Поэт

Не знаю, был ли в человеческом роде свидетель тому, как поднялись и прочно встали под солнцем эти невысокие горы, как ощетинились острой травой и плохо идущим в рост лесом, будто не родным щедрой земле, не желающим впитывать ее материнские соки.
По одну сторону гор раскинулась огромная страна. Свободно дышала она со своими горными хребтами и нежными долинами, свободные и радушные жили в ней люди. Песни эти люди пели – протяжные, о полях да мирных пашнях, о теплых домах и родных семьях.
А по другую сторону гор притаилась на небольшой равнине страна поменьше.
С опаской и недоверием посматривала эта страна за невысокие горы. Всё казалось: не может страна большая не хотеть захватить свою маленькую соседку.
Песни маленькой страны менялись. Сначала пели ее жители о том, как из-за высокого скалистого горного хребта неотступно следят за ними великаны. Потом – что великаны те жестоки и мечтают о войне. О невероятной их жестокости, о страшных злодеяниях, что творятся на той земле. И вот уже слагались саги о никогда не бывших героях маленькой страны, которые проникли за горы, чтоб спасать всё живое от великаньей жестокости, да сами сгинули.
Под эти песни рос в маленькой стране Поэт. Рос-рос и вырос. И сталсобственные песни складывать. В них звал он родной народ на бой с большой и привольной страной – отомстить за погибших героев.
Люди слушали песни Поэта, и поселялись в их сердцах его желания. Мало –помалу они, с его словами на устах, собрали и вооружили армию.
Рядом с воеводой, грузным человеком с умным и справедливым взглядом, поскакал на коне сам Поэт. Глаза Поэта сияли, он жаждал драться с великанами насмерть.
Когда горы остались за спиной, человек со справедливым взглядом сказал Поэту:
- Ты должен себя беречь. Твой голос зовет нас на бой, придает решимость и мужество. Если тебя убьют – некому будет звать людей на борьбу.
Поэт согласился. И остался в лагере, в одиночестве слагаярифмованные строки о славных бойцах, что стремятся к победе над вражьей страной.
Воины возвращались в лагерь хмурыми, принося среди трофеев скромную домашнюю утварь. Размеры утвари говорили о том, что великанам она служить не могла.
Армия продвигалась вглубь страны, не встречая серьезного отпора. Как вдруг столкнулась с огромным войском. Войском светловолосых светлоглазых людей.
- Это наймиты великанов? – спрашивал Поэт у сородичей. Но те молча уходили в бой и погибали.
Началось отступление. Поэта с его песнями уже не слушали.
В последней схватке, у самого подножия гор, Поэт был захвачен в плен.
- Вы отдадите меня великанам? Съедите? Будете пытать? – спросил Поэт, как только с него сняли веревки.
Высокий воин с черной нитью на запястье посмотрел на него пристально и ушел. Потом вернулся и протянул пленнику миску похлебки.
Поэт осмелел и спросил про нити на их руках.
- Черная нить – у того, кто потерял всю семью, - ответили ему. – Твои друзья вырезали наши села, убили жен и детей.
Поэт не смел верить. Но уже через день он, отворачиваясь и шатаясь, помогал хоронить останки тех, кого еще недавно держали у груди и баюкали любящие материнские руки, ступал по растоптанным детским лошадкам и погремушкам. Помогал – сам, никто не заставлял его работать.
В одно утро он проснулся и увидел, что войско ушло. Он остался один у незнакомого селения, часть жителей которого успела укрыться в лесу и теперь отстраивала заново свои дома, заводила уцелевший скот в наскоро сколоченные хлевы-навесы.
Его просто оставили жить. Он понял это, когда женщина без черной нити на руке подошла к нему, села рядом и подала ему кувшин молока и ломоть свежего пахучего хлеба.
***
Прошли годы. Маленькая страна давно решила, что чем безуспешно воевать – лучше вписать себя в историю как родину блистательных дипломатов.
Проезжая по медовым лугам и вдыхая незнакомые и потому настораживающие запахи, посольство маленькой страны рассказывало долинным князьям о главной ценности, утраченной в войне, - вдохновенном Поэте, чье биение горячего сердца некогда прозвучало набатом и повело народ на войну.
- Как его звали? – улыбнулся вдруг старший князь и поправил парчовый плащ. – Знаете, я должен обрадовать ваш народ и вернуть вам ваше Сокровище!
Час дороги – и послы увидели селение, утопавшее в плодоносящих садах. На одном из добротных домов с резными башенками была витая надпись: «Дом Поэта».
- Он выжил и остался здесь, - сказал князь. – Да будет вам известно, что мы не убиваем пленников. Он обзавелся семьей, нянчит внуков. Излечившись от предрассудков о злых великанах, он стал жить и петь про жизнь. Я очень люблю и ценю его песни. Идемте в дом!
Но посольство остановилось.
- Светлейший князь, - промолвил один. – Скажите: что нужно сделать, чтобы вы выполнили одну просьбу? Мой король ради этого пойдет на всё. Назовите любую цену. Кроме независимости нашего государства , разумеется.
- Мне не нужно ваше государство, а богатств своих хватает, - рассмеялся князь. – Чего вы хотите?
- Мы хотим, чтобы ни одна живая душа на земле никогда не узнала, что Поэт жив и здравствует. Будем считать, что это другой человек. Пусть даже наш гражданин. Жизнь в плену, безнадежность, обжился на чужой земле – пусть так, но только не Поэт!
- Да почему же? – изумился князь.
- Всё просто, светлейший правитель, - ответствовал посол. – Поймите: Поэт был знаменем нашей борьбы. В его творениях мы черпали праведный гнев, который давал нам силы жить и верить, что настанет день – и злобные великаны будут повержены. Матери растили воинов, отцы вступали в ополчение…
- Но ведь нет никаких великанов! – почти шепотом произнес князь.
- Были или не были, какая разница! Большинство жителей у нас верят, что мы смело ведем дипломатические переговоры с чудовищами и своим искусством не даем вам распространить свою страшную власть на всю землю. Просто из тех же соображений дипломатии вместо великанов изображаем на портретах их слуг, не монстров же рисовать… есть у нас, правда, вольнодумцы из молодежи, они думают, что вы тут устроили революцию и великаны побеждены…-но это к делу не относится. Так представьте себе теперь: неужели мы скажем, что Поэт, чьи стихи учат в школе дети, на самом деле прекрасно живет в стане врага, отъелся, наплодил великанчиков и отказался от борьбы! Итак: во сколько вы оцените молчание во время того, как мы объявим о нашем путешествии к братской могиле, где похоронен Поэт?
Князь промолчал.
А когда посольство отбыло, он спешился и направился в дом постаревшего поэта. Там он мог сидеть на дощатом полу, рычать львом к великому удовольствию десятка хозяйских внуков, а к вечеру, за бокалом доброго вина, слушать песни о детях, о винограднике и о князьях, которые не чураются ребячьих забав.

(2011 г.)