Фея фантазии. Дом

      Он шёл к нему много лет и зим, много осеней и вёсен, много пустых и насыщенных  дней, много тягучих ночей он всё шёл и шёл к нему. Даже находясь в состоянии покоя, даже отступая назад, он всё двигался вперёд, как будто знал и чувствовал, что нечто неумолимо цельное должно случиться в итоге. И однажды он дошёл.
      И разом все годы, все тяготы спали с плеч, лопатки расправились, как будто под действием невидимых вздёрнутых крыльев, незаметных, но весомых и мощных, готовых служить своему владельцу и выполнить его самую главную просьбу.
      Трудно описать тот момент, когда произошла их первая встреча. Это невыразимо приятное ощущение щекотки в затылке, пощипывания в конечностях, жужжания в груди, опускающегося вниз, к области живота, это необъятно сладкое и жгучее предвкушение давно желаемого и готового вот-вот осуществиться, вхождение в волну вожделения и почти, почти обладания чем-то огромным, захватывающим, сильным, подминающим тебя под себя, поднимающим тебя над землёй со всем твоим небогатым жизненным багажом, забирающим тебя с собой, чем-то похожим на счастье.
      И потом это случается. И ты не веришь тому, что это есть, ты всё ещё в прошлом, а оно есть, уже есть, оно уже случилось. Так он перешагнул порог, и замер.
      Потому, что мир закрылся. Мир перестал существовать за порогом дома. Тот большой и цветной мир просто перестал быть. Его не стало. Нет, он не превратился в маленькую точку. Он просто исчез. И не стало ничего. Просто ни-че-го.
      И потом дом начал рождаться. Сначала в глубине пустоты появился маленький тусклый огонёк, это был почти и не огонёк, так, тень огонька, слабый отблеск, призрак, но постепенно он становился ярче и его мерцание уже приобрело довольно чёткие очертания, похожие на язычок пламени, колеблющийся по действием воздушных струй.
      Затем проявился очаг, краем глаза набросанный, словно нарисованный выцветшими красками прямо на стене с пойманными периферийным зрением очевидными отчётливыми трещинами, приобретёнными вследствие кажущегося влажного и резкого климата помещения. Однако при повороте головы он имел честь оказаться лицом к лицу с настоящим довольно крепко и с изяществом сложенным камином, изобретательно замаскированным под первобытный и древний очаг. От него шло живое тепло, и огонь в нём имел удивительное свойство не жечься, облизывая руки своего гостя, но по всему видно было, что уже и не гостя, а желанного друга. Он будто ласкался, прося и даря сдерживаемую, облечённую нежностью страсть.
      Потом появились книги. Стены полностью состояли из книг, при прикосновении к корешку книга плавно ложилась в объятие рук и начинала рассказывать. Беззвучное повествование возникало в голове само по себе, передаваемое душою книги по единым сосудам единого разума и сердца. И это журчание, шевелящее извилины также, как лёгкий летний ветерок треплет непослушные вольные пряди, влюбляло в себя однозначно и бесповоротно, единожды и навсегда проникая внутрь и оставляя насечки, зазубринки и дорожки наподобие тех, что оставляет лазерный пучок, позволяя запомнить звук, и взгляд, и запах.
      И после, где бы он ни останавливал свой взгляд, из ничего рождалось уютное ложе, удобные кушетки,  услужливые кресла, мягкие, располагающие к себе ковры и тёплые цветные пледы,  душевный стол, из тех, за которые сразу хочется сесть, просто сесть, чтобы с ним подружиться, чтобы вкусить его древесность, послушать его уникальную певучую историю, отразиться в его блестящей лакированной поверхности, сохраняющей все прелести его лесного прошлого, отразить в себе искусность задумки и исполнения мастера, вложившего радостный трепет творящих рук, искру души и свет своего вдохновенного разума.
      Краем, самым краешком уха ловимая музыка. Тихая, отражающая и создающая настроение, то вдруг стихающая до звона тишины, то льющая тонкую мелодичность тонов сквозь радужность матового приглушённого освещения, происходящего из неизвестного места, от стен, потолка, пола, меняющего яркость в тон музыке и настрою живущего здесь. 
      Растворяющийся во всём и растворяющий в себе всё тончайший аромат свежести с едва уловимыми нотками трав, цветов, цитруса, пряностей, и тоже в разное время всегда всё разное, невероятно фантастическое и неожидаемое. Феерия настроения, но скромная, вежливая, ненавязчивая, искрящаяся лёгкостью и тонкой изящной красотой.
      Это всё вошло в меня, потому что он - это я, этот дом стал мной, а я - им. И поэтому, уходя от дома, я всегда знаю, что я в нём и с ним. И он знает, что он со мной. Мы - неразделимы. Мы всегда есть одно. Я и мой Дом. Дом и его Я.