Цена тишины над Саур -могилой

               
Я не был здесь около тридцати лет с небольшим. Тогда, в восьмидесятых,  это место было символом  Победы СССР  в Великой Отечественной войне, общей Победы единой страны.  Тогда, мы, пионеры Советского Союза, приехавшие из пионерлагерей посмотреть на все эти «Катюши», пушки, танки, которые были для нас  символами той, далекой военной поры;  тогда мы  и подумать не могли, что наступит то  время,  когда эта гора станет символом уже совсем другой войны.  Саур-могила – многострадальное место…   Здесь  я всем  нутром своим ощутил всю  абсурдность  войны, всю  ее дикость, первобытную жестокость. Гнетущее ощущение, до слез, до комка в горле…
Какое это было грандиозное сооружение, какая мощь, какая сила  чувствовалась в чугунных строгих солдатских лицах, этих лицах безызвестных героев,  спасших нашу землю, наш степной край  от немецко-фашистских орд. И  вот эту Память, эти символы той Победы  внуки и правнуки  превратили   в руины.
Когда я спускался с развалин мемориала, с этого хаоса железобетона и арматуры, то   меня все сверлил, мучил вопрос: За что? Почему все так произошло? Почему славянин пошел на славянина? Что заставило единый народ разделиться самим в себе, впасть в средневековье феодальной раздробленности, когда князь, потирая руки,  пакостил другому князю, когда человеческая жизнь так – жизнь мотылька.  Неужели клич какой-то воинствующей власти, временщиков, смог  заставить украинских парней идти на таких  же парней Донбасса и убивать их и самим быть убитым?  Во имя чего все это?  Немым укором смотрят на меня суровые лица чугунных солдат мемориала, испещренные осколками разного калибра. Эти лица видели проявление злобы, ненависти  людской в ее наивысшем, диком, первобытном воплощении.  Страшная сила, сила абсолютного зла, прошла по донбасской степи летом 2014-го года. Что же могло произойти в умах прекрасного украинского народа,  какое затмение разума на него нашло, чтобы заставить уничтожать друг друга? Только ли языковой вопрос?  Только ли стремление восстановить территориальную целостность?  Нет. Здесь все гораздо страшнее, первобытнее, циничнее.  Борьба за кусок мяса, желание пещерного вождя.   Те, кто пришел на Донбасс с мечом,  позволили собой помыкать, убрав  из своих  жизненных дней  такие понятия, как любовь и сострадание,  заменив  душевный вакуум пещерным феодализмом,  по которому сила, дикость, необузданность нравов решает все. Зачем они пришли на эту мирную землю, эти слуги феодалов, готовые на все ради прихоти своего повелителя? Кто их звал умирать в эти степи? И кто ответит за их смерти?
А еще я понял, что ревность в мировой политике  - великая сила, именно она  -  ревность сторонних сил, что славянский  народ жил дружно, что Россия и Украина два брата, что строили  общие мемориалы Славы Великой войны, праздновали общие праздники, работали, торговали в едином экономическом  пространстве.  Эта слава, это единение той силе, чуждой славянскому миру,- все это ей давно не давало покоя.  И вот копоть майдана февраля четырнадцатого густым смогом накрыла Украину, эти щупальца  жестокосердия, тупого исполнительства поползли на восток.  Но почему, почему на Украине нашлись те, кто  стал  воплощать эту ревность чуждой нам силы, проявляя настойчивость верного цепного пса? Почему их не остановили еще на киевских площадях и улицах? 
Потерянно осматривая эти искореженные остатки прекрасного некогда мемориального комплекса, я стал понимать, что вот такой бетонно-арматурный хаос должен сначала поселиться в головах тех, кто все это устроил, кто столкнул народ в пропасть братоубийства. У таких людей не может быть гармонии в душе.
Ровно четыре года назад, в огненном июле четырнадцатого, Саур-могила, сакральное историческое место,  приняла на себя эту  невыносимую скорбь, этот шквал абсолютного зла. Приняла и донбасская степь человеческий хаос войны, надолго эти шрамы  останутся в первозданном черноземе, который  должен был кормить, давать жизнь,  а человек взял  и напитал его смертью. Одни пришли убивать, разрушать,  другие остались защищать вот этот самый донбасский чернозем. Что же заставило тех, в сущности нормальных мужиков, прийти убивать своих собратьев, какая сила околдовала их, на что они рассчитывали, был ли у них страх? Лучше бы он был. Он бы заставил их осознать всю нелепость их миссии на Донбассе, всю тяжесть последствий соделанного.  Наконец, он бы заставил ценить и свою собственную жизнь. Была ли у них, пришедших с запада, своя правда? Правда была, но она была навязана;  под личиной этой правды в головы солдат украинской армии вселилось то самое абсолютное зло, для которого не существует морали, которое способно только разрушать, калечить, убивать.  Вот сейчас, в июле восемнадцатого, я ощутил, что дух этого абсолютного зла был тогда так близок от нас,  его дьявольская сила, искромсавшая судьбы тысячи людей, еще таится там, в окопах, на линии соприкосновения, она ждет своего выхода. Эта сила выплеснулась  в тех осколках, которые покрыли десятисантиметровым слоем склоны Саур-могилы летом 2014-го. Это ж какая ненависть пылала тогда в этой степи, в июле четырнадцатого. Она завладела нутром человеческим, превратив это прекрасное место в ад.
А еще мне стало понятно, что, тот, кто защищал донбасские степи от этого абсолютного зла, защищал от него и нашу примиусскую землю.  Донбасские парни шли умирать за нас.
Камни мемориала - они приняли весь ураган осколочной  шрапнели на себя, камни возопиют, немым укором смотря в степные просторы, широкие, тихие, прекрасные. Я долго смотрел на эти ранения мемориала,  ранения не просто чугунных лиц, на ранения  наших душ.
О силе и жестокости боев в июле 2014-го  за Саур-могилу мне рассказал один из местных жителей. Услышав все, я ужаснулся. Сколько жертв приняло это место! Никто уже, наверное, не сможет ответить на вопрос – сколько здесь погибло.  Сколько слез было пролито в Украине, на Донбассе, в России! Если все это объединить, то скорбный дождь шел бы не один день. Я стою на высоте у поминального колокола, у могил тех, кто отдал свои жизни за свободу, за эти двести семьдесят семь метров высоты, за эту тишину июльского полдня,  за нас с вами. Как знак примирения всех жертв этой бойни стоит у подножия  Саур-могилы часовня во имя Александра Невского, блестит на солнце куполок. Тишина нависла над Саур-могилой – искупительная, тягучая;  вдали полыхают зарницы приближающейся грозы. И пусть лучше будет бить в степное лоно донбасской земли небесный грозовой огонь, пусть  благодатный дождь прольется над  степью, мирной, тихой и такой прекрасной …