Знать бы тогда

Который вечер его одолевали тяжелые думы.  Началось это после того, как он случайно в парке встретил свою давнюю знакомую, и, как он сейчас понимал, свою настоящую любовь.  С тех пор прошло почти 30 лет, и вот уже несколько дней он вспоминает, как все это было.

Он увидел молодую медицинскую сестричку, которую взяла стажироваться к себе старшая операционная сестра Анна Васильевна.  Ему, тридцатилетнему хирургу, который уже пользовался  уважением у коллег и больных, предстояла тяжелая операция.  Подготовив руки в предоперационной, он зашел  в операционный зал,  и направился к столу, где уже лежал больной, подготовленный к операции. Над ним колдовал врач-анестезиолог, давал общий наркоз. Старшая операционная сестра, которая всегда стояла на таких сложных операциях, подала яму тампон со спиртом для окончательной стерилизации рук, потом стерильные резиновые перчатки, а затем операционный халат.  При этом она обращалась к какой-то незнакомой медсестре в уже стерильном халате и в марлевой повязке на лице, из-под которой виднелись лишь её голубые глаза с длинными ресницами, говоря обо  всех своих действиях.  Сказала, обращаясь к нему:
- Евгений Иванович, медсестру в операционную взяли,  будет обучаться пока. Вы не возражаете?
Он внимательно посмотрел на стоящую рядом с Анной Васильевной девушку, стройность фигуры которой не мог скрыть даже стерильный халат, одетый на белый халат, потом ответил старшей медсестре, которая прошла за спину и стала завязывать  тесемки халата:
- Как я могу возражать, Анна Васильевна. У нас же не хватает операционных сестер, вы вон сколько раз становитесь на операции. Пусть девушка учится и работает.
И,  обращаясь в опустившей глаза новенькой медсестре, спросил:
- Как тебя зовут? А то неудобно не знать имени.
Девушка вскинула на него свои глаза, и тихо произнесла:
- Наташа.
- Да ты не стесняйся, операционная сестра должны быть уверенной в своих действиях.
- Так я еще только учусь, - заскромничала девушка, чьи глаза он видел.

Началась операция. Не зря он считал ей рискованной. Один из сосудов в  животе был аномально расположен, и не знавший этого, он пересек его. Началось кровотечение. Пока он наложил зажим, а потом лигатуру, немалое количество крови вылилось в брюшную полость. Пришлось отсасывать кровь, пока она не свернулась. Но готовый ко всему, он действовал четко, только отдавал команды своим ассистентам, один из которых держал крючки, с помощью них расширяя рану, а второй  помогал  ему удалить кровь. Потом операция вошла в привычное русло. Но под лучами софитов, после напряжения минут после начала кровотечения, он почувствовал, как из-под колпака потекли струйки пота. И в это время он почувствовал, как  пот вытирает со лба медсестра-стажер. Он не понял, она сама это сделала, или старшая медсестра подсказала, но какая разница, главное, пот не попадет в глаза. И потом сестричка проделывала это несколько раз, так как операция длилась довольно долго.

Когда основной этап операции был уже позади, и осталось лишь  зашить операционную рану, он увидел восхищенные глаза девушки, которая впервые так близко увидела труд хирурга.  Она, широко раскрыв глаза, смотрела на него. До этого никто так на него не смотрел, хотя ему доводилось делать еще более сложные и рискованные операции.  И на душе ему стало приятно.

Потом молодая сестричка Наташа стояла рядом с опытными операционными сестрами на других операциях, которые он делал. И девушка все также вытирала ему пот со лба во время операции, и это ему нравилось, он даже говорил ей спасибо. И она в ответ улыбалась ему глазами из-под марлевой повязки. Однажды, во время дежурства по больнице, скорая помощь привезла больного с аппендицитом, которому требовалась срочная операция.  Он,  зайдя в операционную, чтобы предупредить о предстоящей операции, увидел в ней одну Наташу, и спросил:
- Ты сегодня дежуришь одна?
- Да, одна, Евгений Иванович. Это уже второе мое самостоятельное дежурство.
- Понятно. Готовься к операции аппендицита.
- Хорошо, Евгений Иванович, инструмент уже стерильный, только соберу на столик.

Обычно Евгений Иванович операции по удалению аппендицита делал без ассистента, ему помогала опытная операционная сестра, но на этот раз он взял с собой молодого врача-интерна. И поучится, и на Наташу пока он не может положиться.  Но через несколько дежурств вместе с девушкой он понял, что она может ему помогать во время небольших операций. Действовала она умело, не тушевалась, четко выполняла все его команды и не путала инструментарий. Он чувствовал, что Наташа ему все больше нравится, и был рад, когда на операцию ему назначали операционной сестрой эту девушку. Да и во время дежурств ему было приятно работать с ней.

Однажды при плановой дневной операции он зашел в предоперационную раньше обычного.  Был солнечный день, и он увидел Наташу, стоящую на фоне большого окна в халатике, и вся её девичья фигурка просматривалась в солнечных лучах.  Как обычно, в это время года девушки под халатом носили лишь трусики и лифчик, и хотя это он не видел, но вот очертания очень красивой девичьей фигуры увидел отчетливо.  Но не подал вида, чтобы не смущать девушку.  Но этот вид ему запомнился, и, что греха таить, он увидел в девушке не только помощницу во время операций, но и желанную в постели.  И с тех пор что-то неуловимое изменилось в их отношениях. Появилось новое во взглядах, которыми они обменивались, в улыбках, которые дарили друг другу, в словах, когда они разговаривали, особенно наедине. При любой возможности он старался приобнять девушку, и она краснела при этом.  Он чувствовал, что девушка влюбилась в него, да и ему она была не безразлична.

К своим тридцати годам он не был женат, в отличие от многих своих одногодков. Кое у кого было уже по одному или два ребенка, а он все оставался холостяком. Он имел связи с девушками еще и в институтскую пору, и даже  одна из них чуть не утащила его под венец, но он твердо решил, что женится лишь тогда, когда твердо станет на ноги, и станет настоящим специалистом-хирургом.  Поэтому первые годы работы в больнице он не вылезал из операционной, вначале ассистировал, а потом оперировал самостоятельно. Часами отрабатывал навык вязать узлы. Совершенствовал свою технику, делая операции на собаках. Это заметили в больнице его коллеги, и во время распределения операций давали ему все более сложные. А заведующий отделением стал оставлять его за себя во время  отпуска.  Казалось бы, пора уже подумать и о женитьбе, но он так и не видел достойной кандидатуры.

Примерно в то же время, как появилась молодая операционная медсестра Наташа, в больницу пришла работать врачом-терапевтом  высокая, статная молодая женщина, дочь ректора медицинского института. На врачебных конференциях она поглядывала на него внимательным взглядом, особенно когда он проходил мимо неё после выступления с докладом или сообщением.  Однажды молодая врач пригласила хирурга на консультацию к непонятному больному, и его послали как одного из знающих врачей.  Зайдя в ординаторскую терапевтического отделения, он спросил:
- Кто вызывал хирурга на консультацию?
Молодая врачиха встала из-за стола:
- Я пригласила, Евгений Иванович. Пойдемте в палату.
Он приблизился к её столу и сказал:
- Нет, давайте сначала обсудим этого больного здесь, а потом уже пойдем смотреть. Как вас зовут, доктор?
- Элеонора Эдуардовна.
- Так, расскажите мне, пожалуйста, Элеонора Эдуардовна… Какое у вас сложное имя отчество, еле выговоришь, кто вас только так назвал, - с улыбкой спросил он, хотя прекрасно знал, что этим родителем был ректор родного его института.
- Эдуард Васильевич Коношенко, ректор медицинского института дал мне такое имя, - с вызовом ответила докторша.
- Вот как, извините. Так что беспокоит больного?
И дальше они обсудили и жалобы больного,  историю болезни, он посмотрел все анализы, в палате осмотрел больного и уточнил кое-какие жалобы, сделал свое заключение. Хирургической патологии не обнаружил. Но с тех пор они улыбались при встрече, и он почувствовал интерес к своей особе со стороны Элеоноры.

Как-то на дежурстве, после операции, когда он в предоперационной записывал протокол операции, потом  сделать назначения и отдать историю болезни в работу, Наташа спросила его:
- Евгений Иванович, я слышала, вы отказались от приглашения перейти в клиническую больницу. (Прим. - клинической называется больница, на базе которой работают кафедры медицинского института). Почему?
- А тебе надоело со мной оперировать?
- Ну что вы, Евгений Иванович, не надоело, скорее наоборот, - осеклась девушка и густо покраснела. Он заметил это, но не подал вида,  и пояснил:
- Понимаешь, Наташа, в клинике таким молодым, как я, доверяют только крючки держать на операциях у профессора и доцента, они самые сложные операции делают. А здесь я сам себе голова, и те операции, что профессор делает, уже освоил, сам делаю. Туда надо идти, когда ты в первичном звене себя имя заработаешь. У настоящего хирурга никогда не исчезнет тяга к рукоделию, т.е. делать операции. Здесь я полностью эту тягу реализую.
- Понятно, Евгений Иванович. Так вы никогда не уйдете из этой больницы?
- Не буду загадывать. Заманчиво стать кандидатом или доктором медицинских наук. Но я пока об этом серьезно не думал.

На том же дежурстве, уже ночью,  он без стука зашел в сестринскую, и застал Наташу в одних трусиках и в лифчике, она гладила свой халат, измявшийся под стерильным халатом. Кровь ударила в голову,  он сделал два шага к растерявшейся девушке, и обнял её. Вначале она притихла в его объятиях, потом подняла голову, и их губы сомкнулись в поцелуе.  С тех пор начался еще один этап их отношений. Наташа старалась попасть дежурить вместе с ним, и во время дежурства они находили возможность целоваться. Он чувствовал, что его безумно влечет эта девушка в интимном плане.

Но в свободное от работы и дежурств время он стал встречаться с Элей, как разрешила себя называть Элеонора Эдуардовна. Они гуляли, ходили в кино, в театры. Эля привела его к себе домой, познакомила с отцом и матерью. Ректор был уже наслышан о молодом и подающем большие надежды хирурге, который отказался перейти работать в клиническую больницу.  Он явно увидел в нем хорошего мужа для своей дочери, поэтому в разговоре стал убеждать его перейти работать в клинику, написать и защитить диссертацию, а потом  перейти работать на кафедру.  И начать работать над докторской. На  аргументы Евгения, высказанные примерно так же, как в разговоре с Наташей, отец Элеоноры заявил, что такого хорошего оперирующего хирурга никто не будет держать на вторых ролях, тем более что профессор стар и собирается прекратить оперировать. И с его приходом на кафедру число сложных операций не уменьшится.

Он после разговора с ректором долго размышлял. Да, он уже почти достиг вершины своего хирургического мастерства, если такое вообще возможно. Ведь в мире появляются новые методики операций, их надо осваивать и внедрять в практику. В клинических условиях, заручившись поддержкой заведующего кафедрой, профессора, это сделать будет легче.  А женившись на Элеоноре, это будет вообще просто.  Зять ректора вне критики.  Но как же Наташка? Он не давал никаких обещаний девушке, они даже не говорили о любви, только целовались и обнимались. Физически его тянуло к девушке намного больше, чем к холодной и расчетливой Элеоноре. И он метался в раздумьях.

Это заметила Наташа. Однажды, после суточного субботнего дежурства, они вместе вышли из стен больницы, и медленно пошли к трамваю. Сели на скамейку на остановке, народа в это раннее воскресное время не было. Тогда Наташа начала  разговор:
- Евгений Иванович, вы последнее время сам не свой. Вас что-то мучает?
И он решился открыться девушке:
- Ты знаешь, Наташа, у меня состоялся разговор с ректором мединститута.
- Я знаю, я видела вас с Элеонорой Эдуардовной вместе как-то вечером. И ректор посоветовал перейти работать в клиническую больницу?
- Да, именно так. Нарисовал блестящие перспективы в науке.  Думаю, он уже смотрит на меня как на мужа своей единственной дочери.
- Ну что тут плохого, Евгений Иванович? Элеонора Эдуардовна красивая женщина, не урод какой.
- Наташа, но я к тебе намного лучше отношусь, чем к ней. Ты стала за это время такой близкой и родной для меня, - с дрожью в голосе проговорил он.
- Ну и что? Мы с вами еще не знаем, настоящая эта любовь между нами возникла, может, она скоро пройдет. А зачем отказываться от таких перспектив в жизни и профессии? - задумчиво ответила девушка.
- Так ты на меня не обидишься, если я уйду в другую больницу и к другой женщине?
- Обидится нет, не обижусь. Но страдать буду, это точно. Ведь вы тоже стали для меня самым дорогим на свете человеком. Я о вас каждую свободную минуту думаю. Это просто какое-то наваждение.
- Но что же я могу для тебя сделать Наташа?
Девушка задумалась, и, видя, что к остановке походит пожилой мужчина, быстро ответила:
- Подарите мне ночь любви, чтобы о ней я помнила всю оставшуюся жизнь!
- Ты серьезно?  Но ты же девственница, насколько я понимаю?
- Ну и что. Сделаете меня бабой, разве это так трудно?
- Но ты не будешь об этом жалеть?
- Нет, не буду. Я же сама вас об этом просила.
Девушка замолчала, потому что к остановке подошел мужчина, а вскоре подошел  трамвай.

И он подарил девушке не только ночь, но и день любви. Один из спасенных им пациентов имел благоустроенную дачу, отдал ему ключи, и позволил жить два дня. Они с Наташей провели там субботу и воскресенье, отдыхали, загорали, готовили шашлыки, а ночью до изнеможения любили друг друга. Таких ласк, поцелуев, такого блаженства, как с Наташей, он никогда не испытывал.

Потом он перевелся на работу в клиническую больницу, стал там одним из ведущих хирургов, получил тему для кандидатской диссертации, и начал работать. Однажды приехал в свою прежнюю больницу, зашел в операционную, и узнал от Анны Васильевны, что Наташа отработала два месяца после подачи заявления, ушла с работы и уехала в другой город. Адреса она не оставила.

И вот несколько дней назад, прогуливаясь по парку санатория, куда он приехал поправить свое здоровье,  увидел Наташу. Сразу узнал её, хотя с тех пор прошло 30 с лишним лет. И она узнала его, её глаза засветились живым огоньком, она заулыбалась, и быстрым шагом пошла к нему. Они, несколько смущаясь, обнялись, но поцеловаться не решились. Потом сидели на скамейке и рассказывали свои истории.

Наташа уехала, по совету знакомой устроилась работать в военном госпитале. Там на молодую и красивую девушку обращали внимание и пациенты, и доктора. Один из них, молодой майор м/с, стал её мужем.  С ним она позже переехала в Москву, где муж работал в госпитале имени Бурденко. Выйдя в звании полковника в отставку, продолжал там работать уже как гражданский врач. У них двое детей, два сына. Оба пошли по стопам отцам, только один по одной стопе – стал врачом, а второй по другой – стал военным. И сейчас служат и работают  на севере, зарабатывают стаж для выхода на пенсию. Наташу направили в санаторий полечить её межреберную невралгию.  Рассказал свою историю и он.

В конце разговора, когда уже надо было идти на ужин, она спросила его:
- Женя, а ты вспоминал меня хоть иногда?
- Наташ, если бы я сказал, что каждый день, то соврал бы. Забот хватало. Но вот хотя бы раз в неделю, да вспоминал. Особенно те два дня на даче.  Так, как с тобой, у меня больше не было.
- А у тебя были еще любовницы?
- Нет, не было. Работа, написание диссертаций, вначале кандидатской, потом докторской, защиты их, всякие конференции, симпозиумы, научная работа, лекции в институте – не до любовниц было.
- Вот поэтому тебе не с кем было меня сравнить, - засмеялась Наташа, которая для своих 50-лет выглядела великолепно, не старше  сорокалетней женщины.
- А тебе было с кем сравнивать?
- Только с мужем. А так как я его не любила, то того, что испытала с тобой  в ту ночь, не повторилось.
- Муж не ругался, что не девочкой ему досталась?
- Он выпивший был, когда у нас первый секс был, ничего не понял. Да мы бабы ушлые, всегда может сымитировать что угодно. И оргазм, и безутешное горе, когда невинности лишают, - с улыбкой, глядя в глаза своему давнишнему кавалеру, промолвила женщина.
- Вот я и думаю, что моя супруга лишь имитирует оргазм, и головную боль, или еще что-то.
- Так ты в неё так и не влюбился, Женя?
- Нет, прожили жизнь рядом. Брак по расчету получился.
- Но Элеонора твоя выиграла. Муж – член-корреспондент РАМН, это титул на всю жизнь. И дополнительный заработок к тому же. А ты что не подал документы на ректора?
- А ты откуда знаешь?
- Так у меня подруга долгие годы работает в вашем институте. Она мне регулярно о твоих успехах сообщала. А про член-корра я в газете вычитала.
- Не по мне административная работа. Да всякие дрязги среди нашего брата, ученого, разбирать. Я ведь до сих пор оперирую.
- И об этом я знаю. Оперируешь-то самых сложных больных, мне подруга писала.
- Сейчас уставать стал от сложных операций. Но порукодельничать тянет.
- А как твоя дочка, вышла замуж?
- Ты и это знаешь? Поразительно. Нет, не вышла.
- Так я о тебе каждый день думала. Мысленно с тобой разговаривала, когда одна дома оставалась. И если надо было принять какое-то решение, твой совет спрашивала. Все же я твой образ мыслей за те месяцы нашего служебного романа хорошо изучила.

Вот после этого разговора и стали мучить тяжелые раздумья доктора медицинских наук, профессора, члена-корреспондента РАМН, заведующего кафедрой медицинского института. Казалось бы, о чем еще мечтать человеку? Но так и не было личного счастья у этого немолодого человека. Да, есть жена, дочь, жизнь которой он за своей занятостью и не знал.  Только деньгами откупался за невнимание и от жены, и от дочери. И почему дочь так долго не вышла замуж, он тоже не знал. И много работал он потому, что не было у него дома душевного тепла и уюта. Это он именно в эти минуты и часы раздумий явственно  понял. Прошел он 30 лет назад мимо своей любви, единственной на всю жизнь. И что теперь делать? Ни он, ни она, не будут разрушать свои семьи с уже устоявшейся привычной жизнью. Знать бы тогда, как сложится дальнейшая жизнь, может, по-другому он бы поступил.

Решение снова нашла Наташа. Она вновь  предложила провести ночь любви.  Они поехали в город, сняли номер люкс в гостинице, вечером поужинали в ресторане, а потом всю ночь занимались любовью. Но не такой, как 30 лет назад, когда они были молодые и ненасытные. Этой ночью у них было больше поцелуев, объятий, ласк, разговоров шепотом при свете ночника. Ни он, ни она не считали это изменой своим супругам.  Это была маленькая компенсация за прожитые врозь годы.  Прощаясь, Евгений Иванович сказал, что есть поговорка «татары без пары не живут», вот они и имели вторую ночь любви, на что Наташа засмеялась, и напомнила еще одну поговорку, что «Бог троицу любит». С тем они и расстались, с надеждой на Бога.