мгновенный, но самый чудесный.»
    Слепой бы вспомнил про глухого. Он бы почувствовал прерывистое дыхание собеседника, его внутреннюю борьбу и подошёл бы к нему. Глухой бы лишь жалобно и скорбно смотрел, сознавая свою беспомощность, но никто этого так и не узнал бы этого. Ведь этого бы никогда не случилось.

   15.07.18.