Миграции и этническое разделение труда

Опубликовано: Герасименко Т.И., Родоман Б.Б. Миграции и этническое разделение труда // Миграционные процессы: проблемы адаптации и интеграции мигрантов: сб-к мат-лов IV Междунар. науч.-практич. конф. – Ставрополь: Изд-во Сев.-Кавк. фед. ун-та, 2018, с. 11 – 24; 0,7 авт. л.,  100 экз.

 В настоящее время происходит трансформация (усложнение и диверсификация) этнокультурного пространства, что в значительной мере обусловлено глобализацией и интенсификацией межкультурных связей в результате роста миграций. Проблемы межкультурной коммуникации характерны не только для регионов, недавно столкнувшихся с импортом культур, но и для государств, которые давно проводят политику «открытых дверей». На смену концепции «плавильного котла» Э. Гидденса пришла идеология мультикультурализма [1], ставшая весьма популярной [2]. Предпринимаются попытки объяснить происходящие процессы с определенных позиций. Появились концепции аккультурации, мобилизации, социокультурной динамики, интегрированности, внутреннего колониализма, культурного плюрализма и др. С. Бочнер, Дж. Берри и другие исследователи выделяют такие стратегии поведения мигрантов как изоляционизм, геноцид, сегрегация, маргинализация, ассимиляция, аккультурация [3]. Актуализируется и концепция комплиментарности (по Л.Н. Гумилеву) взаимодействующих этносов, которая предопределяет такие формы их сосуществования как симбиоз, ксения и химера [4]. Однако ни одна из концепций не в состоянии объяснить полностью происходящие процессы в силу их сложности.
        Выбор стратегии межкультурного взаимодействия обусловлен многими факторами. Важнейшими из них следует считать: потребность государств и регионов-рецепиентов в мигрантах, их профессиональная подготовка, взаимная комплиментарность и толерантность, готовность мигрантов к понижению (как правило) социального статуса и смене вида деятельности, знание языка и др. [5]. Усложняется и сам феномен миграций. Понятие эмиграции и иммиграции всё больше размывается современными реалиями и ставит перед исследователями нелёгкую задачу их трактовки и классификации наблюдаемых явлений. Растёт число временных, в том числе кратковременных миграций. Бывают и возвратные миграции. Теоретически любой иммигрант, поселившийся в стране на ПМЖ, может вернуться на родину (на практике редко возвращаются из страны с более высоким уровнем жизни). Картина осложняется процессами реэмиграции, наличием двойного и многократного гражданства, а также неофициальными и временными миграциями. Всё больше появляется космополитов, считающих себя не привязанными  ни к какой стране.
        Эти обстоятельства затрудняют изучение современного этнокультурного пространства. В большинстве случаев невозможно использовать статистические, картографические и другие точные методы. Официальная статистика не отражает истинной картины. Иногда государства (например, Германия), проводящие политику интеграции, не заинтересованы в обнародовании этих данных. В таких случаях применяются социологические методы (анкетирование, соцопросы, глубинные интервью, методика «снежного кома»), включенное наблюдение, контент-анализ [6].
        Для формальной классификации миграций важен ранг пересекаемой границы: государственная, административная, городская черта и т.д. Но так ли это важно экономически? Не только из приграничных районов, но и из глубинки разных стран люди в настоящее время могут ездить на работу за границу: ежедневно, на несколько дней, недель, месяцев, лет; с разной периодичностью. Новое явление последних десятилетий – трансграничные маятниковые миграции – приводит к размыванию границ и к усилению процессов интеграции и глобализации.
        Современные миграции многоступенчаты. Их направления прежде всего обусловлены экономическими причинами, хотя по-прежнему сохраняются миграции политические и с неопределёнными мотивами. Главные потоки мигрантов направляются из сельской местности в малые города, из малых в большие, из больших в столицу, из столицы – за рубеж (как правило, в более богатые страны. Это редко бывают одни и те же люди, чаще – разные. Например, эмигрировавшие в Израиль евреи стремятся переселиться в США. Беженцы из стран Ближнего Востока устремляются из Южной Европы в более богатые Германию или Великобританию. В Москву переезжают  жители периферийных районов России, а некоторые москвичи устремляются на Кипр (а оттуда – в европейские страны). В Россию прибывают таджики, узбеки, киргизы главным образом из столичных регионов своих государств, но в этих странах существует внутренняя миграция из сельской местности в крупные города. Из непальского Тибета (Верхнего Мустанга) жители перемещаются на заработки в непальские города (главным образом, в Катманду) и в Индию, а прочие непальцы массово едут работать  в страны Персидского залива, Европу и Америку, где стараются остаться на ПМЖ. Такая многоступенчатая миграция характерна и для животного мира, где освободившиеся ниши занимают другие виды животных. Из экологии и биоценологии можно заимствовать многие термины для описания отношений в человеческом социуме.
В этой сложной системе мигрантам нередко приходится мириться с понижением социального статуса. Так, педагоги, врачи, инженеры – выходцы из Средней Азии – работают в России строителями, дворниками, консьержами, горничными и т.д. Те, кто сносно говорит по-русски, – официантами, таксистами, парикмахерами. Представители закавказской интеллигенции заняты в сфере услуг. Российские и украинские учителя не могут найти работу по специальности в европейских странах и Америке, они устраиваются, к примеру, продавцами или заняты  в строительстве; врачи нередко работают медсёстрами либо санитарами. Нередко участники транснациональных миграций работают в разных сферах по разные стороны границ. Распространены периодические поездки за границу на работу вахтовым методом, например, на несколько недель.
        На стратегию поведения мигрантов влияет не только место их выхода, кормящие ландшафты, климат, но и их состав – возрастной, профессиональный, социальный, этнический, конфессиональный. В поликультурном сообществе легче адаптироваться. Молодёжь менее склонна к изоляционизму, чем старшее поколение. Важны также цели и мотивация мигрантов, владение языком, готовность его изучать.
        Особую роль играет сплоченность своей группы, её менталитет и структура. В так называемом «бизнесе» (малом и среднем) азиатские, мусульманские, кавказские народы, и даже цыгане имеют преимущества перед славянами благодаря кланово-родовому устройству, широкой семейно-родственной кооперации, когда в пределах одного рода есть сельчане и горожане, жители столицы и своего этнорегиона, крестьяне и чиновники, п т.д. У славян нет не только такой высокой рождаемости, но и навыков внутриродовой кооперации, нет и этнической сплочённости. Для них в городах актуальны другие ниши: для образованных – работа в офисах и чиновниками, для приезжих из провинции – охранниками и в прочих силовых структурах.
        Российская социально-экономическая система благоприятна для «азиатского способа существования» – когда обычаи доминируют над законами и существует возможность договариваться с властью лидерам различных сообществ. Европейское индивидуальное предпринимательство с опорой на законы в России практически  неосуществимо из-за коррупции. Но можно предполагать, что коррупция в нашей стране  – не порок системы, а сама система, связанная с  так называемым «административным рынком», по С.Г. Кордонскому [7].
        Современное этнокультурное пространство трансформируется в первую очередь под воздействием миграций. Меняется этнический состав, появляются новые этнокультурные характеристики. На скорость трансформации влияют исторические, геополитические, психологические, экономические факторы. Остановимся на одном из важнейших, которому уделяется мало внимания в географической литературе. Это этническое разделение труда (ЭРТ). Оно  может быть функциональным –  разделение на организаторский и исполнительский труд, умственный и физический, с учётом квалификации и регламентирования, творческой составляющей. ЭРТ коррелирует с разным доступом к ресурсам, средствам производства, продуктам труда и власти. Имеются ввиду  различия и между индивидами, и между  группами. Под ЭРТ надо  понимать специализацию достаточно большого числа представителей того или иного этноса на определённых занятиях, их профессиональные предпочтения. ЭРТ складывалось в полиэтничных империях и связано с менталитетом и спецификой социального устройства отдельных этносов и этнокультурных групп [8], а также с их ролью и судьбой в прошедшей истории: потомкам завоевателей доставались «благородные» занятия, потомкам покорённых народов – «чёрная» работа.  Российская империя не была исключением. Этносы, занимавшие господствующее положение, становились чиновниками и землевладельцами, их потомки наследовали эти занятия. К примеру, в западной части Российской империи большинство крестьян были православными славянами, землевладельцы – поляками-католиками, постепенно переходившими в православие, но сохранявшими свои польские гербы и фамилии. Евреи были торговцами, ремесленниками, арендаторами земель, немцы – управляющими имений, лесничими, инженерами, фабрикантами. Коллективизация села и этнические чистки в годы Второй мировой войны с этим ЭРТ на советских землях бывшей Польши навсегда покончили, что привело к упадку, если не к полному исчезновению там сельской и полусельской, мелкогородской  жизни.
        К востоку от Москвы до Поволжья среди фабрикантов было много русских старообрядцев. Эта категория населения до начала ХХ века была ярко выраженным конфессиональным субэтносом. Общепризнанным стало мнение,  что в Средней полосе России почти весь фабрично-заводской капитализм XIX столетия – специфический  продукт старообрядчества.
        До революции 1917 г. в дельте Волги татары занимались земледелием (овощи и бахчевые), русские ловили рыбу, казахи (тогда называвшиеся киргизами) и калмыки пасли скот. В 1952 и 1954 гг. Б.Б. Родоман, работавший в Прикаспийской экспедиции НИИ географии МГУ, застал уже разлагающиеся остатки этого плодотворного разделения труда.
        ЭРТ способствовало сохранению мира и толерантных отношений во многих поликультурных регионах, потому что  после завоеваний, при   колонизации и прочих миграциях этносы занимали разные экологические ниши. Так, на территории бывшей Оренбургской губернии, где в российской колонизации участвовали представители разных этносов, первоначально формировались изолированные районы (староверческие, казачьи, татарские, немецкие, башкирские и др.). Мигранты при заселении выбирали свою экологическую нишу. Из живущих ныне народов казахи и украинцы предпочтение отдавали сухим степям. В лесостепи жили башкиры, позже татары и русские. Долины Урала и других рек обживали казаки, русские и украинцы, а также другие земледельческие народы. Селения казахов и башкир, занимавшихся кочевым и полукочевым скотоводством, возникали  на водоразделах. Поэтому и сейчас вдоль Урала среди деревень с типично русскими или украинскими названиями неожиданно (на первый взгляд) встречаются казахские и башкирские. Татары занимались извозом и селились вдоль трактов [9].
        В СССР, несмотря на попытки ликвидировать «пережитки», связанные с ЭРТ, этнические профессиональные предпочтения сохранялись. Так, в Москве в первой половине XX в. татары преобладали среди дворников  (позже – и среди носильщиков на вокзалах), айсоры (народ называл их армянами) – чистильщиками обуви. Китайцы (мужчины) были прачками и старьёвщиками. Финны поставляли  в Ленинград сливочное  масло, называвшееся «чухонским», в отличие от «русского» – топлёного. Евреи работали в финансовой, научной сферах деятельности, осваивали творческие профессии. В некоторых городах встречались этнически окрашенные районы (армянские, еврейские, цыганские и др.). Разрушение исторически сложившегося ЭРТ сказалось пагубно на хозяйстве многих регионов (примеры –  вышеупомянутые дельта Волги и бывшая черта оседлости). Другим примером может служить насильственное выселение некоторых народов СССР из Крыма, Поволжья, Кавказа.
        В настоящее время на постсоветском пространстве профессиональные предпочтения этносов возрождаются в модифицированном виде. ЭРТ лежит в основе сегментизации экономики по этническому признаку. Это особенно наглядно проявляется в крупных городах, но и в других поселениях существует подобная тенденция. Так, таксисты и водители маршруток в ряде крупных городов – армяне, они же владеют и работают в парикмахерских, контролируют рынки, рестораны и другие предприятия сферы услуг. Представители центральноазиатских народов заняты в строительстве, ремонтных работах и т.д.        Замечено, что в Москве супермаркеты  таких торговых сетей, как «Магнит», «Пятёрочка» и др., тоже распределены между нерусскими этносами: в одних торгуют преимущественно татары, в других таджики. Есть нотариальные конторы, состоящие почти сплошь из армян.
        Рассмотрим пример приграничной Оренбургской области, где мигранты играют до настоящего времени существенную роль. После распада СССР под влиянием миграций изменилась этногеографическая карта региона. Часть иммигрантов (русскоязычная интеллигенция) неплохо адаптируется и вполне готова к интеграции. В городах они трудоустроены по специальности (например, университетские преподаватели). Таджики и узбеки, плохо владеющие русским языком, держатся изолированно, готовы к понижению социального статуса, но при этом их материальное положение улучшается. В строительстве, на транспорте работают врачи, педагоги, музыканты. Есть профессиональные попрошайки. Для выходцев с Кавказа и Средней Азии характерна сплочённость своей группы.
        Можно говорить (с некоторой долей условности) о девиантной составляющей ЭРТ [10] – например, в наркобизнесе прослеживаются этнические ниши. Но это – отдельная и неоднозначная тема, в этом докладе мы её не касаемся. Отрицательные нюансы связаны с плохим бытом нелегальных мигрантов, с отсутствием медицинской страховки, прививок и т.д. Предпринимаются попытки навести порядок в этой сфере. Создаются школы для желающих изучить русский язык, но, как правило, мигранты платить не могут, а работодатель не хочет.
        Этнической сегментизации экономики и повышению её конкурентоспособности способствуют объединения в диаспоры, землячества, родственные кланы,  а также компактное расселение по этническому признаку, к которому стремятся мигранты в России, как и во всем мире. Этот вопрос достаточно освещён в литературе. Изолированные анклавы – неформальные этнические районы – появились не только в городах (как крупных, так и в малых), но и в некоторых районах сельской местности. Иногда это приводит к изменению застройки, планировки и культурного ландшафта. Такие примеры есть даже в традиционно монокультурных городах Центральной России. Так, в подмосковном Пушкино узбеки контролируют такси и рынок, некоторые предприятия питания. Они, как и представители других постсоветских республик, селятся компактно.
        Мозаичность этнокультурного пространства описывают теории пространственного развития (теория секторов, модель ядер, модель Манна и др.). Интересна модель концентрических зон Э. Бёрджесса, предложенная им ещё в 1925 г. и получившая развитие в 60-е годы [11]. Модель выявила тенденции развития пространства и формирование этнически изолированных районов на примере Чикаго.
        В других регионах мира (Европе, Азии) тоже происходит дифференциация городского пространства по этническому признаку. В Тхимпху, столице Бутана,  совсем недавно открывшего свои границы, уже сформировались индийские кварталы. Не стала исключением и Россия. Пример – сложившиеся районы компактного проживания армян, работающих в сфере услуг, в С.-Петербурге и Москве. Есть средние школы, где большинство учащихся – дети мигрантов. Это второе поколение переселенцев. В сельской местности происходят аналогичные процессы.
        Между сельской и городской местностью существуют различия, достаточно очевидные на крайних полюсах этого континуума. Вне городов этнокультурные группы изолированно селились чаще всего изначально, сохраняя тесную связь с ландшафтом, и сводили к минимуму межэтнические контакты. Социальная стратификация в сельской местности отражает профессиональный состав, она менее диверсифицирована, а этническое разделение труда тесно связано с потреблением, традициями и образом жизни того или иного этноса.
        В городах связь с ландшафтом ослаблена, а межэтнические профессиональные контакты даже в случае политики изоляционизма неизбежны. Сельские жители не всегда легко адаптируются в городах, но  горожанам приспособиться к сельским условиям ещё труднее. Поселившиеся в бывших немецких районах Оренбургской области русскоязычные иммигранты  из городов Средней Азии работают в торговле, домах культуры, образовательных учреждениях и т.д., а сельскохозяйственный труд кажется им непривлекательным и тяжёлым [12].
        В настоящее время из-за роста миграций этническое взаимодействия ускоряется. Смешение культур нередко сопровождается культурным шоком и стрессом обеих сторон. Плохое знание языка и культуры, расслоение общества по уровню доходов, высокая плотность цивилизации осложняют ситуацию. Особенно быстрые изменения характерны для столичных (независимо от людности) и крупнейших городов, но и в других поселениях очевидны сходные процессы. На увеличение этнической мозаичности обращают внимание географы [13], психологи [14] и др. Генетики ещё в 90-е годы выявили, что вклад мигрантов в генофонд российской столицы составил 38%  [15].
        Социальная стратификация ещё больше усиливает мозаичность общества. Наиболее образованная часть мигрантов (как и принимающей стороны) готова к получению дополнительного образования, к смене профессии, мотивирована на получение престижной работы. Наименее образованные слои склонны к изоляционизму и геттоизации. Средний класс ведёт себя по-разному в разных ситуациях. Этнокультурный изоляционизм нередко сопровождается профессиональным и пространственным. Возможные последствия непредсказуемы, ибо современные процессы приобрели бурный характер. Проведённые исследования подобных процессов, касающиеся развитых стран [16], особенно германского общества [17], относятся к несколько более раннему периоду. Опубликованные результаты исследований коллег и собственные наблюдения и исследования, в том числе экспедиционные (в бывших немецких районах Оренбургской области и в Германии, где изучались иммигранты – выходцы с постсоветского пространства), позволяют сделать некоторые выводы.
        Германское правительство пыталось интегрировать этнических немцев, приехавших из стран Восточной Европы. Опыт Германии, которую миграционный бум охватил раньше, может быть частично использован в России. Германия проводила политику привлечения иммигрантов. Власти уделяли большое внимание их адаптации, предпринимали попытки интеграции. По некоторым оценкам, в Германии проживают до 4,5 млн. переселенцев немецкой национальности и членов их семей из стран Восточной Европы (цифра, официально озвученная А. Меркель) и более 300 тыс. прибывших в страну по еврейской квоте. Официальная статистика данных не предоставляет, что связано с политикой  по интеграции переселенцев в германское общество.  Иммигрантов расселяли дисперсно, а после получения гражданства отдельно не учитывают.
        Для иммигрантов после бесплатных курсов немецкого языка, программы «мультикультурелле» и компьютерных курсов предусмотрена возможность трудоустройства в зависимости от знания языка: по благоустройству улиц, помощниками воспитателя, секретарями и т.д. До 65-летнего возраста мигрантов ежегодно приглашают на биржу труда. Разные группы иммигрантов продемонстрировали различное отношение к смене специализации в рамках ЭРТ.
        Неоднородна группа этнических  немцев – аусзидлеров, умзидлеров и фольксдойче. Аузсилдеры – лица, прошедшие процедуру приёма в соответствии с «Федеральным законом об изгнанных» и члены их семей. Это этнические немцы, в СССР лишённые гражданских прав либо направленные в трудармию  по причине обвинения в возможной «коллаборации». Помимо немецкого гражданства, они получили многочисленные льготы, пособия, жильё после пребывания в специальных лагерях, где для них было организовано  изучение немецкого языка. Умзидлеры и фольксдойче – немцы, оставшиеся за пределами Германии после окончания войны – при наличии доказательств восстанавливают гражданство. Члены их семей пользуются правами иностранных граждан, с возможностью получения немецкого гражданства. Значительная группа иммигрантов – выходцы из Средней Азии и Казахстана. Это немцы, финны, греки и др.
        Ещё одна группа – политические беженцы – представлена преимущественно армянами из Нагорного Карабаха и чеченцами;  есть среди них грузины, русские и др. Они проживают в особых лагерях, получают пособия и не имеют права на работу. К этой же категории примыкают так называемые «дезертиры» – оставшиеся в Германии со времён СССР участники группы советских войск и другие лица. Большинство из них получили немецкое гражданство.
        Особая категория иммигрантов – этнические евреи и члены их семей. Они на особом положении, так как германское общество чувствует по отношению к ним историческую вину. Их называют контингентными беженцами; они получают не гражданство, а неограниченный вид на жительство. Для них предусмотрены серьёзные социальные льготы. Значительная часть евреев проживает изолированно, организованы в религиозные общины (как Фербант в Франкфурте-на-Майне). Они не мотивированы к изучению немецкого языка. Другая часть евреев специализируется на обслуживании потребностей выходцев с постсоветской территории: издании газет и журналов на немецком и русском языке, имеет транспортные компании, русские школы для детей и др.
        Временные мигранты не были объектом наших исследований. Доля русскоязычных граждан из стран – новых членов Евросоюза – резко возросла. Это не только немцы, но и прибалтийские русские, молдаване, получившие румынское гражданство и др.
        Лучше всего адаптируются в германских городах мигранты, которые не боятся труда, готовы к смене профессии и понижению социального статуса (врачи работают медсестрами, инженеры – наладчиками и ремонтниками). Но значительная часть готова жить за счет пособий, не стремится осваивать немецкий язык и общаться с местным населением. Хуже всего адаптируются пожилые. Выходцы из бывших союзных республик работают у своих бывших соотечественников, часто нелегально.
Гораздо легче адаптируется молодёжь. Российские немцы, по большей части сельские жители, привыкшие к иерархии в семейных отношениях, встретились со сложностью воспитания детей в городах, где свобода предполагает меньшую зависимость детей от родителей.
        Порой иммигранты сталкиваются с непониманием и снобизмом местных жителей – это неизбежная обратная сторона нежелания интегрироваться в иную культуру. Германские немцы не без основания считают тунеядцами переселенцев, живущих на пособия и имеющих иждивенческие настроения. Находят место в германском обществе трудолюбивые, образованные и талантливые люди.
        К понижению социального статуса и смене специализации в ЭРТ готовы далеко не все. Несмотря на усилия правительства, задача полной интеграции решена не была. Опыт показал, что сложнее всего адаптируются и интегрируются в германское общество представители сплочённых групп.
        Ставка правительства на восточноевропейских и российских переселенцев себя не вполне оправдала: не удалось избежать изоляционизма как защитной реакции от утраты идентичности иммигрантов. Некоторые российские немцы (их меньшинство – менее 14 тыс.) не смогли адаптироваться и вернулись на родину. Многие  немцы-меннониты, привыкшие заниматься сельским хозяйством, не захотели жить дисперсно в городских поселениях и реэмигрировали в Канаду, а также в Парагвай и другие страны Латинской Америки, где им была предоставлена возможность поселиться компактно в сельской местности. Это пример недоучёта значения ЭРТ в миграционной политике развитой страны. Кроме того, миграционный поток пришлось сокращать путём ужесточения правил въезда из восточных стран. Согласно переписи населения 1989 г., в СССР перед его распадом проживало более 2 млн. немцев, особенно большие группы – в Казахстане и России. Германия стала поддерживать оставшихся в постсоветских странах немцев, инвестируя в развитие районов, где этнические немцы остались.
        События последних лет увеличили потоки мигрантов, возросли стихийные миграции. Очевидно, что любая массовая добровольная миграция имеет в своей основе экономическую подоплёку, даже если очевидна причина политическая.
        В обществе, которое становится мультиликультурным, неразрывны две противоположные тенденции: интеграция (внутри-, меж- и надэтническая), захватившая весь спектр межкультурных контактов, и изоляционизм как защитная реакция, попытка сохранения этнической культуры путём ограничения контактов как иммигрантов, так и принимающей стороны [18]. Способствует этому и ЭРТ. Соотношение этих тенденций обусловлено формами взаимодействия и адаптации мигрантов, идентичностью и политикой взаимодействующих групп. Изоляционизм на данном этапе преобладает почти повсеместно из-за огромного размаха миграций, высокого коэффициента миграционной подвижности населения, низкого образовательного уровня, плохого знания языка и культуры, недостаточной мотивации к интеграции. В мультикультурных городах, в этноконтактных зонах возникает «стихийный» изоляционизм, принимающий  разные формы в зависимости от ситуации. На выбор той или иной стратегии влияют индивидуально-личностные характеристики и правовой статус мигрантов, наличие общественных организаций и объединений соотечественников и их деятельность, социальная структура и профессиональный состав, а также уровень толерантности как мигрантов, так и принимающего общества. Вероятно, что эти различия будут сохраняться  ещё долго – до тех пор, пока не исчезнут сами этносы.  Так же как мигранты, проживающие в Европе, сохраняют свою специфику и традиционный образ жизни европейцы, проживающие в Тунисе, Индонезии, Непале, Индии и других неевропейских странах.

Примечания

1. Глобализация и мультикультурализм / отв. ред. Н.С. Кирабаев. М.: РУДН, 2005.
2. Тюрюканова Е.В.  Стратегия социальной интеграции трудящихся мигрантов [Электронный ресурс] // Центр миграционных исследований, 2012. Режим доступа: 3. Стратегии межкультурного взаимодействия мигрантов и населения России: Сборник научных статей / под ред.  Н.М. Лебедевой и А.Н.  Татарко. М.: РУДН, 2009.
4.Гумилёв Л.Н. Этногенез и биосфера Земли / Л.Н. Гумилёв. Л.: Гидрометеоиздат, 1999.
5. Герасименко Т.И. Эволюция этнокультурного пространства города: межкультурная интеграция или изоляционизм? / Т.И. Герасименко // Российский социум: прошлое, настоящее, будущее.  СПб, 2014.
6. См., например: Савоскул М.С. Стратегии адаптации этнических мигрантов в локальных сообществах [Текст] / М.С. Савоскул // Мониторинг общественного мнения. 2011, № 5 (105). С. 103 – 112; Зайончковская Ж.А. Методология и методы изучения миграционных процессов: междисциплинарное учебное пособие / Ж.А. Зайончковская. М.: Центр миграционных исследований, 2007.
7. Кордонский С.Г. Рынки власти: Административные рынки СССР и России [Текст] / С.Г. Кордонский. М.: ОГИ, 2000.
        8. Б.Б. Родоман рассматривал этническое разделение труда в разных регионах мира в разные эпохи: Родоман Б.Б. Идеальный капитализм и российская реальность [Текст] / Б.Б. Родоман   // Неприкосновенный запас, 2001, № 3; Т.Г. Нефёдова проиллюстрировала это конкретными примерами:  Нефёдова Т.Г., Пэллот Дж. Неизвестное сельское хозяйство, или Зачем нужна корова? [Текст]. Т.Г. Нефёдова и др.  М., 2006.
9. Подробнее см.: Герасименко Т.И. Этнокультурное пространство оренбургско-казахстанского трансграничного региона в историко-географической динамике // Вопросы географии. Сб. 136. М.: 2013.
10. Например: Этническое лицо контрабанды наркотиков [Электронный ресурс] // Полит.ру 2002. Режим доступа: http://xiww.ruthenia.ru/article/2003/05/12/617827/; Актуальные проблемы противодействия незаконному обороту наркотиков [Текст]: мат-лы междунар. науч.-практ. конф., 18 окт. 2012 г. Белгород: Белг-й  ЮИ МВД РФ, 2012; Преступность в Российской Федерации и Московском мегаполисе: состояние и меры противодействия [Текст]: Глазкова Л.В., Грудинин Н.С., Кадничанская Э.Ф., Карпенко В.М., Майорова Е.И., Чурилов С.Н. М., 2015.
11. Берджесс Э. Рост города: введение в исследовательский проект, 1925; MсKenzie, Roderick D., Park, etc. The City. –  Chicago: University of Chicagо Press, 1967.
12. Герасименко Т.И., Нуждина Е.Ю. Немцы-меннониты Оренбургской области: культурный след в истории и географии [Текст] / Т.И. Герасименко. Оренбург, 2000; Герасименко Т.И. Вмещающий ландшафт и комплиментарность этносов – основа формирования региональной идентичности [Текст] / Т.И. Герасименко // Вестник С.-Петерб. ун-та. Спец. вып. 2012. С. 311 – 339.
        13. Бабурин В.Л., Битюкова В.Р., Казьмин М.А., Махрова А.Г. Московский столичный регион на рубеже веков: новейшая история и пути развития [Текст] / В.Л. Бабурин // Смоленск: Ойкумена, 2003 и  др.
        14. Крысько В.Г. Этнопсихология и межнациональные отношения [Текст] / В.Г. Крысько. М.: Изд-во «Экзамен», 2002.
15. Курбатова О.Л. Современные социально-демографические процессы и проблема генетической безопасности городского населения России [Текст] / О.Л. Курбатова //Экополис 2000. Экология и устойчивое развитие города.  М., 2000. С. 211 – 216.
        16. Например: Костинский Г. Иммигранты в городе: опыт развитых стран [Текст] / Г. Костинский // Миграция и урбанизация в СНГ и Балтии в 90-е годы / под. ред. Ж.А. Зайончковской. М., 1999. С. 33 – 44.
        17. Например: Фельтен Н.Н. Миграции населения Германии: пространственно-временной анализ  [Текст] / Н.Н. Фельтен. Автореф. дисс. … канд. геогр.  н. СПб., 2002; Савоскул М.С. Российские немцы в Германии: интеграция и типы этнической самоидентификации [Электронный ресурс]  / М.С. Савоскул // Демоскоп Weekly. Электронная версия бюллетеня Население и общество, № 243 – 244 / 17 – 30  апреля 2006. Режим доступа: http://www.demoscope.ru/weekly/2006/0243; Емельяненко В.А. Русские немцы возвращаются [Электронный ресурс]  / В.А. Емельяненко // Информационный портал. Фонд Русский мир. Режим доступа:  http://www.russkiymir.ru. и др.
        18. Герасименко Т.И. Миграции населения как фактор трансформации этнокультурного пространства [Текст] / Т.И. Герасименко // Внеэкономические факторы пространственного развития: сб. статей / Отв. ред. В.Н. Стрелецкий. М.: Эслан, 2015. С. 101 – 110.